Глава 15. Побег

 Огюст покинул кабинет кардинала в крайнем раздражении. Ришелье бесил его своим самоуправством, своим гонором, своей уверенностью в собственной правоте, своим умением угодить Марии Медичи, которую мушкетер терпеть не мог, а особенно – тем, как исподволь готовил атаку на права феодальной вольницы.
Пройдут годы, и граф де Ла Фер поймет, насколько был он не прав, но пока эта неприязнь аристократа, на права которого посягают, начала прорываться у Огюста сквозь маску безразличия, которую он натягивал на себя, появляясь на людях. Придет еще день, когда он выскажет кардиналу свое отношение, и сделает это в своей, утонченно-дерзкой манере, но пока молодой мушкетер не мог противопоставить кардиналу ничего: он сам свел свое положение до положения подчиненного, простого солдата, пусть и привилегированного полка.
Слуга указал ему комнату, где Огюст смог расположиться на ночлег: он не стал раздеваться, только скинул сапоги и камзол, и лег на узкую кровать поверх покрывала. Сон не шел: ему было о чем подумать.
Граф просил его помочь увезти Аннет: кажется, он был прав. Женщина не очень отдавала себе отчет, в какой переплет попала. Она осталась с кардиналом, и только можно было предполагать, о чем они говорили. Завтра его ожидают проблемы: Каюзак и Ла Удиньер не такие уж простачки, чтобы обвести их вокруг пальца. Если не избежать драки, ему придется ответить впоследствии своей головой. "И, друг мой, вы сведете счеты со своим бренным существованием с помощью палача, что оправдает вас перед Господом", – с улыбкой, полной горького сарказма, пробормотал Огюст.
Строить планы на завтрашний день было бессмысленным: Брюнель повезут в карете. Ла Удиньер его мало беспокоил, а вот с Каюзаком было сложнее: они терпеть друг друга не могли – в свое время Огюст занял место в полку, которое Каюзак уже считал своим. За Каюзака хлопотал кардинал, у Огюста козырем стало происхождение и давнее знакомство с Тревилем. Тот знал его послужной список, молодому человеку даже не пришлось ничего говорить. Но можно было не сомневаться: у кардинала скоро будет своя гвардия, и Каюзака в нее зачислят первым. Заставить Каюзака сделать вызов, и не убивать его, а лишить возможности продолжать путь – только на это и рассчитывал мушкетер. И точно так же следовало действовать с Ла Удиньером. О том, что ему справиться удастся с обоими, мушкетер даже не задумывался: он был уверен в себе. Вот теперь следовало выспаться в те немногие часы, что оставались до рассвета, и, приняв решение, он уснул легко, и неожиданно быстро.
Может оттого, что день прошел без ставших уже привычными, возлияний, встал он отдохнувшим и полным желания действовать. Слуга, постучавшись поутру, увидел мушкетера полностью одетым и готовым к отправлению. Как не удивительно, но, спустившись вниз, во двор, Огюст нашел мадам Аннет, облаченную во вчерашнее дорожное платье и мантилью. Миниатюрная гостья чувствовала себя в своем наряде не слишком комфортно: мешали юбки и корсет, туго зашнурованный горничной; ступала она неуверенно, то и дело прижимая одну руку к груди, а другой нервно теребя платье. Огюст отметил это машинально, не придавая значения таким мелочам, но они остались у него в памяти, чтобы выплыть на поверхность сознания, если потребуют обстоятельства.
Подали карету. Ла Удиньер сел на козлы, за кучера, Огюст и Каюзак сторожили дверцы кареты верхом. Ришелье, выйдя на крыльцо, проследил, чтобы гостья была удобно устроена: он был гостеприимный хозяин и вежливый кавалер. Ни Аннет, ни мушкетер на счет его любезности не обольщались. Аннет сгорала от нетерпения, считала минуты, понимая, что длительное пребывание во Франции прошлого чревато роковыми последствиями. Время просыпалось у нее сквозь пальцы, как песок, а ей, пока, ничего не удалось ни увидеть, ни узнать.
Огюст, напротив, сейчас тянул бы время: он искал, и не находил предлога, который бы смог вывести из себя Каюзака, когда кардинал сам дал ему повод, напомнив, уже в присутствии двух гвардейцев, что старшим назначает его. Ла Удиньер только закусил ус, а вот вспыльчивый Каюзак покраснел от гнева так, что мушкетер не выдержал, и насмешливо глянул в его сторону. Каюзак взгляд перехватил, и краска схлынула с его лица, оставив вместо себя мертвенную бледность. "Вот и повод!" - не без удовлетворения подумал мушкетер.
Карета тронулась, охрана сопровождала ее у дверец. Ла Удиньер, как только они выехали на дорогу, принялся нахлестывать четверку лошадей. Аннет, непривычная к подобной тряске, готова была выть в голос: она чувствовала каждый камушек на дороге, каждую выбоину. Через полчаса такой тряски она выглянула в окошко со стороны Каюзака.
- Господа, нельзя ли ехать помедленнее: меня, кажется, укачало? – слабым голосом обратилась она к своим конвоирам.
- У нас приказ господина кардинала: нам полагается спешить, сударыня. Вас ждут в Париже, - раздраженно отозвался гвардеец, который за быстрой ездой прятал дурное настроение.
- Но мне необходимо хотя бы перевести дыхание, шевалье: я не привыкла к таким экипажам.
- У вас нет кареты? Вашему мужу она не по средствам? – насмешка зацепила не только Аннет.
- Господин Каюзак, вы оскорбляете незнакомую вам даму, используя ее положение пленницы? Не слишком достойное поведение для дворянина, - Огюст пропустил карету вперед, и теперь он оказался лицом к лицу с Каюзаком.
- Не вам, сударь, учить меня! – гвардеец остановил коня.
- Кто знает! – насмешливо ответил ему мушкетер.
Аннет высунулась из окна, отчаянно пытаясь понять, что происходит между мужчинами, но, заметив, что оба схватились за эфесы шпаг, поняла, что драка назрела. В мушкетере она не сомневалась, и готова была ему помочь при случае из одной только симпатии к Атосу.
Всадники спешились, и их намерения не оставляли сомнений: видимо, сказанного с двух сторон, вполне хватало для дуэли. То, что ее никто не рассматривал в роли секунданта, Аннет подбодрило. Ла Удиньер соскочил на землю и, привязав лошадей,  спокойно направился к соперникам, нисколько не озаботившись, что дама осталась без присмотра. Одна на пустой дороге, она никуда бы не делась без кучера, а лошадей надо было бы еще и выпрячь, если бы она вдруг вздумала бежать верхом.
Аннет выбралась из экипажа, причинившего ей столько мучений, и отправилась вслед за гвардейцем поглазеть на драку двух дворян. Поучительное зрелище следовало запомнить в деталях и потом описать. Журналист уже заранее предвкушала сенсационный репортаж, не сомневаясь, что, в итоге, их удивительная экспедиция станет достоянием гласности.
Противники уже стояли друг против друга. По их лицам было понятно, что все, что полагается сказать друг другу перед тем, как стать в позицию, а затем пустить друг другу кровь, они уже сказали. Теперь они стали неторопливо кружить, пробуя друг друга. До этого у них еще не было повода скрестить шпаги, хотя Каюзак этот повод искал. Но мушкетер оказался ему не по зубам: он отшучивался в своей язвительной и остроумной манере, но так, что, вызови его Каюзак на дуэль, гвардеец выглядел бы глупо. Оба ждали момента, и он наступил. Гвардеец жаждал смерти мушкетера, Огюсту же надо было всего лишь лишить противника возможности двигаться. Хорошее кровопускание без смертельного итога, и мушкетер может быть уверен, что Ла Удиньер останется спасать товарища. Легкие касания шпаг – как проба пера на чистом листе бумаги, грозили вот-вот перейти в кровавые брызги. Шпага Каюзака коснулась рукава   мушкетера, и рубашка в плерезе сразу окрасилась красным. Каюзак сделал шаг назад.
 - Продолжим? – улыбаясь поинтересовался он, оттирая кровь с клинка.
- Не сомневайтесь, - холодная улыбка искривила губы мушкетера. – Царапина – еще не повод для прекращения поединка.
- Может, хватит, господа? – не выдержал Ла Удиньер. – Кажется, мы все при исполнении задания.
- Господин Ла Удиньер, вам придется подтвердить, что не я затеял эту ссору. Ваш сослуживец уже не первый раз ищет для этого причину. В этот раз я не намерен терпеть его оскорбления. Мы скоро закончим, не сомневайтесь.
- Если что, я засвидетельствую кардиналу, что вас вызвал господин Каюзак, - неожиданно вмешалась Аннет. – Он мне поверит.
Огюст улыбнулся этой неожиданной защитнице: неужели она о чем-то догадалась? Тогда, из обузы, она может стать помощницей. И, словно в подтверждение этой мысли, женщина, пользуясь тем, что стоявший рядом гвардеец был поглощен возобновившимся поединком, нанесла ему удар в скулу неожиданно четким и уверенным движением. Ла Удиньер даже удивиться не успел, мешком свалившись к ногам Аннет. Кастета на женской ручке он предвидеть не мог.
Ни Атос, ни Каюзак этого не заметили: им было не до того. Оба дуэлянта разозлились, хотя мушкетер держал свою ярость в себе: его атаки стали молниеносными, Каюзак отбивался уже с трудом. Аннет не в состоянии была следить за боем, в этом поединке было что-то от тех боев, что она наблюдала на спортивных дорожках. Она не поняла, когда и как нанес решающий удар Атос – Каюзак охнул, схватился за бедро, и осел на землю.
- Вот так-то будет лучше для вас, сударь, - Огюст едва переводил дыхание. – Вот, - он протянул гвардейцу свой платок, - перетяните рану. А это что? – он с изумлением уставился на неподвижно лежащего Ла Удиньера. – Что с ним? Он так впечатлителен, что не выдержал вашего поражения, Каюзак?
- Лучше спросите вашу даму, что с ним! Она, видимо, не теряла времени даром. – Каюзак, морщась, перетягивал ногу повыше раны.
- Вам помочь? – Атос двинулся было к нему, но гвардеец зашипел, как змея, не то от боли, не то от злости.
- Идите своей дорогой, Атос. Займитесь пленницей, а то она, чего доброго, еще и убежит. Если она убила Ла Удиньера, я клянусь, я добьюсь для нее тюрьмы.
- Да не убила я его, только хорошенько оглушила, - мадам Брюнель самодовольно похлопала себя по руке, на которой все еще красовался кастет. – Уверяю вас, что минут через десять он придет в себя.
- Мы оставим вам карету и лошадей, Каюзак, возьмем только вашу лошадь. Я потом верну ее в гвардейские казармы, не беспокойтесь: по прибытии в Париж вы найдете ее в стойле.
- Убирайтесь, Атос, и постарайтесь не потерять по дороге мадам, - напутствовал их в дорогу вконец взбешенный Каюзак.
- Что-нибудь передать его преосвященству? – Аннет, ужасно довольная тем, как складываются обстоятельства, ухватила поводья коня, который, видя, что хозяин не обращает на него внимания, толкался ему головой в плечо, пытаясь поднять того с земли.
- Чтоб вам всем гореть в Аду! – ответил ей в сердцах смертельно уязвленный Каюзак. – Я с вами еще посчитаюсь за эту рану, Атос!
- Всегда к вашим услугам, - серьезно кивнул ему мушкетер, помогая Аннет сесть в седло. Его опасения насчет мадам рассеялись: лошадей она не боялась, в седло поднялась уверенно, хоть и пришлось ехать в мужском седле, а поводья, несколько удивившие ее, вскоре уверенно разобрала, пробормотав вполголоса: " Так даже проще!"
Но первые же скачки и курбеты лошади заставили ее пошатнуться: дали себя знать синяки, заработанные в тряской карете. И мадам де Брюнель, забыв правила хорошего тона, отпустила такое ругательство, что мушкетер лишился дара речи. Он себе подобное мог позволить разве что наедине с собой, и то – в случаях исключительных. Впрочем, ему уже приходилось слышать, что воспитанницы пансионов при монастырях обучались там не только правилам благовоспитанности и вышиванию.
Они неслись галопом, и Атос почти успокоился насчет Аннет: она держалась прекрасно. Аннет действительно живо разобралась и с одинарными поводьями, и с норовистым конем, не пришедшем в восторг от смены седока. А высокая лука седла, и само седло, более глубокое, чем привычные ей, дало всаднице дополнительную уверенность.
Так неслись они с четверть часа, пока, на развилке, Атос не остановился. Аннет натянула поводья, конь заплясал, но послушался.
- Мадам, нам надо сбить со следа наших преследователей, если они смогут поехать по нашему следу. Давайте свернем здесь: я знаю дорогу в объезд.
- Я вам доверяю, делаете как знаете, - Аннет попыталась привстать на стременах, но невольно охнула.
- Что-то не так? Вы не ранены? – в голосе мушкетера прозвучало искреннее беспокойство.
- Это все проклятая карета – на мне живого места нет, - с жалобной улыбкой пробормотала Аннет. – В таком виде я не смогу побывать на балу.
- Каком еще балу? – насторожился Огюст. – Куда вы собрались? Вы рассчитываете на кардинала или надумали сбежать от меня?
- Ну, вас я подводить не намерена, господин мушкетер, - Аннет улыбнулась ему самым обворожительным образом, заставив его нахмуриться. – Но Его преосвященство обещал мне бал, а я ему верю.
- А я - нет! – мотнул головой молодой человек. – Но вот почему вы верите мне?
- А вы очень похожи на одного моего знакомого, - лукаво улыбнулась женщина. – А он не способен на обман. Поехали, что ли, а то время не терпит? Мне еще отдохнуть бы не мешало, а вам, - она бросила взгляд на кровавое пятно на его рукаве, - заняться вашей царапиной.