Orchestral Suite BWV 1068. Overture

Из главы 49 романа "Перекрёстки детства"

«Я побывал во всех известных морях. И, даже, в парочке ещё не открытых»
Х. Б. Врунгель.

Напротив книжного магазина, справа от трассы, в ряд выстроилось штук пять лодочных гаражей. Они, запертые на таблетки массивных обветренных висячих замков, напоминали дощатые сарайки средних размеров. Мы обожали забираться на тёплые, нагретые летним ласковым солнцем, ангары. Лежание на крыше с удочкой, представлялось бы занятием завлекательным и расслабляющим, не имей оно несколько минусов. Достаточно скоро локоть, на который опирались, уставал, а запястье, держащее удилище, начинало ныть. Приходилось садиться, переваливаться на живот, класть голову на скрещённые руки.
Рыба тут клевала редко, и мы обычно, свернув рыболовные снасти, беззаботно валялись на спине, разглядывали изменчивые облачка, слушали убаюкивающий плеск Светловки и болтовню полувековых берёз, иногда забивающую гудение шоссе. Сквозь щели между досками, в полумраке, светлым покачивающимся пятном виднелась моторная или вёсельная шаланда. Приземистые домики стояли впритык друг к другу и, перебираясь с первого на второй, на третий, мы не совершали подвиг. Спуститься на землю? Фи! Проще пареной репы. Роняем манатки вниз, сандалет ставим на замок, нащупываем земную твердь, ухватившись за выступающую занозистую обшивку. Вуаля! Туше! При отсутствии ловкости и наличии храбрости – прыжок, благо постройка не превышает двух метров.
Нам, соплякам, до дрожи в коленках хотелось владеть собственным кораблём, с Куком, Лаперузом, Беллингсгаузеном и Робертом Скоттом открывать неведомые страны! Отдать швартовы! Расправить паруса! Полный вперёд! Курс зюйд-зюйд-вест! Не жалея, не зовя, не плача…
Не ясно, то ли Бог, то ли кто иной, услышал невзначай наши безмолвные молитвы, перехватил и правильно расшифровал завистливые грустные взгляды, бросаемые на человека, выводящего за цепь, точно на арену цирка, лёгкую ласточку, плавно перекатывающуюся с волны на волну и трепетавшую в предвкушении рандеву.
И вот, о, фортуна, трёхместное обшарпанное «корыто», делавшее фантазии реальностью, у нас появилось. Волшебным лучистым июльским днём, около полудня, брат, не сняв сандалий, ворвался в квартиру в компании закадычного приятеля, Чибиса, и страшным шёпотом произнёс:
— А мы с Чибисом лодку нашли!
— Ничейную! Её ветром пригнало. Общая будет! — подхватил белобрысый Чибис, прозванный так за пристрастие к сбору и раскуриванию чужих окурков. Азартный Чибис смешно подпрыгивал мячиком, таращил серые глаза и хлопал паутинками ресничек.
— Серьёзно? Правда? Врёшь, поди! — поразился я, захлопывая «Рассказы о Шерлоке Холмсе». — И на кой она?
— Зуб даю! Покатаемся! Пойдём, посмотрим! — торопил меня Владлен.
— Куда? — я никак не верил в свершившееся чудо.
— Да недалеко, к больнице… мы её в кустах замаскировали, ветками прикрыли, — хорохорился Чибис. — Есть чёть схавать, а! Не пожрал с утра…
Я протянул ему посыпанную солью краюшку, и Чибис, довольно заурчав, впился в неё.
— А хозяин не объявится? — предусмотрительно озадачился я.
— Не, не объявится, — прошамкал, жуя, Чибис. — Её от Осиновки приволокло. Вроде. Не догадается в роще полазить.
— Уверен? Сто процентов? А! Проверим! Рванули, заценим! — решился я, шнуруя кеды.
И мы рванули! И заценили! Действительно, лодка пряталась в плотных зарослях акации, нависавших над протокой сводами пещеры.
— Ух ты! Нифигасе! В натуре, настоящая! Круто! — восхитился я, поглаживая шершавый борт находки. – Мы поднимем её на руки и утащим через границу.
— Чё, пацаны, погнали, — Чибису, уже схомякавшему кусок, не терпелось окунуться в авантюру.
— А вёсла? — снова задал я резонный вопрос.
— Ну… Она сразу без вёсел, — подал голос Владлен.
— Их сколотить – два пальца об асфальт, — кипятился Чибис, почёсывая пятку. — Палку надо перепилить и прибить к ней фанеру от стула. У вас в дровянике есть, я видел.
— Протекает что ль? – я продолжал проявлять скепсис.
— Все они протекают. Вычерпаем, проблем–то! Поскакали махом! — Чибис в нетерпении бил копытом.
— Побежали, тогда! — его кипучая энергия передалась и мне.
Поступили мы в соответствии с инициативой Чибиса. Надыбали в сарае полутораметровую рейку, я, потюкав топором, скруглил её края, и к одному концу на гвозди пришпандорил заготовку квадратного табуреточного сиденья. Импровизированное весло мы заполучили.
— Жрачку захвати, — напомнил Чибис, — вдруг до вечера не вернёмся. А курнуть нема?
– И пинту рому? – я крутанул пальцем у виска.
Консервную банку мы выбрали покрупнее, из ранее использовавшихся под помидорную рассаду. Сгрузив жестянку и съестные припасы в пакет, прихватив, на всякий пожарный, фанерную сидушку, мы помчались к Светловке.
Выскребя просочившуюся воду, мы столкнули с отмели громоздкую посудину, выкрашенную в зелёный цвет, и поочерёдно запрыгнули в неё. Владлен разместился на корме, я – в центре, а Чибис на носу. И путешествие, – немного омрачаемое размышлениями о вероятных последствиях, – началось. Кстати, нормально плавать мы не умели, купаясь, бултыхались на мелководье. Однажды я попробовал заплыть подальше, и это едва не закончилось печально. Я растерялся, потеряв опору, наглотался противной парной мути, еле выполз на песок и, кашляя, трясясь, ненавидя нескладного, ржущего Панчо, минут пятнадцать, скрючившись, отлёживался на траве и тяжело дышал, унимая головокружение и готовое лопнуть сердце.
В общем, проведай о пресноводном рейдерстве мать, и… «Со святыми упокой!» «Бита! Семёрку на пе!»
Приятной прогулкой описываемую «экспедицию» нельзя было окрестить и при огромном желании. Весло, несмотря на обработку, мозолило ладони. Я спохватился о забытых рукавицах, но не возвращаться ж с середины пруда! Повезло, что день выдался спокойным, а свежий ветерок не отличался особой силой.
Я грёб то справа, то слева, Влад подправлял курс. Лодка виляла. Чибис, поглядывая на наши мучения, орудовал черпаком и расправлялся с провиантом.
Мы договорились достичь противоположного берега у толстой водонапорной кирпичной башни. Перевалило за 14:00, в брюхе затрещало от голода, и лишь сытый и довольный Чибис ни на что не жаловался. Царапнув килем песчаник, я отслюнявил «молодняку» рубль, распорядился смотаться до ближайшего продмага, купить каравай и газировки. Отсутствовали мои пираты не слишком долго, но отдохнул я неплохо.
Они притащили заказ, и Владлен, смущаясь, упросил испытать его в роли гребца. Отчалив, мы открыли «Буратино», разломали на троих хлеб. Нечасто доводилось мне в столь необычной обстановке лакомиться ломаными кисловатыми ржаными кусочками, запиваемыми сладким ершистым лимонадом!
Перекус нас приободрил, и Чибис предложил плыть в Первый Лог. Зачем? Хм… Без понятия… На эти полтора километра мы потратили уйму времени. Примерно на полпути, запал Владлена иссяк, и его подменил Чибис, однако и он продержался недолго. Поэтому, до Лога грёб, в основном, я. Развернувшись, мы начали дрейфовать, доверившись настырному ядрёному бризу. Перешучиваясь, мы гордились приключением, о котором другие деревенские мальчишки только мечтали, и ощущали себя, пусть не старыми морскими волками, но уж, несомненно, бывалой матроснёй, покорительницей водной стихии. Есть у сирени тёмное счастье…
Тянуло прогорланить во всю ивановскую:
«…Зеленое - небо, красный - облака,
А больше краски не было у чудака…»
А стрелки часов неудержимо тянулись к четверти шестого, следовало подумать о возвращении, ибо дома нас наверняка дожидалась маманя и воспитательный процесс ремнём.
Обратная дорога оказалась утомительней, ветер разгулялся. Уставшие, мы отмалчивались, неунывающий Чибис бросил хохмить и чирикать, а я регулярно переводил дыхание, дуя на вздувшиеся волдыри мозолей, шипел ругательства, промокая их платком.
В срок мы не успели. Метров за триста от пункта назначения Владлен толкнул меня под локоть и грустно проинформировал, предсказывая порку:
— Оп–па, а нас встречают. Почётный караул! Аллес капут! Хана! Готовься!
– Это не караул. Это конвой и расстрельная команда, – щегольнул я острым словечком. – Руки за спину, с вещами на выход!