Когда мне было чуть за двадцать. 6 часть

Ужасно неприятно просыпаться в чужом, заброшенном, пропитанным неприятностями доме.
Но хотелось есть, и мы открыв специальным ключиком какую-то импортную ветчину, с последним хлебом чуток поели.
"Поели" - если так можно назвать активный, челюстной хруст Макса.
Пить у нас не было, где помыться мы тоже не знали, поэтому взяв свой скарб пошли искать местный сельпо.
Потихоньку, что бы не скрипеть половицами и дверьми, вышли на карельскую улицу.
Что такое сосновый запах, объяснять много не надо. Чувствуется лечебное действие - лёгкие автоматом впускают и выпускают этот аромат, наслаждаясь вместе с другими необходимыми нам органами.

Магазин мы нашли быстро.
Он был такой же как и тысячи и тысячи сельпо по всей нашей богатой земле - с виду не деревянный (обшитый кирпичом), со скрипучей пружиной на двери, румяной продавщицей и минимумом товаров на прилавке.

Продавщица на нас посмотрела с подозрением.
Очередь тоже.

Я как человек на четверть деревенский, догадался что местные сразу заметили в нас чужаков.
Да тут и семи пядей во лбу не надо, что бы понять, что в такое место как Ладва-Ветка нормальный человек не поедет.

Макс купил бутылку воды, попили. Затем выйдя из магазина мы с небольшим конфузом выставили две бутылки спирта на окошко. Я на бумажке нанёс стоимость. Что было немаловажно.

Вокруг стали возникать местные личности. Сначала бабки, потом более молодые, но тоже бабки, потом подтянулись мужики. Детей не было.

Все стояли, группами переговаривались и быстро зыркали в нашу сторону.
Подошла одна гражданка, видимо с неважным зрением и поинтересовалась ценой устно.
Макс ответил. На его громкий ответ, повернулись все стоящие аборигены.
От небритых, загорелых мужицких лиц веяло недобрым. Я предложил Максу сворачиваться.
– Да постоим ещё с полчасика. Давай хоть одну бутылку продадим, ехать то обратно даже не на что.
– Логично Макс. Стоим тогда.

От толпы мужиков отделились несколько персон и шаркая кирзачами ушли в неизвестность.
– Ну вот, эти уже пошли за кошельками, – обрадовался Максим.
– Предполагаю что они пошли за обрезами, – буркнул я.

Через ещё минут десять и остальные мужики расползлись в разные стороны.
Я чувствовал что стоять не только ни бессмысленно, но и опасно.

К моему удивлению какая-то дамочка в красной кофте, внезапно откуда то выскочила, мигом вручила деньги за две бутылки, с мастерством индийского проныры спрятала 2 литра и исчезла.

Площадь перед магазином опустела. Мы стояли практически одни. Покупать явно ни кто не собирался, но вдруг маленькая, седенькая бабушка с большой сумкой подошла к нам, осмотрела нас большими, яркими и красивыми глазами и сказала:
– Ах, это вы ночью в нашем доме ночевали?
Отказываться было незачем.
– Да. Мы.
– Я так сразу и поняла, – она зыркнула на бутылки и продолжила, – Спирт лучше уберите. У наших денег нет. Год как зарплату мужикам не платят. Всё выпили. Ни одеколону, ни лосьону, ни сахару нет. Злые как диаволы. Вас приметили, теперь пасти будут.

Бабка шлёпнула меня сумкой, что бы я поторапливался и всё спрятал.

– Я сейчас куплю хлеба и пойдём ко мне и;збу, накормлю вас бедолаг, – я обратил внимание что слова "избу" она сказала с другим ударением. Каким-то не нашим.

Она зашла в сельпо, а Макс предложил мне внести нашу лепту в завтрак или обед.

Мы купили несколько пакетов супа со звёздочками, несколько недорогих, рыбных консервов и ещё каких-то булочек и конфет, затем молча пошли обратно к тому жуткому дому.

По дороге бабуля описала всю опасность нашего ночлега. Сказала что после нашего ухода приехала милиция, но ни чего не заподозрив уехала восвояси:
– Известно где он прячется. В лесах. Но в лесу его шукать не хотят, ждут когда он в и;збу явится. Давайте проходите в комнату.

У бабули комната при своей миниатюрности и убогости была очень чистой. Всё было накрахмалено и пахло свежестью. Маленький комод, высокая кровать, стол, два стула и старый шкаф.
На комоде стоял будильник, несколько фарфоровых статуэток, ваза с цветами, на стене отрывной календарь и, стукая метрономом, висело радио.

– Садитесь, я чай поставлю, – она показала нам красивый чайник и добавила, – это мне добрые люди подарили. Я же погорелец. Мой дом спалили, ларва.

Макс на меня весело покосился, – "Ларва!"

– Да я же не местная, не с Карелии.
– Бабуль, – Макс встал и поднёс пакет с продуктами, – Давайте супчику сварим. А это всё вам.
– Ну супчику сварим и картошечку пожарю. А зовут меня Злата Ришардовна.
– Очень приятно. А мы с Ленинграда. Вернее с Петербурга.
– А я сразу поняла, что не с Петроскоя. Лица у вас другие и говорите не так как у нас. Растянуто как-то.
– Хорошо у вас. Очень уютно.
– Видели бы вы мою старую и;збу. Но спалили.

Пока суп готовился, бабушка поставила жарится картошку и подсела к нам.

– Я родом с Западной Белоруссии. До войны она была Польшей.
Когда niemiec пришёл мы остались там, в деревне. Панове забрали в Красную армию, а нас оставили.
У меня тогда было две подружки. Беате очень повезло. Она была очень красивая и немцы ей взяли официанткой в таверну (tawerna). Немцы вообще любили, где останавливались ставить себе таверны. Ну такие маленькие ресторанчики.
Основные военные силы шли на восток, а в занятой западной части, немцы устанавливали свою власть.
– Сирены, вышки, комендантские часы... – дополнил Макс.
– Не без этого, но без вышек. Спутал ты меня, забыла что хотела рассказать, – Злата Ришардовна помешала суп и картошку, – Значит Беата работала разносчицей в таверне, а мы с Янкой работали больше на подхвате. То там поможем, то тут.
Денег было тоже мало, но не голодали.
Однажды в 1942 был у меня день рождения.19 лет. Поставили на стол крепкую, но вкусную Soplica, наварили зимняки, это картошка по нашему, а Беатке даже выдали три ломтика ветчины.
Сели, болтаем, включили граммофон и вдруг "бац-бац" по окну. Смотрим немец в окошко прикладом постукивает. Ой, а на часах то уже одиннадцатый час...
– Комендантский час что-ли?, – спросил Макс.
– Ну да. Dobrze si; bawi;. Завеселились и забыли – бабуля встала и пошла разливать суп со звёздочками.

Тарелки были разными, но все какие-то с необычными рисунками.

– Он, немец этот, нам показывает что надо или свет выключить или занавесить окно. Янка завесила окна. А немец видимо заинтересовался что у нас происходит. Слышим топчется у дверей. Открыли ему.
Заходит улыбается. Молодой, смешной. Мы ему объясняем, что мол "Entschuldigen Sie bitte! Przyj;cie urodzinowe", то есть "Извиняйте, день рождение у нас".
Он что-то весело ответил на немецком и ушёл.
Я то с Янкой не разумею по-немецки, а Беатка уже немного понимала.
Она и объяснила, что его смена заканчивается и с нашего разрешения он явится к нам на 5 минуток.
Мы молодые, весёлые, сразу пошли мои румяна смазывать, причёски поправлять.
Через час приходит с товарищем. Этот что приходил, намылся, надушился, на стол поставил бутылку Жубрувки (;ubr;wka), второй тушёнки несколько банок и шоколаду. А я от шоколада-то без ума и прям сразу кусок отломала.
Посидели они чуток, даже есть ни чего не стали. Один раз потанцевали и всё - Пора им собираться.
А чуть позже отправили их на фронт, – бабушка чуть погрустнела, – Беатку поймали с ворованной золотой вилкой, прямо при выходе из таверны. Нас следующий день повозили её с позором по деревне, да оставили на ночь у столба, привязанную. А комаров было тьма.
А потом она куда-то подалась на заработки. Может быть и в Германию.
– То есть немцы всё таки не были такими страшными, как их описывают? – Макс всерьёз заинтересовался рассказом.
– Нет. Был порядок. Было бедно, но беднее стало когда пришли наши солдаты.
Всех кто остался в деревне, старых и малых, посадили в машины, потом в поезда не разбирая кто из нас кто. Так с нами, по фальшивым справкам, в Карелию попали и полицаи. А уж кого-кого, а полицаев не любили и наши.
Здесь нас определили на лесоповал, без права выезда домой. Ну а потом я уж и сама не поехала.
И вот в начале этого года повздорила я с одним из этих полицаев. Прям не на жизнь, а на смерть. Напугала я его сгоряча, что доложу кто-он таков, а он мне дом спалил. И хитрый же ;wi;e g;wno, даже не попался.
А мне люди добрые выделили эту комнатку и собрали народом пожитки.
– Да уж. Вот это история, – я с Максом был солидарен.
– Выходит так, ребятишки, что не дал мне Бог ни чего кроме бесконечных мытарств, – бабушка вздохнула да и принялась убирать посуду, – даже детей из-за лесоповала не было.

Грустно было расставаться, но бабушка посоветовала уехать до темноты, что бы местные лиходеи чего бы не удумали.

Мы оставили бабушки две бутылки спирта. Попрощались.
По дороге зашли к нашим знакомым девчушкам, покурили сигаретки, да и подались на поезд.

Что было дальше смутно помню. Замёрзли. Билеты купили только до Лодейного поля, а там ещё сидели на какой то прозрачной, стеклянной станции часа два. Потом Питер, вокзал, метро, автобус, долгожданный дом, душ, мягкая подушка и мысль сквозь сон:
– Больше я никуда не поеду.
____________________________
из интернета:

Поселок Ладва-Ветка
Поселок Ладва-Ветка расположен в Прионежском районе Республики Карелия. Численность населения – 900 человек, является административным центром Ладва-Веткинского сельского поселения. Стоит в месте слияния трех рек: Ивина, Шапша, Таржепалка.

История поселка Ладва-Ветка
Появился в 1924 году как поселок лесозаготовителей. Первая часть названия поселка Ладва-Ветка было позаимствовано у села Ладва, которое расположено в 11 километрах. При поселке построили железнодорожную станцию, а в 1930-х годах сюда стали приезжать переселенцы. Примечательно, что большая часть из них была из Вологодской области. Других интересных сведений из истории поселка нет.

Ладва-Ветка сегодня
В поселке Ладва-Ветка есть магазины, общеобразовательная школа, кафе, отделение «Почты России», амбулатория. Расстояние до Петрозаводска – 66 километров, осуществляется автобусное сообщение (пригородные маршруты), также можно добраться по железной дороге. В поселке сохраняются два памятника истории:

Могила подполковника Квятковского, который погиб здесь в 1941 году;
Братская могила советских воинов.
Но в целом, поселок Ладва-Ветка и его окрестности для туристов и гостей из других регионов не представляет большого интереса. Природа здесь красивая, однако, значимых достопримечательностей или интересных мест нет.

25.06.2019
Санкт-Петербург