У вас что-то было?

- У вас что-то было? - Алла Владимировна с тревогой смотрела на Веру. Она ожидала худшего и облегчённо вздохнула, когда та помогала головой.

Слов у Веры не было. Ни слов, ни сил, ни понимания, что с ней происходит и что будет дальше. Как так, за что, почему с ней?

- Ну вот и ладушки, вот и хорошо. - Алла Владимировна присела рядом с невесткой. Обняла, прижала к себе и стала гладить по голове. Вера молчала. И тихо плакала.

- С Лёшей я поговорю, всё объясню, - продолжала свекровь. - Ничего страшного. Попыхтит и успокоится. Он же тебя любит. И ты его любишь. И скоро вас будет трое. Вы уже не принадлежите себе. Вы принадлежите ему.

Она погладила Веру по животу. Вера отстранилась. Встала. Подошла к окну. Она стояла спиной к комнате, обхватив плечи ладонями.

- Это не его ребёнок.

- Как! - вскочила с дивана Алла Владимировна. - Ты же говорила, что у вас ничего не было. А теперь ты говоришь, что ребенок не от Лёши. Неужели был ещё кто-то? У меня в голове не укладывается.

Она схватилась за голову и снова села. Повисло молчание. Какое-то ватное, словно комнату накрыли стёганым одеялом.

- Значит, у меня не будет внука, - всхлипнула Алла Владимировна.  - Или внучки. А я так привыкла к этой мысли.

- Это не его ребёнок. Потому что он его не хотел. Он уговаривал меня убить его. Он ему мешает. «Сейчас не время!» - как банально, избито, пошло. Но вы будете бабушкой. Из вас выйдет отличная бабушка.

- Лёша не хотел ребёнка? Лёша просил тебя сделать аборт?

- Да.

- Я не верю.

- Думаете, я вас обманываю?

- Нет, я просто не могу поверить.

- Так ты из за этого хочешь от него уйти, а не из-за того, что было?

- Ничего не было.

- Но Лёша не мог же... Хотя я сейчас и не знаю, что он мог, а чего нет. А думала, что знаю своего сына.

- Он просто додумал. Что хотел, то и додумал. Ему, видимо, так удобно. Я - жертва, я не знаю чей это ребёнок, я ни в чём не уверен. Так проще, так легче - а значит, пусть будет так.

Алла Владимировна снова встала, подошла к Вере, обняла её сзади за живот:

- Может ты тоже додумываешь? Не может Лёша так. Он же не монстр.

- Он не монстр. Он просто слаб. - Вера помолчала, будто взвешивая что-то на невидимых весах, и встряхнув головой в знак решения, продолжила: - Но додумал он почти верно. Ничего не было, но не из-за меня. Если бы он только руку протянул, я бы отдала ему всё, всю себя, всю свою жизнь. Я бы не задумалась ни на секунду. И ни на что бы не посмотрела, и никого бы не пожалела.

Она высвободилась из объятий и повернулась к Алле Владимировне. Взгляд был строг, если не сказать мрачен. Слёзы высохли. Но их тень всё ещё лежала на лице. Сойдёт ли она когда-нибудь, уступит ли место солнцу. Или это выражение станет основной выставкой, лишь изредка уступая место улыбке и другим настроениям?

- Простите меня.

- Мне тебя прощать не за что. Ты передо мной ни в чём не виновата. Я прошу тебя об одном: не торопись, не руби с плеча, не уходи сейчас.

- Но чего ждать?

- Малыша. Теперь нас двое. И если Лёша не переменит своего решения, то пусть он и уходит. А пока можешь перейти в гостевую. Сейчас, в связи с родами будет столько проблем, что лишних денег не будет. Квартиру снимать накладно, в Вологду возвращаться не вариант. Там такую работу вряд ли найдешь. Потом декрет, тоже не до жиру.

- Я не знаю.

- А тебя никто не заставляет ничего делать, ничего решать. Просто не торопись. Послушаем Лёшу.

- В этом и проблема. Я не хочу...

- Я понимаю, понимаю. Но он отец. И мой сын. Я хочу посмотреть ему в глаза. А там видно будет. Хорошо?

Вера молчала. Казалось, что она согласилась, но высказаться вслух сил не хватало. Алла Владимировна взяла ее под бочок и повела:

- Давай чайку. Зелёного. Со смородиной. Я печеньки купила. Курабьешек, как ты любишь...
22:21
25.06.19