Ноль Овна. Астрологический роман. Гл. 44

Пётр Яковлевич дослушал до «я заставлю тебя подписать эту карту, и протокол, и вообще всё, что положено…» и нажал на паузу сразу после звука падающего тела. Гранин был профессионалом, поэтому он не стал раздумывать или сомневаться, или советоваться с кем-либо – он просто выполнил инструкцию. Нашёл в списке контактов нужный номер и будничным тоном обратился к абоненту:

– День добрый, Сан Саныч. Присылай мистера Дарси – одиннадцатая Парковая, дом двадцать четыре, квартира тридцать два.

Вий скосил глаза в сторону кресла, где сидел Пётр Яковлевич, и презрительно поинтересовался:

– Серьёзно, Гранин? Ты считаешь, что этой записи достаточно, чтобы закрыть меня? Думаешь, Семёныч тебя за это похвалит?

– А у нас тут не полиция, во-первых. И мне не нужны другие основания для того, чтобы, как ты выразился, тебя закрыть. И никакой Иван Семёнович не сможет тебя отмазать, во-вторых – после того, как это дело будет предано огласке. А скрыть – увы! – уже ничего не удастся. Потому что Герман проявил чудеса сообразительности и отправил эту запись на дюжину адресов и сохранил там, где затереть её не получится.

– Браво, зайчик! – снисходительно обронил Вий. – Твоё невинное коварство просто восхитительно.

– У меня был хороший учитель, – напряжённо отозвался Розен, который глядел не на него, а на Гранина – настороженно и выжидательно.

– Ну-ну. Я только не слышу радости в твоём голосе, розанчик. Маленькая женская месть оказалась не такой сладкой? – Вий всё также лежал на диване, только компресс на макушке теперь придерживал сам. Розен, нервно качая ногой, наблюдал за происходящим с подоконника.

 – У тебя вывих мозга, Виюшка. Думай проще. Не везде есть такая сложная интрига, как ты подозреваешь.

– Куда уж проще! – весьма скабрезно улыбнулся ему Вий.

– Дебил озабоченный, – с досадой пробормотал Розен, отворачиваясь к окну.

– Брось, зайчоночек, ты прекрасно знаешь, что это не так.

– Лучше, чем хотелось бы. – Розен потёр заледеневшие от волнения руки.

– Вот только жертву из себя изображать не нужно! – разозлился Вий. И сразу зашипел от боли, зажмуриваясь и морщась. Но это не заставило его замолчать, и он продолжил, так же яростно выплёвывая слова. – Этот мир может стать другим! Материальность можно трансформировать! Физические законы можно растягивать и выворачивать, как угодно. И не нужно по несколько жизней тратить на то, чтобы на несколько жалких градусов настройку свою сдвинуть. И все это знают. Но Конторе нет дела до простых людей! Ведь если жизнь здесь станет немного легче, это нарушит идеальные условия эксперимента! Ненавижу таких, как ты, Розен! Особенно за то, что ты можешь – реально можешь – многое здесь изменить. Но ты не хочешь. И ведь ничего от тебя не требовалось – только твоё желание, только твоё согласие использовать твою силу на благое дело…

– Хватит!!! – заорал Розен. – Это процесс индивидуальный! Сколько можно это повторять?! Индивидуальный! И трансформация для каждого отдельного человека возможна только благодаря тем законам и тем настройкам, которые так тебя раздражают! Законы для того, чтобы их использовать! И никто не скрывает, как! Мы для этого и работаем!

– Именно так всегда сытые чиновники работягам и отвечают, – скривился Вий. – Тебя такая компания не смущает, Розен?

– О, Господи! – с отчаянием возопил тот. – Заберите этого филантропа скорее! Или я его просто убью!

– Не надо никого убивать, – меланхолично заметил вошедший в комнату мужчина. Выражение лица его было одновременно замкнутым, гордым и несчастным. Внешний вид и манеры его были безупречны, но идеально повязанный галстук почему-то казался ленточкой на подарочном футляре с надписью «страдание». – Что тут у нас? – по-врачебному обратился он к сидящему ближе всех к двери Гранину и поставил на журнальный столик свой вместительный кожаный саквояж.

– Сопроводительные документы я заполнил в электронном виде и отправил вам, – уважительно ответил Пётр Яковлевич и привстал, чтобы пожать мистеру Дарси руку.
Тот достал свой планшет и пролистал полученные бланки.

– Намерены сопротивляться или будете сотрудничать? – Он остановился перед диваном и сверху вниз посмотрел на Вия с некоторым напряжением. Похоже, что страдание причинял мистеру Дарси любой контакт с внешним миром, и он делал над собой усилие, чтобы быть вежливым. Или был вежливым, чтобы держать людей на расстоянии.

– Не вижу смысла сопротивляться, – радостно улыбнулся ему Вий. Правда улыбка его напоминала оскал черепа, выставленного в витрине археологического музея.

– Хорошо. Закатайте рукав.

Мистер Дарси вернулся к своему саквояжу и достал оттуда одноразовый шприц и упаковку ампул.

– Эй, зайчик! – весело позвал тем временем Вий. И подмигнул заметно взвинченному литератору. – Поцелуешь меня на прощание?

– Какое прощание? Тебя же не усыплять сейчас будут! – возмутился Розен. – И не кастрировать!

– А если б кастрировали, ты бы поцеловал?

Розен раздражённо выдохнул и отвернулся.

– Не жлобься, пушистенький, – вкрадчивым голосом принялся уговаривать его Вий. – Давай, поцелуй меня, а я тебе кое-что интересное скажу. Ну? Не трусь. Твой бодигард не даст тебя в обиду!

Гранин устало закрыл лицо ладонями и сквозь пальцы обречённо взглянул на Германа.

– Никто твоего Вия не обыскивал. А его репутация и навыки однозначно указывают на то, что близкий контакт с ним может быть опасен. Не ведись, Герман.

– Не слушай его, зайчик, – не сдавался Вий, – он просто ревнует. Но ты же знаешь, что я ничего плохого тебе не сделаю. Меня в этой богадельне хрен знает, на сколько, закроют, а я ни разу не монах. Один поцелуй! Что тебе – жалко?

– Герман, это… жестоко, – напомнил о себе Гранин, когда Розен спрыгнул с подоконника и решительно направился к дивану. – Хотя кому я это говорю? – Он отгородился ладонью, козырьком прикрыв ею глаза. И уйти нельзя, и смотреть тошно.

Розен же был невозмутим. Присев на диван, он потянул довольного Вия на себя, заставив его подняться, критически осмотрел, словно прикидывая объём работы, и наклонился, чтобы, судя по бесстрастному выражению лица, засосать в чисто технический поцелуй. Но Вий в последний момент увернулся, удержал Розена за плечи и несколько секунд просто дышал ему в губы, что сразу сделало происходящее интимным и, несомненно, добавило эротического напряжения. Затем он поцеловал Германа сам, но уже нежно и чувственно. Одной рукой он скользнул под пиджак, второй стянул резинку с германовых волос и страстно сгрёб их своими длинными паучьими пальцами в горсть. Когда Розен сумел отстраниться и мрачно вытер губы, Вий, благостно улыбаясь, упал обратно на подушку и прикрыл глаза.

– И что ты хотел сказать? – сухо поинтересовался Розен.

– Постригись. – Вий взмахнул рукой, будто дирижировал невидимым оркестром. – Твоему благоверному не нравится твой новый имидж.

– И это всё? – разозлился Герман.

– А что? – Вий распахнул чёрные свои глаза. – Это важно, поверь мне.

Розен запыхтел возмущённо, вскочил, вылетел в коридор. Оглянулся, убедился в том, что из комнаты его никто не видит, завёл руку за спину, под пиджак, и вытянул из-под пояса брюк автоматическую шариковую ручку. Повертел её и сунул в нагрудный карман, откуда она вряд ли могла выпасть. После этого он прислонился к стене, скрестил руки на груди и замер с видом оскорблённой невинности.

Через некоторое время в прихожую вышел сопровождаемый мистером Дарси Вий, равнодушно скользнул взглядом по торчащей из германова кармана ручке, сунул ноги в ботинки, накинул пальто.

– Ключи у тебя есть, Розен. Не сочти за труд – пока меня не будет, поливай цветы, – бросил он через плечо, открывая входную дверь.

– У тебя есть цветы? – недоверчиво переспросил Герман.

– Кактус. Возле компьютера.

– Кактус, значит, – пробормотал Розен, провожая Вия задумчивым взглядом.

Дверь захлопнулась. Ватная тишина опечатала покинутую хозяином квартиру. Розен постоял, подождал – может, Гранин выйдет к нему. Не дождался, вздохнул, пошёл мириться сам.

Пётр Яковлевич всё также сидел, облокотившись о стол и по-прежнему отгородившись ото всего мира ладонью. Розен обнял его со спины, уткнулся носом в висок.

– И почему тебе не нравится? – примирительно поинтересовался он.

– Я этого не говорил, – сухо кашлянул Гранин.

– Но тебя чем-то смущают мои длинные волосы?

Пётр Яковлевич долго молчал, но в конце концов признался:

– Так ты похож на Ангела.

– Ясно. Не продолжай, – поспешно прервал его Розен. – Ангелов целовать нельзя, бла-бла-бла – я помню. В первой же попавшейся цирюльне постригусь, когда пойдём домой, – горячо пообещал он. – Или ты меня теперь на порог не пустишь?

Пётр Яковлевич обернулся, долгим взглядом глаза в глаза удерживая Германа в напряжении. Так ничего и не сказал и просто обнял, уткнувшись лицом Герману в живот.

– Мне совсем немного осталось, чтобы с ним развязаться, – после долгого молчания осторожно заговорил Розен.

– Но ведь ты ничего ему не должен! – вскинулся Гранин.

– Не должен. Но когда человек чего-то сильно от другого хочет, это тоже создаёт одностороннюю связь. Её можно либо удовлетворить, либо каким-то другим способом выпустить из неё силу.

– Герман, скажи мне, что ты знаешь эти самые другие способы! – с отчаянием воскликнул Гранин.

– Знаю, – таинственно улыбнулся Розен. И интригующе добавил, – И мистер Дарси тоже знает.