Ковровая бомбардировка

   По военному определению — непрерывная бомбардировка  больших площадей армадой самолетов. Но и в гражданской жизни подобную «бомбардировку» мне довелось однажды увидеть.

Лето в селе — это не только бесконечная война с сорняками, работа по заготовке ягод, овощей и другой съедобной и технической надобности на зиму, еще и время отдыха на реке, купание и загар.

Вечером сидим на косогоре у Моховки, встречаем стадо буренушек, медленно поднимающееся по дороге в гору.

— Давай, махнем завтра в верховья Чумыша, от Сигилепа, соорудим сплав-отдых — предложил мне Толя, давний, закадычный друг, страстный рыболов.

— Идея хорошая! — поддержал я его, — давай, еще Трофимыча возьмем, втроем  веселее! Позвони ему сегодня, чтобы собирался.

На том и порешили.

Было начало сентября. Погода установилась добротная, похожая на «бабье лето».  Сухая, без ветра и осадков, а ночи стали холодными, и посыпался первый лист с деревьев и кустарников. А как заполыхали березовые рощи! Долина вдоль Чумыша была настолько живописна — глаз оторвать невозможно: золото листов берез и осин оттеняет синеву реки. Алые гроздья рябин и калин, словно фонари, горят островками среди леса. Кажется, будто сморишь на древнеегипетские фрески, где мастера использовали красную, золотую и синюю краски. Самое главное — исчезли комары и мошкА — бич Сибири, способные испортить любой отдых у реки, или в лесу.

Договорились с машиной, утром собрали вещи, и погрузили лодки. Толя свою излюбленную, деревянную, а мы с Трофимычем — двухместные «надувнухи». Трофимыч прихватил еще и двустволку, так, «на случай встречи с крупным зверьем», — как пояснил он. Попылив пару часов по лесам и перевалам, подъехали к месту выгрузки. Разгрузившись, попрощались с водителем:

— Не пуха, ни пера, ни хвоста, ни чешуи, — пожелал нам Димка, — жду вас на Моховке через два дня, вечером.

Спуск к реке занял времени меньше, чем планировали — Толя предложил загрузить наши вещи в его лодку, и привязав к корме веревку, толкнули ее вниз по склону. По траве лодка понеслась, как по воде, едва успевали бежать за ней.

На пологом берегу разбили небольшой бивак. Поставили палатку, натаскали сушняка. Мужики поплыли ставить сети, а потом порыбачить удочками, а я остался заниматься кухонными делами.

Денек стоял отличный! Сбросив одежду, с наслаждением подставлял тело под ласковые, сентябрьские лучи, греющие без июльской жгучести.
Через пару часов вернулись рыбаки, неся в садке десятка три пескарей, крупных, толстенных, как селедка.

— Принимай добычу, повар! — смеясь, бросил садок к моим ногам Толя, — готовь скорее, жрать охота! Пока варишь, мы лодку подконопатим, что-то стала подтекать.

Почистив пескарей и картошку, я поставил котелок на костер, и стал варить уху.
Работы закончили одновременно — лодка отремонтирована, и уха сварилась.
Сели на камешки, стали уплетать за обе щеки — промялись изрядно! Да еще Толя, для поднятия аппетита, плеснул по стаканчику винца — куда с добром!
Наевшись, разлеглись на травку под солнышком, задремали…

Проснулись перед закатом. Мужики поплыли проверять сети, а я занялся подготовкой костра. Натаскал с берега плавней, нарубил толстых сучьев, и сложил нодью. Все готово к прохладной предосенней ночевке. Приплыли рыбаки, проверив сети, привезли пару щук — травянок*, и десяток крупных сорожек*.

Солнышко быстро скатилось за горы, и сразу резко похолодало. От реки потянуло сыростью и тиной. Стемнело, высыпали первые звезды. Луна скромно показала краешек над кромкой зубчатых вершин пихт и елей.
Тишина… В отличие от июля, на реке, не слышно привычных звуков — не поют соловьи, не стрекочут цикады. Реденько мелькнет через диск луны тень летучей мыши. Это наступает осеннее оцепенение природы.

Где-то далеко, в ельнике, раздался жуткий хохот филина, словно предупреждающий нас:"Берегись! Скоро зима, вьюги и морозы!"
Толя зябко поёжился: «Пошли в палатку, что ли? Завтра поплывем!»

Улеглись в палатку, залезли в теплые овчинные полушубки, уснули безмятежным сном — дети природы…
Утром, чуть свет, Трофимыч разбудил ружейным выстрелом: «Подъем, засони! Зарю не проспите!»
Толя, вздрогнув, проснулся, разворчался на него, что не дал подремать, досмотреть сон.
— Днем досмотришь! — смеясь, ответил Трофимыч, — давайте, закусим и вперед!

— Что это ты такой радостный сегодня? — поддел друга Толя, — к добру ли? Смотри, будь внимателен на перекатах, а то через камень навернешься и смех разом пропадет!

Перекусили хлебом, сальцом и луком, накачали лодки, и поплыли. Быстрое течение подхватило, понесло. Оставалось слегка подруливать веслами, чтобы не развернуло. Мимо проплывали живописные пейзажи: скалы, поросшие кедровником, ельником и лиственными породами. Обширные луга с ягодами. На противоположной стороне, заросли дикой смородины, кислицы и малины, призывающие к себе крупными кистями. Красотища!

Через пару километров начался первый перекат. Волны перехлестывали через крупные валуны, вода кипела вокруг «клыков», торчащих посередине реки. Вдоль скал, поднимающихся стеной из воды, была протока — не широкая, метров шесть-семь, но достаточно бурная, тут не зевай, может лодку перевернуть! Мигом преодолели это препятствие и выскочили на тихую воду. Смахнули пот со лба, и съехались поближе, чтобы договориться на счет стоянки.

— Давайте, до Пилы дотянем, там и пообедаем, уху сварим и рыбу половим, — предложил Толя, — поплыли за мной!
— Давайте, согласились мы, вопросов нет!

Наш караван растянулся метров на пятьдесят. Толя на «деревяшке» уплыл вперед, Трофимыч — в середине, а мне пришлось пристать к берегу. Старенькая лодка порядком сдувалась. Накачав ее, поплыл на веслах дальше.
 
Устав, и порядком разогревшись от работы и солнышка, пригрелся, разделся, навалился на борт, отдавшись слабому течению. Стал наблюдать за редкими облачками, любовался вершинами скал. Обратил внимание на огромную стаю галок, летящих с полей в южную сторону.
 
— Сколько же вас тут! — подумалось с грустью, — сколько погибнет по дороге в теплые края, а потом вернется, что бы восполнить потери?

Мои мысли прервала череда быстрых выстрелов и яростный, ядреный мат…
Подскочив, стал всматриваться — что произошло?

Впереди, вокруг лодки с Трофимычем, вода буквально кипела от берега до берега от падающего помета, выбрасываемого стаей птиц. Трофимыч яростно орал, и палил из ружья в воздух, перезаряжая его со скоростью голливудских киношных героев. Стая пролетела, я подплыл ближе. Боже мой! Трофимыч, с ног до головы, лодка, и вещи — все было в крупных белых пятнах.

Толя тоже вернулся, услышав стрельбу, и увидел, как птицы опустошали кишечники. Ну, и посмеялись же мы!
 
— Смейтесь, смейтесь, — возмущался Трофимыч, отмываясь в реке и оттирая травой лодку, — такую ковровую бомбардировку, поди, не испытывал даже Дрезден! Бомбы- бомбами, а когда тебя г…ном! — Нет ребята,это, уж, слишком!

* травянка - небольшая щучка.
* сорожка - крупная рыба, похожая на леща.