Часть 3. В пустыне. Глава 1. Дары богов

Небо было бездонное, а звезды на нем не воспринимались яркими точками, как это смотрится в городах. Одновременно пугающая и привлекающая взор бесконечность Вселенной ощущалась здесь бесспорной реальностью, и оттого, понимание ее недоступности было особенно острым. Где-то за скалами, разогретыми днем до такой температуры, что к ним нельзя было прикоснуться, не получив ожога, пряталась в темноте заветная Джабель-Эль-Лоз, или Джабель Муса: гора Синай.
Протяжный стон, похожий на человеческий, заставил вздрогнуть всех, кроме бедуина-проводника.
- Что это? – Портос не удержался, и мелко перекрестился несколько раз.
- Горы поют, - нехотя проронил проводник.
- Как это "поют" – удивился гигант.
- Радуются, что зной ушел с солнцем, - лаконично объяснил бедуин.
- Они за день сильно нагреваются, а ночи здесь довольно холодные. Остывая, камни раскалываются, издавая при этом звук, похожий на стон, - Эден подобрала ноги под теплый плед, и пристроила голову на рюкзак.  – Спите, я все равно не усну, я кофе перепилась. Никто лучше бедуинов его не варит.
- Эден права: отдыхайте, - поддержал девушку Атос. – Я посижу с ней. Через два часа смените нас.
Путешественники стали устраиваться на ночь кто как умел: в палатку забираться не хотелось, хотелось лежать и смотреть на небесный свод, ощущая, как тебя стремительно засасывает полная тайн Бесконечность.
Невообразимая в своем величии, дуга Млечного пути ярко светилась во мраке ночи. Свет больших городов, обычно затмевающий всю красоту звездного неба, здесь, вдали от цивилизации, помехой не был.
Атос устроился было рядом с девушкой на камне, очень напоминавшем по форме его любимую кушетку на Феру. Камень еще хранил тепло, и он сразу встал.
- Перебирайтесь на мой камень, Эден. Песок остынет и вы, еще, чего доброго, простудитесь.
- Не хочу, камень твердый, а песок еще не скоро остынет, - улыбнулась Эден. – А вы ложитесь, я подвинусь поближе к вам и поболтаем. Не возражаете?
- Не возражаю, - улыбнулся бывший мушкетер, бросив взгляд на девушку. – У вас появились вопросы ко мне, не так ли?
- Точно, - согласно мотнула та головой, перетаскивая рюкзак и плед поближе к графу. – Только вот не знаю, готовы ли вы будете на них ответить.
- Спрашивайте. Постараюсь ответить, если, конечно, вы не перейдете границ дозволенного.
- Так я же не знаю, что у вас дозволено, а что – запрещено, - невинно похлопала глазами Эден, и Атос едва не расхохотался: с этой израильской детворой приходилось держать ухо востро. Никогда не знаешь, где у них проходит граница между вежливостью и любопытством, тактом и нахальством.
- Тащите сюда ваш ворох вопросов вместе с рюкзаком, - он помог ей перебраться поближе. – Только для начала позвольте и мне задать вам вопрос?
- Так и быть: задавайте! – Эден постаралась даже тон графа скопировать, и ей удалось передать и доброжелательность, и едва приметную настороженность голоса Атоса.
Атосу вдруг стало весело: эта черноглазая шалунья, едва вышедшая из школьного возраста, умела быть и серьезной, и опасной, но сейчас он видел перед собой только ребенка, с жадным любопытством взирающего на взрослого, опытного мужчину. И он задал свой вопрос:
- Эден, зачем вам эта экспедиция? Вы же собирались в медицинский институт?
- Теперь я не уверена, что хочу быть врачом.
- Почему?
- После смерти Таля… Я поняла, что, если что-то случится с тем… - она запнулась, потом твердо продолжила, - кого я люблю, я не смогу быть полезной в нужный момент. Я не хочу быть беспомощной перед смертью, а врач часто оказывается бессильным.
- Вы не правы, - граф при свете звезд пытался поймать выражение ее глаз, но увидел только отблеск звездной россыпи. – Врач, по крайней мере, знает, как можно ей сопротивляться.
- А вот вы, Атос, - краткость и прямота ее обращения не удивили, и не вызвали в нем раздражения, - вы не раз отвращали смерть, почему же вы так легко сдались ей тогда, в Бражелоне?
- Я… – он замолчал.
- Я перешла границы дозволенного, да?
- Будь мы с вами сейчас не вдвоем, и не манил бы нас своими тайнами небесный свод, я, скорее всего, не стал бы отвечать на этот вопрос, Эден. Но нас никто не слышит, ночь хранит секреты, и я отвечу вам с максимальной откровенностью, девочка. Я боялся.
- Вы?
- Для каждого, живущего в этом мире, наступает момент, когда он осознает, что он не бессмертен. Оставлять друзей, близких, проще, когда ты знаешь, что тебя будут помнить, что ты незримо будешь присутствовать среди них. Я же сознавал, что мне грозит остаться в одиночестве. Не меня будут помнить, а я должен буду хранить в памяти дорогие тени, которые никогда больше не встречу в реальном мире. Для меня это оказалось слишком страшным будущим. Такого я не хотел, с таким одиночеством я не мог мириться. Я ведь трусом оказался, Эден. А бесчисленные читатели потом упрекали графа де Ла Фер в том, что он не сумел, не стал спасать сына. – Атос горько усмехнулся. – В основном, молодые читатели, которые не накопили еще жизненных неудач.
- Я любила Таля, - вдруг заговорила Эден о сокровенном. – Мы любили друг друга, но его родители были из религиозной семьи, он в армию пошел против их воли, он был единственным сыном и мог не вступать в боевые части. Его дядя… у него были нелады с законом, мой отец расследовал его дело… короче, между нашими семьями – вражда. Отец мне говорил, что он действовал по закону, но мы - выходцы из Марокко, а Таль – ашкеназ*. Его бы прокляли, если бы мы поженились.
- Странно, я ведь встречал семьи, где это не играет роли.
- Не в нашем случае! Предрассудки в религиозных семьях сильны и по сей день. Средневековье. А вот вы же, в это самое Средневековье не побоялись пойти на неравный брак?
- Раз вы в курсе того, чем все закончилось, зачем спрашивать? – голос Атоса источал холод, и Эден вполголоса пробормотала извинение.
Наступило молчание, которое очень быстро стало тяготить обоих. Скосив глаза, Эден рассматривала своего собеседника. Атос лежал, закинув руки за голову, и на фоне скалы его силуэт казался облитым светом звезд и выплывшей на небосклон луны.
- Что же привело вас в этот поход, господин граф? – решилась спросить девушка, чувствуя, что молчание грозит перейти в полную отрешенность друг от друга.
- Если бы я сказал, что любопытство, это было бы правдой, но не до конца. Есть еще у меня и личный счет ко Времени. Я хочу понять, как все началось: откуда в человеке столько противоречий.
- Вы хотите найти истоки человеческих пороков, граф? Зачем это вам?
- До сих пор я находил все ответы на свои вопросы в Книге Книг. Сейчас есть возможность копнуть глубже.
- Если мы найдем те самые, первые, Скрижали Моисея, это будет значить?..
- Это будет значить, что нам был дан сказочный дар, которым человечество так и не сумело воспользоваться. Я многое знаю теперь, Эден, о многом догадываюсь. Этот мир, во всем его многообразии, был долго лишен собственной воли. С приходом того, что называют Божественным вмешательством, он получил шанс.
- Вас удивляет, что нам разрешили сюда проникнуть?
- Почему вы так решили? – Атос повернул голову, оторвавшись от созерцания небес, и на какое-то мгновение Эден показалось, что он беседовал не с ней, а с Вечностью.
- Раньше сюда не только израильтянам, но и европейцам въезд был заказан.
- Новое правительство хочет выйти на другой уровень общения с миром. Прятать то, о чем уже многие знают, потеряло смысл. Молодые правители хотят более тесного общения цивилизаций, потому и пошли на контакт. Наше присутствие кажется им чем-то иррациональным, не подлежащим обсуждению. Надо использовать этот шанс. Говорят, там и без нас есть группа археологов.
- Есть, вот только откуда они – никто не говорит.
- Эден, вы женщина, значит у вас должно быть сильно развито предчувствие. Аннет мне говорила, что она готова к самым невероятным встречам. А вы, что вы чувствуете?
- Я ощущаю тревогу. Словно кто-то знакомый, но очень недобрый, стоит и смотрит на меня не мигая.
- Значит, мне не кажется. У меня точно такое же чувство возникло, как только мы оказались в виду горы. Кто-то ждет нас, и не с лучшими намерениями. Я бы предпочел, Эден, чтобы ни вас, ни Аннет здесь не было.
- Ничего у вас не выйдет, господин граф, - девушка фыркнула, как кошка, которую погладили против шерсти. – Аннет – корреспондент, ей нужен репортаж, которого ждут, как манны небесной. А я, я не привыкла бегать от опасности: вы сами видели, на что я способна.
- Видел. Потому и опасаюсь за вас. Если это тот, о ком я думаю, вам с ним не справиться.
- Атос, вы что, о Сатане говорите? - Эден негромко рассмеялась.
- Почти, - Атос вымученно улыбнулся, но Эден стало не по себе от этого "Почти".
- Мне кажется, сейчас не время отступать, господин граф, - она робко тронула его за руку. – Мы ведь уже себя показали, как отряд.
- Эден, девочка, да никто и не отказывает вам в храбрости. Но мы столкнемся с тем, что нельзя назвать обычным сопротивлением, злом в его человеческом обличье. Неужели вы думаете, что нам просто так отдадут величайшую ценность в истории человечества?
- Чашу Грааля?
- Нет, я как раз говорю о разбитом даре Б-га.
- А что бы вы сделали с таким даром, граф? – Эден даже приподнялась на своем песчаном ложе, ожидая ответа Атоса.
- Я? – мушкетер задумался, что ответить Эден, но ответ для себя он знал. – Я не знаю, Эден. Был бы у вас Храм, стоял бы в нем Ковчег Завета, я бы твердо сказал: "Место Скрижалей в Святая Святых." Но Храм разрушен, Храмовая гора в руках неверных, а подобным святыням не место в человеческих руках. Люди не готовы к таким дарам и спустя тысячи лет. Страшно подумать, что может произойти, если они попадут к тем, у кого мысли работают только в одном направлении.
- Уж не затем ли так стерегут это сокровище саудиты?
- Если это так, это мудрое решение. Мир не готов к подобным знаниям.
- Атос, а знаете какой вывод напрашивается с вашим появлением у нас? – Эден говорила очень медленно, как будто взвешивала каждое свое слово: достаточно необычное поведение девушки, которую Атос все же, в глубине души, считал слишком ветренной. – Мне кажется, вы – часть какого-то плана, который нам навязали. Только не обижайтесь, но такое впечатление складывается не только у меня: я лишь исполнитель.
- Понятно. – Граф глубоко вздохнул. – Я не обижаюсь, но то, что думает ваш штаб – это уже не просто мнение одного-двух генералов. Вы очень поверхностно представляете, что есть мир, из каких тончайших сфер он состоит, какие сети оплетают земной шар и пространство вокруг него. Какие возможности таит ноосфера и что есть смерть в этом пространстве. Есть вещи, которые пока лучше не знать никому, тем более тем, у кого в руках военная власть. Мало кто сможет удержать в себе желание править и решать за всех. И, не исключено, что лучше было бы…
Атос не успел закончить фразу, как над пустыней пронесся длинный, скрежещущий звук, и откуда-то сверху, со стороны горы Синай, ударил луч света. Проснулись мгновенно все, кто умудрился уснуть в эту ночь.
- Что это? – Аннет старалась говорить спокойно, но голос у нее сорвался, – она схватила за плечо повалившегося лицом на каменистую землю проводника. – Что это было?
- Голос бога! – несчастный бедуин трясся, как осиновый лист. – Дальше нам нельзя: Аллах велит покинуть эти места.
- Прямо так и послушались мы твоего Аллаха! – побледневший, как стена, д'Артаньян хорохорился, хотя и на него произвел впечатление этот крик в ночи.
- Шевалье, какая разница, как его называть, если он Б-г, так что прислушаться к его голосу стоит, - Арамис опустил судорожно сжатую руку с кинжалом. – Атос, как вам этот сигнал?
- Вы правы, д'Эрбле, это больше всего похоже на сигнал. Не означает ли это, что нас заметили и возвещают о нашем появлении?
- Если это так, то скрываться бесполезно.
- Утром и покажемся! – Портос был очень недоволен, что его разбудили раньше времени.
- Боюсь, что до утра нам не отсидеться, - д'Артаньян, уже полностью овладевший собой, опустился на остывший песок, кое-где покрывавший камень, превратившийся от перепадов температуры в щебенку. – Нас ищут, говорю я вам!
И, в подтверждении его слов, странный, узкий, пронзительно-синий луч заметался среди скал.
Первый, подсознательный, порыв был – спрятаться среди камней. Но, внезапно, луч выхватил одинокую фигуру. Человек стоял, подняв над головой руки всем понятным жестом демонстрируя, что его раскрытые ладони не несут оружия и угрозы.
- Сумасшедший, - тихо, сквозь зубы, пробормотал гасконец. – Кому это сейчас надо!?
Атос не испытывал страха, стоя в свете странного прожектора. Сильный запах озона и ощущение предгрозового ветра, идущие от луча, бодрили. Мозг работал с пугающей ясностью, пока глаза отмечали каждую неровность почвы, хаос скал, чьи изломы горели синим огнем, голубовато-белую вершину Джебель Муса, откуда и бил синий световой луч, горящую огнями радугу Млечного пути. Луч метнулся чуть в сторону и с графичной четкостью обрисовал скалу – двенадцатиметровый кусок камня, расколотый гигантским мечом. Скала высилась совсем уж чужеродным образованием, скорее напоминая специально водруженную на осыпающийся холм стелу. И из ее расщелины бил хрустальный поток такой силы, что вокруг стояла пыль водяных брызг.
- Вода, - ахнула Аннет. – Бежим наверх, тут скоро озеро будет, вы что, не видите?
Она бросилась к Атосу и, не думая, что этот ее порыв может стоить им всем жизни, потащила его в сторону скал. За ней, поспешно собрав свои рюкзаки, бросились вверх и все остальные. Арамис оглянулся, но проводника и след простыл.
С полчаса вся компания, задыхаясь и чертыхаясь, взбиралась по скалам как можно выше. Но, удивительное дело: стремительный поток словно проваливался под землю, добираясь до сухого русла, едва смачивая его камни. То, что здесь, в сезон дождей, несется настоящая река, которая ворочает многотонные камни, говорил рельеф дна.
- Тут где-то должна быть пещера Илии, о которой говорится в Ветхом Завете, - Арамис оглядывался, его рысьи глаза отлично бы обошлись и без помощи светового луча. И, словно по заказу, луч метнулся вдоль скал, четко обозначив черный провал. Путешественники невольно вздрогнули: кто-то, кто направляет этот луч, слышит и понимает их речь? Кто-то ждал их и теперь хотел общения, а жест Атоса дал ему понять, что и пришедшие не имеют дурных намерений?
- Аннет, оставьте же меня, наконец, в покое, - сердито сказал граф, отцепив от предплечья пальцы Аннет. – Вы же видите, озера не получилось, а нас приглашают пообщаться. Луч указывает на пещеру – пойдем и посмотрим, что она скрывает.
- Вы правы, Атос. В конце концов, для чего мы сюда явились, как не для выяснения обстоятельств, - Арамис, подхватив свой рюкзак, который он с немалой радостью ранее бросил к своим ногам, первым двинулся к пещере.
- Э, нет, погодите! – осторожный гасконец остановил его, ухватив за руку. – Погодите, прежде чем идти в неизвестность, надо хотя бы фонарь зажечь. Зависеть от этого луча, по меньшей мере, опрометчиво. Если он потом исчезнет, мы окажемся абсолютно беспомощны.
- Д'Артаньян, мы и так в полной его зависимости, если на то пошло, - Арамис пожал плечами, но фонарик зажег. Теперь его рассеянный свет казался белым туманным облачком рядом с разрезающим темноту, подобно мечу, лучом света.
- Смотрите, не повредите себе ноги, - напутствовал его гасконец, – там черти-что делается, сколько веков прошло.
К удивлению путешественников, чем дальше они продвигались в глубь пещеры, тем глаже становилась земля у них под ногами. Пещера уходила в тело горного массива на неведомую глубину, и они шли, не имея представления, куда их заведет этот ход. При свете фонаря трудно было судить об окружающем пространстве, и когда перед ними забрезжила мерцающая таким же синим цветом завеса, все столпились перед ней, не зная, как быть дальше: продвигаться вперед или повернуть назад.
- Это Пришельцы! – замирая от восторга, воскликнула Эден. – Больше никто на такое не способен.
- Это Они, - шепнул Арамис на ухо Атосу, многозначительно сжимая плечо графа.
- Я догадался, - кивнул Атос.
- Поэтому вышли вперед? – д'Артаньян недовольно отодвинул Портоса, загораживавшего ему обзор. – Вы догадались, кто Они? Так объясните, потому что я, разрази меня гром, вообще перестал понимать что-либо!
- Я не думаю, что у меня будет время вам объяснить: сейчас вы сами все поймете, друг мой! – с этими словами Атос отступил перед исчезнувшей завесой, за которой слабо мерцал длинный коридор, а в конце его виднелась прозрачная капсула.

* ашкеназ - еврей, выходец из Восточной Европы. (имеются в виду Польша, Литва, Латвия, Украина, Россия, Белоруссия)