Глава 2. Дары богов. продолжение

- Это что? – оторопевший Портос рассматривал открывшийся ему путь с недоверчивой миной.
- Как что? Путь к богам, - ехидно пояснил ему гасконец. - А вон там, в конце – лифт. Полный комфорт: кто-то позаботился, чтобы мы больше не сбивали ноги, и доставит нас прямо по месту назначения, на вершину этой горы.
- Вот, вы иронизируете, любезный друг, а между тем, так оно и есть, - осадил друга Арамис.
- Да, только вы не учли, любезный друг, что этот лифт может быть еще средством доставки не только в пространстве, но и во времени.
- Как раз об этом я и подумал, д'Артаньян. Не все ли равно, куда нас позовут: не в нашей власти сопротивляться тому, или тем, кто все это затеял от начала времен.
- Это именно то, что вы правильно поняли, Шарль. И ответы на все наши вопросы мы можем получить именно здесь. Если сумеем их задать и правильно понять, - пробормотал граф чуть слышно, но Эден, стоявшая рядом, услышала его.
- Эден, - Аннет тронула девушку за плечо, - держись рядом со мной; я попробую вести съемку. Надо же представить потом какие-то доказательства, что нам это все не приснилось.
- Вы что, надеетесь, что нас наградят, как Моисея? – Арамис обернулся к журналисту. – Не советую вам показывать, что вы ищете вещественных доказательств предстоящего знакомства. А если нам тоже предоставят для общения горящий куст? Кто вам поверит, что вы не сняли его в пустыне, предварительно подпалив его зажигалкой?
- Вы циник, Рене! – разозлилась Аннет.
- Может быть. А еще я не склонен к беспочвенным фантазиям и бездоказательным сюжетам. Спрячьте вашу кинокамеру, если не хотите оказаться далеко отсюда. Вас просто выкинут из этого пространства. Если пригласившие нас захотят, они сами найдут способ убедить человечество, а если…
Звон возник где-то в глубине горы, и, прежде чем они успели как-то отреагировать, поднялся до ультразвуковой частоты, вызвав резкую головную боль и заставив всех упасть на землю, зажимая уши. Утих он так же неожиданно, как и возник. Люди тяжело поднялись, с трудом возвращаясь к реальности.
- Ну, здесь наши Наставники немного перестарались, - д'Эрбле старательно отряхивал свою одежду, скрывая за попыткой вернуть себе обычный щегольской вид, явное смущение от того, что вынужден был валяться на земле в пыли. – Не учли наши возможности.
- Я думаю, что это вообще не было предназначено для нас, - Атос, морщась, как от зубной боли, растирал щеки. – Этот звук скорее способен свести с ума земных гостей. Может, они ждали не нас?
- Тогда нам еще не поздно повернуть назад, - обрадовался д'Артаньян, которому не по душе был весь этот поход.
- Струсить на пороге? – Портос, доселе молча созерцавший открывшийся проход, с возмущением уставился на друга. – Я не узнаю вас, д'Артаньян.
- Я говорил с проводником, когда нанимал его, барон. Он и тогда уже не горел желанием проводить нас сюда, и соблазнился только крупной купюрой.
- Смотрите! – прервала его Эден, указывая на появившуюся около капсулы фигуру. – А вот и хозяин.
Тот, кто шел к ним навстречу, ничем не напоминал устоявшийся образ гуманоида-инопланетянина. И на бога он тоже не был похож. Немолодой, уставший человек, с сильной проседью в густых рыжих волосах, с гладко выбритым лицом. Одет он был так, как одеваются богатые саудиты, только голова его оставалась непокрытой.
Он остановился в нескольких шагах от прибывших и стал спокойно, в упор, их рассматривать.
- Кто у вас капитан? – чистый французский подействовал на присутствующих подобно холодному душу. Люди очнулись от своего завороженного созерцания, и Атос ответил первым: "Шевалье д'Артаньян!"
- Прежде чем вы войдете туда, куда приглашены, я хочу вас предупредить: все, что вы увидите и узнаете, не должно стать достоянием гласности, - неизвестный посмотрел на Аннет. – В первую очередь, это предупреждение касается ваших женщин. Иначе вас постигнет полная амнезия. – Он перевел взгляд на Атоса и Арамиса. – Те из вас, кто уже многое понял, а о еще большем – догадываются, обязаны так же соблюдать тайну. Почему – вы скоро сами поймете. А теперь – прошу вас, - он повел рукой вокруг себя широким приветственным жестом, - следуйте за мной. Капитан, прошу вас, будьте в арьергарде, и проследите, чтобы ваши дамы не сотворили что-нибудь такое, после чего их настигнет кара. Личное оружие вам тоже не понадобится.
Все это было сказано совершенно серьезным, будничным тоном. Обескураженные женщины молча последовали за всеми, оставив кинокамеру, по знаку мушкетера, на полу у входа, вместе с пистолетами и ножами французов.
Коридор, едва они переступили порог, засветился мягким голубоватым светом. Д'Артаньян оглянулся в последний раз: дверь за ним превратилась в скальную породу. Чего он ожидал? Наверное, чего-то подобного, потому что их явно должны были изолировать от остального мира. Им не доверяли, но все равно пошли на контакт. Гасконец хмыкнул про себя: лично он от этой встречи не ожидал ничего хорошего: вряд ли дело закончится для их пятерки простой выволочкой. Чего ждать для женщин он боялся даже предполагать: обе дамы были достаточно непредсказуемы.
Коридор оказался короче, чем они ожидали, и капсулу миновали, не заходя в нее: открылась еще одна дверь и они оказались в довольно уютном зале, обставленном в готическом стиле, но вся мебель была из неведомого материала. Древесина? Возможно, но по ней время от времени пробегали искры, заставляя ее светиться изнутри мягким, зеленоватым светом.
Человек, сидевший на высоком, стрельчатом подобии трона, был очень молод, с гривой медно-рыжих волос, гладким, без веснушек лицом, и ярко-зелеными, под густыми рыжими бровями, глазами.
- Приветствую вас, господа, - безупречный французский уже не удивил так, как поразил всех внешний вид хозяина зала. – Должен признать, никто из нас не ожидал, что вы осмелитесь забраться так далеко. Но, если ваш поход все же увенчался встречей с нами, мы решили с вами побеседовать и, раз и навсегда, дать вам возможность убедиться, что вы идете в верном направлении.
- Что вы хотите этим сказать? – д'Артаньян вздернул подбородок, происходящее нравилось ему все меньше и меньше, а улыбка говорящего, не лишенная легкого сарказма, и вовсе вызвала раздражение у гасконца.
- Вы пришли за истиной, господа? Вы ее получите, в меру вашего понимания.
- Мы пришли за тем, что осталось от Скрижалей, - сказал Арамис, переглянувшись с графом. – Это, слишком опасные для теперешних событий, части великого целого.
- Хорошо, что вы это поняли. И, именно поэтому, мы постарались сделать все, чтобы вы их не успели найти.
- Так это что получается – что мы зря в это пекло полезли? – не удержался Портос, которому все эти церемонии изрядно надоели, и чья деятельная натура жаждала результатов их похождений. – Кто-нибудь может мне объяснить, в таком случае, за каким чертом мы все сюда явились?
- Я вам объясню, господин дю Валлон, все объясню, только наберитесь терпения, - с улыбкой повернулся к нему рыжеволосый. – Рассаживайтесь, господа, как говорят в одной из стран: "Нет правды в ногах", - и он повел рукой широким жестом гостеприимного хозяина. И, будто в сказке, вокруг его трона из-под пола, словно грибы, выросли и развернулись в средневековые кресла ростки причудливых растений, а перед ними – стол, уставленный экзотическими фруктами и напитками.
- Восточная сказка? – с иронией вставила Аннет.
- Ну, мы же на Востоке, так что все – к месту, - серьезно ответил ей хозяин, но в странных глазах его плясали чертики.
- Как нам к вам обращаться, сударь? – Атос считал необходимым везде и всегда соблюдать вежливость.
- Если вас это не смутит, можете говорить мне – Яхве, - совершенно спокойно ответил им рыжий.
Услышав, что произнесено вслух, Эден потрясенно уставилась на сидевшего напротив нее… человека? Она, после такого заявления, не осмелилась бы назвать его так. Но и произносить всуе одно из имен Господа – это было выше ее разумения, хоть и считала она себя человеком неверующим. В душе каждого живет все же какой-то ограничитель, некий тормоз, не дающий полностью сорваться в полный нигилизм. Должно же быть что-то святое для души!
- Кстати, о душе! – непринужденно заговорил Яхве, дружелюбно кивая Эден, и давая ей понять, что понял, что с ней происходит, и какие мысли вызвало у израильтянки его имя. – Что вы о ней думаете?
- А что говорит о ней книга "Зоар"? – вопросом на вопрос ответила израильтянка.
- Оставим в покое священные книги и их трактовку, милая девочка. Что вы думаете о ней?
- Наверное, она существует, если существует человек, - пожала плечами Эден.
- Вы считаете, что душа и человек – одно целое? Допустим. Но тело остается, а душа отлетает, когда Смерть берется за дело. А вы что думаете, господин д'Эрбле? Ведь это ваше прямое дело: забота о душе.
Арамис вздрогнул: это существо знало о них все, так с кем же они имели дело?
- Душа поселяется в теле и влияет на него, пока тело может функционировать. Но это отнюдь не означает, что живут они в мире и согласии. Работа священнослужителя в том и состоит, чтобы смирить тело и привести душу к Господу.
- Допустим, с эти я соглашусь, - вдруг рассмеялся странный Создатель. – Но, вот вы, господа, ведь вы реально существуете с некоторых пор, вы стали почти обычными людьми, но есть ли у вас душа?
- Есть, - негромко произнес граф де Ла Фер, его мягкий и звучный голос неожиданно зазвенел металлом, поднявшись к стремительно тянущимся вверх сводам. – Есть! И мы обязаны ею изначально нашему создателю, господину Дюма. А потом…
- Ну, а потом?..
- Потом были бесчисленные читатели, и каждый, кто к нам стал неравнодушен, давал нам немного своей души, своего участия, своей любви… - он запнулся. – Неужели на какой-то момент вместе с ними пришла и телесная составляющая?
- И стали люди, как боги, раз смогли вдохнуть жизнь в бестелесные образы. Вы понимаете, что я хочу сказать?
- Что Бог – это Любовь? – Эден привстала со своего кресла, она готова была броситься к рыжекудрому властелину.
- Да, Бог – это Любовь. Это - понимание, это - сопереживание. Человек – не плоть от плоти Земли: здесь работали Боги и они поселили человека в его теперешнем виде. Душа – это часть ноосферы, а ноосфера - духовная атмосфера планеты, средоточие всех мыслей, устремлений и чувств человечества.
Мы пришли сюда еще в конце великого оледенения, когда нам стал ясен потенциал вашей планеты, и мы поняли, что без нашего вмешательства некоторые ветви развития местных гуманоидов – тупиковые.  Им не грозило полное вымирание, но они не готовы были к близящимся изменениям. И тогда мы подкорректировали генофонд. Кроманьонец - вот за кем было будущее. Он появился так быстро, что ваши ученые теряются в догадках: как могли произойти мутации от неандертальца к нему за такой короткий исторический период?
- Тут вы ошибаетесь, - быстро вставила Аннет, – нам уже известно, что это совсем разные ветви.
- Мы не ошибаемся, мадам, потому что кроманьонский человек, как вы его называете, вообще – не с Земли. Это – модифицированный под земные условия существования гуманоид. Ваша планета – далеко не первая и не последняя, которую мы заселяем. Так что опыт развития цивилизаций у нас имеется.
- Надо понимать, что ваш истинный внешний вид совсем не соответствует человеческому? Вы приняли его, чтобы не шокировать нас, как Моисея, претворяясь то дымным столбом, то горящим кустом? – Аннет бросила свой вопрос внутренне сжавшись, но ее ехидная и противоречивая натура не смогла остаться в стороне от происходящего. Она, обозленная запретом вести съемку, возможно, перешла все границы дозволенного, но смолчать было выше ее сил. Она не испытывала по поводу Контакта ни страха, ни почтения, ни, тем более – восторга. Только обида и осознание, что она упускает сказочные возможности. Глубоко уязвленная своей профессиональной беспомощностью, она не желала видеть, что не в ее воле владеть ситуацией. Такой обиды и такого возмущения создавшимся положением она еще не испытывала никогда.
- Вы очень ошибаетесь, прекрасная Аннет: мы дали вам возможность видеть наш истинный облик. Вы не должны сомневаться: вы созданы по образу и подобию богов. Но – только созданы. А дальше вы были предоставлены своей судьбе: мы только следили за вами со стороны, пока не прорезались первые зачатки гуманистической морали. И тогда мы поняли, что пришло время для откровения. Но открыть истину одному – не имеет смысла. Для развития нужен не один индивид, нужно множество. И нужна вера. Так появился народ, верующий в единого Бога, народ, которому за это мы обязались покровительствовать.
- Вы решились дать все могущество и все знания о мире одному человеку – Моисею? – спросил Атос. – Не рисковали ли вы?
- Мы очень быстро поняли, что Моисей оказался прозорливее нас. У него хватило мужества разбить Скрижали, он понял, что и Десяти Заповедей хватит для начала.
- Сдается мне, что и по сей день эти Скрижали не по силам человечеству, - пробормотал себе под нос д'Артаньян, но был услышан.
- Этот вопрос и нас интересует чрезвычайно, - ответил ему Яхве. – Иногда нам кажется, что время пришло, но потом анализ ситуации говорит, что рано, очень рано отдавать в руки человечества даже крупицу знаний из нашей сокровищницы.
- Я не вправе давать советы такого уровня, но, на мой взгляд и опыт, лучше оставить человеку возможность до всего дойти своим умом, - в голосе Атоса так четко прозвучало недовольство, что Яхве перевел глаза на графа и встретил его спокойный и ироничный взгляд.
- Граф де Ла Фер, вы утратили веру в людей?
- Я вижу, как человек стремительно меняется, становится зависимым от того, что производят его же руки и придумывает его голова. Мне это не внушает оптимизма.
- Вы хотели бы этому помешать?
- Кто я, чтобы вмешиваться в ход истории? – грустно вопросил Атос.
- И, тем не менее, вы с друзьями неоднократно это делали.
- Только тогда, когда этого требовали обстоятельства. Мы не задумывались тогда, что что-то меняем.
- Но потом, по прошествии времени? – настаивал рыжеволосый Творец.
- Когда пришло время мемуаров? – иронично усмехнулся граф. – Тогда можно было себе позволить взглянуть на все со стороны. Пока ты молод и деятелен, ты живешь в самом потоке времени. С годами отходишь в сторону, чтобы посмотреть на все это сверху. И не всегда результат тебя обнадеживает. Я привык получать ответы на свои вопросы в Книге книг, но не уверен, что всегда правильно понимал их.
На какое-то время воцарилось молчание, каждый из друзей старался осмыслить то, что увидел и узнал, а гостеприимный хозяин, не скрывая своего интереса, разглядывал гостей. Он отлично видел нетерпение д'Артаньяна, раздражение Арамиса, спокойную сосредоточенность графа де Ла Фер, Портоса, на широком лице которого читался явный интерес, отстраненность виконта, и женщин, таких разных и в чем-то похожих. Неугомонная Аннет искала возможность использовать то, что видела и слышала, в качестве источника информации, и злилась, понимая, что эту возможность у нее отнимут. Девушка, воспитанная в стране, где само упоминание вслух имени бога было бы кощунством, все еще пребывала в потрясении, но и она старалась все увидеть и все запомнить. 
Среди пришельцев не раз возникали дебаты: пришло ли время посвятить человечество в истинное положение вещей. Но открытие истины каждый раз откладывалось, и причиной тому были вечные конфликты земных группировок. Всякий раз, какая-нибудь война заставляла противников контакта брать вверх в споре, и об очередном противостоянии приходилось докладывать в Центр. Если бы не активное вмешательство литературных героев, давно уже перешагнувших черту, отделяющую мир книги от мира людей, эта встреча состоялась бы не скоро, если бы вообще состоялась. Конечно, находка остатков кристаллов памяти, данных когда-то Моисею, тоже сыграла свою роль. Как бы то ни было, но перед лицом Яхве сидели семь человек, и насчет пятерых мужчин он затруднялся определить, кто из них более человек, а кто – литературный образ.
- Так вы признаете правоту древнего Пророка? И вы считаете, что дар наш был преждевременным? – и Яхве испытующе оглядел присутствующих.
- Вы сами видите, каков наш мир. Такое сокровище, такая сила в этом Знании, что оно должно попасть только в чистые руки. А найдите правительство на Земле или вообще, такую власть, которая не хотела бы оказаться единственным владельцем подобной силы. Самым дальновидным, с моей точки зрения, было бы упрятать это сокровище подальше и понадежнее от людских глаз, - печально резюмировал Атос.
- Это бы означало, что наша миссия провалилась, господин граф, - возразил ему пришелец.
- А вы в этом еще сомневаетесь? – удивился д'Артаньян. – Неужели, ради собственной правоты, вы готовы бросить на чашу весов с одной стороны эти камни, а с другой – жизнь миллиардов?
- Вы – не первая, и не последняя планета, которую мы заселили гуманоидами, господин д'Артаньян. Но только у вас мы столкнулись с двумя явлениями: безмерной, не оставляющей надежды, агрессивностью индивидов, и при этом – удивительной тонкостью восприятия мира. Не каждый мир порождает в процессе своего развития способности к гармонии звуков, что называете вы музыкой, и к безмерной фантазии в придумывании своих миров. То, что у вас литературные персонажи способны приходить в реальный мир, общаться с людьми и, наконец, самим становиться человеком силой духа, верой и фантазией тех, кто их почитает – такого мы еще нигде не встречали. Это поразительно, но вы и Творцы, и Разрушители в равной мере. И мы колеблемся…
- Не решаясь на крайние меры? – закончил за Яхве Арамис неприятным голосом, который появлялся у него в минуты дурного настроения. – Вам бы хотелось спровоцировать наш мир, подкинув ему приманку в виде этих сапфировых кристаллов, а потом, подобно Третейскому судье решать, жить человеку или он не достоин топтать землю.
- Человечество шагнуло слишком быстро и слишком далеко. Процесс все ускоряется, и творец в человеке начинает уже вмешиваться в процессы, которые мы считали своей привилегией. Нанотехнологии дают ему возможности, которые мы всегда почитали своими приоритетами. Еще немного, еще сотня-другая лет, и вы сможете творить новое человечество. Но ваша мораль не готова к такому могуществу. Вы нарушите равновесие во Вселенной.
- Вы хотите избавиться от человечества Земли? – Аннет смотрела прямо перед собой расширенными глазами. Не забыть, не поддаться чарам, запомнить каждое слово, каждое движение, чтобы потом хоть крупинку истины донести до людей.
- Так вот вы какие, Боги древности! Зачем было давать надежду, чтобы потом ее отнимать? Мы не годимся для ваших экспериментов? Так уходите, оставьте нас, мы сами найдем дорогу, как выйти из всех бед и проблем! Вы нам только мешаете, вы…
- Замолчи, глупая девчонка! – громом прозвучал голос пришельца, заставив Эден испуганно замолчать на полуслове. – Замолчи, потому что ты переходишь границы дозволенного Богом.
- В чем? – Эден уже оправилась от испуга и гордо выпрямилась перед троном. – В чем я перехожу границы, которые вы же и придумали? В том, что говорю вам правду: вы нам мешаете самим решить, что для нас лучше.
- Вы еще не созрели, чтобы понимать, что для вас важнее: мир или война.
- Глупости! -  поддержал Эден Атос. – В противостоянии государств лежат не только экономические и геополитические проблемы: основное теперь – религиозное противостояние. Вы дали нам веру в могущество высших сил, но вы заставили нас бездумно подчиняться. А вера в единого бога породила войны и ненависть, не меньшие, чем предшествовавшее им многобожие. Только правда о силе и власти вашей цивилизации может помочь нам.
- То есть, раскройте карты – и уходите? Так вы понимаете свое будущее?
- Если вы действительно хотели опекать человечество, почему же вы все оставили на стадии помощи высших сил? – Аннет недобро прищурилась. – Почему не готовили нас к самостоятельному мышлению, к естественному развитию?
- Вы и сейчас не можете существовать без опеки, а в своей самостоятельности развития зашли так далеко, что стали опасны уже не только для своей планеты, - в сердцах воскликнул пришелец, раздраженный неожиданным сопротивлением этих низших существ, и замолчал, поняв, что сказал лишнее. И в этой его вспышке явственно прозвучала угроза уже не Бога, а обычного властителя, подверженного всем страстям человеческим. Поняли это и присутствующие, поняли слишком хорошо: по их напрягшимся лицам Яхве убедился, что теперь играть в божественное откровение не получится.
Почуяв угрозу, друзья встали и взяли женщин в круг. Естественное движение воинов насмешило инопланетянина: что могли они сделать против техники пришельцев. Но то, что их раскусили, не только вывело из себя Яхве – он понял, что зашел слишком далеко, и слишком быстро раскрыл карты. Земляне что-то знали о местонахождении Скрижалей – знали, но не спешили делиться этим знанием.