Тебе почти повезло 1часть

    В тот день Владу Семенову исполнилось тридцать три, и вся его жизнь рухнула под откос. Утром вместо поздравлений голос в телефонной трубке холодно объявил, что его сценарий не принят, и что господин Павлов в ближайшие полгода на эту тему говорить с ним не будет. Где-то к обеду позвонила бывшая жена и закатила истерику из-за денег. Глаше все время просто катастрофически не хватало денег, несмотря на то, что он отдавал  на детей львиную долю своих весьма приличных гонораров. Вдобавок на мобильник  пришло сообщение от приятеля Артема: «Влад, дружище, прости, но сегодня не смогу встретиться с тобой, срочно уезжаю в область по делам. С днюхой тебя!»

    Машина на большой скорости заскочила на тротуар, сбив его с ног, и, не останавливаясь, понеслась дальше. Он лежал на снегу и сплевывал кровь из разбитой губы.
   - Эй… вы живы? – кто-то осторожно потряс его за плечо.
   Влад приоткрыл глаза и постарался сосредоточиться. Постепенно он смог собрать картинку в единое целое: белая шапочка, пушистые волосы, разбросанные по плечам, бледное лицо женщины в свете уличного фонаря.
   - Вроде бы живой… пока…
   - Давайте попробуем встать. Я вам помогу…
   - Не надо. Я сам. – Он медленно встал на четвереньки, затем, покачавшись, поднялся сначала на одно колено и только потом при поддержке незнакомки окончательно выпрямился в полный рост.
   - Ну вот, все не так уж и плохо, - криво улыбаясь, произнес он.
   - Вы везунчик.
   - Не то слово. Вы случайно не заметили номер машины?
   - Увы. Я шла вам навстречу, когда из-за поворота выскочила машина. Фары ослепили, и я едва успела отскочить в сторону… Возьмите платок.
   Влад отбросил в сторону окровавленный комок снега и приложил к губе носовой платок. Оглянувшись по сторонам, он отряхнул пальто, проверил одной рукой карманы и сказал:
   - Спасибо вам.
   - За что? – удивилась она и поправила шапочку.
   - За то, что не прошли мимо. Это немало, - с этими словами он, махнув на прощанье рукой, пошел.
   - Куда же вы? – окликнула она. – У меня здесь рядом машина. Могу подкинуть вас до дома.
   Он обернулся.
   - Нет, благодарю покорно, не надо. Уже вроде как подкинули. Я в кафе, здесь совсем рядом.
   - Если вы в «Ласковый вечер», то это в обратную сторону, - засмеялась она вслед.
   Влад замер, чертыхнулся, и беспомощно посмотрел на незнакомку.
   - Точно. Еще раз спасибо… ээ… можно узнать, как вас зовут?
   - Лиза.
   - Спасибо, Лиза. А я Влад. И мне очень хочется пригласить вас на чашечку кофе.
   Она стояла на месте, не высказывая ни малейшего намерения идти за ним.
   - Поймите, последствия всяких аварий сказываются не сразу. Вдруг мне там, в кафе, станет плохо? Вы в некотором роде несете сейчас за меня ответственность.
   Женщина не спеша подошла к нему и назидательно произнесла:
   - Во избежание таких неприятностей я бы посоветовала сейчас проехать в больницу.
   - Что ж, я подумаю над вашим вариантом, - ответил он и, прихрамывая, пошел в сторону светящегося огнями кафе «Ласковый вечер».
   Он остановился у зеркала в фойе и с интересом уставился на свое отражение: взъерошенные, влажные от снега волосы, припухшая верхняя губа с запекшейся в уголке кровью, ссадина на щеке и угрюмый взгляд. Что ж, ни дать ни взять – готовый персонаж для очередного кровавого сценария. Только такой замысел мог бы зародиться сейчас в его гудящей голове.
   - Добрый вечер, Владислав. – В зеркало на него озабоченно смотрел администратор. – Что-то случилось? – его черные, как маслины, глаза блестели в отраженном свете от потолочных люстр.
   - Привет, Гриша, - он обернулся. – Мелочи жизни. Скользко, дорожки не чистят. Вот и врезался в ледяную корку фейсом. Редкая удача!
   - Пойдемте ко мне в кабинет, я обработаю перекисью.
   - Не хочу, - категорически отказался Влад. – Лучше позаботься, чтобы мне столик накрыли. Надеюсь, укромное местечко для меня отыщется? – Он вновь занялся изучением своего нового образа.
   - Артем Сергеевич еще утром распорядился, чтобы вас встретили по высшему разряду.
   - Артем Сергеич твой - сволочь первостатейная. Другу тридцать три стукнуло, а его куда-то черти унесли. Смской он решил отделаться!
   - Дела-с… - со вздохом обронил Григорий и подал знак рукой кому-то в зале. 
   - Ну хоть ты-то выпьешь со мной? – Влад приблизил свое разбитое лицо к лощеной физиономии администратора и вопросительно вздернул брови.
   Григорий слегка отпрянул.
   - Я бы с удовольствием поднял тост за ваше здоровье, но, сами понимаете… 
   - Не понимаю… Короче, пожрать что-нибудь мясного, ну, стейк какой или вроде того. И водки.
   - Может, коньячку в честь такого случая? Артем Сергеевич сказал, чтобы непременно Хеннеси подали вам. Все за счет заведения.
   Влад стрельнул взглядом из-под нависших бровей и легким жестом отодвинул администратора в сторону. Сделав пару шагов, он обернулся.
   - Водки. Никто не дезинфицируется французскими коньяками. А мне и снаружи и изнутри надобно…
   Устроившись за своим любимым столиком у окна,  откуда было удобно наблюдать за происходящим в зале, он поднял рюмку, до краев наполненную водкой и, стукнувшись с запотевшим графином, негромко сказал:
   - Ну что ж, как выразился хозяин этой богадельни: «С днюхой тебя, Влад Семенов!»
   Опрокинув рюмку, он поморщился – разбитая губа резко защипала. Некоторое время он сидел, прислушиваясь к своим ощущениям, затем тяжело вздохнул, налил еще и залпом выпил. Забросив в рот маленькую тарталетку с икрой, сценарист предался мрачным мыслям.
    Еще неделю назад его жизнь протекала ровно, гладко, без резких поворотов и скачков. Он закончил очередной сценарий, который, вне всякого сомнения, должен был вписаться в концепцию продюсера, с которым он работал уже не первый год. И какая собака его только укусила? Почему, в конце концов, нельзя объяснить причину столь резкого отказа? Полгода! Целых полгода он, видите ли, не будет говорить на эту тему. Что ж, твое право, маэстро, навязываться не станем, - мысленно ответил он Павлову. Только что теперь запоет Глафира, когда узнает, что денег не просто нет, но их не будет еще как минимум шесть месяцев. Даже страшно подумать! Его рейтинг отца в глазах Артема и Нины упадет ниже плинтуса. Уж она-то постарается…
   Влад лениво ковырялся в тарелке с салатом под названием «альпийская горка». Только идиоту могла прийти в голову идея назвать салат садовой клумбой. Не хватало камешков для остроты ощущения. Да-а… еще ни разу не приходилось ему отмечать день рождения в полном одиночестве, а в качестве подарков получить неприятностей воз и малую тележку. Тридцать три… что-то в этом есть, наверное.
   После очередной порции водки он почувствовал, что хмель ударил в голову. Излишне сильно, как показалось ему. Возможно, всему виной стресс или ушибленная голова. Не важно. Но это ощущение странным образом вызвало у него приступ острой жалости к себе. Прав был Григорий, надо было коньяк пить, а он за горькую принялся.
   Как сказала бы Настя, любая неудача предполагает переосмысление своих предыдущих действий…  Да, кстати о Насте. Его обожаемая девушка даже не удосужилась сегодня отзвониться. Коротко, всего каких пару слов в его честь для приличия могла бы произнести? Могла, могла… но, похоже, не посчитала нужным. Увы. А завтра скажет: дорогой, услали к черту на кулички, никакой цивилизации и всякое такое… Ощущение, что ее специально отправили в командировку как раз в тот момент, когда он больше всего нуждался в ней. Сговорились все вокруг… Точно, там, у самого высокого руководства и сговорились. Влад невольно глянул в потолок. Предоставили ему, так сказать, возможность подумать о своих ошибках и покаяться. Он скривился: нет, это не здесь, это надо было прямиком в церквушку какую заглянуть, а не в рюмку…
   Звучала негромкая музыка. Влад с минуту старательно вслушивался в череду звуков, после чего сделал неутешительный вывод, что сейчас он абсолютно не в состоянии дать оценку этому опусу. Хорошо или плохо? Да бес его знает… нудит кто-то там себе под нос не то на испанском, не то на португальском. Скорее, на португальском: слишком много «карканья».
   В зале неожиданно появился любитель потанцевать. Мужчина с высоко поднятыми руками плавно раскачивался из стороны в сторону и перемещался между столами. В этом кафе никогда не танцевали, и места такого не предусмотрено, но было бы желание…
   Подперев кулаком голову, Влад с интересом наблюдал за высоким худощавым блондином, искусно лавировавшим с полузакрытыми глазами в весьма ограниченном пространстве. К подобным танцам обычно склонны дамы почтенного возраста в изрядном подпитии. Но судя по всему, имеются и такие варианты. Танцор раскачивался все активнее, изредка задевая сидящих за столами, отчего в зале поднялся недовольный рокот голосов. Одет он был в крикливый белоснежный костюм, не вписывавшийся ни в зимний сезон, ни в камерную атмосферу кафе.
   Владу стало тоскливо. Выпив очередную порцию, вместо закуски он прикрыл ладонью глаза, чтобы как-то отгородиться от окружающих. Он пожалел, что затеял это мероприятие сегодня. Чувство злости к Артему стало разрастаться вширь и вглубь. Приходи да приходи, понимаешь, к нему в «Вечер», посидим, а сам… Еще и сюрприз какой-то обещал. Вот не зря его машина сегодня шибанула. Был же знак – не ходи, лузер несчастный, сегодня никуда. И режиссер подлил масла в огонь. Не его это день. Определенно не его.
   Музыка стихла. Влад убрал ладонь и с удивлением обнаружил солиста кордебалета возле своего столика. Невзирая на отсутствие аккомпанемента, тот по-прежнему изображал из себя танцующего лебедя. Мелькнула мысль, что автор этой затеи был не кто иной, как сам владелец – его сиятельство Артем Соколов. Такой вот креативчик в честь «днюхи». Если это так…
   Закончить мысль ему не удалось. Блондин, по-видимому, не рассчитал угол наклона и со всего размаха рухнул  на стол Влада, разметав по полу всю трапезу именинника. Влад оцепенел, но спустя мгновение взял себя в руки и поднялся со стула, решив, что на сегодня с него достаточно. Он хотел уйти, тихо, без скандала, но судьба и тут не дала ему шанса.
   - Пардон, мусью,  - оскалился в хищной улыбке танцор, обнимая руками столешницу. Он был трезв как стекло. Влад это понял, несмотря на то, что сам был пьян. Волна злости и жгучей, необъяснимой обиды накрыла его с головой. Он схватил кривляку за ворот пиджака, размахнулся и нанес ему удар в скулу. В зале закричали женщины, кто-то сзади попытался оттащить Влада, и в этот самый момент блондин изловчился и ударил его в ухо. На некоторое время Влад потерял возможность слышать и видеть. Воспользовавшись этой минутной беспомощностью,  охранники увели его из зала.
   - Владислав Петрович… ну как же так… - сокрушался администратор, прикладывая к малиновому уху Семенова лед, завернутый в салфетку. – Такого безобразия у нас еще никогда не было… как теперь перед хозяином отчитываться буду – даже не представляю.
   Влад потряс головой, в ушах звенело, голова раскалывалась, и пища из желудка настойчиво просилась наружу. Откинув руку администратора, он помчался в туалет.
   Спустя двадцать минут Влад вышел на улицу и начал беспомощно тыкать в мобильник, пытаясь вызвать такси. Однако на мокрый палец дисплей никак не реагировал.
   - Вам помочь? – раздался рядом знакомый голос.
   Он поднял голову и увидел свою новую знакомую.
   - Лиза? Опять вы?
   - Вас это огорчает?
   Он пожал плечами.
   - Скорее удивляет.
   - Я решила зайти в кафе и выпить чашку чая. Хотела узнать, чем вас привлекает подобное  заведение.
   - И каковы ваши выводы? – Влад наконец разблокировал экран и сделал шаг вперед.
   - Я по-прежнему предлагаю вам помощь. Моя машина стоит перед вами, - негромко произнесла ему в спину Лиза.
   Аккуратный внедорожник «Субару»  действительно стоял в нескольких метрах от дорожки, ведущей к «Ласковому вечеру».
   - Я буду очень вам признателен, если вы меня довезете до дома. Здесь не так далеко, я покажу, - он обернулся к Лизе и вымученно улыбнулся. – Мне действительно не очень хорошо. Не бойтесь, машины не испорчу, все уже осталось там, - он кивнул в сторону кафе.
   - Я догадалась.
   Лиза поравнялась с машиной и нажала сигнализацию. Автомобиль дружелюбно замигал, щелкнули замки.
   - У меня сегодня самый плохой день в жизни, - со вздохом произнес Влад, когда машина тронулась с места.
   - Уверена, вы преувеличиваете. Подумаешь, поцарапали щеку, перебрали спиртного… извините, конечно, за прямоту. Разве это беда?
   Влад хотел возразить, но потом передумал. Помолчав некоторое время, все же решил ответить:
   - Не скажите. Царапины и водка – это лишь следствие. А причина…
   - Только не говорите, что несчастная любовь, - сразу предупредила она.
   - И не собираюсь, - с обидой хмыкнул он. – Мужики на любовь смотрят несколько с другой точки зрения. И в панику не ударяются.
   - О как… а мне всегда казалось, что настоящая любовь одинакова у всех, в том числе и страдания. Что у вас, что у нас.
   Влад прикусил язык, ему стало неловко за свою браваду. Выглядеть перед незнакомой женщиной примитивной особью ему совсем не хотелось. Тем более, перед этой Лизой, которая, как ангел, будто спустилась с небес для его спасения.
   - Я, собственно, несколько другое хотел сказать, - начал он выкручиваться. – Просто мне сейчас не до любовей, знаете. У меня сегодня не приняли сценарий, над которым я бился целых три месяца, и который должен был подойти по все параметрам. В общем, долго объяснять. Не хочу грузить вас своими проблемами.
   - Понятно, - тихо отозвалась Лиза. – Вы свои сценарии пишете для кого?
   - В смысле? Для людей, для кого же.
   - Я имею в виду сценарии праздников, для детей, для взрослых…
   - Вы про это, - Влад напыжился и с важным видом откинулся на спинку сиденья. – К фильмам. По моим сценариям снято довольно много фильмов. «Посторонний в доме», к примеру, смотрели?
   Женщина некоторое время молчала, затем притормозила у светофора и обернулась к Владу.
   - Это там, где муж долгие годы вынашивал план убийства собственной жены в ожидании наследства от ее родителей? – Она улыбалась, и в ее улыбке Влад почувствовал плохо скрытую иронию.
   - Ну, да. Не понравился фильм?
   Лиза тронула машину.
   - Да нет, вполне себе приличный детектив. Народ любит такое.
   - А вы? Какие фильмы любите вы? К тому народу вы себя, как я понял, не относите.
   - Почему же. Я обычный человек. Всякое люблю. Под настроение. Ваш дом на следующем повороте?
   Влад глянул на плохо освещенную улицу и кивнул.
   - Совершенно верно. Вы хорошо водите. Быстро добрались.
   - Практика. В свое время жизнь заставила таксовать.
   Влад тихонько присвистнул и украдкой глянул на нее. Профиль женщины скрывали золотистые вьющиеся  волосы. Лишь кончик носа, чуть вздернутый, выдавал в ней оптимистку, несмотря на голос – ровный, с едва заметной грустью в интонации.
   - Опасное это дело. Для женщины.
   - Нормально. Ко всему привыкнуть можно.
   Подъехав прямо к подъезду, Лиза плавно затормозила.
   - Ну вот. На сегодня, надеюсь, ваши приключения закончились.
   Влад не двигался с места.
   - Что-то не так? – Лиза приблизила свое лицо и внимательно посмотрела на своего пассажира.
   - Не так. Я никак не могу найти повод, чтобы пригласить вас на чашку кофе. Вы же не возьмете с меня деньги? Хотя я бы…
   - Что? С удовольствием со мной расплатились бы деньгами? Нет, не возьму. Сумма ничтожно мала. Слишком короткий путь был.
   - А…
   - А кофе я не пью. И чай уже был, там, в кафе, пока вы водкой себя накачивали.
   - Но это несправедливо! – воскликнул Влад, превозмогая пульсирующую головную боль. – У меня, в конце концов, сегодня ДР. Тридцать три стукнуло.
   - Поздравляю. Это серьезно. К сожалению, у меня нет для вас подарка.
   - Боюсь, что действительно очень серьезно. Сегодня я самый несчастный человек на свете. На меня в один день словно обрушились тридцать три несчастья. И одно из них – головная боль. Неужели я не заслуживаю даже стакана воды с аспирином из ваших рук? Мои, я это чувствую, не смогут удержать ничего, кроме связки ключей от квартиры.
   Дослушав его тираду до конца, Лиза со вздохом вышла из машины, распахнула его дверцу и подала руку.
   - Так и быть. Прошу…
   - Нет, ну не до такой же степени, - проворчал Влад и медленно выбрался из машины, охая и придерживая одной рукой голову, словно она могла отломиться от шеи.
   Едва войдя  в квартиру, он поспешил забраться с ногами на диван.
   - Лиза, - слабым голосом попросил он, - на кухне, в верхнем шкафчике у окна, есть шипучий аспирин, ну а воду, думаю, найдете…
   - Сейчас…
   Она ушла на кухню, а Влад поднялся и, стараясь не шуметь, начал быстро убирать разбросанные по всей комнате вещи, бумаги, кружки с недопитым кофе, стоявшие где попало - на столе, подоконнике и даже возле телевизора.
   - Что вы делаете?
   Она стояла на пороге со стаканом в руке. Влад от удивления выронил на пол папку, в которой он обычно возил сценарии продюсеру. 
   - Я не ожидал, что вы так быстро справитесь, - искренне признался он. – Настя уехала в командировку… вот у меня бардак холостяцкий…
   Лиза протянула ему стакан с шипящей водой.
   - Это ваша жена? – безучастно поинтересовалась она и присела на широкий пуф у дивана.
   Влад готов был вырвать себе язык. В конце концов, имел он право  закончить этот проклятый день в компании с приятной женщиной?
   - Жена? Боже упаси! – воскликнул он и прихлебнул из стакана. – Это моя домработница, - ляпнул он первое, что пришло в голову.
   - Надо же, как я отстала от жизни. Никогда бы не подумала, что нынешним домработницам приходится даже по командировкам ездить.
   Влад, медленно допил лекарство и поставил стакан на полу возле дивана.
   - Э-э… как вам объяснить… у писателя или сценариста домработница такой человек, что на нее возложено сразу несколько обязанностей. Она и убирает, и готовит, и выполняет разные мелкие поручения… типа секретаря и…
   - Музы всякой, - подхватила Лиза и улыбнулась.
   - Ну да! Бывает, что и музы, - согласился Влад с самым серьезным видом. – В том плане, что послушает написанное, покритикует…
   - И картошку в это время почистит, - кивнула она. - Влад Семенов, я смотрю, вам уже чуток полегче, - с этими словами она подняла с пола папку, протерла ее рукой от невидимой пыли и положила на столик перед диваном. – Я, пожалуй, пойду. Было очень приятно познакомиться с настоящим киносценаристом.
   - Да какое там… - он взял папку в руки и с досадой забросил ее в дальний угол дивана. – Никому это не нужно. Похоже, исписался. Бывает и такое.
   - Бывает всякое. Надеюсь, у вас это не последний сценарий, - Лиза пошла в сторону коридора.
      Она уже стояла возле лифта, когда Влад подошел к ней.
   - Вы хотя бы оставьте свой номер. Не хочу быть навязчивым, - глядя в пол, произнес он, - но всякое бывает в жизни, как вы сами сказали, так что…
   - Давайте ваш мобильник, - она протянула руку, и Влад тут же положил свой телефон в ее узкую ладонь.

   Утро было серым, тусклым, будто день встал не с той ноги. Влад глянул в сторону окна и вновь закрыл глаза. О вчерашних событиях не хотелось вспоминать, все случившееся больше походило на дурной сон. Он повернулся на другой бок и негромко охнул: голова, лицо, ухо – все болело. Надо бы встать, умыться и рассмотреть следы вчерашних баталий, но не было ни сил, ни настроения. Он не понимал сейчас, как строить дальше свою жизнь. Вчера ему словно в кино стукнули хлопушкой перед носом, а какие должны последовать кадры – не объяснили. Сценарий явно новый, и никто его с ним не согласовывал. Такое вот реалити шоу…
   Ему вдруг показалось, что в квартире кто-то есть. Несколько раз он отчетливо услышал странные звуки со стороны кухни. Но потом все стихло, и Влад забылся крепким утренним сном.
   Проснулся он оттого, что кто-то сидел рядом с ним на диване, подпирая ему ноги. Стало не по себе, и он осторожно приоткрыл глаза. Из-под ресниц он увидел Настю, увлеченно что-то читающую.
   - Але, - хрипло пробасил он. – Ты откуда взялась, снишься что ли?
   Настя вздрогнула и повернулась в его сторону.
   - Привет, соня, - ласково произнесла она и осторожно погладила его по руке, лежавшей поверх одеяла. – Что с тобой произошло? – она нахмурилась, разглядывая его лицо.
   - Ты же меня бросила, вот хищники сразу накинулись на добычу.
   - Влад, я серьезно…
   - Куда уж серьезней… а откуда ты нарисовалась? Вроде как на неделю уезжала.
   - Не спрашивай. Чистой воды подстава. Гринписовцы договорились с главным о съемках на водоканале в Новорядово,  потом должна быть конференция в мэрии, встречи разные… Дня на три-четыре работы распланировано. И тут – бац! Будто в другое измерение попадаем: ни проблем, ни людей этих, что звонили нашему начальству – ничего этого просто не существует в природе. Представляешь? Даже номера телефонов липовые.
   Он смотрел на нее – красивую, уверенную в себе, неунывающую в любой ситуации, - и тихо завидовал. Затем вспомнил свою вчерашнюю гостью и свои планы на вечер с ней. Какое счастье, что Лиза оказалась гораздо умнее его, одноклеточного. Влад мысленно перекрестился и с облегчением выдохнул.
   - Я должен этому поверить? – с удивлением спросил Влад. – Как мог ваш Динаров повестись на такой развод?
   - Это загадка для всех. С другой стороны, обычно подготовкой выезда занимается Вася, а он ушел в отпуск. Аккурат за два дня до звонка из Новорядово.
   Влад криво усмехнулся.
   - Ага, вот они суровые будни большого начальства. И вздохнуть не могут без своих мелких служащих. Обделался по полной!
   - И еще я телефон потеряла, - жалобно пропищала Настя и уткнулась носом ему в ладошку. – Вот за что мне это все? – прогундосила она.
   Влад почувствовал, как его ладонь становится влажной. Ему нестерпимо стало жаль Настю и заодно себя. Но себя почему-то больше. Что такое какой-то телефон по сравнению с провалом его сценария. Он провел рукой по ее гладким темным волосам и прислушался к себе. В голове противной мухой настойчиво зудел вопрос, сформулировать который ему сейчас никак не удавалось.
   - Как хорошо, что ты приехала. Черт с ним, с телефоном этим. Купим другой. Меня вчера машина сбила, потом я напился, и за это мне врезали в ухо. Вот такая нескладуха вышла.
   Настя распрямилась и протерла кулачками заплаканные глаза. Вид у нее был как у заспанного ребенка. Владу нестерпимо захотелось ее поцеловать.
   - Э, погоди, - отстранилась она и занялась тщательным осмотром его лица. – А что руки-ноги, целы? И что это значит – сбила машина. Ты что, на красный свет пошел?
   В ее голосе послышались прокурорские нотки. Влад понял, что его мучения вчерашним днем не ограничатся.
   - Почему на красный? Я вообще не переходил улицу, шел себе по тротуару. А напился я, заметь, уже после этого. С горя, что ты мне не позвонила.
   Они молча смотрели друг на друга некоторое время. Первым не выдержал Влад.
   - Что молчишь? Я все понятно сказал или что-то упустил?
   - Ты ничего понятного пока не сказал. Это же не кино, где события могут просто показать, без диалога.
   - Ой, да! – Влад попытался засмеяться, но сморщился и прикрыл рукой щеку и глаз. – Болит, зараза… Так вот, насчет кино, - он шумно вздохнул, - кина, как говорится, не будет. Все. Я в ауте. Павлов отклонил мой сценарий…
   - Как это отклонил?! – Настя пересела в кресло и скрестила руки на груди. – Как, почему? Разве так делается?
   - Настя, солнышко, только не пытай меня. И так тошно… Позвонили вчера утром от Павлова и объявили о безвременной кончине моего новорожденного сценария. Я что, должен был домогаться личной встречи и клянчить у него милостыню? Ни за что!
   Настя сейчас была похожа на изваяние: угрюмое лицо, нависшие брови и неподвижные глаза.
   - Вот так, - добавил он яду в голос. – Правда, этот гад оставил маленькую лазейку: вернется, типа, к вопросу через полгода. Понимаешь? Мне что, искать сейчас нового продюсера? Писать новый сценарий?!
   Настя неопределенно шевельнула плечами.
   - Для кого??? В стол? А как мне сейчас жить?
   - Проживем как-нибудь, я же еще работаю.
   - Вот только не надо этого! – разозлился Влад. – Сидеть на твоей шее мне, отцу двоих детей? Да Глашка меня живым закопает, если я через месяц не заткну ей рот хоть какими деньгами. А я рассчитывал машину новую купить. Теперь жалею, что продал свою старушку.
   - У твоей Глашки не рот, а пасть ненасытная. Если бы она тратила деньги на детей, то они бы нужды не знали еще лет десять кряду.
   Влад медленно поднялся с дивана.
   - Я в душ, - бросил он.
   Они завтракали в полной тишине. Настя о чем-то сосредоточенно думала. Такой ее Влад еще никогда не видел. Она как будто даже постарела, и в этом Влад сейчас винил себя. Надо как-то выкручиваться…
   - Ты вчера с Артемом был? – нарушила тишину Настя.
   - Неа, - мотнул головой Влад и продолжил медленно жевать омлет.
   - А что с ним? Тоже машина наехала?
   Влад положил вилку, отпил из кружки кофе.
   - Почем я знаю. Может и наехала.
   Настя аккуратно промокнула салфеткой губы и встала из-за стола.
   - Перестань так со мной разговаривать, - ледяным тоном отчеканила она. – Ты собирался пойти с Артемом в кафе. Поэтому и спрашиваю…
   - Извини. Артем отписался на телефон, что срочно уезжает. Я пошел в кафе один. По дороге меня на тротуаре сбила машина. Ее чего-то занесло с проезжей части. Потом я в кафе порядком выпил, потом ко мне привязался какой-то идиот, там же в кафе, я двинул ему, он ответил мне… продолжать? На этом мои тайны заканчиваются. Я пришел домой, выпил аспирина и лег спать. Все.
   Влад медленно пил кофе, опустив глаза в стол. Он вспомнил Лизу, и на душе у него посветлело. Хоть и мелочь, а приятно…
   - И чему ты улыбаешься?
   Влад поперхнулся и закашлялся.
   - Улыбаюсь? Чего мне улыбаться? Разве что от счастья, что жив остался. Не знаю… причин больше нет. И ты вернулась раньше времени, тоже хорошо.
   - Как-то неубедительно звучит.
   Они встретились взглядом. Настя была явно растеряна. Влад язвительно заметил:
   - Ты на меня так смотришь, как будто застала меня с любовницей. В чем дело, любимая? Я действительно рад, что ты вернулась из этой своей дурацкой командировки. Кто знает, может меня сегодня бульдозер переедет, и поплакать даже некому будет.
   Настя не стала поддерживать разговор, молча убрала посуду в раковину и вышла из кухни. Он слышал, как она достала из шкафа пальто, как вжикнули молнии на сапогах и, наконец, клацнул замок входной двери. Прошло достаточно много времени, прежде чем он поднялся и подошел к окну. На месте Настиной машины немым укором темнел серый прямоугольник подтаявшего снега.
   Влад закинул руки за голову и медленно потянулся. Сегодняшнее утро никак не отличалось от вчерашнего дня. Он грубо разговаривал с Настей, хотя вовсе этого не хотел. Более того, все его попытки перевести разговор в привычное, будничное русло, привели лишь к тому, что она обиделась и ушла на работу. Или не на работу? Влад прислонился к стене и окинул взглядом окружающую обстановку. Она показалась ему враждебной. И тот вопрос, что настойчиво сверлил его подсознание, неожиданно всплыл на поверхность: почему Настя уехала и потеряла телефон именно в тот момент, когда у него начались неприятности? Почему она оказалась звеном в этой цепи? И вся ее командировка каким-то странным образом превратилась в фейк…
   Он топтался по гостиной и перекладывал с места на место свои бумаги и разбросанную одежду. Надо было чем-то занять себя, чтобы голова не лопнула от навалившихся проблем. В какой-то момент он остановился, вытащил из кармана мобильник и набрал номер Артема. Странно, что приятель до сих пор так и не позвонил ему. Наверняка администратор уже рассказал ему о вчерашнем инциденте. Однако трубка доложила, что абонент отключен или находится вне зоны. Рука невольно начала набирать номер Насти, но, чертыхнувшись, он сбросил вызов. Теперь у него связи с ней нет. И с Артемом – тоже. Что ж, возможно, это и есть тот самый закон парных случаев… Хоть ты сценарий пиши. Только согласно этому закону, его точно так же могут отфутболить, как давеча случилось у Павлова.
   Собрав одежду, он вошел в спальню и с удивлением обнаружил на своей тумбочке небольшую коробку, упакованную в подарочную бумагу. Постель была не убрана. Получается, что Настя вернулась домой еще ночью, но будить его не стала, пожалела. И подарок вот приготовила. Он присел на кровать, распаковал коробку, и сердце его растаяло от нежности. Там была ручная мельница для кофе, такая красивая, гладенькая, из натурального дерева с длинной ручкой и выдвижным ящичком. Ручные кофемолки были слабостью Влада. Он не признавал никакого электричества в процессе приготовления напитка, начиная от помола зерен.
   Влад мотнул головой и с досадой ударил кулаком по кровати. Черт возьми, сейчас он ни поблагодарить, ни извиниться не может. Ехать к ней в редакцию? Не факт, что она сейчас там и что вообще захочет с ним разговаривать. Как она могла потерять телефон? Непонятно. Особенно непонятно, как люди раньше жили без мобильников. Теперь, потеряв эту штуковину, ты рискуешь лишиться многого – друзей, работы, любимой девушки, а то и жизни… С другой стороны, если бы вчера он сам потерял телефон, то, глядишь, многих неприятностей можно было бы избежать. Но это в теории. А на практике, похоже, придется выяснять все обстоятельства вчерашних событий без так называемых спецсредств.
   Первым делом он решил заехать в «Ласковый вечер». Желание поговорить с Артемом значилось у него под пунктом номер один. За все долгие годы, что они знакомы, начиная со школьной скамьи, Влад впервые столкнулся с подобным отношением к себе. Он не любил отмечать дни рождения в шумных компаниях, да и вообще не любил их отмечать. В этот день умер его любимый дед, который заменил ему рано ушедшего из жизни отца. И хотя прошло уже довольно много времени и воспоминания о нем перешли в статус «светлых», праздничного настроения в свой день рождения Влад уже никогда не испытывал.
   Тем не менее, в этот раз он планировал посидеть в «Ласковом вечере» со своими двумя школьными приятелями. Настоял на этом сам Артем. Сказал, что нельзя пройти мимо такой даты. В конце концов, сказал он, они давно не собирались вместе. Но позавчера позвонила жена Павла Волошина и сказала, что тот лежит с высокой температурой и не в состоянии даже говорить в трубку. Потом и Артем выкинул фортель…
   
   В кабинете администратора было неуютно и холодно. Влад сел к столу и стал рассматривать от нечего делать обстановку. Комната была меблирована по минимуму: стол, четыре стула, глухой плоский шкаф и небольшой сейф в углу. Украшением интерьера был лишь кожаный диван «Честерфилд» темно-зеленого цвета.
   - Соколов на отоплении экономит? – спросил он вошедшего вскоре Григория.
   Тот глянул на длинную батарею под окном и мотнул головой.
   - Нет, не экономит. На прошлой неделе недалеко авария была, какую-то трубу прорвало, теперь по другой системе временно пустили. Еле греют поэтому. – Он сел на диван и перевел взгляд на Влада: - как ваше здоровье?
   - Нормально. А как дела у твоего шефа? Что-то кабинет закрыт, я смотрю.
   - Надеюсь, что все в порядке. Его не было сегодня.
   Влад облокотился на стол и вопросительно посмотрел на него.
   - Что, такая серьезная командировка? Он хоть сказал, когда появится?
   Лицо администратора стало скучным.
   - Владислав Петрович, я всего лишь козел отпущения здесь. Вот нет начальства – решать все самому надо. Появится, вряд ли похвалит, хоть убейся тут. Хорошо, если взбучку не получу. Ничего он мне не сказал. Позвонил с утра, спросил, как дела и приказал все держать под контролем.
   Григорий замолчал. Влад не моргая продолжал смотреть на него, ожидая хоть какого разъяснения.
   - И это все? – спросил он наконец.
   - Все.
   - И ни ничего не спросил про меня? Ты хоть рассказал ему про вчерашнюю драку или взбучки побоялся?
   - Ничего я не побоялся, - хмуро огрызнулся он. – Артем Сергеевич тут же отключился. Я и слова не успел вставить.
   Влад откинулся на спинку стула и задумчиво посмотрел поверх головы администратора.
   - Интересное дело… Я бы перезвонил на твоем месте.
   - Хорошо вам говорить про мое место. Думаете, что я не перезванивал? Сто раз! Телефон отключен.
   Влад поднялся, подошел к дивану и присел рядом.
   - Вот это новости. У меня та же самая история, Гриша. Я поэтому и пришел к тебе, думал, ты чего знаешь.
   Администратор посмотрел на него, как на чумного, вытащил из кармана коробочку с валидолом и забросил таблетку в рот.
   - Не нравится мне все это, - прошамкал он. – И ваша вчерашняя история тоже не нравится.
   - Слава Богу, что не мне одному она не нравится… Надеюсь, вы этого урода сдали куда следует?
   Григорий кивнул.
   - Сдали. Нашего охранника в больницу.
   Влад посмотрел на него с недоверием.
   - Не понял. При чем тут охранник, я про…
   - И я про то же самое. Этот урод не такой простачок оказался, как мы все подумали.  Уложил нашего Володю с одного раза. И скрылся, как муха в форточку. Никто не успел ничего понять.
   - Володьку? – Влад от удивления разинул рот. Володя был гордостью всего коллектива кафе. Красивый, мускулистый, будто отлитый из бронзы, владеющий всякими единоборствами парень.
   Черные глаза Григория предательски заблестели.
   - Жалко парня. Я теперь здесь без него как без рук. Еще и шеф запропастился.
   Влад сидел, словно каменное изваяние. Подобного развития вчерашнего сюжета он никак не ожидал.
   - Так я еще легко отделался…
   По лицу администратора пробежала тень улыбки.
   - Вы просто редкий везунчик, скажу я вам.
   - Да уж… впору самому себе позавидовать… Послушай, Гриша, а его искать будут? Вы в полицию обращались?
   - Полиция сама к нам обратилась. Ее врачи вызвали, после того, как увидели Вовку нашего.
   Влад поскреб затылок и беспомощно посмотрел на администратора.
   - Я даже лица его не запомнил. В памяти только его дурацкий костюм и танцы. Откуда он взялся вообще, с кем пришел?
   - Из ниоткуда, - он тронул Влада за плечо, - вот скажите, бывает такое? Меня позвали к телефону насчет какого-то банкета, ничего внятного так и не сказали, Володю и второго охранника, Олега, отвлек мужик на парковке. А когда уже вы с ним сцепились, то на крики мы все сбежались в зал. Да, еще этот костюм – все запомнили именно его, но не лицо.
   - Логично. Все внимание переключил на свой прикид.
   - Скорее всего, - кивнул Григорий и добавил: - ну что ж, я рад, что с вами хотя бы все в порядке.
   Влад понял, что разговаривать с ним администратору недосуг, пора уходить. Он поднялся, протянул руку и попросил:
   - Гриша, если вдруг появится Артем, попроси его со мной связаться.
   Администратор пожал протянутую руку.
   - Само собой. Не волнуйтесь.
   Разговор с администратором не прибавил Владу спокойствия. Мало того, что сейчас надо как-то решать проблему с деньгами, то бишь с работой, так еще череда событий вчерашнего вечера неприятно щекотала нервы. Сосредоточиться на мирских делах никак не получалось, и Влад решил, что ему надо прежде всего помириться с Настей. Проклиная себя в очередной раз за то, что поспешил с продажей машины, он поймал такси и поехал в редакцию.
   Секретарша Валечка тихо шуршала клавишами компьютера, и если бы не этот звук, то Влад решил бы, что в приемной никого нет. Где откопал главный это небесное создание – загадка. Валечка была настолько миниатюрна и хороша собой, что закрадывалась мысль - это и есть тот самый ангел во плоти.
   - Здравствуйте, Владислав Петрович, - она выглянула из-за монитора и лучезарно улыбнулась. – Если вы к Эльдару Айратовичу, то его, к сожалению, нет.
   - Здравствуй, услада моих очей, - елейно пропел Влад и, отвесив поклон, прислонился к дверному косяку.
   - А где его величество, если, конечно, это не государственная тайна?
   Валечка пожала плечами, откинула за спину свою золотистую косу, и виновато вздохнула:
   - Не знаю, может, и тайна. Но даже я ее не знаю. С утра позвонил и сказал, что к вечеру, возможно, появится.
   - Я, собственно, ищу Настю. В отделе ее нет, подумал вдруг Динаров в курсе.
   Валечка вздернула тонкие брови и взяла со стола мобильник.
   - Нет-нет! Звонить не надо, - замахал руками Влад, - она вчера телефон посеяла.
   - Понятно. Тогда ничем не смогу вам помочь. Она заходила пару часов назад, я в коридоре ее видела, а сейчас… - девушка развела руками.
   Выйдя на крыльцо, он некоторое время стоял, обдумывая план дальнейших действий. На ум невольно пришло сравнение с пенсионером, которого неожиданно спровадили на заслуженный отдых. Только отдыхать как-то совсем не хотелось. Да и пенсию ему платить никто не собирался пока.
   - Владислав Петрович! – раздался сверху голос Валечки.
   Он поднял голову: из окна второго этажа свесилась косичка секретарши.
   - Вы зайдите в кафе, там сейчас наши обедают. Может, и Анастасия Викторовна с ними. «Восточный экспресс» - знаете?
   - Конечно, знаю. Спасибо, милый ангел!
   Окно захлопнулось, но Влад не спешил следовать совету девушки. Пытаться выяснять отношения в присутствии Настиных коллег – не лучший вариант. Однако, другой возможности переговорить с ней он не нашел и медленно двинулся в сторону «Восточного экспресса».
   Он увидел ее со спины за столиком недалеко от входа. Напротив сидел незнакомый ему мужчина. Он что-то говорил, изредка широко жестикулируя руками и наклоняясь к ней через стол. Настя внимательно слушала и временами согласно кивала. Влад в этот момент почувствовал себя старым, больным пауком, запутавшимся в собственной паутине. Ни сил, ни желания сопротивляться не было. Пропади все пропадом, - решил он, - если в тридцать три его участь быть жертвой, то противиться он не станет. Пусть его растаскивают хищники по частям. Влад не стал заходить в зал. И только подойдя к выходу, он все же обернулся и увидел, что парочка тоже поднялась из-за стола. Кавалер бережно поддерживал Настю за локоть. Влад поспешил выйти на улицу.
   Поднявшийся резкий сырой ветер неприятно обжигал лицо, но он в этом увидел особый знак, его словно хлестали по лицу: «Так тебе, так тебе!» Интересно, подумал он, я хотя бы детям своим нужен? К сожалению, Глафира отрезала ему и этот путь. В те редкие моменты, когда ему позволено было общаться с детьми, он дорожил каждой минутой и даже мысли не допускал строить козни против Глаши и заниматься ненужной «идеологией». Они вырастут и сами во всем разберутся. Он очень на это надеялся.
   Повернув за угол, Влад заскочил в уже отъезжающий автобус, на ходу спросив у пассажиров про маршрут. Забившись на заднее сидение к окну, он поднял воротник и уставился на дорогу. Плавное покачивание и монотонный голос, объявлявший остановки, немного успокоили поднявшуюся в душе бурю. Он задумался и едва не пропустил свою остановку, потому что ее название «Гоголя» не совпадало с названием улицы – «Фестивальная». Давненько же он не ездил общественным транспортом!
   В квартире витал аромат духов Насти. Влада это насторожило. Он прошел в гостиную, затем в спальню. Кровать была аккуратно убрана, подарочная бумага, которую он так и оставил на тумбочке, тоже исчезла. Кофейная мельничка, к счастью, осталась. Прихватив ее с собой, он вошел в кухню и там, на столе, увидел белеющий листок. Нехорошее предчувствие прокатилось холодной волной где-то в животе. Его некогда любимая квартира вдруг показалась ему пугающе чужой и тоскливой. Аккуратно поставив на полку кофемолку, он взял записку в руку и некоторое время не мог сосредоточиться на содержании. Настя писала: «Я должна съездить к маме, она приболела. На работе взяла небольшой отпуск. Сегодня постараюсь купить телефон и сразу же позвоню тебе. Целую. Настя». Получается, что она заезжала домой. Скорее всего, он в это время был в «Ласковом вечере».
   Влад медленно опустился на стул и несколько раз перечитал послание, чтобы определиться со своими ощущениями. Они с Настей вместе уже три года. После развода с Глафирой он как-то не задумывался о новой семье, и встреча с Настей была для него настоящим спасением. У нее, казалось ему, напрочь отсутствовали именно те качества, которые он больше всего ненавидел в Глаше  - эгоизм, жадность и фатальная подозрительность. С Глашей ему приходилось постоянно оправдываться, выкручиваться, придумывать липовые предлоги для того, чтобы уединиться и просто поработать здесь, в квартире, которую он купил специально для этой цели. Настя же непостижимым образом могла раствориться в этом пространстве, даже никуда не уходя. И более того, ее присутствие где-то здесь, в соседней комнате, даже помогало ему сосредоточиться на работе. Он только сейчас осознал, что она была для него настоящей музой. И что ж теперь… Если бы он только не видел сегодня ее в кафе! Может, зря он поехал в редакцию? Бывают моменты, когда обманываться намного выгоднее.
   Он отбросил в сторону записку и прошептал: «Семенов, да ты, оказывается, трус». Самое ужасное, что сейчас ему и поговорить об этом совершенно не с кем. В американских фильмах люди часто советуются с личными психологами. Пожалуй, он бы сейчас не отказался от подобной услуги. С этими мыслями он подошел к буфету и взял оттуда бутылку коньяка. Наполнив широкий стакан почти до половины, он открыл холодильник в поисках закуски. Ничего подходящего кроме куска сыра и банки маслин там не нашлось. Банку открывать было лень, поэтому пришлось ограничиться сыром. Дурное настроение не давало возможности насладиться хорошим напитком. Сделав пару глотков, он раздраженно взболтал остатки и допил их залпом. Забросив в рот небольшой кусок сыра, он отправился в гостиную, чтобы занять себя каким-нибудь делом.
    В углу дивана лежала папка с последним сценарием под названием «Твои тихие глаза». Это был детектив с легким мелодраматическим уклоном, именно такие фильмы любил ставить Игорь Павлов. Что случилось в этот раз, скорее всего, останется для него загадкой. Придется собрать волю в кулак и начать искать нового продюсера, объяснять, чем хороши его работы и почему перестал сотрудничать со всем известным Павловым. Только почему-то он чувствовал, что сделать это будет крайне трудно, потому что все обстоятельства сейчас складываются явно не в его пользу. Пробежав глазами несколько страниц, Влад с отвращением захлопнул папку: неожиданно ему самому сценарий тоже не понравился. Алкоголь на пустой желудок сделал свое дело – его поклонило в сон, и он был рад этой возможности на некоторое  время уйти от проблем.
   Проснулся он от звонка мобильника. Уже стемнело. Откуда шел звук, спросонья он не мог разобрать, и, спотыкаясь, начал включать везде свет, пока не добрался до кухни. Звонки к тому времени прекратились. Глянув на незнакомый номер, Влад решил, что это Настя и нажал «вызов». Однако раздался незнакомый мужской голос:
   - Владислав Петрович Семенов?
   - Да, я.
   - Вас беспокоят по поводу сценария.
   - Вы от Игоря Ивановича? – у Влада радостно забилось сердце.
   - Нет. Я от другого человека. Который хочет поставить фильм, нужен интересный сценарий.
   - Простите, я могу узнать, с кем имею дело?
   - Его имя вам вряд ли известно. Ракитин Илья Федорович.
   Влад пожал плечами и на мгновение задумался, пытаясь вспомнить хотя бы на слух подобную фамилию. Однако на ум ничего не приходило.
   - Илье Федоровичу, - холодно произнес Влад, -  передайте, что я не думаю, что смогу быть чем-нибудь полезен. Я не работаю с начинающими режиссерами. Обратитесь на ярмарку сценариев, вполне возможно, что там вы найдете очень даже приличный сценарий по своему вкусу.
   В трубке раздался тихий смешок.
   - Нет, вы не так меня поняли, господин Семенов. Я хочу, чтобы именно вы написали сценарий по вкусу Ильи Федоровича.
   Влад разочарованно вздохнул и хотел попрощаться.
   - Не спешите жать на отбой, - тут же предупредили его на том конце. – Я понимаю, что вы известный сценарист, и, поверьте, предложенный им гонорар вас не разочарует.
   - Мне кажется, вы не очень понимаете специфику, - Влад медленно направился в гостиную. – Кроме гонорара есть такое понятие как репутация, - он сел в кресло и потянулся всем телом.
   - Знаете, а мне кажется, что мы сейчас ведем несколько беспредметный разговор. Такие вещи обговаривают, глядя в глаза друг другу. Я все-таки рассчитываю, что мы завтра с вами встретимся, и потом вы решите – пострадает ваша репутация или нет. Итак…
   - Что ж, давайте поговорим, - сдался Влад.
   - Если вас устроит - завтра в полдень в торговом центре «Искра».
   - То есть? – удивился Влад. – Вы хотите говорить о серьезных вещах в торговом центре?
   - Чем же плоха «Искра»? Рядом с вашим домом. Там есть уютный кафетерий. Для первого знакомства, думаю, вполне подойдет.
   - Пусть будет так, - ответил Влад, чтобы как-то закончить этот глупый разговор. Ни в какую «Искру» он идти даже и не собирался.
   - До завтра, - ответили ему и отключились.
   Он представил, как смеялись бы его знакомые, узнав про этот разговор. Неужели этот Ракитин, или кто там он на самом деле, поверил, что Влад Семенов пойдет в кафетерий торгового центра заключать некий контракт на сценарий? Ха-ха-ха! Он вдруг сильно разозлился. Мало того, что Павлов обошелся с ним по-свински, так еще какие-то клоуны решили совсем его доконать…
   Чтобы не сидеть в гнетущей тишине, он включил телевизор, и некоторое время нервно переключал каналы. С каждой минутой раздражение его усиливалось. Было семь вечера, и он не знал, каким образом лучше «добить» этот день. В конце концов, он решил сходить куда-нибудь поужинать. Готовить самому не было настроения, хотя совсем недавно он довольно охотно устраивал себе ужины у себя на кухне, делая таким образом перерывы в работе. Но это времена, когда легко работалось, и был в этом смысл. А теперь…
   Уже набросив пальто, он вдруг вытащил из кармана мобильник и, полистав контакты, нашел номер Лизы. Палец на некоторое время завис над заветным номером. Однако спустя всего несколько секунд он решительно нажал на зеленую трубочку. Прошло довольно много гудков, прежде чем в ответ раздался ее тихий голос.
   - Слушаю вас…
   - Лиза, здравствуйте, - проникновенно промурлыкал Влад.
   - Здравствуйте. Вы по какому вопросу?
   Влад смущенно прокашлялся и представился:
   - Вас беспокоит вчерашний…
   - А-а, так это вы, Владислав? –  перебила она. – Извините, я сразу не узнала ваш голос.
   - А номер?
   - А номера вашего я не знаю. Это я вам занесла вчера свой. Вы просили.
   - Да, вспомнил, простите.
   - Не за что. Как ваши дела? – нарочито вежливо поинтересовалась она.
   - Как сажа бела, - отшутился он. – Да Бог с ними, делами. Я вам по-другому поводу звоню.
   - Слушаю внимательно.
   - Вы сегодня ужинали?
   - Я? – она замялась, - да еще как-то…
   - Вот и хорошо, - подхватил он. – Составьте мне компанию. Сегодня я трезв как стекло и готов вести светские беседы. А? Соглашайтесь. Я за вами подъеду на такси. Диктуйте адрес.
   - Послушайте, Владислав, у меня, если честно, особо нет времени…
   - Лиза, время понятие растяжимое. Если вам неприятна моя компания или вы замужем…
   - Нет, дело не в этом… ладно, не буду утомлять подробностями. Только не надо на такси, я на машине, сама приеду. Говорите куда. Я сейчас недалеко от вашего района.
   - Отлично. Тогда через полчаса встречаемся в «Белом ручье».
   Она немного опоздала, совсем чуть-чуть, ровно настолько, насколько позволяла вежливость культурного человека. Владу это понравилось. Он любил, когда люди гармоничны и чувствуют меру во всем, в том числе и в этом.
   - Добрый вечер, - Лиза улыбнулась, легким шагом поднимаясь по ступенькам. – Вы действительно сегодня выглядите намного лучше.
   - Рад вас видеть, - Влад жестом пригласил войти в ресторан.
   Они чувствовали некую неловкость, как обычно бывает при первом свидании малознакомых людей. Чтобы разрядить обстановку, Влад спросил, какие напитки она предпочитает.
   - Нет-нет, - сразу возразила она . – Я за рулем, если вы помните. Так что рассчитывайте только на себя.
   - А я с удовольствием присоединюсь к вам. Сегодня я примерный трезвенник, - он с напускной грустью опустил глаза вниз.
   Лиза рассмеялась.
   - Похоже, удовольствие такого рода особой радости вам все же не приносит.
   - Не поверите – приносит! Я всегда работаю только на трезвую голову. А работаю я достаточно много.
   Влад позвал официанта, и они сделали заказ.
   - То, что вы наблюдали вчера – не обо мне. Просто так сложились обстоятельства.
   - Да-да, я помню. У вас был день рождения, - кивнула она. – Несколько грустный, правда, получился праздник. Вы всегда празднуете в одиночестве?
   Он с интересом, украдкой, рассматривал ее лицо. Правильные черты, минимум косметики, красиво уложенные на затылке пышные волосы, длинная шея. Сейчас в ней угадывались признаки породы, и веяло откровенной женственностью. А вчера она была другой – строгой и холодной, несмотря на какую-то детскую вязаную шапочку и разбросанные по плечам волосы.
   - Я вообще никак не праздную свой день рождения. Вчера вы были свидетелем исключительного случая.
   - Можно сказать, мне повезло, - в ее нежно-карих глазах сверкнули веселые искорки.
   - Определенно.
   Принесли салат из тунца с зеленью и орехами. Влад попробовал и одобрительно кивнул.
   - Вы, Лиза, сделали правильный выбор. Очень вкусно.
   - Спасибо.
   Их разделяли каких-нибудь полметра  стола, и ему казалось, что он слышит не только запах изысканного парфюма, но и тонкий аромат ее нежной, светлой кожи. Мелькнуло странное ощущения, что все это было когда-то, и что они знакомы уже давным-давно.
   - А чем вы сейчас занимаетесь? – осторожно поинтересовался он, пытаясь найти точки соприкосновения. – Таксовать, я так понял, вы бросили.
   - Я? – Лиза повертела вилкой и пожала плечами. – Весьма прозаичным занятием – учу на дому детей немецкому и английскому, иногда подрабатываю переводами.
   - О, так у вас благородная профессия.
   - Ну, скорее, это так называется. Надо же как-то оправдывать ненужность обществу. Вот поэтому говорят – благородное дело. Вы не замечали, что у нас принято маскировать нищенские зарплаты за красивой упаковкой словами.
   - Лиза, но я-то ничем тут не прикрываюсь. Я вполне искренне считаю, что без хорошего учителя, где бы мы все сейчас были…
   - Спасибо на добром слове.
   - А никогда не хотелось поменять профессию?
   - Менять… если честно, я совсем недавно стала давать уроки. Для меня это удовольствие. Долгое время я вообще не работала, обеспечивал муж.
   Влад при слове «муж» несколько напрягся. Но спрашивать про него было как-то неловко. Лиза тоже не стала вдаваться в подробности своего брака.
   Тем временем принесли баранину с тушеными овощами, и разговор плавно перешел в другое русло.
   - А вам никогда не доводилось переводить книги? – спросил он.
   - Книги – нет. Так, по мелочи бывало, какие-то статьи, но не книги. Там ведь талантом обладать надо. Пожалуй, не меньшим, чем у писателя, если вы имеете в виду художественную литературу.
   - Не могу не согласиться, - кивнул Влад. – Бывает, что хороший перевод вытягивает посредственную книгу. И тогда успеха в другой стране больше, чем на родине. Как вам, кстати, баранина?
   Лиза, зажмурив глаза, покачала головой.
   - Просто восхитительно! Сама бы я, конечно, никогда не отважилась заказать такое сытное блюдо.
   Влад снисходительно улыбнулся:
   - Когда так вкусно, то вредно быть не может. Тем более с такой безупречной фигурой вам бояться нечего.
   Лиза пропустила мимо ушей столь банальный комплимент.
   - Вы вчера говорили, что у вас проблемы со сценарием.
   - А, - отмахнулся он, - и вспоминать не хочу. Нормальный вроде сценарий, но продюсер забраковал.
   - Обидно, конечно. Судя по предыдущим вашим работам, он не может быть плохим.
   Влад склонил набок голову и внимательно посмотрел на нее.
   - Мне трудно судить об этом. Со стороны видней. Может, решил работать с кем-то более перспективным. Я, знаете, не страдаю манией величия.
   - А вы не пытались узнать причину? – удивленно спросила она.
   - Нет! И не буду, - резко ответил он.
   Почувствовав, что это было не слишком вежливо с его стороны, он добавил:
   - Думаю, что в конце концов выход найдется. Кстати, - он поднял вверх указательный палец, - сегодня мне уже звонили другие люди насчет сценария.
   - Правда? Так это же здорово. Пусть потом ваш продюсер локти себе кусает.
   Влад рассмеялся.
   - Лиза, вы добрая душа. Насчет локтей как-то меня одолевают смутные сомнения. А это предложение тоже, я вам скажу, из разряда весьма подозрительных.
   - В каком плане? – вскинула она брови.
   - Совершенно незнакомый мне человек ни с того ни с сего предлагает написать для него сценарий. На его вкус. Представляете?
   Лиза пожала плечами.
   - Весьма слабо. Это хорошо или плохо?
   Влад вздохнул.
   - Ну, как вам сказать… не очень хорошо. Я даже идти на встречу не собираюсь. Просто сам факт…
   - Почему? Надо обязательно сходить. Поговорить ведь не вредно для здоровья?
   - Как-то не хочется мне суетиться, - неуверенно отозвался он. – Мой имидж может пострадать.
   - Тогда лучше не идите! – решительно отвергла она свое предложение. – И потом, ваш этот… который отказался от сценария…
   - Павлов…
   - Вот. Этот Павлов еще, может, одумается. И сам позвонит. Мало ли что отказал. Бывают в творческой среде всякие распри, недопонимания. Деньги, конечно, хорошо, но вы состоявшийся сценарист, известный человек и, думаю, вполне сможете переждать кризис.
   - Вполне, - с легкой бравадой в голосе согласился он. А что еще оставалось ему делать? Не раскисать же перед своей новой знакомой.
   Когда подали десерт, они некоторое время молчали. Влад чувствовал, что после этого разговора остался на душе осадок. Он понимал, что выглядел на самом деле перед этой малознакомой женщиной беззащитным и уязвленным. Как бедная лимитчица, попавшая в переплет в большом городе. В то же время Лиза была сейчас единственным человеком, которому он мог довериться и рассказать о своих проблемах. А кому еще? Разве что Насте и, пожалуй, Артему. Все. Но у него не было связи ни с кем из них.
   Лиза украдкой глянула на часы.
   - Я вижу, вы спешите…
   Она смутилась, но затем честно призналась:
   - Да, действительно, со временем у меня не очень. Но отвезти вас домой вполне еще смогу.
   Влад смотрел ей в глаза и грустно улыбался.
   - Вот это уже будет лишним. Я доберусь самостоятельно. Так получилось, что машину продал, но в самое ближайшее время планирую купить новую…
   - Что вы так смотрите на меня? – перебила она и провела рукой по лицу, словно смахивая невидимую паутину.
   - Я? Извините, - он опустил глаза, - бывают встречи, когда спустя несколько часов кажется, что с этим человеком ты знаком уже давным-давно. Я про вас.
   - Мы встретились при таких обстоятельствах, которые сближают любых людей.
   - Да, действительно. Вы мой ангел-хранитель.
   - Не стоит преувеличивать. Вот если бы я успела оттолкнуть вас тогда, на тротуаре… Но все хорошо закончилось. Влад, спасибо вам за прекрасный ужин, - она поднялась и торопливо добавила: - я верю, что все остальное у вас образуется. Даже если вы откажетесь от этого странного предложения. Важно другое – вас помнят и ценят.
   Влад поднялся вслед за ней, но Лиза жестом его остановила.
   - Нет-нет, пожалуйста, не надо меня провожать. Звоните, буду рада услышать про ваши творческие успехи.
   Она выскользнула из его рук будто льдинка. Он остался сидеть, не посмев даже обернуться. Трудно понять, что двигало ею, когда она согласилась на этот ужин. Вежливость, любопытство? Возможно, и то и другое. Кроме одного – никакой связи с ним она не желала. И это вызывало чувство досады. Не потому, что он какой-то там известный бабник, которого неожиданно проигнорировали. Но с мужской точки зрения ему бы хотелось некоторой определенности. А в это время перед ним будто весы, так быстро качающиеся, что невозможно увидеть, что же лежит там, в чашах. И теперь это не будет давать ему покоя, потому что, он уже понял, в нем медленно просыпается охотничий инстинкт. Как же все некстати…
   Поздно вечером позвонила Настя с нового телефона, сообщила, что ее маме сделали операцию, и некоторое время за ней нужен будет уход.
   - Влад, прошу тебя, будь благоразумным. Не пей много и береги свое лицо, ты человек публичный.
   - Хорошо, дорогая. Не беспокойся. Тут уже предложения поступают насчет сценария. Так что лицо буду беречь.
   - Правда? От кого?
   - Даже не знаю, какой-то Ракитин. Предлагает встретиться завтра и обсудить план его замысла. Обещает большой гонорар.
   - Владь, это что, прикол такой? Я никакого Ракитина не знаю.
   - Я тоже считаю, что кто-то решил разыграть меня. Так что никуда не пойду.
   - А куда зовут, офис где?
   - Смешно сказать, встреча завтра в полдень в «Искре», в кафетерии.
   - Ты ничего не перепутал? Какой кафетерий?
   - Сказали, что для знакомства в самый раз будет. Огласят гонорар, а там уже решать мне.
   - Ой, мне сейчас бежать в палату нужно. Короче, Влад, прошу тебя, чтобы без глупостей. Целую.
   - Настя, постой! Спасибо тебе за подарок.
   - Понравился?
   - Не то слово. Просто восторг! Все, беги. Целую. Маме привет.
   
   Было еще довольно рано, когда его разбудил пронзительный звонок в дверь. Глянув в глазок, Влад в первое мгновение хотел на цыпочках уйти обратно в комнату: Глафира собственной персоной пожаловала к нему домой. Она что, совсем очумела? Однако, учитывая цепь невероятных событий в последние дни, он решил впустить гостью. В конце концов, у них общие дети, мало ли…
   - Что случилось, Глаша?
   Бывшая жена, презрительно окинув взглядом фигуру Влада в трусах, указала пальцем куда-то себе за спину.
   - Выйди. Поговорить надо.
   - Куда я пойду в таком виде.
   - Да уж, действительно… Так набрось что-нибудь.
   - Может, ты все-таки зайдешь и объяснишься?
   - Не хочу при твоей, - дернула она плечиком в шубке из рыси.
   Влад вздохнул и нехотя признался:
   - Я один. Настя в отъезде.
   - Так бы сразу и сказал.
   Она решительно вошла в прихожую, как боевой катер в бухту. На пороге гостиной притормозила, сбросила с ног сапоги, затем сняла шубу и протянула ее Владу.
   - Кофе сделаешь?
   - Да, конечно…
   Натягивая на ходу штаны и футболку, он вошел в кухню. Глаша бесцеремонно дымила сигаретой, стряхивая пепел в чайное блюдце.
   - Даже пепельницей не разжился, – решила она оправдаться.
   - Мы не курим с Настей…
   - При чем тут это? – она с интересом рассматривала его из-под опущенных длинных ресниц. – К вам же гости ходят?
   Влад не ответил и подошел к плите.
   - Тебе какой – растворимый или натуральный?
   - Натуральный растворимый, - ответила она и затушила сигарету. – Я с тобой насчет денег пришла поговорить.
   - Правда? А я думал, что обсудить внутреннюю и внешнюю политику государства.
   - Ты, Семенов, даже шутить разучился.
   - Просто я еще не проснулся. По-моему, насчет денег я тебе все объяснил. Мой сценарий отклонили. Денег пока…
   - Хватит тарахтеть, - поморщилась она, - я это уже слышала.
   Щелкнул чайник, Влад налил кипятка в чашку с кофе, достал из холодильника молоко.
   - Я не пью с молоком. Никогда.
   - Прости, забыл, - он вернул молоко на полку и захлопнул холодильник.
   - Нет, ты точно не проснулся. Или это последствие наезда?
   Влад вздрогнул и пристально посмотрел на нее.
   - Какой наезд еще?
   - Ой, только не надо прикидываться, - она шумно размешивала ложечкой кофе и не отводила взгляд. – Да уже все знают, что ты решил пропиариться и устроил себе это покушение. Я смотрю, что не все так безобидно прошло. Да, сценарист? Факты, как говорят, налицо.
   Влад провел рукой по заклеенной брови и, придвинув стул, сел напротив Глаши.
   - Это кто тебе такое мог сказать, интересно?
   - Неважно. Только ты с этим поаккуратней. Чуть правее, чуть левее – и ты в ящике. А детей мне одной что ли тянуть? Профессионалов нанимать надо, каскадеров. Ты вроде как в этой сфере вращаешься…
   - Так, хватит! - Влад громко стукнул кулаком по столу. – Мне надоело слушать твою ахинею!
   Глаша подпрыгнула на стуле от неожиданности и пролила немного кофе на стол.
   - Чего орешь?! Так заикой можно стать!
   - Тебе это только придаст обаяния! – рявкнул в ответ Влад. – Нет у меня сейчас денег. А у тебя они как раз должны быть. Куда ты их деваешь? У меня лично такое впечатление, что ты детям оплачиваешь каждый месяц учебу в Лондоне, а не в нашей гимназии. Я не олигарх, хочу заметить…
   - Заметила, - махнула она рукой. – Так что там с наездом?
   - Ты что, пришла посочувствовать мне?
   - Я пришла с серьезным разговором. И хочу узнать, что случилось у «Ласкового вечера».
   - Ты в теме, я смотрю… Ничего особенного. Чью-то машину занесло на повороте, и она выскочила на тротуар, зацепив меня. Я всего лишь неудачно упал. Вся история.
   Глаша протерла салфеткой чашку и сделала небольшой глоток.
   - Я тебе не верю, - тоном экзаменатора ответила она. – Ты даже не заявил в полицию.
    Влад обхватил голову руками и простонал:
   - Глаша, не пытай меня, я на нервной почве быстрее окочурюсь, чем под колесами машины. Результат, сама понимаешь, будет тот же. С какой целью ты пришла ко мне домой, да еще в такую рань? А если бы Настя была дома?
   - А где я должна тебя ловить? Отвезла детей в школу и к тебе.
   - Какой кошмар! Ты сама возила детей. А что твой Леонид, уже отказался играть роль заботливого отчима? Я тебе, кстати, предлагал забрать детей к себе.
   - Ладно, Семенов, не паясничай. Леня в Испанию улетел по делам. А я, уверяю тебя, не самая худшая мать.
   Он не стал спорить. Его бывшая жена при всей своей стервозности за детьми таки смотрела.
   - Влад, ты должен переписать эту квартиру на Артема. Вырастет – будет свой угол. Про Нину я уже как-нибудь сама побеспокоюсь. Все честно, согласись? – будничным тоном произвела она ревизию его имущества.
   От неожиданности он не знал, что ответить и беспомощно делал руками какие-то пассы с открытым ртом. Когда, наконец, у него прорезался голос, кашлянув, он только и смог произнести:
   - Ну ты и…
   - Я смотрю, друг мой, ты весь на эмоциях. Ни к чему это.
   Глафира отодвинула от себя чашку и поднялась из-за стола. Не дождавшись внятного ответа, она прошла к окну, окинула взглядом кухню и сказала:
   - Квартирка не бог весть что, конечно, но…
   - С паршивой овцы хоть шерсти клок, - помог ей Влад.
   - Я так не говорила, но в принципе смысл приблизительно такой.
   Он много раз задавал себе один и тот же вопрос: «Как можно было прожить целых десять лет рядом с этой никчемной женщиной?» Влад опустил голову, побарабанил пальцами по столу, затем посмотрел на нее исподлобья.
   - Глаша, ты знаешь, что я люблю своих детей и любому перегрызу за них горло, но идти на поводу у твоих безумных фантазий я не намерен.
   Она скрестила руки на груди и прислонилась к подоконнику, всем своим видом демонстрируя готовность выслушать его аргументы.
   - Стесняюсь спросить, - продолжил Влад, - ты не забыла, что я тебе с детьми оставил дом?
   - И что? При чем тут дом? Спасибо. Но сейчас я говорю про форс-мажор. Что будет, если с тобой, не дай Бог, конечно, что-нибудь случится? Кому все это? – она развела руками.
   - Знаешь… я почему-то уже предчувствую, что со мной обязательно что-нибудь случится. Что ты затеяла? – зловеще прошипел он и, с шумом отодвинув стул, поднялся. Он подошел к ней вплотную, так, что ей пришлось откинуть голову назад. – Признавайся! Кто тебя надоумил являться ко мне со своими идиотскими претензиями?! – гаркнул он что есть силы ей в лицо.
   - Ты сумасшедший! – с этими словами Глафира оттолкнула его и побежала в сторону прихожей. – От тебя даже твоя шлюха Настя сбежала! – крикнула она уже оттуда. – Все так говорят!
   Владу показалось, что у него из-под ног земля уходит. Он изо всех сил старался выждать хотя бы несколько секунд, чтобы как-то усмирить свою ярость, но, не выдержав, выскочил вслед за ней.
   Глафира с шубой подмышкой и в сапогах с расстегнутыми замками тут же выскочила на лестничную площадку.
   - Кретин и неудачник! – взвизгнула она и дробно стуча каблуками понеслась вниз по лестнице.
   Уцепившись за дверную ручку, как за спасительную соломинку, он все-таки заставил себя не бросаться ей вдогонку.
   Влад долго стоял под душем, бесконечное число раз намыливая себя с ног до головы. Таким образом он безуспешно пытался смыть всю грязь, которой, казалось, покрылось его тело за эти полчаса общения с бывшей женой. Обмотавшись полотенцем, он вернулся в спальню и присел на кровать. В душе все клокотало от ненависти. Почему нельзя сохранить нормальные отношения после развода? Ради детей хотя бы? Он вытянул вперед руки и некоторое время смотрел на свои дрожащие пальцы. Зачем она трогала Настю? Ведь за такие слова он мог и ударить...
   Отыскав в шкафу припрятанную пачку сигарет и зажигалку, Влад закурил. Несколько глубоких затяжек помогли ему собраться. Чтобы не уронить пепел, он быстро прошел в кухню и остановился возле раковины. Действительно, пепельницу надо приобрести, так, на всякий случай. Вот хотя бы на такой. Его взгляд упал на чашку, из которой пила кофе Глафира. Зажав зубами сигарету, он подошел к столу и брезгливо, двумя пальцами взяв за ручку, понес чашку к окну. Выбросив посудину, он еще некоторое время держал створку открытой, чтобы выветрить запах духов Глафиры, который назойливо витал в воздухе.
   Очередной день с самого начала не предвещал ничего хорошего. Для того, чтобы как-то определиться с планами, ему нужны были точки опоры. Он набрал номер Насти. После долгих гудков она скороговоркой ответила:
   - Владя, дорогой, перезвони после обеда. Сейчас не могу говорить.
   Он посмотрел на темный экран мобильника и усмехнулся. Чем черт не шутит, вдруг в словах Глаши скрывалась правда, неизвестная лишь ему одному? Тогда это полный тупик.
   Почесав переносицу телефоном, он вздохнул и попытался связаться с Артемом. Когда абонент и в этот раз оказался недоступен, Влад даже не удивился. Окружающий мир внезапно, без объявления причин, перестал с ним контактировать. Такое, наверное, бывает и у других, но подобная философия лично ему сейчас никак не помогала.
   Он занялся приготовлением завтрака, несмотря на полное отсутствие аппетита. Потом забросил в стиральную машину белье, протер везде пыль. Он ходил по дому, как робот, старательно выискивая для себя дела. Кто знает, подумалось ему, не это ли причина большей продолжительности жизни женщин, которые в любых обстоятельствах не прекращают заниматься будничными делами. Однако спустя час, он остановился. Как машина, у которой кончился бензин.
   Время подбиралось к одиннадцати. В голове уже созрел план дальнейших действий: сейчас он должен съездить к Артему домой и выяснить у семейства ресторатора про судьбу их главы. А дальше… Влад потер ладони и громко хлопнул. А дальше он пойдет на встречу в «Искру». Все, - сказал он себе, - это даже не обсуждается! Здоровью не повредит, как сказала вчера Лиза.
   Такси остановилось возле забора, оплетенного серым ажуром девичьего винограда. Машину он решил не отпускать, чтобы сэкономить время, и быстрым шагом направился к калитке. Артем Соколов жил в этом загородном доме уже около десяти лет. Влад любил приезжать сюда, особенно после того, как свой дом пришлось покинуть из-за развода. Когда еще он сможет купить другой дом – большой вопрос, но мечту такую втайне лелеял.
   На звонок вышла домработница Стеша и ни слова не говоря, затворила за Владом калитку, после чего торопливо направилась обратно в дом. Это было немного странно, учитывая, что женщина по натуре была говорливая и давно знала Влада.
   - Подождите здесь, - обронила она тихим голосом, когда он собрался подняться на второй этаж. – Хозяйка сейчас спустится.
   Влад почувствовал себя неуютно от столь холодного приема. Возможно, подумал он, кто-то из домочадцев заболел или еще какие неприятности. Он остановился у камина и задумчиво окинул взглядом гостиную, в которой Соколовы обычно устраивали шумные праздники с кучей гостей. Вскоре раздались шаги на лестнице, и по звуку этих шагов Влад уже понял, что ему здесь не рады.
   Жена Соколова вошла в гостиную и в растерянности остановилась.
   - Здравствуй, Наташа.
   Она вздрогнула и обернулась в его сторону.
   - Здравствуй, Влад. Не сразу тебя заметила. Смотрю – диван пустой. А ты тут…
   - Извини, что без предупреждения, я на минутку. Не хотелось по телефону.
   Ее лицо, безучастное и бледное, вдруг оживилось.
   - Что-то случилось, Влад? – она подошла к нему и пристально посмотрела в глаза.
   Он пожал плечами, сделав неопределенный жест рукой.
   - Да нет, вроде ничего особенного. Я всего лишь хотел узнать, где Артем. Не могу к нему дозвониться и, как я понимаю, дома его тоже нет.
   Она сделала несколько шагов в сторону кресла, взялась рукой за спинку и бесцветно ответила:
   - Нет. Он где-то в области. Там дела у него по закупке нового оборудования для кафе.
   - Оборудования?
   - Да, для кухни. Он собирался все модернизировать там.
   - Он тебе давно звонил?
   - Сегодня утром.
   - А мне не отвечает. Странно… У вас все в порядке? – резко спросил он.
   - Почему ты спрашиваешь? – она заволновалась и стала пальцами разминать спинку кресла.
   - Наташа, я просто так спросил, тихо у вас как-то, непривычно… а где Вера Аркадьевна?
   - Мама приболела немного, в комнате у себя. Погода такая неустойчивая, давление скачет.
   Она будто обрадовалась, что появилась возможность поменять тему.
   - Очень жаль, - сочувственно ответил Влад. – А я даже без гостинцев. Передавай ей мои пожелания здоровья.
   - Спасибо, Влад. Мама тебя очень любит. Вот теперь будет переживать, что не удалось с тобой поболтать и в картишки перекинуться.
   Он засмеялся и подошел к Наташе.
   - Это мелочи. Было бы здоровье. Как поправится, я мигом примчусь скрасить ее досуг. Я теперь в некотором роде безработный. Времени полно свободного.
   - Как это, Влад? А говоришь, ничего не случилось, - участливо произнесла она. Ее лицо несколько оживилось, появились краски, глаза заблестели.
   - Ничего, думаю, это временное явление. Кризис. Бывает не только в экономике, как ты понимаешь.
   - Это тот момент, когда, говорят знающие люди, требуется отдых и новые впечатления. Как дела у Насти?
   - Слава богу, в порядке. Ну что ж, я пойду, - в его глазах читался немой вопрос. Наташа это почувствовала и отвела взгляд. Она не стала его останавливать, и это обстоятельство добавило тревоги.
   Открыв дверь, он попросил:
   - Если будешь разговаривать с Артемом, скажи, что я очень хочу его увидеть.
   - Конечно.
   Домработница, накинув на плечи шаль, вышла проводить его до калитки. Таксист, увидев Влада, запустил двигатель.
   - Стеша, у вас все в порядке? – не выдержав, спросил Влад и придержал рукой калитку.
   - Вы про что, Владислав Петрович? – не глядя на него, спросила женщина.
   - Про все. Что у вас происходит?
   - У нас все в порядке, - нажимая на каждое слово, ответила она и с силой закрыла за ним калитку.
    Всю дорогу до торгового центра, ему не давала покоя мысль, что в доме Соколовых что-то происходит, что-то очень нехорошее и куда более серьезное, чем его неприятности с продюсером. Отпустив такси, он вышел недалеко от «Искры». Кто придет с ним на встречу и придет ли вообще? Не станет ли он посмешищем потом где-нибудь в соцсетях или, того хуже, на видео в ютубе?
   Началась метель, он поднял воротник куртки и нахлобучил  шапку. Войти решил не с главного входа, а с бокового, малоприметного. Поднявшись на второй этаж по узкой лестнице, он остановился у стеклянных перил перехода, откуда открывался обзор на первый этаж и кафетерий. Было без нескольких минут двенадцать, среди посетителей никого для себя Влад не приметил. Мамочки с детьми, молодежь, средних лет парочка – у кого кофе, у кого сладости, а некоторые просто присели отдохнуть. Неожиданно раздался звонок мобильника.
   - Владислав Петрович, добрый день, - раздался знакомый уже голос. – Что ж вы не спускаетесь? Я не кусаюсь, поверьте.
   Влад невольно дернулся и еще раз глянул вниз. В дальнем углу, у служебной двери за столиком сидел крупный, седовласый мужчина в расстегнутой куртке с капюшоном, отороченным рыжим мехом. Он приветливо помахал Владу рукой, приглашая к себе за стол. Отпираться было бессмысленно, вся его операция с разведкой провалилась на корню. Влад еще раз глянул на незнакомца, но тот уже преспокойно пил кофе и не высказывал намерений следить за ним. Что ж, подумал он, не сбегать же сейчас, это уж точно будет выглядеть комично.

   - Здравствуйте, - он слегка приподнялся и указал рукой на стул рядом. – Меня попросили заняться сегодняшними переговорами с вами.
   - Так вы и есть тот самый Ракитин?
   - Нет, Илья Федорович поручил это дело мне. Да, собственно, для вас это не имеет никакого значения.
   Влад нахмурился и не проронил ни слова в ответ. Как говорится, назвался груздем…
   - Итак, прямо к делу, - вздохнул он, будто ему сейчас предстояло копать лопатой траншею. – Нам нужен сценарий объемом на двухчасовое кино. Можно чуть меньше, но час сорок – это предел.
   - Позвольте узнать ваше имя, - решил перебить его Влад.
  - Да, простите великодушно, - улыбнулся он, - Валерий Неверов. На начальном этапе все вопросы вы будете решать со мной.
   - Какое отношение к кинематографу имеет уважаемый мистер Ракитин?
   - Никакого, - обрезал он. – Так вот, идем дальше…
   Влад нетерпеливо поерзал на стуле, готовый сорваться в любой момент.
   - Я не понимаю, - встрял опять Влад, - какое кино вы сможете снять в таком случае?
   Неверов снисходительно улыбнулся, немного помолчал, глядя куда-то себе под ноги, и, дождавшись «тишины в классе», продолжил.
   - Все, что будет с вашим сценарием в дальнейшем – чисто наша забота. Не обременяйте свою голову лишним, не отвлекайтесь от главного. А главное – написать сценарий о любви, предательстве, торжестве добра над злом и прочей милой ерундой.
   Влад почувствовал, как у него глаза съехались к носу. Чем-чем, но мелодрамами он никогда не занимался.
   - У меня несколько иная, как бы сказать… специфика. Триллер, детектив.
   Мужчина ладонью провел в воздухе жирную черту.
   - Этот вопрос, я думаю, вы решите для себя. Кто знает, может, новая специфика вам придется больше по душе.
   Влад кивнул, затем задал вопрос, который ему самому тут же показался глупым:
   - А что с подбором актеров?
   - Маэстро Семенов, вы, мне кажется, меня не поняли. Вы пишете, а мы платим деньги. Все! Судьба сценария вас не касается. Это частное дело заказчика. Возможно, он сам будет сниматься в главной роли. Или его жена. Ваше имя нигде фигурировать не будет. Так что имидж сценариста Семенова не пострадает.
   Владу стало тоскливо. На кой черт он сюда приперся? Какая еще мелодрама? Он уже мысленно представлял себе свои муки перед белым листом.
   - Не знаю даже, что ответить…
   Неверов кивнул.
   - Для этого я вас и пригласил сюда. Не торопитесь, все обдумайте. Сроки будут достаточно жесткими – полтора месяца. В случае невыполнения…
   Влад уставился на своего визави в ожидании ответа, что же его ждет в случае авторского прокола.
   - Ну, об этом пока рано говорить, - тут же свернул Неверов тему. – У вас есть три дня на обдумывание. – С этими словами он поднялся. – Я сам с вами свяжусь. И да, - он наклонился к столу и, взяв салфетку, написал маркером большие, жирные цифры. – Это ваш гонорар. Я к тому, чтобы думалось веселее.
   Влад вполглаза глянул на сумму, потом перевел взгляд на Неверова.
   - Вы это серьезно?
   - Серьезней не бывает. – Он сам еще раз глянул и пальцем пересчитал нолики. – Все верно. Думайте. – Убрав салфетку в карман, он задвинул стул и кивнул на прощанье. – Всего доброго. Я свяжусь с вами.
   Влад ничего не ответил. Человек творческий, он понимал, что фантазировать можно сколь угодно смело, но по той же самой причине он весьма скептически относился к так называемым чудесам в реальной жизни. Та сумма, что была ему продемонстрирована, выходила за рамки его понимания. Игорь Павлов, чтоб ему пусто было, отстегивал за самый удачный сценарий раз в пять меньше.
   Взяв кофе и печенье, он вернулся за столик. Ни о чем думать не хотелось. За окном по-прежнему ветер и снег исполняли свой безыскусный танец. Все просто, все понятно. Скучно, зато без подвоха. Он задумчиво жевал дорогое, фирменное печенье «Искра» и не чувствовал вкуса. Перебрав в уме события последних дней, он пришел к неутешительному выводу, что началась полоса, которую ни черной, ни белой не назовешь. Все как-то зыбко, шатко, туманно и, главное, ненадежно во всех отношениях. Болото, одним словом. Со всем комплектом нечисти.
   Домой он шел пешком. Потом долго у квартиры стряхивал с себя налипший снег. Из-за двери слышался трезвон домашнего телефона. Забежав в прихожую, он тут же схватил трубку. Женский голос показался ему незнакомым.
   - Квартира Семенова?
   - Да, вы не ошиблись…
   - Я звоню вам по поручению  семьи Волошиных.
   - Слушаю внимательно, - Влад почувствовал в своем голосе фальшь. Его внимание сейчас сосредоточилось на одном – липучее ощущение катастрофы. Оно сковало ему дыхание, лезло за шиворот, парализовало руку, в которой он держал трубку…
   - Ваш друг, Павел Волошин, скончался сегодня утром. Очень жаль сообщать вам такую весть. О дате похорон пока точно неизвестно.
   Владу показалось, что трубка в его руке стала тяжелой, как гиря. Он изо всех сил старался ее не уронить.
   - Подождите! – взвизгнул он неожиданно тоненьким голосом. – Почему  умер? Что произошло?
   - Извините, мне еще много звонков сделать надо. Эксперты пока не назвали причину. До свидания.
   Его бил озноб. Не разуваясь, Влад так и пошел в гостиную с трубкой в руке, слушая унылые гудки, пока его не остановил грохот упавшего на пол аппарата. Он вернулся в прихожую, поднял телефон, разулся, постарался успокоиться. Надо было обзвонить знакомых… только, похоже, этим уже занимаются. Артем не отвечает, а ведь именно с ним в первую очередь хотелось поговорить. Позвонить Наташе? Поразмыслив, он отказался от этой затеи. Им точно сообщат. Пальцы машинально отыскали в мобильнике Настю.
   - Да, - глухо отозвалась она.
   - Настя, нехорошие новости.
   - Господи… не пугай меня…
   - Паша Волошин  умер.
   - Как это? Что случилось?
   - Не знаю. Я ничего не знаю, Настя. Мне позвонили сейчас чужие люди. Сказали, что по поручению семьи… Короче, даже не представляю к кому обратиться за разъяснением. Сказали почему-то про экспертов, что пока нет заключения, и когда будет – неизвестно.
   - Влад, извини, я тоже не смогу сейчас приехать. Но постараюсь узнать что-нибудь. Все, дорогой, до связи.
   - До связи… - прошептал Влад.
   Павел заболел накануне его дня рождения. Но никто ведь не сказал, что это было что-то угрожающее жизни. Мало ли болеют люди. Потом выздоравливают. Стремительная смерть после недолгой болезни… странно все это. Насколько ему известно, Павла не оперировали.
   Он обхватил шею руками, будто пытаясь освободиться от чьих-то тисков. И квартира ему сейчас показалась тесной клеткой, в которой он мечется и на свободу никак не может вырваться. Влад заглянул в буфет, неожиданно обнаружил там виски и очень удивился этому обстоятельству. Ему никогда не нравился этот благородный напиток. Не понимал он в нем толк. Но сейчас не до изысков. Поспешно откупорив бутылку, он, расплескивая, наполнил низкий стаканчик до краев и, судорожно глотая, выпил до дна. Уткнувшись носом в кулак, он тихо, почти без слез, заплакал, сдерживая себя, чтобы не разрыдаться в голос.
   Надо было съездить к Волошиным, нельзя отсиживаться дома в ожидании вердикта каких-то там экспертов. Влад подошел к зеркалу в ванной и невольно отшатнулся: оттуда на него смотрел небритый и нетрезвый тип с угрюмым выражением лица. И возрастом лет на десять как минимум старше. Он долго ополаскивал лицо ледяной водой, прежде чем отражение в зеркале стало более или менее сносным. Еще он пожалел, что принимал спиртное. Нужна была машина, и на данный момент подошла бы арендная, но сегодня уже этот вопрос не решить.
   Возле дома, где жил Павел, стояла скорая помощь. Поднимаясь по лестнице, он встретил спускающихся вниз медиков. На душе стало тяжело, и ноги словно налились свинцом и едва слушались. В его жизни событий, связанных со смертью, было не так и много. В основном уходили в мир иной довольно пожилые родственники, смерть которых вызывала глубокую печаль, но не вопросы «почему так рано».
   Подойдя к двери, Влад некоторое время стоял, пытаясь угомонить гулко стучащее сердце. Однако едва он услышал мелодичный звук звонка под своим пальцем, как оно едва не выпрыгнуло из груди.
   Дверь открыла дочка Паши Татьяна, худенькая девочка тринадцати лет, очень похожая на отца своими большими синими глазами в обрамлении пушистых черных ресниц.
   - Дядя Влад, здравствуйте, - она опустила вниз голову и отошла немного в сторону, пропуская его в квартиру. – Хорошо, что вы пришли, маме совсем плохо.
   Рита вышла из спальни и, увидев Влада, подбежала к нему.
   - Влад, у нас горе, - она уцепилась ему за рукав и потащила в кухню.
   Плотно прикрыв за собой дверь, она свистящим шепотом, скрывая свой рвущийся наружу крик, проговорила:
   - Влад, Пашку отравили! Он умер только что в больнице… Я не знаю, что делать, как Тане сказать. Она еще не знает…
   - Как это отравили, - у Влада вытянулось лицо. – Что ты такое говоришь? Кто?! – тоже шепотом прокричал он.
   - Я не знаю, - она безостановочно мотала головой. – А ты пришел к нему? Думал, что он просто лежит дома и болеет?
   Владу показалось, что он попал в ловушку времени. Противная тошнота подкатила к горлу, он подошел к раковине и открыл кран.
   - Что с тобой, ты очень бледный, - Рита взяла из шкафчика чашку и подала Владу. – Надо сообщить родственникам… нет, вначале надо сказать Тане. Бедная девочка…
   Влад, сделав пару глотков, поставил чашку в раковину и обернулся к Рите.
   - Извини, я что-то расклеился не вовремя. Рита, я приехал к вам не навещать Пашу, а потому, что мне по телефону сообщили о его смерти.
   - Тебе уже сообщили? Из больницы? – Рита медленно опустилась на стул. – Почему именно тебе, а потом только мне…
   Она неотрывно смотрела на него с жалкой улыбкой, как ребенок, не понявший шутки взрослых.
   Он присел рядом с ней.
   - Рита, пожалуйста, соберись и скажи мне, когда умер Паша? – Влад взял ее за руку.
   У нее потекли слезы.
   - Когда? Вот сейчас приехали из больницы и сказали. И еще укол мне какой-то сделали. Минут сорок или час назад и умер.
   - Прости меня, но я должен тебе сказать, что мне об этом сообщили больше двух часов назад. Позвонила женщина и сказала, что семья Волошиных извещает вас… ну и так далее. А ты говоришь, что совсем недавно.
   - Как же так? Два часа назад… А что за женщина?
   - Я не знаю. Сказала, что по поручению вашей семьи… На домашний телефон. Но это ничего не значит, я все равно узнаю номер, с которого звонили.
   - Они мне и справку привезли, - лепетала Рита, уставившись бессмысленным взглядом в пространство перед собой.
   - Подожди, Рита, тебе про отравление сейчас сказали?
   Рита осторожно освободила руку и приложила ладонь ко лбу, словно проверяя температуру.
   - Нет, Влад, про отравление мы узнали вчера, когда Паше стало хуже и его на скорой увезли в больницу. Мы ведь думали, что у него вирусная инфекция в тяжелой форме, а там сделали какие-то анализы и сказали, что токсичное вещество… потом увезли в реанимацию. Меня отправили домой, а сегодня все закончилось…- Она закрыла лицо руками, и ее плечи затряслись.
   - Рита, Рита… постарайся взять себя в руки. Надо сейчас с дочкой поговорить.
   - Да… я сейчас… бедная моя девочка, она просто обожала Пашу.
   - Странно, что никто больше тебе не звонит. Та женщина сказала, что у нее еще много звонков в связи с этим.
   Рита посмотрела на Влада и покачала головой.
   - Я никого ни о чем не просила. Врач только что вышел от меня, и тут же ты в дверь. Кто посмел звонить от моего имени… Два часа назад? Так он еще живой был, - она не моргая смотрела на него. – Влад, мне что-то не нравится это все. Ты Артему сообщил?
   - Он был бы первым, кому я позвонил. Только не могу я с ним связаться, уже третий день его телефон для меня недоступен. Не нравится и мне все это, Рита.
   - Артем не отвечает на твои звонки? Это новость… Влад, а что у тебя с лицом? – Она показала пальцем на бровь, потом на губу.
   - Да, ерунда. По сравнению… - Влад запнулся. – Заживет. Меня машина сбила позавчера. Но, как видишь, довольно удачно как-то. Выкрутился, в общем.
   Рита охнула и оглянулась на дверь.
   - Господи, Влад, не пугай меня. Я не верю в цепь случайностей. Так куда подевался Артем. Надо Наташе позвонить…
   - Рита, - он сжал ее за плечи, - я был сегодня у Наташи. Она не захотела говорить со мной об Артеме. Дома его нет, в кафе он тоже не появлялся. Я так и не мог понять, что у них там в доме происходит, но что-то происходит нехорошее - это точно.
   Она с недоверием покосилась на Влада.
   - Он жив хотя бы? Как это его нигде нет, и его что, никто не ищет?
   - Не поверишь, он иногда звонит на работу и домой, но ему никто не может позвонить. Как и я, собственно.
    Рита нахмурилась и взялась за сердце.
   - Что-то мне нехорошо. Голова кружится. Они мне укол сделали, наверное, успокаивающий.
   Они вышли из кухни. Рядом с дверью, на полу, сидела Таня, ее лицо было залито слезами.
   - Танюша, - Рита сползла на пол рядом с дочерью.
   - Мама, это правда?
   - Что правда?
   - Что папа умер! – закричала она и вскочила на ноги. – Вы там говорите на кухне про моего папу, а мне ни словечка!
   - Таня, - Влад попытался ее взять за руку, но девочка отскочила в сторону. – Мама тебя очень любит и не знает, как сказать про такое… Извини нас. Вы сейчас должны помочь друг другу.
   Таня убежала в свою комнату, громко хлопнув дверью. Рита так и осталась сидеть на полу, прикрыв глаза. Вяло махнув рукой, она прошептала:
   - Ничего, мы как-нибудь… ты иди, Влад. Нам надо с дочкой все это как-то осознать… Я потом позвоню тебе, когда похороны. Я всем позвоню сама, потому что это мое горе, мой долг… Береги себя.

   Он шел по улице, не замечая, что в расстегнутое пальто ветер задувает снег, что шарф одним концом едва держится за шею, развеваясь шлейфом за спиной. Шапку он нес в руке, и не знал, куда ему идти, что делать и как быть со всем тем, что происходит. Поговорив с Ритой, он почувствовал, что все события последних дней не простая череда неприятностей разных мастей. Во всей этой истории про «тридцать три года» Владислава Семенова вырисовывался некий сценарий с центральным стержнем, написанный отнюдь не его легкой рукой. Он старательно пытался загнать свои мысли в русло здравомыслия и посмотреть на все глазами «атеиста», но все его потуги только усугубляли ощущение надвигающегося продолжения драмы.
   Он прошел почти три квартала, когда сзади его окликнули. Влад вздрогнул, ему почудился голос Артема, он резко обернулся, но, не заметив никого знакомого, решил, что ослышался. Только сейчас он увидел, что протопал добрую половину пути до своего дома.
   - Петрович! Зазнался совсем! – услышал он рядом и остановился.
   Его догнал писатель Кистень. Когда-то Влад написал сценарий по его роману, и некоторое время они достаточно тесно контактировали на профессиональной почве.
   - Виктор, - Влад широко улыбнулся, - я очень рад тебя видеть. Сколько лет, сколько зим!
   - И не говори, - Кистень протянул ему руку, - я уж подумал, ты где-нибудь по заграницам дрейфуешь.
   Влад удивленно посмотрел на писателя – чернявого, всегда излучавшего веселье и доброе расположение духа украинца.
   - С чего вдруг? Я, брат, заклятый патриот.
   Виктор расхохотался.
   - Не-е, патриоты, дружище, как раз в этом деле толк знают и патриотично жарятся на нежных песках весьма дальнего зарубежья. Слушай, ты куда-то спешишь?
   Влад не мог ответить на этот вопрос даже самому себе. Он бежал от чужой беды, только дороги все замело и пути он не знает. Нет у него ориентира в нормальную, безмятежную жизнь со всеми ее превратностями, подъемами и спадами, со скандалами с Глашей, со счастливыми минутами общения с детьми.
   - Трудно сказать, Витя. То ли спешу, то ли убегаю.
   - От кого? – кокетливо пропел писатель? – Я тебе могу помочь?
   Влад похлопал его по плечу.
   - Спасибо. Учту, если совсем туго станет.
   - Знаешь, у меня час-полтора свободны. Может, зайдем куда-нибудь, перекусим? У меня сегодня с утра ни крошки во рту.
   Влад неожиданно для себя согласился. Возможно, решил он, еда и говорун Кистень как-то отвлекут его хотя бы на время от дурных мыслей.
   - Кстати, твой последний сценарий скоро мы увидим воплощенным на экране? – поинтересовался писатель, когда официант принес еду.
   Этот вопрос, как кость в горле, испортил последние намеки на желание поесть.
   - Не могу тебе сказать, Витя. Я пока его еще не отдавал, - соврал он, чтобы как-то закрыть вопрос. – Хочу кое-что подправить, а местами и кардинально поменять. Так что…
   - Знаешь, я тебе завидую, - обронил он совсем не в тему, ловко расправляясь с куском ростбифа.
   - Правда? А я тебе завидую, - ответил Влад, вкладывая в это совсем иной смысл, нежели могло показаться писателю.
   - Брось. Мои книги даются мне совсем не так легко, как может показаться со стороны.
   - Витя, они читаются легко. А это дорогого стоит.
   Кистень как будто приуныл, но это было лишь краткое мгновение, и вряд ли посторонний глаз уловил бы эту перемену в выражении его лица.
   - Ага! Зато пишутся… - он бросил на тарелку столовые приборы, взмахнул руками и закатил глаза, но тут же рассмеявшись, продолжил трапезу.
   - Неужели трудно? – из вежливости поинтересовался Влад.
   - Не дай Бог, Петрович. Чистая каторга… Меня постоянно тянет отвлечься, передохнуть, как будто во мне сидит злоумышленник, у которого одна единственная цель – не давать мне сидеть за столом.  Я вот иной раз думаю, а не податься ли мне в сценаристы. Может, легче пойдет. Как ты думаешь?
   Влад не сразу понял смысл вопроса, его мысли то и дело возвращались к необъяснимой смерти Павла Волошина.
   - Послушай, Влад, я смотрю, наш разговор тебя не занимает. И вообще, ты как-то не нравишься мне сегодня, совсем не нравишься. У тебя все в порядке?
   - Что? – будто очнувшись, спросил он. – Извини, задумался. У меня действительно проблемы. Умер друг. Паша Волошин.
   Кистень перестал жевать и, склонив голову к плечу, спросил:
   - Волошин… это король автомоек который?
   Влад вздохнул.
   - Ну какой там король. Но на хлеб с маслом зарабатывал. Я только что узнал. Так что извини, собеседник я сегодня неважный.
   - Да… это, конечно… - он задумался на мгновение, затем выпалил: - так я ж с ним пять дней назад в бассейне был! На Степной. Хороший такой бассейн и сауна там приличная. Я, правда, чисто поплавать, а он, по-моему, в сауну тоже заходил… Да, странная штука жизнь. Был жив-здоров… А причина? Сердце?
   Влад неопределенно пожал плечами.
   - Пока не знаем. Будет экспертиза.
   - Я тебе сочувствую, Петрович. Ты крепись. Как говорится, пройдет и это.
   Влад грустно усмехнулся и кивнул:
   - Тут ты прав.
   Рассчитавшись по счету, они вышли на улицу. Кистень вызвал такси и предложил Владу подвезти его до нужного пункта.
   - Спасибо, Витя. Я еще пройдусь немного. Мне так легче.
   Они обменялись рукопожатиями, и Влад быстрым шагом направился к ближайшему переулку, чтобы сократить путь домой. Ранние зимние сумерки уже опускались на землю, вызывая у Влада очередной приступ удушающей меланхолии. Он шагал по-армейски твердой походкой и мысленно чеканил слова в такт шагам: где-мог-отравиться-Павел, кто-мог-отравить-Павла, за что-отравили-Павла, почему-рядом-нет-Насти…
    - Добрый вечер, - прервала его мысли пожилая соседка, с которой он столкнулся в дверях  подъезда.
   - Что? – невпопад спросил он и тут же, спохватившись, исправился: - Добрый вечер, Анна Аркадьевна. Простите, задумался…
   - Ничего страшного, Владислав Петрович. Вы человек творческий. Не иначе новый сюжет обдумывали.
   Владу неожиданно захотелось нагрубить ей, но ситуацию спасла дверь, которая вовремя захлопнулась и разделила его с соседкой. Поднимаясь по ступенькам, он продолжил свою речевку, оставив в ней лишь слова про Настю. Действительно, ему сейчас очень не хватало ее. В отношении себя он таких иллюзий не питал. Вряд ли в ее планы входит возвращение к нему в ближайшее время. Мама – святое. Но беда в том, что вместе с мамой в кадре замаячил еще один странный персонаж – неизвестный мужчина в кафе. Коллега по работе? Возможно, но только не из ее редакции.
   Он поймал себя на том, что давно стоит перед дверью своей квартиры с зажатым в кулаке ключом. Все потому, что эта дверь теперь – стена, в которую он упирается лбом от безысходности. Просто ему некуда больше идти, но и дома делать нечего. А ведь совсем недавно он любил свою небольшую, но очень уютную квартиру, где все располагало к творчеству – удобная мебель, хороший вид из окна, шкафы с книгами, и Настя – его беспристрастная муза.
   Побродив по квартире, Влад остановился возле стола, за которым он обычно работал, провел ладонью по гладкой поверхности, ощутив приятную шелковистость натурального дерева. Работа была смыслом его жизни. И если он в ближайшее время не начнет писать, последствия могут быть, как говорят медики, необратимы. Он сел в кресло, крутанулся пару раз и ухватился руками за ноутбук. Вот он, благословенный сборник человеческих знаний, мудрости и вселенской глупости. От четкой работы этого ящика зависела вся его жизнь. Влад не мог объяснить сам себе, почему писать на бумаге у него никогда не получалось. Дай ему с утра ручку и белый лист, он так и останется к концу дня идеально чистым. С точки зрения психологии это, наверное, имеет свое объяснение, но чисто по-человечески ему было обидно. Будто ущербность какая. А ведь классики перьями скрипели, и с фантазией проблем не испытывали.
   Пальцы легли на клавиатуру и вывели заголовок: «Проклятый день». О чем заголовок, он понимал прекрасно, этот день он не забудет никогда, а вот что последует ниже… Сегодня ему предложили написать мелодраму. Смешно сказать. Правда, гонорар далеко не смешной. Вспомнив о сумме на листке, Влад, крякнув, поскреб затылок. Что это за люди? Не блеф ли? Для какой надобности людям киносценарий, если они никогда не смогут сделать из него настоящее кино? Этот Неверов позвонит через три дня, а ответ как-то не вырисовывается. Более того, Влад понимал, что уже завтра он будет склоняться, скорее, к «нет», нежели к «да», потому что подобное предложение выходит за рамки здравомыслия. Хотя, что греха таить, ему никогда не был чужд дух легкого авантюризма. 
   Вскоре на столе появилась большая чашка кофе, чуть поодаль блюдце с несколькими ломтиками сыра и стопочкой крекеров. Это так, чтобы не отвлекаться на перекусы. Теперь сюжет. Так все-таки мелодрама или детектив? Господа Ракитин с Неверовым держали его за шиворот над пропастью со своим предложением. Вполне может так случиться, что, как сказал этот тип на встрече, новый жанр придется ему по вкусу. Да, теоретически он допускал такой вариант, но только теоретически. А практически… Влад прищурил глаза и представил себе сцену, где он рассказывает об этом предложении, к примеру, сценаристу Резунову, человеку амбициозному и достаточно успешному. Итак, что бы ответил тот? Влад хмыкнул, мысленно увидев выражение лица Резунова. «Да я тебе любую Санта-Барбару накропаю за такие деньги!» - ответил бы он. И ведь точно накропает!
   Влад нахмурился и забросил в рот печеньку. Похрустев, запил глотком кофе и тяжело вздохнул. Может, поговорить с Неверовым и перекинуть заказ на Резунова? Нет… похоже, что его мнением в данном случае никто не интересуется. И здесь два варианта – либо он соглашается, либо нет. Тут же неприятно заныло в груди: а есть ли шанс у него на второй вариант? Деньги нужны как воздух.
   От мыслей отвлек завибрировавший мобильник. Глянув на экран, Влад подскочил с кресла – Павлов! Собственной персоной!
   - Да, слушаю, - едва совладав с голосом, ответил он.
   - Влад, добрый вечер, - прохрипел в трубку продюсер. – Слушай, нам бы не мешало с тобой встретиться, есть о чем поговорить. Я про твой сценарий, - он закашлялся.
   - Да-да, я понял… вы заболели, Игорь Иванович?
   - Есть немного. Ерунда. Ты когда сможешь приехать ко мне в офис? Я сейчас здесь как раз.
   - Если вам удобно, через полчаса буду на месте.
   - Давай…
   Он стоял в каком-то странном оцепенении, не в силах понять, что сейчас испытывает – радость или разочарование. О чем именно собрался говорить Павлов? Как-то весьма туманно он излагал свои мысли. К тому же, чувствовалось, что человек конкретно болен, и рабочие встречи ему вряд ли удобны. Тогда что? Можно предположить, что он, по-видимому, решил принять сценарий или отказать, но не через секретаршу, а при личной встрече. Короче, полгода, объявленные ранее, как-то рассосались. И велика вероятность, что его приглашение -  знак хороший. Зачем вызывать его для того, чтобы лишний раз сказать, что работа не устраивает? Нелогично. Влад, словно очнувшись, бросился лихорадочно собираться, не забыв прихватить с собой папку со вторым экземпляром сценария. По дороге он позвонил Лизе и сообщил ей, что, похоже, Павлов, как она и предполагала, все же одумался и решил принять его сценарий.
   - Правда? Я очень рада. Но ничего в этом удивительного нет, потому что вы по-настоящему талантливый человек. А разбрасываться талантами ни один режиссер не станет. Я вас поздравляю.
   - Ну, поздравлять пока еще не с чем. Вот иду на встречу. Сам позвонил. А хотите, я угадаю, что вы сейчас делаете?
   - Я? И что же…
   - Улыбаетесь, - рассмеялся Влад.
   - Э-э-э… как это вам удалось?
   - Все просто. Меняется интонация.
   Она засмеялась в ответ.
   - Ну да, это ведь элементарно.
   - Если все сложится удачно, то мы с вами это обязательно отпразднуем. Вы согласны?
   - Пожалуй, у меня нет повода отказаться. Главное, чтобы пророчество сбылось. Буду держать пальцы крестиком.
   - Спасибо. Я завтра вам позвоню.
    Дом, в котором Павлов снимал довольно просторное помещение для работы, располагался почти в центре города, но при этом в глубине от шумных улиц. Ухоженный тихий двор и старое, сталинских времен здание, реставрированное по современным технологиям – все это привлекало сюда людей обеспеченных, богемных. Насколько было известно, по соседству с Павловым у художника Тимирязева была здесь мастерская, этажом выше жила пианистка Зоя Вересова, которая по большей части находилась на гастролях и домой появлялась в редкие периоды межсезонья.
   Было около восьми вечера, когда Влад Семенов подошел к подъезду и попытался набрать номер квартиры на домофоне, но потом заметил, что прибор не светится и, потянув легко поддавшуюся дверь, вошел в плохо освещенный подъезд. Апартаменты Павлова располагались на довольно высоком первом этаже. Подойдя к двери, Влад на время остановился, мысленно пожелал себе удачи и нажал кнопку звонка. Знакомый мелодичный перезвон неожиданно громко раздался совсем рядом. Не услышав шагов, он, спустя некоторое время, позвонил еще раз, затем повторил попытку. Больше трезвонить в чужую дверь было уже неприлично, и Влад достал из кармана мобильник, чтобы выяснить причину. Однако звонить не стал, потому что квартира оказалась вовсе не заперта – тонкая полоска света сочилась по краю двери.
   Первое, что пришло на ум – Павлов вышел к соседям и забыл запереть за собой дверь. Постояв немного, Влад все же решил войти.
   - Игорь Иванович!
   Он подождал. Из глубины квартиры слышался лишь звук работающего телевизора. Сделав несколько шагов по направлению к распахнутым дверям гостиной, он еще раз позвал:
   - Игорь Иванович! Вы дома?
   Влад в растерянности стоял на пороге комнаты и не очень понимал, что ему дальше делать. Уходить не солоно хлебавши как-то совсем не хотелось, слишком много зависело от сегодняшнего звонка Павлова. Если они с Павловым продолжат работать, как в былые времена, то про эту глупость с мелодрамой можно забыть.
   В конце концов, он громко постучал по деревянному наличнику и заглянул в гостиную.
   - Игорь Иванович, это я, Семенов!
   В ситуации ничего не изменилось. По-прежнему тихо работал телевизор, и никаких других звуков слух Влада не улавливал. Он не сразу понял, почему именно работающий телевизор вдруг так взволновал его. И только потом сработала память – Павлов никогда не смотрел телевизор. Он использовал экран только лишь для просмотра отснятых эпизодов через компьютер.
   Не разуваясь, он прошел в комнату и осмотрелся вокруг. Из-за спинки дивана, стоявшего почти по центру комнаты, виднелась макушка Павлова.  Он сразу узнал всклокоченные седые кудри режиссера, которые, казалось, совершенно не подчинялись расческе. Уснул что ли? – подумалось ему, хотя по своим внутренним ощущениям он уже понимал, что это не так. Во рту вдруг пересохло, и в ногах появилась предательская слабость. Обойдя диван вокруг, он остановился напротив известного продюсера и режиссера Игоря Павлова, остекленевшие глаза которого безразлично смотрели на гостя, рот был широко открыт, неестественный румянец во всю щеку и при этом синюшный подбородок не оставляли шансов на то, что этот человек жив.
   Влад медленно попятился, пока не уткнулся спиной в стену. Он не мог оторвать взгляда от этой картины под названием «Убийство». Павлов был сухощавым, маленького роста человеком, и голос у него был высоким, при этом каким-то мягким, домашним. Несмотря на эти внешние характеристики, по натуре режиссер был очень сильным, волевым мужчиной, который держал в трепете самых высокооплачиваемых актеров и сценаристов. И что самое загадочное – его обожали женщины.
   Не в силах сдвинуться с места, Влад будто прилип к стене. Он пытался понять, почему он чувствует себя причастным к смерти Павлова. Его ладони вспотели, он беспрестанно оглядывался по сторонам, будто в поиске еще одного свидетеля, когда в один момент не понял вдруг, что внешний вид Павлова совпадает точь-в-точь с описанием жертвы в его сценарии. Отравление цианидом…
   На полу валялись бумаги. Влад опустился и поднял ближайший к нему лист. Это был его, Влада, последний сценарий «Твои тихие глаза». Скользнув взглядом по остальным бумагам, он наткнулся на отпечатанное на большом листе крупным шрифтом послание: «Это все твоих рук дело, Семенов! За что же ты меня всегда так ненавидел?»
   Скомкав лист, он засунул его в карман, затем попытался собрать дрожащими руками валявшийся сценарий. Он знал, что паника сейчас не лучший советчик, но времени рассуждать здраво практически не было. За окном неожиданно завыла полицейская сирена, и Влад понял, что он в ловушке. Вытащив носовой платок, он метнулся к входной двери и быстро протер ручку с двух сторон. Закрыв дверь, он помчался в ванную комнату, там было окно, выходившее на улицу, в торец дома. Папку со своим экземпляром сценария он затолкал за пазуху и, надев перчатки, открыл окно. За углом, возле подъезда, слышались голоса и звук хлопающих дверей автомобиля. Зубы стучали, руки плохо слушались, но время поджимало, и Влад, собрав всю волю в кулак,  перевалился через подоконник на улицу. На его счастье, под окном был сугроб, хотя и не такой пушистый, как хотелось бы, но достаточный, чтобы смягчить удар с высоты трех метров.
   Он вышел во двор ближайшего дома и сел на скамейку. Только теперь он понял, что повредил ногу. То ли вывих, то ли перелом. Надо бы вызвать такси, но было страшно, что на его хромоту обратит внимание шофер и запомнит его лицо.
   Спустя час, Влад добрался до остановки, что была на параллельной улице, и сел в первый подошедший автобус. Доехав почти до конечной остановки, он пересел в машину частника. И только там, когда он полез во внутренний карман пальто, чтобы рассчитаться с водителем, его словно током ударило: исчез шарф! От страха он никак не мог вспомнить, надевал ли он его вообще.
   Едва перешагнув порог квартиры, он тут же принялся за поиски шарфа. Увы, аксессуар исчез бесследно. Осталась надежда, что он потерял его где-то на улице. В конце концов, решил он, шарф не стакан и отпечатков пальцев на нем не могло быть. Остаток вечера Влад провел в кровати, примотав пакет со льдом к ноге. Перелома не было, как он понял, и это, пожалуй, был единственный приятный момент за весь день. Несколько раз он перечитал скомканный лист с обвинениями в свой адрес. Что произошло там, в квартире режиссера, он не мог предположить, даже подключив весь арсенал своей профессиональной фантазии. Да уж, правду говорят, что жизнь намного причудливее самой сказочной придуманной истории.
   Были моменты, когда он порывался сжечь злополучный лист, но потом вновь и вновь перечитывал его, словно заучивая текст наизусть. Кто мог написать подобную дрянь? В его голове не возникало ни одного мало-мальски складного объяснения. Почему это он вдруг виноват в смерти Павлова, и про какую ненависть там толковали? Влад относился к Павлову, как к коллеге, который имел возможность воплощать его замыслы на экране. На него можно было злиться, с ним не обязательно было соглашаться в чем-то, но ненавидеть…. Нет, это уж слишком! Гораздо проще поменять партнера в общем деле. И как раз этого Владу меньше всего хотелось.
   Когда раздался звонок мобильника, у Влада едва не выскочило сердце. Нервы были на пределе.
   - Влад, это я, - раздался голос Насти. Владу показалось, что произнесла она эти слова как-то слишком сухо и холодно.
   - Привет. Как дела? – осторожно спросил он.
   - Я по поводу Волошина.
   Влад невольно приподнялся на постели.
   - Павла отравили в бассейне. Предположительно, конечно. Просто совпадает по времени с ухудшением его самочувствия. Пока это единственная версия, доступная нам. Остальные детали известны узкому кругу прокурорских. Дело серьезное… Але, ты слышишь меня?
   Влад прокашлялся.
   - Да, конечно же, слышу.
   - А ты себя нормально чувствуешь?
   - В общем, да. А почему ты спрашиваешь?
   - Странный голос у тебя. Отстраненный.
   - Обычный. Я размышляю…
   - О чем, Влад?
   - О многом. Ты позвонила, чтобы про Павла мне рассказать?
   - Ну, да.
   - Спасибо. Я и сам догадывался, что дело серьезное.
   - Еще я звоню, чтобы ты был осторожен.
   - Это ты к чему? Я-то кому нужен, чтобы травить меня.
   - Откуда нам знать, кто кому нужен. У Павла тоже вроде врагов не было.
   - У Павла бизнес. Пусть без особого размаха, но все же дело, которому могли завидовать, и к тому же у него были конкуренты. А что я? Волк-одиночка. Сам пишу, сам предлагаю. Хотят берут, не хотят – не берут. С меня нельзя отщипнуть кусок способностей, и я не участвую в соревнованиях на звание «лучший сценарист года».
   - Влад, не зацикливайся на своей профессиональной стороне. Человек сам по себе бывает ненавистен другому человеку, даже не подозревая об этом.
   Рассуждения Насти вызвали раздражение у Влада, потому что неожиданно она озвучила мысли того, кто написал ему послание.
   - Я понял. В бассейн не планирую ходить, в магазинах покупаю все сам, в ресторанах перестану питаться в целях экономии.
   - Влад, извини, похоже, я тебе помешала. Больше не буду беспокоить.
   - В каком смысле? – живо поинтересовался он. – Ты решила не возвращаться ко мне? 
   - Ты же знаешь, у меня обстоятельства. Маме уже лучше. Потом поговорим.
   - Стесняюсь спросить, а что же у нас случилось с мамой? Ты ни разу не озвучила диагноз.
   Последовала продолжительная пауза, после которой Настя неопределенно пояснила:
   - Это связано со сложным обследованием, под наркозом. Я потом тебе все объясню.
   - Не обязательно. Раз не говоришь, значит, тебе так удобнее.
   - Влад…
   - Всего доброго, Настя, - он отключил связь. Ему сейчас было не до нее. В конце концов, не спрашивать же ее, с кем она обедала в кафе? Это выглядело бы довольно жалко. О чем еще можно говорить с женщиной, которой ты перестал доверять? И вообще, иногда бывает полезно побыть одному. В последнее время он замечал, что их отношения вошли в фазу «надуманного удобства». Иногда ему казалось, что они с Настей как две реки с разным химическим составом воды, вынужденные течь в одном русле. В какой-то момент неизбежно наступает определенная реакция, и воды рек отравляют друг друга. Откуда в его голове могла возникнуть подобная метафорическая теория, он и сам затруднялся объяснить. Но где-то было подозрение, что все началось совсем-совсем недавно. И первый звоночек прозвучал в день его рождения. Он встретил Лизу, женщину, которая, как дыхание легкого весеннего ветра, вызывала у него едва заметное, но очень приятное, головокружение. Влад не мог не заметить, что она все эти дни незримо присутствовала в его жизни, ежечасно, ежесекундно, не обременяя при этом своим реальным присутствием. Был ли это эгоизм с его стороны или что-то совсем другое, новое и серьезное, в чем он боялся пока еще признаться самому себе – неизвестно. 
   Влад поднялся с постели и проковылял на кухню. Он в очередной раз решил уничтожить улику из квартиры Павлова. Чиркнув спичкой, он уже поднес огонь к листу, но потом резко отдернул руку. А что, если это действительно может послужить уликой? На самом деле в расследовании важны любые детали, в том числе и такие. Кто-то же будет расследовать убийство режиссера, и когда-то же выяснится, кто на самом деле убил Игоря Павлова и за что. И, главное, при чем тут он, Владислав Семенов, сценарист с отвергнутым сценарием.
   Тошнотворный комок застрял в горле. Влад вдруг осознал, что он будет одним из главных подозреваемых. Как же он сразу не сообразил, что отказ от сценария – самый что ни на есть реальный мотив убийства. И об этом знают как минимум три человека, кроме него самого. Настя, Лиза и секретарь Павлова. Или он еще говорил кому-нибудь? От волнения Влад не мог никак вспомнить, кому конкретно он еще говорил о своих проблемах. Хотя, какая разница? Сам режиссер мог рассказать об этом кому угодно. И потом там, в квартире, вокруг Павлова, как в парке осенью, валялись листы с его сценарием. Именно его, а ни чьего-то там еще! Сценариста, которому отказано! Что первое может прийти в голову сыщику, глянувшему на эту мизансцену?
   Влад схватился руками за голову и начал расхаживать по кухне, совершенно позабыв про больную ногу. Это была катастрофа! Сейчас, наверное, идут допросы соседей и, само собой, его секретаря Майи. Скоро, очень скоро доберутся и до его персоны. Он посмотрел на записку, лежавшую на столе, аккуратно сложил ее до размеров маленького квадратика и, поразмыслив, решил спрятать в кофемолку, которую подарила Настя, затолкав в выдвижной ящичек. Потом он открыл шкафчик с лекарствами и отыскал там снотворное, которое иногда пила Настя, когда у нее были «взвинчены нервы». Похоже, что сегодня ему без этого снадобья тоже вряд ли удастся уснуть.

   Вместе с утром вернулся страх – липкий, дурманящий сознание и парализующий волю. Паша погиб, Артем не отвечает, и смерть Игоря Павлова черной тенью расползалась над его головой. Единственное, что пришло сейчас на ум – это позвонить администратору «Ласкового вечера». Владу, как воздух, нужен был Артем.
   - Здравствуйте, Владислав Петрович, - надтреснутым голосом ответил на приветствие Григорий.
   По телу Влада пробежала мелкая дрожь. Он уже понял, что хороших вестей про Артема нет.
   - Жена Артема Сергеевича подала в розыск. Волошин пропал.
   - Как это пропал? Ты же говорил, что он звонил на работу…
   - Извините, но мне сейчас не до разговоров. Может, позже как-нибудь. У меня  встреча со следователем. Что касается его звонков, то здесь все неоднозначно. Он и мне, и домой звонил. Но говорил дежурные фразы, на вопросы не отвечал. Потом перестал звонить.
   Гриша отключился. Влад, закусив губу, старался сдержаться, чтобы не взвыть от бессилия. Волошина и Павлова отравили, Артем Соколов пропал, а для него самого, похоже, будет придумана особо изощренная казнь – медленная и мучительная. Влад пошевелил ногой и, не почувствовав боли, с облегчением вздохнул. Сейчас его хромота была бы совсем некстати. Он поднялся, сделал несколько шагов и решил для надежности перевязать щиколотку эластичным бинтом.
   Заварив кофе, он принялся лихорадочно листать контакты в мобильнике. Как-то, пару лет назад, он обращался за консультацией к одному адвокату, работавшему в прошлом частным сыщиком. Консультация в тот момент нужна была ему  для правдоподобности в сюжете сценария. Фамилию он уже не помнил, но, возможно, зрительная память что-нибудь подскажет. Отпив из чашки, он продолжал пальцем листать длинный список фамилий.
   - Вот! – воскликнул он. – Так и есть – Потапов Егор.
   Звонить сыщику он пока не собирался, но если что, желательно, чтобы контакт был под рукой. Следующим номером программы была машина напрокат. Расхаживать пешком и заказывать такси ему уже изрядно надоело. Как же все некстати! Размечтался о новой машине… а тут того и гляди за казенный счет будут катать. Влад передернулся, представив себя за решеткой. Уже в коридоре, глянув на себя в зеркало, он в сердцах выматерился и снял пальто. Покрытое щетиной лицо, красные глаза и ссадина над бровью – типичный образ затравленного неприятностями человека. Это сейчас для него непозволительная роскошь. Надо привести себя в порядок, надо держаться …
   Через час Влад выехал из проката. Выбирать и прицениваться не стал, взял, что предложили. Форд Фокус был почти новым, в салоне еще приятно пахло заводской отделкой. Проехав пару километров просто так, без цели, он немного сбавил скорость. Машина есть, а что дальше? Куда ехать, что делать? Одно было ясно, что сидеть дома и ждать, когда случится очередное страшное событие, никак нельзя. Хотя, почему вдруг он решил, что еще что-то должно случиться? Может, все, что должно произойти уже произошло. Влад поморщился и включил приемник. Уж кому как ни ему было не знать, что в череде последних событий пока еще не поставлена точка, нет завершенности, не вырисовывается, так сказать, общая картина. Более того, похоже, именно сейчас задуманное кем-то действо будет набирать обороты. Спрятаться, зарыться в нору уже не получится, просто потому, что это опасно. И еще потому, что он не знает, откуда ждать очередного удара, и любое «укрытие» может оказаться смертельной ловушкой. Придется к этому как-то готовиться.
   Свернув в первый же заулок, он остановил машину. Пожалуй, сейчас салон автомобиля единственное безопасное место. Влад растер ладонями лицо, пытаясь сосредоточиться. Главное - это понять, где источник всех бед, что случились с Артемом, Павлом и режиссером. Волошин и Соколов никогда никаких дел не имели с режиссером Павловым. Они даже не были знакомы. И поставить их в один ряд никак не получалось: разная сфера деятельности, разные характеры… да что там рассуждать! Все у них разное.
   Влад постучал пальцами по баранке, огляделся по сторонам и в зеркало заднего вида. Ничего примечательного и подозрительного не заметив, он прикрыл глаза и откинулся на сиденье. Не за что и зацепиться! Считать все это случайностями, не связанными между собой тоже как-то не получалось. Хотя… почему же не связанными? Влад открыл глаза и часто задышал. Как раз он, Влад Семенов, и является здесь центральной фигурой, вокруг которой разворачивается этот спектакль. Именно на нем замыкаются контакты каждого из них. И какой из этого всего можно сделать вывод? В чем и перед кем провинился неудачник-сценарист? Провинился до такой степени, что наказывать приходится всех его друзей и соратников по профессии.
   Он попытался восстановить в памяти все события последнего времени, где, возможно произошло что-то странное или настораживающее. Все безуспешно. В машине стало холодно. Надо было трогаться с места, ехать, жить дальше. Влад решил, что самое разумное будет сейчас жить так, как если бы ничего не случилось. Не поддаваться панике и суете. Что бы он сегодня делал, к примеру, если бы ничего ни с кем не случилось? Выбор не велик. Можно было засесть за обдумывание сценария треклятой мелодрамы. И, похоже, не сегодня- завтра этим и придется заняться. Но сейчас этот вариант отпадает сразу. Заниматься сочинительством в состоянии шока еще никому не удавалось, даже гению.
   В добрые времена он позвонил бы Лизе, пригласил ее куда-нибудь. Увы, и еще раз, увы! Вчера он уже обговорил с ней повод для встречи – заключение договора с Павловым. Сегодня ему на этот счет нечего сказать. Пригласить, чтобы поговорить о смерти режиссера? Не смешно. Дьявол! А ведь она будет ждать звонка, и его молчание может истолковать по-своему. Придется вечером позвонить, придумать отговорку. Ну и последний вариант – поговорить с Настей, она умная женщина, и было бы интересно узнать, что она думает по поводу всего случившегося.
   Он тронул машину с места и набрал номер Насти. В ответ услышал лишь бесконечные гудки. Бросив мобильник на сиденье, он поехал в сторону редакции, хотя вовсе и не рассчитывал ее там застать. Отпуск какой-то странный у нее, видите ли. Почему не объяснила толком, что случилось с матерью, почему не попросила его помочь ей... Возможно, Настя решила порвать с ним? Но такие вещи происходят, наверное, по-другому. Настя не тот человек, который будет юлить и выкручиваться. Она скажет честно, что, к примеру, полюбила другого.
   Владу захотелось курить. Странное желание, никогда прежде не посещавшее его. Нервы, наверное… Все его рассуждения сейчас построены на логике простого обывателя. А жизнь, как оказалось, может подкинуть сюрпризы не укладывающиеся в стандартные схемы человеческого понимания. Так что… все возможно в этом мире.
   Повернув на стоянку возле  редакции, он аккуратно притормозил за красной БМВ. Эта машина некоторое время ехала впереди него и, как оказалось, в том же направлении. Влад уже взялся за ручку дверцы, как вдруг увидел, что из красного авто со стороны пассажирского места вышла Настя. Сказав что-то водителю, она захлопнула дверцу и пошла в здание редакции. Влад в растерянности остался сидеть на своем месте. Не прошло и минуты, как раздался звонок мобильника.
   - Влад, привет. Извини, я не могла тебе ответить.
   В трубке раздавался стук ее каблуков.
   - Привет. Бывает, - промямлил он, чувствуя, что в горле застрял сухой комок.
   - Так что ты звонил? Как твои дела? – буднично поинтересовалась она.
   - Дела? Нормально. А как твои?
   - Влад, я вся в заботах. Тут и по работе навалилось разного, еще и мама. С тобой все в порядке?
   - Настя, со мной все в порядке. Не прыгаю от радости, сама понимаешь…
   Раздался хлопок двери. Шаги стихли. Очевидно, она вошла в кабинет.
   - Ну да, я понимаю. Ничего нового не узнал?
   - Нет, откуда мне. В прокурорские круги, увы, не вхож. Вот, думаю, не принять ли предложения насчет сценария мелодрамы.
   - Почему бы и нет? Займись, отвлечешься.
   - От чего? От смерти Волошина? – огрызнулся Влад.
   - Ну при чем тут это. Я про твою работу. Нельзя держаться за старое, надо двигаться вперед…
   Ему стал неприятен этот разговор.
   - Настя, ты где сейчас?
   - Я? – она как будто споткнулась. – Я сейчас в магазине. А ты?
   Это было неожиданно. В конце концов, ее присутствие в редакции вполне себя оправдывало и непонятно, зачем она решила соврать.
   - А я дома. Сижу перед чистым экраном ноутбука…
   Спустя полчаса Настя показалась на крыльце. Водитель красной БМВ вышел ей навстречу. Влад пригляделся и сделал вывод, что это тот самый мужчина, с которым Настя обедала в кафе. Что ж, его надежды, что это кто-то из журналистской братии, не оправдались. Иначе, он, скорее всего, пошел бы вместе с ней в редакцию.
   Влад почувствовал себя брошенной собакой, которую подло оставили на вокзале. Он не знал, как ему поступить в данной ситуации: то ли выйти из машины и поставить все точки над «и», то ли продолжать шпионить, что тоже не вызывало у него энтузиазма. Она стояла, спрятав лицо в высоко поднятый воротник, холодный ветер трепал ей волосы на макушке, а зябнувшие руки она попеременно прятала в карманах пальто. Он смотрел на Настю так, будто видел ее впервые и понимал, что эта женщина сейчас не имела к нему никакого отношения. 
   В боковое зеркало Влад видел, как они, вдоволь наговорившись, разошлись в разные стороны. Настина машина, как оказалось, стояла тут же, в следующем ряду. Они выехали со стоянки, а он так и сидел, не притронувшись к ключу зажигания, смакуя свою ущербность. Ему было безразлично, поедут ли они в одном направлении или нет. Он отвернулся от зеркала и, сосчитав до десяти, медленно тронулся.
   Зачем он ехал к матери Насти, Влад и сам не знал. Возможно, он цеплялся за соломинку, чтобы удержаться в привычном ему жизненном русле еще какое-то время. До тех пор, пока он не освоится с новой реальностью, болезненно-жестокой и пугающей.
   - Влад?
   Регина Николаевна очень удивилась его появлению. Последний раз он был у нее вместе с Настей ранней осенью, когда они приезжали к ней за яблоками. Она жила далеко за городом в своем доме, уже довольно обветшалом, но переезжать в Настину городскую квартиру категорически отказывалась.
   - Здравствуйте, Регина Николаевна, -  улыбнулся он, не почувствовав при этом напряжения. – Давненько не виделись. Можно войти?
   - Здравствуй, дорогой, - она посторонилась, пропуская его в дом. – Заходи, конечно. Настя говорила, что ты сейчас очень занят, что-то там со сценарием вроде проблемы. Мне очень жаль.  - Она шла по длинному коридору и, не оборачиваясь, все говорила и говорила. -  Но я тебе скажу, ты не отчаивайся. Талант пробьет дорогу. У тебя хорошая репутация, и отказываться от таких сценариев – одни убытки для режиссера. Так что твой Павлов одумается, да как бы поздно не было. – Она распахнула двери большой комнаты, откуда повеяло приятным теплом, хорошо протопленного деревянного дома.
   Да, подумал Влад, тут она про Павлова в самую десятку попала. Поздно по всем статьям…
   - Сейчас чай поставлю, перекусим того сего. Мне, если честно, одной даже лень поесть, - она засмеялась, и веселые лучики тонких морщинок разбежались от уголков глаз.
   - С удовольствием. Я тут немного продуктов как раз привез, - Влад передал ей пакет. – И еще там ваше любимое розовое шампанское.
   - Что ты говоришь? – Регина Николаевна заглянула в пакет и покачала головой. – Вот уважил, так уважил! Спасибо.
   Он сидел в углу старинного сталинского дивана с высокой спинкой, с небольшим зеркалом по центру и полочками по бокам. На такие полочки давным-давно расставляли слоников. Где мать Насти раздобыла этот раритет, неизвестно, но состояние мебели было отличным, диван был обтянут современной тканью и выглядел, по меньшей мере, центральным стержнем всего дизайнерского замысла комнаты. Было тепло, спокойно и немного грустно. Грустно потому, что он уже не имел никакого отношения к этому доброму дому, к этой атмосфере искренности и простоты. Он, как воришка, прокрался сюда, чтобы еще хоть разок почувствовать себя кому-то нужным.
   - Как ваше здоровье? – спросил он, когда Регина Николаевна разливала по чашкам душистый черный чай с добавлением каких-то своих трав.
   - Да, Господь милостив. Пока вроде все хорошо, - она придвинула поближе к нему тарелку с ветчиной, сыром и курицей. – Вот, сначала посущественней, а потом уже попробуешь мое новое варенье, ассорти. Тебе понравится.
   - А Настя говорила, что вы приболели, - он взял куриную ножку и с аппетитом принялся есть.
   - Настя так сказала? – женщина удивленно посмотрела на Влада и на секунду замялась. – Ну, возможно, она имела в виду, что надо было свозить меня на МРТ, сустав хотели посмотреть, но, тьфу-тьфу, пока менять не предложили, сказали, что обойдусь уколами и физио всякими.
   - Вот и хорошо, а я уж подумал, что Настя недооценивает серьезность положения. Думаю, дай-ка сам заеду, надо убедиться, что никаких срочных мер принимать не потребуется. - Влад участливо окинул ее взглядом.
   Женщина махнула рукой.
   - Нет, что ты. Я ничего не скрываю от тебя. Упаси Бог. Настя моя паникерша, могла и наговорить тебе ерунды всякой. Но ты не слушай.
   Так, неспешно разговаривая на обычные житейские темы, Влад провел лучший час в своей жизни за последние несколько дней. Он не стал выпытывать ничего про Настю, про то, насколько часто она бывала здесь, оставалась ли на ночь. Все это показалось ему сейчас совсем не важным. Главное, что он получил, пусть и небольшую, передышку. Ушла нервозность, наступило умиротворение, очень хрупкое, но Влад с жадностью старался насладиться им в эти минуты. Потому что знал, стоит ему спуститься с крыльца и сесть в машину, как страх сомкнет на горле свои цепкие ледяные пальцы.
   Он подъезжал к городу, когда ему позвонили из полиции и сообщили о смерти Павлова. Самообладание тут же покинуло Влада и он, резко затормозив, остановился у обочины. В висках громко пульсировала кровь, ладони вспотели.
   - Владислав Петрович, мы хотели бы с вами побеседовать в связи с этим неприятным событием. Если бы вы сейчас подъехали к нам в отделение, мы были бы вам признательны. В противном случае придется вызывать вас повесткой.
   - Я приеду. Зачем повестка? – едва сдерживая дрожь в голосе, ответил он.
   В кабинете следователя было серо, холодно, пахло пылью. Майор держал в руках чашку с горячим чаем, который, по-видимому, он налил, чтобы согреть замерзающие пальцы. Шмыгнув носом, он указал ему на стул. Затем включил диктофон и негромко спросил:
   - Хотите чаю или кофе?
   - Нет, спасибо. Если можно, простой воды.
   Майор кивнул и наполнил стакан из графина.
   - Спасибо, - Влад сделал пару глотков и отодвинул стакан от себя. – Можно узнать, что случилось с Павловым? – он поднял на майора глаза, полные ужаса.
   - Он погиб. Вчера вечером. Нам позвонили, сообщив, что произошло убийство. Звонили с домашнего телефона режиссера. Свое имя человек не назвал.
   - Почему?
   - Воздержитесь от вопросов. Лучше сосредоточьтесь на ответах, - он произнес это безо всяких эмоций. Очевидно, это было дежурной фразой на допросах.
   Влад нахмурился и внутренне постарался собраться. Сейчас ему никак нельзя терять контроль над собой. Промежуток времени, когда он ездил к Павлову, Влад мысленно прокручивал в уме не один раз, вспоминая все детали, которые могли бы осложнить ситуацию.
   - Надо понимать, меня вызвали на допрос? Или все-таки на беседу? – спокойно спросил он и посмотрел следователю прямо в глаза.
   Майор поставил чашку на стол, достал из кармана носовой платок и громко высморкался.
   - Нет. Пока только на беседу, - мотнул он головой. – Меня интересуют ваши взаимоотношения с Игорем Ивановичем. Мы опрашиваем всех, кто так или иначе контактировал с режиссером в последнее время.
   Влад опустил голову, помолчал, затем произнес ровным голосом:
   - Что ж, я готов ответить на ваши вопросы. Задавайте.
   - Насколько нам известно, вы работали с Игорем Павловым довольно давно. Сколько именно?
   Влад пожал плечами.
   - Да уже, наверное, лет семь-восемь. Или около того.
   - Скажите, а когда вы с ним виделись в последний раз?
   По лицу Влада побежали мурашки, он провел ладонью по лбу, будто вспоминая последнюю встречу с режиссером.
    - Хм…я бы сказал, что давно, - кашлянув, ответил он. – Пожалуй, месяца три назад.
   Майор втянул голову в плечи и поежился, пощупав чашку, он поискал глазами чайник, но включать не стал, остался сидеть на месте.
   - Почему? Вы что, с ним перестали работать?
   У Влада сузились глаза, внутри нарастала злость. К чему он задал этот вопрос, если вчера Павлов сидел весь забросанный листами его сценария? И само собой, что этот момент был зафиксирован в первую очередь.
   - Нет. В этом смысле у нас с Павловым все было в порядке. Три месяца назад он взял мой сценарий, чтобы обдумать дальнейшие планы по съемкам.
   - И что, обдумал? – следователь впился взглядом в него. – Почему так долго?
   - Ничего не долго. Игорь Иванович может работать одновременно над различными проектами. Где-то он режиссер, в другом месте – продюсер. Это обычная практика. Творчество творчеством, но есть и финансовые вопросы, и прочие нюансы. Что-то приходится отложить, к чему-то вернуться…
   - Я почему спрашиваю, - перебил его майор, - он с вами вчера разговаривал по телефону. Предположительно незадолго до смерти. О чем был ваш разговор?
   Влад судорожно сглотнул. Как хорошо, что следователь первый озвучил информацию про звонок от Павлова.
   - Да, мы разговаривали с ним вечером. Он сказал, что надо встретиться и обсудить работу над сценарием.
   - Когда именно?
   - Что когда?
   - Когда он предложил это сделать?
   - Когда предложил? – Влад вздернул брови. – Не было конкретного разговора о сроках. Сказал, что надо встретиться. И все. В ближайшие дни, я так понял.
   Майор поднялся из-за стола, растер пальцы и спрятал руки подмышками. Его явно знобило.
   - О чем кроме работы вы еще говорили?
   - Ни о чем, - Влад с удивлением посмотрел на майора. – Мы всего лишь деловые партнеры, никакие другие интересы нас не связывают.
   Следователь отошел к окну, оказавшись за спиной у Влада. Некоторое время он молчал, и Влад чувствовал его сверлящий взгляд в спину.
   - Вы ничего странного не заметили вчера во время разговора с Павловым? – нарушил, наконец, он гнетущую тишину.
   - Что вы имеете в виду? – обернулся Влад.
   - Ну, возможно, он напряженно вел себя, жаловался вдруг на что-то.
   Влад отвернулся от него и сказал, глядя перед собой:
   - Павлов как Павлов. Разве что кашлял. Простыл, наверное.
   Майор быстро вернулся к себе за стол и уставился на Влада.
   - Вы слышали, как он кашлял, или он сказал вам, что простыл?
   - Слышал. Голос был немного осипший и несколько раз он кашлянул, - довольно резко ответил он и злобно зыркнул на следователя. – Это на что-то влияет? – не выдержал он. – От кашля еще ни один человек не умер!
   - А вы не нервничайте. Мне виднее, от чего умирают люди. Что вам про это известно может быть? Пишете там все, что в голову придет. Главное, сюжет покруче завернуть. Пипл, глядишь, и схавает.
   Влад сжал челюсти. Больше всего на свете ему хотелось сейчас треснуть этому менту в лоб, так, чтоб искры по всему кабинету.
   - У вас еще вопросы есть ко мне? – сухо поинтересовался он.
   Следователь выключил диктофон и махнул в его сторону рукой.
   - На сегодня достаточно. Если понадобитесь, вызовем. Постарайтесь не исчезать из поля зрения.
   - Постараюсь, - бросил Влад и направился к выходу.
   - Владислав Петрович…
   Влад обернулся.
   - Вы не сердитесь на меня. Я, как и вы, тоже весь на нервах. Меня с этим делом сегодня так накрутили… Теперь ни есть, ни спать, ни кашлянуть некогда.

   После холодного и унылого кабинета следователя теплый салон машины показался райским местом. Он не спеша, без цели, ехал по улицам. Хотелось прийти в себя после допроса. Пусть не под протокол, но беседой это никак назвать нельзя. Только допрос. С этой братией ухо востро держать надо, - тяжело вздохнув, подумал Влад. И глазом не успеешь моргнуть, как проснешься в камере! Как это он сказал - пишете там все, что придет в голову. Умник, понимает, что хамить он может без всяких последствий. А в голове у таких особей, между тем, одна мысль – найти стрелочника, да поскорее, желательно.
   Влад остановился на светофоре. Пока шел обратный отсчет секунд на табло, он безуспешно пытался продумать свой дальнейший маршрут. Надо было как-то разобраться в ситуации и с Павловым, и с Волошиным. Только самому ему это сделать не под силу. Обратиться к Потапову? Даже это сейчас не получится, потому что сыщик, увы, не провидец. И не прояснит картину, что нарисовалась вокруг него. О чем просить? Найти, кто убил режиссера? Или кто отравил Волошина? Или куда пропал Соколов? Он и сам не знал, чего хочет. Скорее всего, конечно, все и сразу. Но так не бывает.
   Во дворе дома стояла машина Насти. Нехорошее предчувствие шевельнулось в душе Влада. Он нехотя вошел в подъезд, затем долго поднимался по ступенькам, и когда, наконец, очутился возле двери, его посетило странное чувство – будто это чужая квартира, где его никто сейчас не ждал. Повернув ключ в замке, он вошел и сразу ощутил аромат крепкого кофе.
   - Привет. Кофе будешь? – выглянув из кухни, спросила Настя.
   В коридоре стоял большой чемодан. Спрашивать, зачем он ей понадобился, Влад не захотел, ограничившись коротким «буду». Войдя в кухню, он некоторое время стоял, прислонившись к двери, наблюдая, как она суетливо заваривает ему в турке напиток. Ее спина была прямая и напряженная, и она чувствовала его взгляд, но оборачиваться не спешила.
   - Извини, я тороплюсь, - сказала она, поставив на стол кофе и бросив на него короткий взгляд.
   Ему стало зябко, он сел за стол, и, поежившись, сомкнул пальцы на чашке, как это недавно делал следователь.
   - Настя, - произнес он, глядя на причудливую пенку напитка, - у тебя что-то произошло?
   - Почему ты так решил?
   Он сделал глоток, посмотрел на нее и пожал плечами.
   - Хорошо, сформулирую вопрос по-другому. Ты решила уйти от меня? – спросил он и удивился тому безразличию, которое охватило его в этот момент.
   - Я решила, что нам нужно пожить отдельно. Я вижу, что этого хочешь ты сам в первую очередь, но… - она замолчала.
   - Но что?
   - Но не решаешься признаться мне. Или самому себе. Даже не знаю… - она отвернулась, занявшись поисками чего-то там в шкафчике.
   Влад вдруг подумал, что это все логично, то, что происходит сейчас в его жизни. Было бы странно сидеть вдвоем с Настей на кухне и обсуждать смерть режиссера Павлова или разрабатывать план поиска пропавшего Артема Соколова. Зачем ей эти проблемы? Нет уж, похоже, ему суждено испить горькую чашу до дна в гордом одиночестве.
   - Пожалуй, ты права, - он поднялся, подошел к раковине и вылил недопитый кофе.
   Настя ушла, оставив ключи от квартиры тут же, на кухонном столе. Наступила гнетущая тишина, которую нечем было заполнить. Он лишился способности думать, удивленно прислушиваясь к звенящей пустоте в голове. Как будто в космосе – нет ни верха, ни низа, и север с югом стали бессмысленны, по сути. В такие моменты, наверное, приходят людям мысли о самоубийстве. Влад подошел к окну, глянул вниз – пусто, даже следа от ее машины в этот раз не осталось.
   Звонок в домофон заставил его вздрогнуть. Он не сразу понял, откуда эта заливистая трель, и какое-то мгновение стоял, ничего не понимая. Когда этим прибором кто-то пользовался в последний раз, он и вспомнить сейчас не мог. Подняв трубку, услышал взволнованный голос:
   - Владислав Петрович, это я, Майя. Вы дома один?
   - Да. Входите…
   Что такого могло случиться, что секретарь Павлова пожаловала к нему собственной персоной прямо домой – загадка. Внутри у него словно взболтнули испорченный коктейль. Тошнота подкатила к самому горлу.
   Майя была женщиной лет сорока-сорока пяти на вид, невысокого роста с невзрачными чертами лица и красивым, завораживающим голосом. Казалось, она могла убедить в своей правоте любого, благодаря этому бархатному, сочному тембру, который с лихвой восполнял все внешние мелкие недочеты природы. Павлов, скорее всего, учитывал это обстоятельство, когда принимал ее на работу к себе.
   - Как хорошо, что вы один сейчас, - сказала она, переступив порог квартиры. – Я не рискнула звонить по мобильнику. Решила, лучше прямо домой.
   - Звучит достаточно оптимистично, - с сарказмом заметил Влад, развешивая ее пальто на плечиках. – Кофе, чай, коньяк? – спросил он, жестом приглашая ее пройти в гостиную.
   - Не до чаев, знаете ли. Просто поговорим.
   - Что-то прояснилось по Павлову? – спросил он, устроившись в кресле напротив Майи.
   - Я знаю, что вас сегодня допрашивали…
   - Откуда, интересно?
   - Потому что я приехала в отдел вслед за вами. Но вы прошли по коридору, не заметив меня. А я, знаете, не рискнула заводить там разговоры.
   Влад удивленно вскинул брови.
   - Я действительно вас не заметил. Честно говоря, я сам не свой был от этой так называемой беседы.
   Выражение лица Майи стало очень серьезным, она выдержала паузу и затем спросила:
   - Откуда у Игоря взялась ваша рукопись? Только не надо ничего придумывать. Я знаю, что рукопись была у Павлова в момент смерти.
   От подобного заявления Влад потерял дар речи и некоторое время смотрел на нее, не моргая. Затем, тряхнув головой, словно избавляясь от наваждения, неуверенно произнес:
   - Простите, я как-то не совсем понял ваш вопрос. Вы интересуетесь, откуда у Павлова моя рукопись?! Я случайно не сплю сейчас?
   Майя побледнела и сделалась совсем некрасивой и даже как будто старше своих лет.
   - Я ничего не понимаю, - тихо пропела она чарующим голосом. – Владислав Петрович, вашей рукописи давно нет у режиссера. Она пропала. Разве вы не знали? Или вы принесли ему в тот вечер второй экземпляр?
   У Влада похолодели руки и вытянулось лицо.
   - Что значит, пропала? Почему я об этом узнаю только сейчас? Зачем же было говорить, что Павлов не готов работать с моим сценарием?
   - Павлов отказался от сценария? Кто вам такую ересь сказал? – Майя подпрыгнула в кресле. – Сценарий пропал, и Павлову нечего было сказать вам. Решили пока ничего не говорить, надеялись, что все-таки рукопись найдется, не хотелось выносить сор из избы раньше времени, это скандал…
   - А кто мне звонил три дня назад с отказом?
   - Вы у меня спрашиваете?! – Майя все-таки не выдержала и вскочила со своего места. – Павлов вам не мог звонить. А я тоже, знаете, в беспамятство не впадала, и никаких звонков вам не делала.
   - Нет-нет, не вы, однозначно. И уж конечно не Павлов. Звонила женщина… не знаю, я даже не стал вникать, чей это был голос. Сейчас понимаю, что незнакомый.
   - А с какого номера, вы не обратили внимания?
   - Нет. Просто сказали, что от Павлова.
   Майя рассмеялась и присела на боковину кресла. Сделав изящный взмах рукой, она сказала сквозь смех:
   - Вы хотите сказать, что у Игоря Павлова была еще одна секретарша? Тогда я не удивляюсь, что сценарий мог якобы где-то затеряться.
   Влад не моргая смотрел на нее, пытаясь вспомнить момент того злополучного звонка. Ее смех резко оборвался, она ткнула пальцем, как пистолетом, в его сторону.
    - Так откройте журнал звонков. Давайте наконец выясним, кто эта таинственная незнакомка.
   Влад пошарил у себя за спиной в кресле в поисках телефона.
   - Сейчас… - сказал он, вытащив мобильник. Пробежав по номерам, он повернул телефон в сторону Майи. – Вот. Судя по времени, это тот самый номер.
   Она протянула руку, Влад безропотно передал ей мобильник. Нахмурив лоб, она некоторое время вглядывалась в номер, пытаясь, очевидно, вспомнить, знаком ли он ей.
   - Сейчас и проверим. Какие проблемы… - она нажала вызов, продолжая держать мобильник в вытянутой руке. Почти сразу же в ответ раздался бодрый голос: «Доставка пиццы. Слушаю вас».
   - Вы этот голос имели в виду? – ее губы дрогнули, в глазах мелькнули слезы.
   Ошарашенный Влад, забрал у нее телефон и, еще раз глянув на номер, тихо произнес:
   - Я ничего не понимаю. Какая пицца? Да я последний раз пиццу заказывал, может, год назад, а то и больше. Но это именно тот номер. Только голос другой…
   У Майи был совершенно потерянный вид, как будто речь шла об ее собственном сценарии.
   - Владислав, - прошептала она, едва сдерживая слезы, - почему все так… вы можете рассказать мне, что на самом деле произошло у вас с Павловым?
   Он никак не ожидал подобного поворота дела. Получается, что она не поверила ему?
   - Что вы имеете в виду? – ледяным тоном спросил он. – Хотите сказать, что я тут валяю дурака перед вами? Да, я не спросил, кто говорит со мной. Но это всего лишь потому, что был шокирован отказом. Мне и в голову не могло прийти, что это чья-то глупая шутка! Да, идиот. Согласен.
   Женщина устало провела ладонью по лицу, и строго посмотрела на него.
   - Вы сказали следователю, что режиссер отказался от вашего сценария?
   - Нет. Мне настолько неприятна эта ситуация, что решил не делиться с ним этой новостью.
   - Напрасно ерничаете. Все могло обернуться для вас большими неприятностями. Я тоже решила воздержаться и не рассказала им о том, что сценарий пропадал. Хотя меня вызвали в квартиру к Павлову сразу, когда он еще был там, сидел мертвый на диване. Я увидела эти разбросанные листы сценария и, знаете… - она замолчала.
   Пауза затянулась. Он понимал, что Майя ждет от него пояснений.
   - И вы решили, что это сделал я. Пришел к маэстро, бросил ему в лицо сценарий и порешил тут же беднягу, не мудрствуя лукаво. Считаете, что кадр для фильма был бы впечатляющим?
   Майя отвернулась в сторону окна и шмыгнула носом. Она была сейчас похожа на маленького несчастного мышонка.
   - Кадр был бы впечатляющим, это точно, - неожиданно сочным голосом произнесла она. – Именно поэтому я ничего такого не подумала про вас. Но выглядело бы все не в вашу пользу, сообщи вы об отказе Павлова. Вам очень повезло.
   Влад кивнул:
   - Берите выше. Просто баловень судьбы.
   - Ладно, я пойду, - Майя посмотрела себе под ноги, помолчала, словно обдумывая что-то. Затем вскинула глаза на Влада и улыбнулась. – Главное, что мы с вами в курсе, что каждый из нас говорил следователю. Это важно.
   Она направилась в прихожую. Влад медленно пошел вслед за ней. Он подал ей пальто, как-то нехотя, словно понимая, что разговор между ними не закончен. Она не торопясь застегнула пуговицы, посмотрела на себя в зеркало и сказала:
   - До свидания, Владислав Петрович. Надеюсь, у вас все сложится хорошо. Вы талантливый человек.
   - Спасибо, - глухо ответил Влад. – Спасибо вам за все.
   Когда за Майей закрылась дверь, Влад еще некоторое время в задумчивости стоял, пытаясь сделать оценку этой странной встрече. Он подошел к зеркалу, в которое только что смотрелась Майя, будто пытаясь задать вопрос уже растворившемуся во времени отражению женщины. Затем принялся рассматривать себя, склонив голову и удивленно подняв брови. И тут его взгляд зацепил разноцветный пакет, лежавший на банкетке у входной двери. Он слышал, как лифт закрылся, и догонять Майю по лестнице не было никакого смысла. Взяв пакет, он сделал несколько шагов в сторону кухни, чтобы в окно окликнуть ее, но вдруг резко остановился. Он на ощупь догадался, что находилось там, внутри. Его шарф, темно-синий в едва заметную тонкую красную клетку, выпал на пол, следом опустился пакет.
   Он был сейчас затравленным зверем, которого со всех сторон обложили охотники. Цель ее прихода теперь стала ясна – она считала его убийцей и предоставила ему этот шарф как доказательство. Ну и память, однако, у этой женщины, - невольно удивился Влад. Она безошибочно узнала в этой шерстяной полоске вещь сценариста Семенова. Но как ей удалось его забрать из-под носа у полиции? И, главное, зачем она это сделала? Какая ей выгода?
   Влад засунул шарф в стиральную машину, потом тут же вытащил его и отправил вместе с пакетом в мусорное ведро. Он понимал, что вряд ли захочет когда-либо обернуть его вокруг своей шеи. Эта тряпка будет постоянно напоминать ему о страшной смерти режиссера Павлова. Набросив куртку, он забрал мусорный пакет и направился в ближайший чужой двор, где выбросил злополучную улику в мусорный бак.
   Несмотря на усталость и взвинченные нервы, он чувствовал, что провести дома остаток дня у него не получится. Его здесь все раздражало и… пугало. Хотелось уехать, желательно подальше. Только на это он не имел права. Его как бы предупредили – невыездной. Куда он мог поехать, с кем поговорить, кому он вообще нужен со своими проблемами?  Да и без них никому не нужен…
   Присев в коридоре на банкетку, он набрал номер Лизы. Она, скорее всего, ждала его обещанного звонка. О чем он сейчас собирался с ней говорить, Влад точно не знал. Но ему во что бы то ни стало нужно сейчас услышать хоть чей-нибудь голос. Гудки бесконечно тянулись один за другим и пропадали, как в бездну. Она не ответила. Влад прислонился затылком к стене и опустил веки. И почему он решил, что Лиза ждет его звонка? Хотя, может, и к лучшему. Пойти с ней праздновать, как он обещал накануне, не было повода. Рассказывать о своем поражении и в творчестве, и в жизни – того хуже.
   Однако спустя несколько минут мобильник ожил, и на экране высветился номер Лизы.
   - Здравствуйте. Я, наверное, не вовремя позвонил, - проговорил на одном дыхании Влад.
   - Рада вас слышать, Влад, - тихо, почти шепотом, отозвалась она далеко не радостным голосом. – Я не успела подойти к телефону. Извините…
   - Это вы меня извините. Свалился на вашу голову… - он замолчал, не зная о чем говорить.
   - Как ваши дела? Вы встретились вчера со своим режиссером? – безучастно поинтересовалась она.
   У Влада перехватило дыхание. Он судорожно пытался придумать отговорку. Кашлянув, он ответил:
   - Нет, к сожалению. На ступеньках, когда выходил из дома, подвернул ногу. Еле доковылял обратно…
   - Что ж вы так. Хотя это уже не имеет значения теперь.
   - Почему? – задал он глупый вопрос и почувствовал, как его обдало жаром.
   - Разве вы не знаете, что режиссер мертв? – удивилась она.
   - Да… конечно, знаю. Меня сегодня вызывали на допрос. А вам кто сказал?
   - Да разве это может быть тайной? Интернет…
   - Ну да, я как-то не подумал… Это ужасная трагедия.
   Он замолчал, почувствовав, что разговор совсем не клеится. И, к тому же, что-то в голосе Лизы его настораживало.
   - Лиза…
   - Да…
   - У вас все в порядке? Не хочу быть назойливым, но ваш голос…
   - Да, собеседник из меня сейчас неважный. Извините, - она шмыгнула носом. – У меня сын болеет, и я в отчаянии.
   - У вас есть сын? – почему-то удивился он и тут же  добавил: - Я могу чем-нибудь помочь? Лекарства там или врача хорошего…
   Она грустно усмехнулась:
   - Нет, что вы. Ничего такого не нужно. То есть, я хотела сказать, все есть.
   - Ну, уже неплохо. У меня тоже дети есть – сын и дочка. Правда, живут они с моей бывшей женой. Я редко их вижу. Совсем редко… Извините меня, Лиза, что утомляю своей болтовней. Просто очень хотелось услышать ваш голос.
   - Спасибо, Влад, - она хлюпнула носом и, не прощаясь, положила трубку.
   Он сидел, зажав телефон в руке, и внутри у него все кипело. Идиот, размазня! Устроил тут трагедию. Да, люди умирают, гибнут, и часто - совсем рано. Но нет, пожалуй, ничего драматичнее, чем тяжелая болезнь ребенка. Сын Лизы, он это почувствовал по ее отрешенному голосу, болен  не банальной простудой, а чем-то достаточно серьезным. Было очевидно, что говорить на эту тему с ним она вряд ли захочет.
   
   Протянув свой паспорт девушке на ресепшн, он безуспешно пытался сконцентрироваться на интерьере вестибюля – современном, праздничном, с ярким освещением. Все это никак не гармонировало с его настроением. Ему, пожалуй, сейчас подошел бы тихий уютный гостиный двор с  харчевней, где готовят простую и вкусную еду.
   - Пожалуйста, ваш номер пятьсот три, - девушка с улыбкой протянула ему паспорт и ключи от комнаты.
   Свое решение провести несколько дней в гостинице он мотивировал исключительно внутренней потребностью спрятаться от одиночества. Сейчас он понимал, что это было ошибкой. Пятизвездочный отель, где в воздухе витал запах дорогих духов, успеха и денег, вызвал у него лишь чувство ущербности и еще более глубокого отчаяния .
   Войдя в номер, он не стал включать верхний свет, ограничившись небольшим прикроватным светильником. Этого было достаточно, чтобы рассмотреть ассортимент мини-бара. Пнув ногой чемодан в сторону шкафа, он присел на край кровати и откупорил бутылочку текилы.
   Влад пытался понять, почему вдруг получилось, что в тот момент, когда ему была так необходима простая дружеская поддержка, вокруг него образовалась устрашающая пустота? Память услужливо подкидывала эпизоды про те времена, когда они с Артемом и Павлом были беззаботными школьниками, а потом и студентами. Когда весь мир, казалось, перед ними был открыт и, как они считали, просто обязан был «прогнуться» под них. У каждого были свои амбиции, свои таланты, никто никому не завидовал и не конкурировал. Веселые вечеринки, первый алкоголь, первые девушки и запах легкой дури, привезенной кем-то «оттуда» - все это сейчас всплывало в памяти, и острым жалом впивалось в сердце Владу. Почему умер Пашка… какое к черту отравление… Во все это можно было бы не поверить, если бы не исчез Артем. Вот именно – если бы не исчез Артем. И если бы его самого не пытались втянуть в историю с убийством Игоря Павлова. Получалось, что Артему Соколову сейчас тоже неоткуда ждать помощи. Павлу Волошину, ясное дело, уже не поможешь. И ему, Владу Семенову, никто не спешил на помощь. Еще и режиссер здесь, как гиря, привязанная к ногам, что тянет на дно, не давая шансов на спасение. 
   Он откинулся на кровать и уставился в глянцевый потолок с многочисленными крохотными точечными светильниками, едва заметно мерцавшими в свете настольной лампы, отчего потолок казался покрытым инеем. После разговора с Майей, на душе был противный осадок, словно он невольно оказался в чем-то виноват перед ней. Именно так все и выглядело, будто она пришла посмотреть ему в глаза и убедиться, что там плещется страх за содеянное зло. Интересно, убедилась или нет? Скорее всего – да. С Майей придется еще раз поговорить. Только о чем? Убеждать ее в своей непричастности к смерти режиссера или в том, что принесенный ею шарфик вовсе не его вещь? Оба варианта никуда не годятся. Самое верное будет признаться, что он вчера был у Павлова, и тогда, возможно, она раскроет цель своего визита или хотя бы откровенно скажет, что обо всем этом думает. Снять с себя подозрения перед этой женщиной было для Влада сейчас очень важно. Важнее, пожалуй, чем перед правоохранителями.
    Он поднялся, допил остатки текилы и отбросил в сторону пустую бутылочку. Одна незадача – он не знал домашний адрес секретаря Павлова. Номер телефона знал, а вот адрес ему был все это время как-то без надобности. И звонить, как правильно она заметила, сейчас не стоило. Можно попытаться узнать через общих знакомых, в кругу которых вращался Павлов, но все это как-то не ложилось на душу. Лишние вопросы ему сейчас ни к чему.
    Из головы не выходили слова Майи об исчезновении сценария. Кому и зачем это понадобилось? Хотели украсть, чтобы выдать за свою работу? Но Павлов в этом случае мог подтвердить, что это чистой воды плагиат. И Майя знакома с текстом. Это не кража из письменного стола писателя. Здесь все это не имеет смысла. И зачем потом подбрасывать работу обратно Павлову? Детская игра какая-то. Только с недетскими последствиями. Стоп-стоп… Если только на мгновение представить, что об исчезновении сценария стало бы известно посторонним лицам, и, особенно, этим людям в форме, то судьба Владислава Семенова как сценариста и человека была бы исполнена большого трагизма.
   Уже стоя под душем, Влад не переставал задаваться вопросом: почему Майя не рассказала следователю об этой ситуации со сценарием? Зачем «спасла» его шарф? Чтобы проанализировать все это в условиях стресса – а она, несомненно, получила стресс, узнав про гибель своего босса – и выбрать верное решение в пользу сценариста, надо обладать недюжинными аналитическими способностями или… вескими причинами. Интересно узнать, каковы же были эти причины. Из всего этого Влад сделал вывод, что ему лучше признаться Майе в том, как все произошло на самом деле вчера у Павлова.
   Было совсем поздно, когда Влад спустился в ресторан в надежде поужинать в полупустом зале. Но его ждало разочарование: ресторан был забит посетителями до отказа. Администратор едва смог отыскать ему место за столиком, где заканчивал свою трапезу мужчина импозантной наружности с меланхоличным выражением на лице. На вопрос администратора, не будет ли тот против, если к нему за стол присядет еще один человек, мужчина, окинув взглядом фигуру Влада, ответил:
   - Не ложиться же ему спать на голодный желудок. Пусть человек поест.
   - Благодарю вас, - склонил голову администратор и взмахом руки пригласил Влада.
   - В это время здесь всегда шумно, - не отрывая взгляда от тарелки, сообщил мужчина. – Собирается, впечатление, половина города. Так что если в планах спокойный ужин без лишнего шума, то приходить надо не позже восьми.
   - Спасибо. Учту, - мрачно отозвался Влад и принялся изучать меню.
   Мужчина бросил короткий взгляд на него, и вновь занялся едой.
   Влад пробежал глазами меню вдоль и поперек, но так и не смог сделать выбор.
   - Не заморачивайтесь, официант сам подберет, что нужно. Тот, кто здесь впервые, все равно ничего из этого меню выбрать не может.
   Владу не понравилось, что незнакомец читает его мысли. Он откинул в сторону папку и спросил:
   - А что, у меня на лбу написано, что я здесь впервые?
   Мужчина промокнул рот салфеткой и скучным голосом произнес:
   - У вас на лбу написано, что вы здесь не по доброй воле. И скорее всего, впервые. Извините.
   - Не по доброй, - согласился Влад. – Тут вы попали в точку. По злой…
   Мужчина придвинул к себе чашку с зеленым чаем, помешал ложкой.
   - Решили взглянуть на проблему с другой стороны. Из стен гостиницы, в данном случае.
   Влад покосился на незнакомца.
   - Типа того, - хмыкнул он. – Но, похоже, я из одного угла перебежал в другой. И это, я думаю, тупиковый путь. Как вы считаете? – с вызовом спросил Влад. У него возникло непреодолимое желание вовлечь в разговор кого бы то ни было. Но непременно сейчас, безотлагательно.
   Мужчина отпил из чашки и со вздохом кивнул:
   - Все правильно. Вы гоняете себя из угла в угол. Зачем?
   - Вы психолог?
   - Я? Упаси бог. Вы спрашиваете, я отвечаю. И все. Кто в здравом уме поверит в наши дни психологу?
   Подошел официант, мужчина заплатил по счету, Влад сделал заказ.
   - А жаль, - сказал Влад, когда они остались одни. – Хотя, мне уже впору обратиться к психиатру.
   Мужчина поморщился.
   - У каждого в жизни бывают моменты, когда им кажется, что придет дядька психиатр, вставит на место мозги, и солнце засветит по-другому.
   - А на самом деле? – Влад с интересом посмотрел на собеседника.
   - Хотите знать? – спросил он с выражением лица уставшего путника.
   - Ну…
   - Он лишь покажет то место, где вашим мозгам было бы в самый раз находиться.
   Влад молчал, ожидая продолжения. Мужчина допил свой чай, и нехотя посмотрел на Влада.
   - Но вы отказываетесь верить и продолжаете искать и искать… Не желая видеть очевидных вещей и придумывая себе все новые и новые проблемы.
   - Хорошо вам говорить. Со стороны оно всегда понятней и проще все кажется.
   Мужчина улыбнулся. Влад расценил это как снисходительность и замолчал.
   - Вот, вы все правильно сказали, - ответил незнакомец, поднимаясь со своего места. – Со стороны все проще и понятней. Только уберите слово «кажется». Не кажется, а так оно и есть – все проще. Попробуйте помочь себе, как если бы вы помогали постороннему человеку. Не зря же говорят: «Со стороны видней». Удачи вам.
   - Всего доброго.
   Влад уныло ковырялся вилкой в тарелке, не чувствуя вкуса еды. Когда пришел официант, он спросил:
   - Скажите, этот мужчина часто у вас бывает?
   - Который сидел с вами? – официант покосился на дверь, куда вышел собеседник Влада. – В общем, довольно часто в последнее время. Говорят, он чей-то там консультант, - молодой человек указал пальцем в потолок.
   - В какой области?
   - Понятия не имею, - виновато помотал головой официант.
   В номере было тепло, что несвойственно гостиницам. Влад приоткрыл окно, но стало шумно от монотонно стучащих капель по подоконнику. Случилась оттепель, ни с того ни с сего. Природа, похоже, резко решила прорепетировать весну. Ей, как и людям, давно надоела бесконечная зима. Влад сделал несколько глубоких вдохов и повернул ручку на раме. Воцарилась тишина. Он с сожалением подумал о том, что еще только начало февраля и до настоящей весны, увы, далеко.
   Его пугало наступление утра и потому, наверное, он долго не мог заснуть. Проснулся довольно поздно, весь разбитый, будто накануне кирпичи таскал. Сквозь портьеры пробивался тусклый свет очередного унылого дня. Влад прикрыл глаза и попытался сосредоточиться на задачах этого дня. Он должен начать что-то делать. Неважно, что именно, но делать. Писать, искать нового продюсера. Он открыл глаза и тихо выругался: какое, к черту, писательство, если вокруг такое творится!
   Спустившись в бар, чтобы выпить чашку кофе, он наткнулся у входа на худощавого парнишку с орлиным грузинским носом и грустно опущенными уголками глаз.
   - Господин Семенов? – осторожно поинтересовался тот, остановившись.
   - Что вам надо? – бросил Влад и, не останавливаясь, прошел вглубь зала.
   Поискав глазами свободный столик, он все же предпочел сесть за барную стойку.
   - Двойной эспрессо-макиато, если можно. И бутерброд какой-нибудь.
   - Сейчас изобразим, - ответил бармен и отошел к кофе-машине.
   - Владислав Петрович, - раздался рядом вкрадчивый голос.
   Влад обернулся. Чернявый парнишка на всякий случай сделал шаг назад.
   - Заклинаю всеми святыми, не прогоняйте меня, - полушепотом взмолился он.
   - Вы кто? – удивленно посмотрел на него Влад.
   - Мне позарез нужно у вас кое-что спросить…
   - Не понял, - Влад развернулся на крутящемся стуле и в упор посмотрел на молодого человека. – Тебя кто подослал?
   - Редакция. Сказали, если сможешь поговорить с самим Семеновым – считай себя космонавтом.
    - Реда-а-а-кция, - нарочито важно протянул Влад. – Журнал «Космос и дураки» что ли?
   - Меня уволят…
   - Вот мне беда. Ну не полетишь в космос. Делом, может, займешься каким полезным, - он отвернулся от журналиста и принялся за кофе. Отменный эспрессо был сейчас для него эликсиром жизни. Он смаковал каждый глоток, чувствуя, что таким образом может хотя бы на несколько мгновений отгородиться от окружающего мира со всеми его напастями. Он уже решил, что позвонит Майе и попросит ее вернуть ему сценарий, чтобы он не валялся среди бумаг Павлова. Это, конечно, был предлог. На самом деле ему не терпелось поговорить с ней. Выискивать где-то и у кого-то ее адрес и сваливаться ей как снег на голову в квартиру – ему совершенно не хотелось. Он ни в чем не виноват, в конце концов.
   Расплатившись за завтрак, Влад направился к себе в номер. Чудаковатого парня нигде не было видно, и Влад, облегченно вздохнув, вошел в лифт. Однако едва он вставил ключ в замочную скважину, неудавшийся космонавт как из-под земли вырос перед ним.
   - Опять ты? – незлобиво спросил Влад. – С какого перепугу я с тобой должен вести беседы? Я что, звезда местного бомонда? Или ты Ларри Кинг?
   - Куда мне. Но вы же в некотором роде гуманитарий.
   Влад открыл дверь, вошел в номер и сказал, не оборачиваясь:
   - Если только в некотором. Не более, - с этими словами он захлопнул дверь перед носом интервьюера.
   Глянув на время, он решил, что уже вполне уместно сделать звонок.
   - Слушаю вас, - раздалось сочное контральто.
   - Здравствуйте. Это Семенов вас беспокоит.
   - Да, я узнала вас, Владислав Петрович.
   - Мне хотелось бы забрать рукопись сценария. Насколько это возможно?
   Майя, чувствовалось, была удивлена. Однако спустя короткий промежуток, она ответила:
   - В принципе, конечно можно. Он у меня, и если для вас это так важно, то заходите в офис, я отдам… Хотя, нет, - спохватилась она, - офис опечатан. У меня что-то из головы вылетело, извините. Но сценарий я сразу забрала. Так что подъезжайте ко мне…
   Влад записал адрес и, набросив пальто, вышел из номера. В коридоре, у стены напротив, стоял с видом великомученика журналист. Он слегка встрепенулся, увидев Влада, но почти тут же сник, поняв, что тот не намерен вступать с ним в переговоры.
   Влад дошел почти до конца коридора, затем обернулся: парень смотрел ему вслед.
   - Ты меня достал, понимаешь? – сказал он, вернувшись. – Ты что, намерен здесь ночевать у двери? Или… постой… ты, наверное, решил проникнуть ко мне в номер. Колись, что вынюхиваешь и кто твой хозяин?
   Парень побледнел и вжался в стену.
   - Нет, что вы, - он выставил вперед ладонь. – Я ничего такого не замышляю…
   Чертыхнувшись, Влад открыл дверь и кивнул.
   - Давай, у тебя есть пять минут. Излагай свою версию.
   - Спасибо, Владислав Петрович.
   - Может, представишься для порядка?
   - Ага. Серж Петросян.
   Влад с недоверием покосился.
   - Это что, псевдоним?
   - Почему? – искренне удивился юноша. – Никакой не псевдоним. Армянин я, если вы об этом. Газета «Вечерние новости».
   - Правда? Я почему-то подумал, что грузин.
   - Ну как можно… мы ж такие разные.
   - Возьму на заметку. Так что, Серж, нужно вашим «Ночным сплетням»?
   Молодой человек махнул рукой и на выдохе произнес:
   - Да я уже и сам не знаю. Переволновался, извините.
   - Тебя что, действительно хотят уволить?
   - По всей видимости, да. Я стажер. Мой срок подходит к концу, и если я им не принесу в клюве хоть одну сенсацию, то моя песня спета. Ни одного доброго слова, поверьте, за все три месяца.
   - Верю, - пожав плечами, подтвердил Влад.
   Серж покраснел и замкнулся.
   - Ладно, ты не обижайся. У тебя профессия такая, что обижаться нельзя. Пропадешь, - сменил гнев на милость Влад. – Так ты решил, что с моей помощью можно состряпать сенсацию? Я ведь даже не писатель. Это у них там  имя, тиражи, известность, скандалы…
   - Владислав Петрович, вот тут позвольте не согласиться. По вашим сценариям сняты самые крутые фильмы. И как бы вы ни хотели остаться в тени, шлейф слухов тянется довольно длинный.
   - За мной? – ахнул Влад. – Я очень закрытый человек. Откуда…
   - Вот как раз оттуда, - развел руками парень. – Именно ваша скрытность порождает массу всяких вымыслов и догадок.
   - Да некогда мне, Серж, пиариться. Я весь в работе.
   Журналист сузил глаза и тихо произнес:
   - В работе, говорите… А с кем, если не секрет, вы намерены работать в данный момент?
   - В каком смысле? Я сам по себе, да будет тебе известно.
   - А как же режиссер? Как теперь без Павлова? Насколько мне известно, последние несколько лет вы работали именно с ним.
   - Ах, вот ты о чем… - Влад вытащил из кармана жвачку и протянул Сержу. – Любишь? Мне вот нравится разминать челюсти. – Он забросил в рот пластинку и еще раз протянул пачку Сержу. Тот безропотно взял угощение и выразительно посмотрел на Влада.
   - Что ж, тут придется подумать, - Влад медленно разжевывал резинку и смотрел в потолок. – А кого бы ты мне посоветовал? - перевел он взгляд на собеседника.
   Серж, засунув за щеку жвачку, сидел с несчастным видом, понимая, что он упускает свой последний шанс.
   - Неужели вы об этом еще не подумали? – сделал он попытку.
   Неожиданно Влад рассмеялся.
   - Вот скажи, ты ведь тоже как бы гуманитарий в некотором роде. И как ты, гуманитарий, представляешь себе человеческие взаимоотношения? Умирает твой друг – и ты спустя денек начинаешь прикидывать, с кем бы еще подружиться? Умирает твой соратник по творчеству…
   - Не надо продолжать. Я все понял.
   - Что ты понял, вечерний мотылек? – сокрушенно покачал головой Влад.
   - Что я не умею брать интервью. И никогда не научусь делать сенсационные материалы.
   - А разве вашей газете недостаточно того, что ушел из жизни легендарный продюсер, режиссер, талантливый человек, в конце концов? Это разве не сенсация? Или вам поподжаристей хочется? Что его, к примеру, прикончил сценарист-неудачник. Что лично от меня, уважаемый Серж Петросян, ты хотел услышать? Какие факты?
   Стажер напрягся и на одном дыхании выпалил:
   - А это правда, что у Павлова был… ну как бы это помягче выразиться… друг, в общем. И что, когда вы узнали об этом, то в вашей с ним работе возникли разногласия. Ведь у режиссера не было семьи?
   Влад перестал жевать.
   - Слушай, а ты вообще как узнал, что я нахожусь в этой гостинице? - Влад поднялся, всем своим видом показывая, что неприятности у стажера только начинаются. – Кто тебя пропустил сюда?!
   Серж вжал голову в плечи и стал похож на ребенка, нашкодившего по своей глупости.
   - Мне наш завотделом сказал… и про Павлова - тоже он. А в гостиницу попасть не такая уж проблема. Показал удостоверение, сказал, что у меня с вами интервью запланировано…
   - Не гостиница, а проходной двор! Так, Петросян, слушай меня внимательно, - Влад отошел к окну. – Я сейчас на секунду гляну в окно, а потом обернусь в твою сторону. Если тебя не окажется на месте – твое счастье. В противном случае я просто вышвырну тебя в форточку, - зловеще прошептал он.

   Майя была задумчива и, как показалось Владу, несколько рассеянна. Она молча пропустила его в квартиру и сразу же направилась куда-то в недра длинного коридора.
   - Проходите в комнату, - запоздало пригласила она, скрывшись там за дверью.
   Влад, потоптавшись некоторое время в прихожей, зашел в ближайшую комнату. Вскоре появилась Майя.
   - Что же вы стоите? – Она держала в руках папку и грустно улыбалась. – Присаживайтесь. Я перепроверила все здесь. К счастью, ни один листок не пропал, - она протянула папку Владу.
   Он засунул ее подмышку и нахмурился.
   - Послушайте, Майя, мне кажется, что нам стоит объясниться…
   - Вы про шарф? – она вскинула брови. – Извините, если ошиблась.
   Влад почувствовал, что его трясет. Он просто не знал, как вести себя сейчас, и каждое слово, произнесенное им, казалось ему фальшивым.
   - Нет, вы не ошиблись, - кашлянув, признался он. – Шарф мой, и я был там в тот вечер. Но, как вам сказать…
   Он замолчал. Все слова, которые он по нескольку раз прокручивал в голове по дороге к ней, вдруг показались ему неубедительными.
   - Влад, перестаньте, - пришла, наконец, она ему на помощь. – У меня и в мыслях не было, что вы причастны к смерти Игоря. Я много думала об этом. С чего вдруг? К тому же этот сценарий, так театрально разбросанный возле тела Павлова. Не в ваших интересах все это, вас явно хотели подставить…
   - Вот и мне пришла в голову эта же мысль. Только позже, когда я уже в состоянии был о чем-либо думать. Меня шокировала эта картина, когда я вошел.
   - Почему вы тогда пришли к нему именно в тот злополучный час? Такое совпадение, очень опасное, скажу я вам…
   - Потому что Павлов позвонил мне и пригласил заехать к нему.
   - Он позвонил?! Еще живой? Ой, простите, глупость сморозила, - она прикрыла рот ладошкой.
   - Да как вам сказать… еще не мертвый, но что-то было с ним уже не так. Он кашлял. Неестественно, как я сейчас уже вспоминаю.
   - Игорь кашлял? Днем он был абсолютно здоров.
   - Дверь в квартиру была приоткрыта, на мои звонки никто не реагировал, и я решился войти. Когда увидел его там, на диване, то понял, что кашель его был вовсе не от простуды. Стало ясно, что Игоря Ивановича отравили.
   - Теперь все понятно, - Майя склонила голову и замолчала.
   - Что именно? – нарушил тишину Влад.
   - Не обращайте внимания, - мотнула головой женщина. – Это я про ситуацию. Он, бедняга, получается, не сразу умер. Еще и помучился.
   - Скорее всего. Этот кашель меня тоже насторожил, но раз человек зовет к себе, значит, он в состоянии был работать. Ну, во всяком случае, мне так показалось.
   - Вы не стали собирать сценарий. Почему?
   Влад переложил папку к себе на колени, хлопнул несколько раз по ней ладонью.
   - Я запаниковал. Признаюсь как на духу. Мне стало страшно. Я вроде пытался вначале что-то собрать, но потом бросил эту затею.
   - Почему?
   - Под окнами раздалась сирена полицейской машины. Я даже не помню, как снял тот шарф, - он невольно взялся за горло.
   - Я нашла его в ванной. Мне стало плохо, и я попросила разрешения зайти в ванную комнату. Они ее уже к тому времени осмотрели. На ваше счастье, шарф упал на корзину с бельем. Выглядело все обычно, как будто его положил туда хозяин. Но я-то хорошо помню ваш шарф – синий, в тонкую клетку. Мне он сразу бросился в глаза. И то, что окно было лишь притворено, мне тоже не показалось случайным.
   Влад во все глаза смотрел на эту женщину и понимал, что самое большое счастье, когда в трудную минуту рядом оказывается умный и порядочный человек.
   - Ой, извините! – неожиданно воскликнула она. – Что же мы сидим просто так? Давайте хотя бы чаю попьем. Только не говорите мне, что вам не до чаев, - намекнула она на свое высказывание у него в квартире.
   - А я и не скажу, - с облегчением вздохнув, ответил он. – Мне так тяжело на душе было. Вы сняли с меня этот груз.
   Они прошли в кухню. Владу было интересно, как живет Майя, эта «железная леди» - так называл ее режиссер за ясный ум, профессионализм и безупречность в манерах. Секретарь Павлова, как и сам режиссер, была  одинокой. Почему так сложилась ее судьба – трудно сказать. Что касается режиссера, то он был известным ловеласом в молодости и, возможно, пресытившись вниманием женской половины человечества, решил на склоне лет предаться творческому одиночеству. Во всяком случае, он так всем объяснял свое нежелание связать себя узами брака.
   В оформлении интерьера в квартире Майи не было ничего такого, за что можно было бы зацепиться воображению. По этой обстановке, достаточно дорогой, но лаконичной, нельзя было судить о том, чем она увлекается или как проводит свободное время.
   - Майя, вы сказали, что Павлов был здоров днем, и вроде как ничего не предвещало… ну, то есть, никаких жалоб, я имею в виду.
   - Вроде как не предвещало, - кивнула она, разливая по чашкам ароматный золотистый чай. – Хотя… - она вдруг задумалась, приложив указательный палец к носу. – Влад, вот сейчас я уже не так уверена в своих словах. Пару недель назад он мне как-то сказал, что принимает какие-то уколы. Я еще спросила, что случилось. А он отмахнулся – не надейся, типа, все в порядке, просто профилактика. Ну, мне же неудобно спрашивать, что конкретно его беспокоило. С виду он действительно был здоров. И даже, я бы сказала, на каком-то подъеме был. Энергичный, блеск в глазах…
   - А не завел, случайно, наш Павлов роман? Тайный? – спросил Влад, почувствовав, как учащенно забилось вдруг сердце.
   Майя вспыхнула, но быстро взяла себя в руки.
   - Я его об этом спрашивала. Не знаю, что на меня нашло, но был такой момент, что я открытым текстом так и сказала: «Уж не влюбился ли ты, Игорь в свою медсестру, что уколы делает? Порхаешь, будто крылышки выросли».
   Влад с удивлением посмотрел на «железную леди». Она перехватила его взгляд и усмехнулась.
   - Вижу, что вы не верите мне. Но откроюсь вам, что уж теперь… - ее глаза затуманились от накатившихся слез. – Я долгие годы… была, так скажем, неравнодушна к Павлову. Правда, он даже не подозревал об этом. Я не позволяла себе ни словом, ни взглядом это как-то проявить. Но со временем все в душе зачерствело. Павлов был в этом отношении жестоким и циничным мужчиной. Он часто при мне высказывался о женщинах… - Майя, махнув рукой, замолчала. – Извините, Влад, зря это рассказываю. Но вернемся к его возможному роману. Так вот, когда я высказала свое предположение о том, что он влюбился, Игорь расхохотался мне в лицо. «Ты, что, ревнуешь? – спросил он. – Знаешь, не ожидал, не ожидал… Даже приятно. Успокойся! Ни в кого я не влюбился. Уколы мне делает медбрат, если ты об этом».
   Владу показалось, что он прирос к стулу. Непослушной рукой он взял чашку и судорожно сделал небольшой глоток.
   - Вас это удивило? – спросила она.
   - Не то слово, - едва разжимая губы, произнес он. – А вы говорили об этом полиции?
   - О чем? Что Павлов использовал какие-то медикаменты?
   - Про медбрата.
   Майя пожала плечами и развела руками.
   - Вы знаете, весь тот разговор я приняла за издевательство надо мной. Где правда, где вымысел – я не поняла. Так что говорить об этом полиции как-то не рискнула, чтобы не вводить их в заблуждение. А вы считаете по-другому?
   - Я считаю, что мы с вами оказались в одинаковом положении.
   - Что вы имеете в виду?
   - Сегодня ко мне прицепился молодой репортер, совсем еще зеленый. Сенсация ему, видите ли, нужна была. Я от него отбивался, как мог. В конце концов, он сам мне выдал сенсацию: у Павлова якобы был тайный друг.
   Майя откинулась на спинку стула, закатила глаза в потолок, потом посмотрела на Влада, как на полоумного.
   - Вы хотите сказать, что Павлов был нетрадиционной ориентации?
   - Я??? Мне такое и во сне не могло бы присниться. Журналюжка этот ляпнул, желая, чтобы я подтвердил.
   Майя тихо рассмеялась, прикрыв ладошками рот.
   - Вам смешно, а мне, знаете, как-то не по себе стало. Я Петросяна этого выгнал к чертовой матери. А теперь жалею, надо было его каленым железом пытать, чтобы признался, откуда ноги растут у этой «сенсации».
   - Петросяна? – она засмеялась еще громче. – Точно Петросян…
   - Это его фамилия. Серж Петросян. Армянин, чернявый такой мальчик. Чесались, правда, руки врезать ему. Едва сдержался.
   Майя перестала смеяться и с ужасом глянула на Влада.
   - Подождите… так получается, что слова про медбрата…
   Влад кивнул:
   - Имеют место быть. Уколы уколами, но что-то в этом есть, - он почесал за ухом, - только что именно – вопрос. Я ведь сразу понял, что Павлова отравили, когда только увидел его. Уколом или ядом, подсыпанном в напиток, пищу или не знаю, во что еще.
   - И сделал это тот самый медбрат.
   - Вот тут можно только гадать. По всей видимости, так оно и было. Но не факт. Возможно, что кому-то удобно было это сделать, зная, что Павлов принимает лекарства и пользуется услугами медика.
   - Это вы верно заметили. Петросян ваш подкинул нам версию.
   - Как это ни выглядит анекдотично, но получается, что так.
   - Наверное, надо сказать об этом следователю? – растерянно спросила она.
   Влад, нахмурившись, о чем-то сосредоточенно думал. Майя, затаив дыхание, ждала его решения.
   - Знаете, - наконец произнес он, - не стоит спешить. Как говорят адвокаты, все сказанное вами может быть использовано против вас в суде.
   Она сокрушенно кивнула:
   - Я уже сама об этом подумала сейчас. Очень удобная версия про лекарства и отравление. А я помощник, считай, самый близкий человек, с кем контактировал продюсер по работе. Зачем им искать какого-то мифического медбрата?
   - Вот-вот, - поддакнул Влад. – Зачем? Если есть реальный человек – вы. А чтобы раскрыть преступление, нужна не столько версия…
   - Сколько мотив, - подхватила она. – Влад, я понимаю, что теперь каждый из нас будет поневоле пытаться узнать, кто этот человек, но вы же понимаете, что это опасно.
   - Предполагаю, конечно. Спасибо вам еще раз, что спасли мою шкуру, - усмехнувшись, сказал Влад и поднялся из-за стола. – Никогда бы не подумал, что окажусь в роли персонажа жанра, в котором сам работаю.
   - Ох, не говорите, Владислав Петрович. Мы с вами сейчас в ловушке. И, хочу заметить, что совсем к этому не готовы оказались. Беспомощны, как дети.

   Запустив двигатель, Влад плавно тронулся с места. Он решил съездить к Волкову, оператору, с которым Павлов работал в последнее время на съемках исторического фильма. Он понимал, что надо было выходить на окружение продюсера, чтобы хоть как-то прояснить картину последних дней жизни Павлова.
   Петр Волков отыскался в дальней комнате съемочного павильона. Вместе с ним за столом, уставленным водкой и символической закуской в виде чипсов и консервированных корнишонов, сидели еще трое незнакомых Владу людей.
   - Привет, Петрович, - он коротким жестом поприветствовал сценариста. Широкое от природы лицо оператора выглядело сейчас болезненно опухшим и неподвижным, как маска. – Ты извини, но мы тут не можем прийти в себя от шока. – Он крякнул и, мотнув головой в сторону бутылок, предложил: - Поддержи, если не брезгуешь.
   - Петя, я за рулем, извини. – Влад присел на табуретку, услужливо придвинутую одним из мужчин. – Проезжал мимо, не мог не зайти. Тоже, знаешь, как будто ледяным душем обдали. До сих пор не могу поверить. Что ваш фильм?
   - Ха! Фильм! Трындец полный. Финансирование, ясное дело, сейчас остановилось. Пока там разберутся что да как, думаю, съемки заморозят надолго. Сам понимаешь, историческая тема не каждому в масть. Тут могут быть разногласия в прочтении событий, подборе актеров… Да что я тебе говорю, ты же все сам понимаешь. Короче, зависли мы.
   - Да, не позавидуешь. У многих, я знаю, это был шанс после долгого простоя в работе.
   - В том-то и дело, - Волков опустил голову, исподлобья глянул на Влада и сказал: - сходим перекурим?
   Они спустились по ступенькам и остановились возле узкого окна в глубине большого лестничного пролета, где обычно народ собирался для перекуров. Оператор энергично растер ладонями лицо и потряс головой, пытаясь, очевидно, сбросить алкогольный дурман. Вытащив из заднего кармана брюк пачку сигарет, протянул Владу.
   - Не курю, ты ж знаешь.
   - Знаю. Но тут такое дело… - он щелкнул зажигалкой и глубоко втянул дым. – Влад, мы тут теряемся в догадках. Что вообще произошло с Павловым? Ты-то хоть в курсе?
   - Скорее всего, так же, как и ты. Заехал, думал, вас много, информации по идее тоже должно быть немало. Тем более над фильмом вместе работали. А я с ним не виделся уже довольно давно. Считай три месяца. Вот как отдал последний сценарий, так и все. Вызывали на допрос, сказали, что убили Игоря Павлова. Про подробности, само собой, никто мне не докладывал.
   Волков разочарованно посмотрел на Влада, и выпустил из угла рта густую струю дыма. Взмахнув сигаретой, он пожал плечом и бесцветно произнес:
   - Работать работали, но как говорится, ничего ж не предвещало…
   Влад не ожидал такой вялой реакции от Волкова. Глотать дым за просто так, здесь, в этом прокуренном закутке, никакого смысла он не видел.
   - Петя, а ты не в курсе, с кем он в последнее время там сдружился? Мне сегодня один пацан из газеты сказал, что якобы появился у знаменитого Павлова тайный дружок. Понимаешь, о чем я? – он игриво повел бровями.
   Оператор поперхнулся дымом, громко закашлялся и ткнул пальцем в сценариста.
   - Ты… что ты городишь, Петрович?... Кто-то мне уже такое пытался сказать, я, знаешь, плюнул в него. Успел отскочить, придурок… А теперь ты еще…
   - Только не плюйся, Христом богом прошу, - замахал на него Влад. - Я же не говорю, что верю в это. Мне сказали, я всего лишь хотел узнать, что ты по этому поводу думаешь. Не в смысле веришь-не-веришь, а с чего вдруг пошли такие разговоры.
   Петр засунул руку за ворот рубахи и поскреб ногтями шею, изобразив на лице мученические страдания.
   - Вот скажи, Петрович, до чего народ паршивый пошел. Я просто диву даюсь… Павлов был мужик. Настоящий! Не стало мужика – начали грязью поливать. Чем больше, тем лучше!
   - Уроды, - поддакнул Влад. - А кто тебе такое сказал? Одно дело, кто-то что-то ляпнул. А когда источников несколько, то это уже – целенаправленная травля человека. Вот я и хочу понять, кто и зачем мог пустить слух. Зачем понадобилось портить имидж человека такого уровня. Как ты считаешь?
   - Дай подумать…
   Влад с тоской посмотрел на Петра. Волков был отличным оператором, профи высокого класса. Самую бездарную сцену он мог вытянуть необычным ракурсом, правильным светом, подсказкой режиссеру. Но с такой же страстью он отдавался зеленому змию. Организовать шумные гульбища по любому поводу и в любой обстановке – таким мастерством не обладал никто из многочисленной киношной братии.
   Волков докурил сигарету и, глядя перед собой, начал медленно ее утаптывать в импровизированной пепельнице из широкой керамической кружки с отбитой ручкой.
   - Плевал-то в кого? – не выдержал Влад.
   Волков перевел на него угрюмый взгляд.
   - При чем тут это… народу было много…пьяные все, как поросята…
   - На натуре что ли дело было?
   - Да-да… на ней, треклятой…
   Владу хотелось завыть волком, глядя на носителя этой фамилии. Если дело было на выезде…
   - Слушай, - оператор дернул за рукав Влада, - я помню момент, что кто-то из наших это дело снимал…
   - Какое? – Влад с плохо скрываемым раздражением смотрел на измученное водкой лицо собеседника.
   - Какое… пьянку нашу. Вот такие мы идиоты – снимаем все подряд. Что нужно и не нужно…
   - Жизнь покажет, что нужно, а что – нет. Где можно глянуть на этот шедевр?
   Волков с тоской в глазах взмолился:
   - Петрович, не будь садистом. Я найду, вспомню и найду. Клянусь мамой! Только не сейчас, ну пойми, ты…
   Влад хлопнул оператора по плечу и попросил:
   - Петя, и ты пойми, я не скуки ради интересуюсь. Мне важно найти следы того, кому чем-то мешал Павлов. Не затягивай с этим делом.
   Волков, как будто протрезвев, искоса глянул на Влада и пригрозил пальцем:
   - Писатель, ты только не вздумай лезть в это дело. Убийство не книжное. Доморощенным сыщикам сам знаешь, что за это бывает. Павлов – это тебе не старуха процентщица. Там такие бабки крутятся… И не в амурах дело. Вот попомни мое слово.
   - Без тебя знаю, что не в амурах. Но пустить слушок, чтобы перевести вопрос в другую плоскость – это вполне возможно.
   Петр нахмурился, вытащил в очередной раз пачку сигарет, но, помяв ее в руках, затолкал обратно в карман.
   - Прав. Вот тут ты прав, однозначно. Навести тень на плетень… - Волков прислонился к стене и затуманенным взором посмотрел в пространство. – Так-так… Рядом со мной сидел Костя Лебедев, художник. Он ничего такого не говорил, он вообще парень молчаливый у нас. Рюмка-тарелка. Скучный тип. За ним сидел… сидела… Вот, черт! Ну да, эта сладкая парочка – Алла с Валерой.
   - Костюмерша и осветитель, если не ошибаюсь?
   - Да-да… молодец, Семенов, соображаешь. Именно они завелись там насчет предпочтений маэстро. Алка сказала, что наш Павлов такой неприступный, что кто-то его сильно на крючке держит – даже уколы не позволяет делать женщине.
   Волков замолчал, что-то вспоминая.
   - Извини, Петя, не совсем понял: какая связь уколов с женщинами и с какими-то еще крючками?
   - Вот, сейчас объясню, - отмахнулся от него Волков. – Алла сказала, что, видать, у Павлова завелась любовница. Ходит типа весь такой сияющий, как блин на масленицу. Но, похоже, что женщина ревнивая. Стерва, короче, - сделала вывод Алка. Никого, типа, не допускает к телу своего ухажера. Понадобилось уколы делать – так мужика пришлось нанять.
   - И что, ты разозлился на нее из-за этого? – разочарованно протянул Влад.
   - Да не было никакого резону мне злиться. С чего? – Волков выпрямился, засунул руки в карманы и, махнув головой в сторону лестницы, медленно пошел. – Ребята заждались, - пояснил он. – Я взбесился, когда Рыжиков сказал, что какой еще там медбрат, ребята… просто он голубой и все…
   - И тут ты…
   - Да, - Волков оглянулся на шедшего за ним Влада, - я сильно разозлился и плюнул в его сторону. Так, символически, вроде. Хотя, ты знаешь, Петрович, вот сейчас понимаю, что все это пьяные эмоции. Не более. Какую фигню ни городят мужики по пьяни. Да и по большому счету, какая нам всем разница – голубой, сиреневый… Человека убили, мастера.
   - Согласен. А много народу там было?
   - Где? – оператор остановился. – За столом что ли? Много. Считай, вся съемочная группа, включая рабочих.
   - Я к тому, что ляпнуть такое при всей честной компании – это надо быть либо сильно смелым, либо полным идиотом. Последствия могли быть серьезные.
   - Да нет, это не тот случай. Там шумели все, не прислушиваясь друг к другу. Эта тема не была центральной, если ты об этом. Ну вот, считай, это все, что я могу тебе сказать. И показывать что-то еще нет никакой необходимости.
   - Понятно, - кивнул Влад.
   Распрощавшись с Волковым на лестнице, Влад вышел на улицу. Можно было, конечно, разыскать костюмершу Аллу, но к разговору с ней стоило как-то подготовиться. После такого громкого убийства, понятно, что никто откровенничать не захочет. Сейчас любой здравомыслящий будет выверять каждое слово, прежде чем что-то утверждать. Тем более в таком щекотливом вопросе. К тому же, вряд ли Алла сообщит что-то еще нового. Сейчас главное, что этот таинственный медбрат все-таки существует. Что ж, спасибо тебе, Петросян. Как только подобраться к нему…
   Едва он взялся за ключ зажигания, как в кармане завибрировал мобильник.
   - Доброго дня, Владислав Петрович, - раздался знакомый голос. – Если вы помните, я обещал сегодня вам позвонить. А вы обещали мне принять решение.
   У Влада противно заныло в желудке. Он совсем забыл про этот мелодраматический сценарий, и никак не мог сейчас сообразить, что же ему ответить.
   - Ну, я чувствую, что застал вас несколько врасплох. Очевидно, вы сейчас не можете говорить? – вкрадчиво поинтересовался Валерий Неверов. Влад наконец-то вспомнил его имя.
   - Да-да, не могу. Я сейчас за рулем, - подхватил Влад.
   - Ничего страшного. Я буду вас ждать в фойе гостиницы через два часа. Обговорим детали. Устроит?
   - Вполне, - бодрым голосом ответил Влад, хотя ему в этот момент хотелось взвыть от безысходности. Что ж это получается – он уже не принадлежит самому себе. Полностью под колпаком. Теперь каждый, кому не лень, будет ему докучать своими прихотями, и нет никакой возможности скрыться от этих людей в укромном местечке. Хотя, что тут говорить – гостиница никак не попадает под категорию «укромных местечек». С таким же успехом он мог сидеть у себя в квартире.
   Он откинулся на спинку сиденья и хмуро посмотрел на себя в зеркало заднего вида. Мелодрама как-то сейчас совсем не в тему. Но кушать надо. Причем довольно большому количеству людей. Кроме него самого, были его дети и еще – Глафира. Его бывшая – это отдельная, довольно внушительная, статья расходов. Каким-то образом изменить это положение вещей Влад даже не пытался, потому что крайними окажутся Артем и Нина, а дети страдать не должны.
   Итак, мелодрама… Влад сложил ладони в подзорную трубу и начал рассматривать прохожих. В поле зрения не попалось ни одной женской фигуры, которая бы дала толчок его фантазии. Иногда он для тренировки давал себе такие задания: охарактеризовать первого увиденного в окне человека и попытаться написать короткую историю про него. Он тронул машину с места и включил радио. Влад никогда не верил в магию, но в этот момент ничем иным он не мог объяснить зазвучавшую вдруг песню. «Лиза, не исчезай…» - томно выводил Андрей Губин. Влад засмеялся в голос и зажмурил на мгновение глаза. Да! И еще раз да! Он займется этой мелодрамой, будь она неладна. В конце концов, похоже, у него наступил в жизни как раз тот момент, когда волей-неволей приходится что-то менять. В работе, в жизни…
   Влад Семенов поднимался по ступенькам гостиницы уже совсем другим человеком. На лице играла улыбка, а в голове звучала песня, в такт которой он едва заметно покачивал головой. В номере было убрано, и потому, наверное, газета, одиноко лежавшая на журнальном столике, сразу бросилась ему в глаза. Продолжая мурлыкать мотив «Лизы», он мельком глянул на название – «Вечерние новости».  Демонстративно скомкав издание, Влад выбросил газету в корзину для мусора.
   До встречи с заказчиком сценария оставалось довольно много времени, и чтобы чем-то занять себя, он решил пообедать. Но потом, сбросив пальто, он опустился в кресло и занялся перелистыванием контактов в телефоне. Уж если писать мелодраму, то по некоторым вопросам ему придется проконсультироваться, так, для общего представления о жизненных ситуациях в сфере чувств. Пафосно сформулировав для себя задачу, он прокашлялся в ожидании ответа.
   - Потапов  на проводе…
   - Здравствуйте, Егор. Вас Семенов беспокоит.
   - Весь внимание, Владислав Петрович.
   - Вы даже помните мое имя. Приятно.
   - Память пока не подводила, - небрежно пояснил он. - Что заставило великого мастера интриги обратиться к моей скромной персоне? Я, честно признаюсь, иногда подумываю: а не проконсультироваться ли мне у Семенова? - Потапов коротко хохотнул. – Итак, я весь внимание.
   Внезапно Влад почувствовал волнение, как будто он стоял на пороге экзаменационной комнаты.
   - Знаете, когда звонил, то думал, что нужна консультация, но теперь…
   Он замолчал, пытаясь как-то определиться в своих неясных желаниях.
   - Что же смутило вас? – нарушил молчание Потапов ровным голосом психоаналитика. И Влад поддался на эту интонацию, как изголодавшаяся рыба на крючок.
   - Егор, я понял, что мне нужна ваша помощь. Не консультация, нет. Вы можете выполнить для меня одно поручение? Я хотел сказать, - тут же поправился он, - найдется ли у вас для этого время?
   - Для этого я должен знать, о чем конкретно идет речь. Надо встретиться. По телефону такие вопросы я не решаю.
   - Конечно, конечно… В данную минуту вы свободны? Я мог бы подскочить к вам, - Влад суетливо глянул на часы.
   - Я у себя в конторе. Пока свободен, но где-то через час у меня встреча с клиентом. Если вы недалеко, то можем перекинуться парой слов.
   - Окей!

   Первое, что увидел Влад, войдя в кабинет к сыщику, были ноги в домашних тапочках, бесцеремонно лежащие на столе. За длинными ногами, в глубине кресла, виднелась голова сыщика в наушниках. Он что-то слушал, закрыв глаза. Влад остановился на пороге, не смея нарушить тишину. Через короткое время Потапов приоткрыл один глаз и пальцем указал на стул.
   - Да, интересно… - пространно выразился он, сняв наушники. – Понимаете, Владислав Петрович, если бы люди не имели голоса, преступления раскрыть было бы практически невозможно.
   - Считаете? – с сомнением произнес Влад. – Я бы выбрал глаза. Разве зря говорят, что глаза не врут?
   Потапов покрутил пальцами в разные стороны.
   - Как вам сказать… скорее, все же врут. К тому же в глазах можно увидеть такую гамму разных чувств, что легко заплутать среди многочисленных нюансов.
   - А голос?
   - А его величество голос – это, я вам доложу, просто прелесть какая-то… Я вот слушаю, не видя глаз собеседника, и сразу понимаю – врет! Как бы ни старался человек, ложь вынуждает его ставить перед собой стену, непробиваемую, непроницаемую, чтобы никто ни о чем не догадался. И голос его бьется об эту стену, глохнет, задыхается.
   - А как же выражение: врет как дышит.
   - Это исключение, подтверждающее правило! – сыщик с азартом потер ладони. – Как мне с вами интересно разговаривать! Тот, кто врет как дышит- психопат. Не верите? Научно доказано, что патологические вруны – больные люди. У здорового человека вынужденная ложь губительно сказывается на его психике. Он страдает, мучается.
   - Ну и как там, - Влад кивнул в сторону наушников, - лжец или честный?
   - Лжец. Увы, - сыщик скорчил страдающую мину. – А ведь мне предстоит его защищать, быть адвокатом.
   - Как такое может быть? – Влад брезгливо поморщился. – Вы идете против своей совести, сознательно причем. Егор, между нами, вы предаете самого себя. Вы же сами говорили, что от этого страдает психика. Он врет, вы будете врать…
   - С чего вы взяли, что я буду защищать лжеца?
   - Так вы же сами сказали…
   - Э, нет! – Потапов поднял вверх палец. – Я вначале заставлю его сознаться. А потом уже буду защищать. Любой преступник имеет право на защиту. Здесь важны многие моменты – мотив, обстоятельства, цель… Не хочу вас утомлять, короче. Итак, что конкретно привело вас ко мне?
   Потапов сбросил ноги на пол, выпрямил спину и нацепил очки в тонкой оправе. Влад невольно расправил плечи и сухо произнес:
   - Хочу, чтобы вы помогли мне выяснить, с кем и, главное, с какой целью встречается одна особа с представителями мужского пола.
   С этими словами Влад открыл телефон и показал фотографию Насти. Он сейчас слабо отдавал себе отчет, почему вдруг ему понадобилась профессиональная слежка за ней. Возможно, где-то в глубине души, его мучила эта недосказанность в их взаимоотношениях. Он, человек, привыкший ко всем историям – хоть жизненным, хоть книжным, -  подходить с профессиональной точки зрения. И если была завязка, то должна быть и развязка – логически ясная и правдоподобная.
   Потапов никак не выдал своего удивления столь банальной и, очевидно, пошлой просьбе. Он быстро перекинул фотографию к себе в мобильник и записал нужную ему информацию в блокнот.
   - При этом мне не нужны подробности, не нужны никакие сведения об этих мужчинах. Важно только одно – это любовная связь или нет. Никаких фотографий для отчета тоже не нужно. Я нигде и никому не собираюсь что-либо доказывать. Два слова – да или нет. Я вам полностью доверяю.
   Сыщик внимательно посмотрел на Влада и тихо произнес:
   - Все предельно понятно. Вы человек серьезный и намерения ваши – тоже. Вопрос только один: как скоро вам нужен ответ? Мне надо соотнести это со своей текущей работой.
   - Все на ваше усмотрение. Это не к спеху. Главное – правда.
   - Ээ… извините, Владислав Петрович, можно последний вопрос?
   - Да, конечно, - Влад с готовностью посмотрел на Потапова.
   - Мы с вами затеяли такое деликатное дело… В общем, меня интересует,  что в данном случае вам сердце подсказывает?
   Влад не ожидал подобного вопроса. Сыщик неожиданно застал его врасплох.
   - Я? – он стушевался и потерял, казалось, возможность что-либо соображать вообще. – Простите, я не знаю. Честное слово – не знаю. Я совсем запутался. Вот поэтому, собственно…
   - Я понял. Хорошо, ждите моего звонка. Через неделю. Может, раньше. Как дело пойдет, тут сами понимаете…
    Влад ушел от Потапова в растрепанных чувствах. Он уже десять раз пожалел о своей затее, и ровно столько же раз оправдал себя. С одной стороны, он понимал, что следить за Настей – подло. Она никогда его не предавала, она являлась частью его жизни последние несколько лет – успешной, удобной, отлаженной. Только за эти годы он должен быть ей безмерно благодарным и не судить за то, что она решила уйти от него. С другой стороны, его мир, такой понятный и приятный во всех отношениях, сейчас с треском лопнул. Как переспевший арбуз. Этому должно быть объяснение. Скорее всего, он переоценил свои возможности, и от него ускользнули какие-то важные вещи, на которые следовало обращать внимание. Конечно, если бы не загадочные смерти близких ему людей, то проблему личных отношений он решал бы несколько иначе, проще. Однако ему сейчас нужна была помощь, нужны объективные факты, а не гадания на кофейной гуще. Если Настя полюбила кого-то другого, то ему придется с этим смириться, невзирая на ущемленное мужское самолюбие. Это будет тяжело и больно.  И ему придется найти в себе силы перевернуть эту страницу своей жизни.
   Широко шагая по вестибюлю гостиницы и все еще пребывая в состоянии бурного внутреннего диалога, он не сразу услышал, как его окликнули.
   - Да, извините… задумался, - Влад затуманенным взором посмотрел на Неверова. – Пройдемте ко мне в номер.
   - Итак, вы хотите, чтобы я написал для некоего господина Ракитина сценарий двухчасового фильма, - Влад повторил задачу, поставленную ему три дня назад, едва они уселись в кресла напротив друг друга.
   Лицо мужчины было холодно и не выражало ничего, кроме ожидания ответа. У Влада мелькнула мысль, что Неверову сейчас было абсолютно безразлично, согласится он или нет. Главное – закрыть этот вопрос раз и навсегда.
   - Совершенно верно. В жанре мелодрамы, - напомнил он.
   Влад опустил взгляд на свои руки, словно спрашивая: возьмемся? Затем прочертил ногтем по ладони линию, изо всех сил, до боли.
   - Что ж, пожалуй, я соглашусь, - он дождался, пока на руке не появится красная полоса и посмотрел на мужчину. На лице Неверова не дрогнул ни один мускул.
   - Тогда обговорим детали, - уголки губ у него едва заметно дрогнули. – Речь пойдет о несчастной любви девушки, надежды которой рухнули в один день. Это было утро после первой ночи любви. Жестоко обманутая, она страдала долгие годы…
   - Погодите, погодите… - Влад в недоумении склонил набок голову. – Вы мне хотите рассказать содержание этой истории? То есть, это не будет моя интерпретация жанра…
   - Интерпретация будет ваша, - поспешил его успокоить Неверов. – Я всего лишь обозначаю канву фильма. Так нужно по замыслу Ракитина. В конце фильма обидчик горько пожалеет о своем поступке. Вот вам, так сказать, берега, а русло наполняйте своей фантазией.
    Владу хотелось возразить, что это не мелодрама вовсе.
   - Я вижу, вы хотите что-то мне сказать? – Неверов приподнял брови.
   -  Если честно, то, скорее, спросить….
   - Спрашивайте.
   - В чем, собственно, трагедия героини? Она любила его, а он отверг чувства девушки?
   - А что вас смущает? – лицо Неверова ожило, легкий румянец лег на скулы.
   - Понимаете, Валерий, если мы с вами говорим о жанре мелодрамы, то здесь, на мой взгляд, надо хотя бы соблюсти некоторую процедуру, - Влад сложил руки на груди и откинул голову на высокую спинку кресла. – Должны быть чувства – яркие, многообещающие. Любовь, короче, должна быть. Она любит его, он любит ее. Но по какой-то, неведомой пока нам с вами, причине, один из героев нарушил клятву любви. Обстоятельства могут быть разными – он или она разлюбили партнера – это раз. Его или ее кто-то ввел в заблуждение, обманул и они, таким образом, расстаются и страдают из-за этой неразберихи. Это второй вариант. Ну и третий, к примеру: случилась война, любимый ушел воевать, пропал, потом, в конце, находится, и все безмерно радуются и плачут от счастья. Ну, в общих чертах… А что вы мне предлагаете? От начала до конца сплошная драма. Почти криминальная.
   - Какая вам разница? Главное, как я говорил – она утром поняла, что обманута, а он, в конце, будет наказан. А в середине – слезы-сопли, уж будьте добры. Вы, кстати, про размер гонорара не забыли?
   - Ну да, забудешь тут. Скорее свое имя не вспомнишь… Пусть будет по-вашему. Страдалица будет отомщена. Так?
   - Именно так. Ну что, подпишем договор? – Неверов полез в портфель за бумагами.
   - Договор?
   - А что вас удивляет?
   - По правде, таких договоров мне еще заключать не приходилось. Как это вообще возможно между частными лицами?
   - Достаточно просто. Мы напишем с вами расписки на сумму, которую я вам называл.
   - Не понял. Я тоже должен буду вам такую расписку дать?
   - Само собой. Вы же хотите получить свой гонорар? Вы его получите. Прямо сейчас, - с этими словами Неверов вытащил на стол стопку купюр, упакованную в прозрачный пакет.
   Возникшее при виде денег беспокойство, через мгновение переросло у Влад в панику.
   - Вы хотите мне сразу выплатить весь гонорар? Не дожидаясь даже первых строк?
   - Взамен вы напишете расписку, что получили эти деньги в счет будущего сценария. Это нормально?
   - Само собой. И это все условия?
   - Не торопитесь. Если в указанный срок вы не представите готовый сценарий, то будут штрафные санкции. По-моему, это тоже нормальная практика.
   - Согласен, - кивнул Влад.
   Неверов помолчал, побарабанил пальцами по своему портфелю и медленно, чеканя каждое слово, добавил:
   - Учтите, что срыв передачи сценария будет стоить вам двойной суммы выплаченного гонорара.
   - Простите, не понял, - Влад помотал головой, будто освобождаясь от наваждения. -  Если я не уложусь в срок, то обязан буду вернуть вам двойную сумму?! Это же бред какой-то…
   - Почему? Ваш сценарий тоже вряд ли стоит тех денег, что вам дают. Но мы же идем на риск.
   Владу стало неуютно. Перед ним лежала куча денег, и тянула к себе, как магнитом. Но двойная сумма неустойки…
   - А если форс-мажор?
   - Что ж, мы и тут согласны рисковать. Если вы умрете, то с ваших детей вы взыщем эти деньги. Разумеется, когда они достигнут своего совершеннолетия. Не раньше.
   У Влада пересохло во рту, а тело налилось свинцом.
   - Так что, Владислав Петрович, живите долго, и будьте счастливы. Мы не препятствуем, - Неверов расплылся в улыбке, и все его грузное тело, казалось, начало растекаться в кресле, как подтаявший студень.
   Влад открыл было рот, чтобы сказать, что он отказывается от сделки, но так и не произнес ни слова. Он лишь украдкой посмотрел на Неверова, который, по всему видно было, не собирался продолжать с ним дискуссию, и неторопливо раскладывал бумаги на столе. Господи! – воскликнул он мысленно, - как же я сразу не догадался, что это ловушка? Никто и собирался ждать от него какого-то решения. Все было решено за него.
   - А если я…
   - И не думайте, - мягко оборвал его Неверов, все так же копошась в бумагах. – Это уже ни на что не повлияет. Поверьте мне на слово. Вы же умный человек. У вас было три дня, вы только что дали ответ «да». Человек вы талантливый. Напишите эти розовые слюни и вся недолга. Остальное уже не имеет значения. Время пошло, как говорят. А я человек подневольный.
   Влад тут же услышал, как оно – время – идет. Громко так, словно в ботинках с подковами. Стук отдавался в голове, заставляя вздрагивать при каждом ударе. Он подписал все подсунутые ему бумаги, не вникая в их смысл, потому что сосредоточиться на тексте ему все равно не удалось, как  он ни старался. Было лишь одно желание – поскорее остаться одному.
   - Ну вот, полный порядок, - Неверов собрал бумаги. – Итак, требования к тексту вы запомнили. Срок полтора месяца. Деньги можете не пересчитывать – там все в порядке. Бумаги эти пусть вас не беспокоят. Все будет так, как я передал на словах. Даже если бы вы не подписали ничего. Так что корить себя не стоит в любом случае. Вы поступили благоразумно.
   Мужчина поднялся и легким шагом, что было удивительным для его тучной фигуры, направился к дверям.
   - Погодите! – окликнул его Влад.
   Неверов обернулся.
   - Скажите честно, зачем это все, кому я понадобился?
   - Пишите. Напишете – поймете.
   Дверь захлопнулась, как капкан. Влад еще некоторое время прислушивался к тишине, к своему гулко стучащему сердцу. Затем он взял договор, но перечитывать не стал – все равно буквы прыгали перед глазами, - отнес его в дорожную сумку, с которой он приехал в отель. Глянув на пакет с деньгами, он первым делом запер на ключ номер, потом вытащил одну стопку, перетянутую резинкой, извлек купюру и посмотрел ее на свет, на ощупь попробовал и, вдобавок, понюхал. Деньги были настоящими. Количество – половина стоимости его квартиры. Штраф, соответственно, будет равен квартире целиком. Ни при каких обстоятельствах он не сможет заработать или взять в долг такую сумму. Выход – писать. Только выход ли это? – задал он себе вопрос, не желая даже думать про ответ.
   Вытащив из мини бара бутылочку минеральной воды «Перье» и залпом осушив ее, Влад попытался взять себя в руки. Он сейчас не был в состоянии как-то анализировать происходящее. Однако была острая потребность задать самому себе вопросы, пусть и без ответов. Приложив холодную бутылку ко лбу, он опустился в кресло. Если посмотреть со стороны на эту пьесу, что разыгралась у него в номере, напрашивался в первую очередь тот самый вопрос, что он задал Неверову: кому нужен сценарист Семенов? Что кроется за этими загадочными условиями? Даже не столько загадочными, сколько странными, не поддающимися никакой логике. Почему ответ может содержаться в его же тексте? То есть, получается, что он, по всей видимости, сам же напишет ответ? Ага! – Влад поставил бутылку на стол. – Они уверены, что Влад знает, почему так могло случиться с какой-то там девицей, которую обманули… Бог мой, кто обманул? Почему это так важно господам Неверову и Ракитину? Это история из жизни? Если да, то почему было не рассказать ему все, как есть. А уж он бы постарался изложить это в художественном варианте. Или… они считают, что обманщик он сам? Семенов? И ему понадобится лишь напрячь свою память, причем, напрячь за офигенный гонорар! Нет, эти люди сумасшедшие. И они его приговорили. Этими деньгами…
   Между тем, Влад начал лихорадочно перелистывать страницы своей юности, вплоть до сегодняшнего дня. Он никогда не был заядлым любителем мимолетных приключений с представительницами противоположного пола. Ну не было у него столько девушек, чтобы заблудиться в этих воспоминаниях. Ничего похожего не отыскалось и в период школьных лет, когда он с ребятами ходил на дискотеки и вечеринки. Да и вообще - неожиданно подвел он грустный итог, - с женщинами у него всегда как-то не складывалось. Обижаться, скорее, можно было ему, нежели какой-то девице. Получается, что писать придется не про себя любимого. Так кому пришла в голову идея сделать из него козла отпущения?
   Влад стукнул кулаком по столу. В очередной раз он подумал о том, что весь кошмар последних событий имеет к нему прямое отношение. И контракт на «розовые слюни» из той же серии. А вдруг этот Неверов и есть убийца Павлова? И Волошина заодно. Никто не знает, какие муки им пришлось вынести перед смертью. И вот теперь наступил его черед. Начать решили с пряника. Но вскоре дело может дойти и до кнута. Он с отвращением посмотрел на деньги. Такое случилось с ним впервые. Почему он не выгнал этого проходимца Неверова вместе с его деньгами? Струсил? Пожадничал? Скорее, не рискнул. Такая формулировка будет выглядеть несколько мягче и точнее, подумалось ему. К тому же слова Неверова о том, что решающим фактором сыграло его «да», а вовсе не подписанные бумаги, нельзя сбрасывать со счетов.
    Из гостиницы придется съезжать. Надо работать. Еще никогда Владу не приходилось думать о работе с таким ужасом. Уже много лет самые сладостные минуты – те, когда он садился за новый сценарий. Фантазия бурлит, мысли яркие, надежды большие.  И так было всегда, ровно до сегодняшнего дня…
   Побросав вещи в сумку, он подошел к мусорной корзине и вытащил скомканные «Вечерние новости», после чего аккуратно оторвал нижний край листа с реквизитами редакции. Пока еще он и сам не знал, зачем ему понадобились телефоны этой газетенки. После разговора с Майей и Петей Волковым персонаж Сержа Петросяна выглядел уже не так комично. Возможно, что поговорить с ним еще придется. И не раз. Взять, так сказать, интервью у репортера. А что, подумал Влад, пусть побудет в шкуре своего собеседника. Ему полезно будет!

   Войдя в квартиру, Влад вздрогнул: на кухне горел свет.
   - Настя, ты дома? – громко позвал он.
   В ответ – ни звука. Он хорошо помнил, что Настя оставляла свои ключи перед уходом. И вряд ли она стала бы делать второй экземпляр. Это не в ее стиле. Однако окликнуть кого-либо еще он не мог. Не было у него никого. Ни собаки, ни кошки…
   В кухне было пусто. Пройдя по квартире, он убедился, что дома никого не было. Получается, он просто забыл выключить свет, уезжая в гостиницу? Возможно, вполне возможно, успокаивал он себя. Дни стоят серые, темные, свет он мог включить в любое время суток, и в глаза могло не броситься. Тем более что уже вечерело.
   Влад посмотрел на сумку и с досадой пнул ее к стене. Разбирать вещи не хотелось. Даже деньги, лежавшие там, его сейчас как-то мало тревожили. Потому что тот, кто их дал, так же легко сможет их забрать. В любой день. Да что там день! В любую минуту. Это для него ясно как дважды два! И в банк такую сумму он не мог положить. Именно сейчас, когда вокруг него творятся эти чудовищные преступления, открыть счет в банке – огромный риск. Объяснять потом про каких-то мифических господ Неверова и Ракитина – смерти подобно.
   Он вернулся в кухню, заглянул в холодильник, с шумом втянул воздух и вспомнил, что сегодня кроме чашки кофе с бутербродом так ничего и не ел. А зря, в гостиничном ресторане кухня была весьма приличной. Неожиданно для него самого по телу расползлось приятное тепло, стало спокойно и даже как-то безмятежно на душе. Кто-то из его многочисленных героев говорил как-то, что в критических ситуациях у человека срабатывает защита. Нервная система ищет возможности сберечь силы для более важных жизненных функций, чем страх, боль, тревога. Влад иногда сам удивлялся, каким образом придуманные им же герои знают больше, чем он, автор. Это было выше его понимания, но он никогда не считал нужным копать так глубоко. Есть высшие законы, которым подчинено все вокруг, в том числе и законы творчества.
   - Алло, Лиза. Извините, что потревожил вас, - сказал он в трубку в ответ на ее глухое «да».
   - Здравствуйте, Влад. Я рада вас слышать. Вы нисколько меня не потревожили, - она негромко рассмеялась. – Не поверите, но только что подумала о вас.
   - Правда? – с облегчением выдохнул он. – Даже не верится…как дела у вашего сына? Ему полегче?
   Лиза ответила не сразу. Чувствовалось, что этот вопрос ее напрягал, и Влад уже хотел извиниться, но она опередила его:
   - Спасибо, что вспомнили. Да, уже лучше.
   - Это хорошо. Во всяком случае, своими разговорами мы ему не сильно мешаем?
   - Нет. Совсем не мешаем. Он в больнице. Уже давно.
   - Очень жаль. Я бы с ним с удовольствием познакомился. Он скоро выпишется?
   - Влад… расскажите, лучше, как ваши дела? Как творчество. Мне, правда, интересно. Не подумайте, что я хочу как-то увильнуть от ответа. Но здесь особый случай…
   - Извините… я не специально, - Влад стушевался. – Да какие мои дела? Вроде как события важные, трагичные. Я даже не знаю, что вам сказать. Суета, недоумение… сплошные вопросы, в общем.
   - Да, я понимаю. Но надо как-то встраиваться в эти новые реалии.
   - Это вы хорошо сказали… встраиваться. Но как бы прагматично это ни звучало, встраиваться-таки придется. Как я уже сам понял, это единственный выход у меня сейчас. Но вы должны мне помочь…
   - Я? – удивилась Лиза. – Если в моих силах…
   - Я склонен думать, что это не отнимет много ваших сил. Как насчет поужинать где-нибудь в уютном месте? Я страшно голоден. Только не отказывайте, а то в обморок голодный упаду. Еще немного… и все…
   - Сейчас. Погодите, пока падать не надо. Хочу собраться с мыслями…
   Влад терпеливо ждал ее решения, хотя уже подсознательно чувствовал, что она не откажет.
   - Але, Влад…
   - Да, да. Я здесь…
   - Не знаю, покажется ли вам уютным местом моя квартира, но в обморок от голода вы здесь точно не упадете. Я как раз приготовила хороший ужин. На двоих вполне хватит.
   У Влада сладко заныло сердце, и слова от волнения застряли в горле.
   - Или вы предпочитаете публичные места? – озадаченно спросила она.
   - Да я их просто терпеть не могу, - почти шепотом произнес Влад. – Говорите адрес…
   Она стояла в проеме открытой двери и улыбалась. Влад был удивлен, насколько «домашняя» Лиза отличалась от той, другой, которую он впервые увидел, когда лежал на снегу сбитый машиной. И тем более от Лизы в ресторане – утонченной, изысканной дамы. Сейчас перед ним стояла совсем молоденькая девушка в лосинах и тонкой тунике, совсем как вчерашняя школьница с косичкой, перетянутой цветной резинкой. Очки в простой темной оправе дополняли образ отличницы-первокурсницы.
   - Здравствуйте, а мама дома? – решил подурачиться он.
   Лиза прыснула в кулак, пропустила его в прихожую и закрыла дверь на замок.
   - Так вы к маме, - подыграла она. – Тогда я вас разочарую. Мамы дома нет…
   - По-моему, это нам на руку как раз, - засмеялся Влад и, сбросив пальто на вешалку, обернулся к Лизе.
    Она была слишком близко, чтобы продолжать разговор, да и слова все вылетели у него из головы, как птицы из внезапно открывшейся клетки. Остались только эмоции, ослепляющие и лишающие остатков разума. Он прижал Лизу к себе, уткнулся ей в волосы и срывающимся голосом произнес:
   - Скажи, где твои крылышки? Я ничего не нахожу.
   - Влад, ты о чем…
   Он целовал ее в шею, гладил ладонями по спине и приговаривал:
   - Ну как же так? Вот здесь должны быть крылышки. У ангелов они всегда есть.
   От нее пахло детским кремом. Он хорошо знал этот запах, таким кремом пользовалась Настя, когда обветривала  на холоде лицо или губы. Сейчас этот запах будоражил его куда больше самого изысканного парфюма. Э, парень, да ты пропал… совсем, - мысленно удивлялся он самому себе.
   Ее хрупкое тело было слегка напряжено, а руки безвольно опущены вдоль тела, и Влад вдруг испугался, что она сейчас расплачется. Однако стоило ему немного отстраниться, как Лиза крепко прижала его к себе.
   - Почему ты так долго? – прошептала она ему на ухо. – Я заждалась…
   - Не знаю… я спешил. Пробки сейчас везде.
   - Эти пробки вечно портят всем жизнь…
   Влад подхватил ее на руки и понес в комнату. Больше они не произнесли ни слова. Он занимался с ней любовью с той болезненной страстью, которая присуща либо безумцу, либо приговоренному к смерти. В эти минуты для него как будто все исчезло – боль утраты близких ему людей, страх за свою жизнь, паника от непонимания происходящего вокруг. Исчезло все. Осталось только это чудовищное наваждение, за которое, он понимал, ему придется отвечать. Только сейчас уже поздно давать задний ход.
    Потом он, как хищный зверь в зарослях, притаился за опущенными ресницами и наблюдал, как пульсирует жилка на ее шее, как блестит влажная ложбинка у нее на груди. Он почти не дышал, боясь нарушить этот хрупкий баланс в своей душе. Ему казалось, если сейчас она встанет с постели, он тут же рухнет вниз в реальность, как чаша весов, лишенная противовеса.
   Лиза медленно натянула простыню до подбородка и проговорила едва слышно:
   - Ты не спишь, не притворяйся…
   - Не сплю.
   - А почему ничего не говоришь?
   - Я думаю…
   Она не стала спрашивать, о чем он думает и, стянув с него простынь, обмоталась ею.
   - Я в душ.
   Она ушла, а он остался лежать нагишом, стараясь закрепить в памяти эти быстро ускользающие ощущения еще хотя бы на какой-то промежуток времени.
   Они сидели в кухне при мягком свете бра, висевшим над столом. Влад старался много говорить, чтобы не поддаться искушению анализировать происходящее. Лиза слушала, внимательно глядя ему в глаза, как примерная ученица. Иногда она загадочно улыбалась, опустив взгляд.
   - Что у тебя с работой? – вдруг спросила она будничным тоном. Так спрашивают жены у мужей за завтраком.
   Влад скривил лицо, как от случайно укушенного кислого яблока.
   - Не напоминай даже.
   - Не буду, извини. 
   - Я, похоже, влип по-крупному с работой, - пояснил он. – Вот теперь надо собраться с силами и запустить, как говорят, новый проект.
   Лиза удивленно склонила голову.
   - Ты решил уйти из литературы?
   - Нет. Увы, на такое я не способен. Я ведь ничего не умею, кроме как сочинять. Совершенно неприспособленный к жизни человек, хочу тебя разочаровать сразу.
   - Ну вот. Сначала, значит, очаровываем, а потом – здрасьти, ни к чему не пригодный, - рассмеялась она.
   - Зато честно, - кивнул он. – Более того, я и в своей сфере, как оказалось, мало что понимаю. Мне сейчас позарез нужна мелодрама. То есть, хочу сказать, что я нанялся писать мелодраму.
   Лиза восхищенно цокнула.
   - Действительно, смело. Хотя жанр-то пустяшный.
   - Считаешь? Не знаю, может, ты и права. Только не мужское это дело.
   - Тогда зачем нанимался?
   - Сдуру, - непринужденно ответил он. – Соблазнили гонораром. Продался, короче.
   - Ну что ж, деньги дело не последнее в нашей жизни. Куда ж без них. Тем более что с твоим режиссером уже не поработаешь. Печально. Ведь в последний момент он согласился на сценарий.
   Влад не отозвался на эту реплику, лишь сухо заметил:
   - Мне неизвестно, о чем он хотел со мной поговорить.
   Некоторое время они молчали. Эта пауза, возникшая после упоминания о Павлове, разрушила канву разговора. Образовалась брешь, которую Влад не знал, чем заткнуть. Все что угодно, только не о смерти Павлова!
   - Лиза, - нарушил он молчание, - хочу спросить, чем болен твой сын. Не из любопытства, пойми меня правильно. Просто сейчас у меня есть деньги, и если требуется вывезти ребенка куда-то на серьезное лечение, я мог бы оплатить.
    Лиза поменялась в лице. Вилка со стуком упала на тарелку, она опустила руки на колени и выжала из себя улыбку:
   - Нет, пожалуйста, Влад, это слишком больная тема для меня. Деньги здесь ни при чем. Заболевание неизлечимо. Он часто лежит в стационаре. Но прогресса нет и быть не может, - произнесла она, словно подведя черту.
   - Хорошо. Я больше никогда не затрону эту тему, - пообещал Влад.
   В конце концов, подумал он, нужды в деньгах Лиза, похоже, не испытывает. У нее был когда-то состоятельный муж, который, по всей видимости, и помогает ей сейчас.
   Разговор не клеился, несмотря на все усилия Влада. Он понимал, что они с Лизой оказались по разные стороны драмы, разыгравшейся у каждого по своему сценарию. Ни он, ни она не желали выворачивать наизнанку свои проблемы друг перед другом. И потому, наверное, как опытные фехтовальщики, оба деликатно уклонялись от болезненных уколов.
   Он вернулся домой далеко за полночь, долго не мог заснуть, лежал, улыбаясь в темноте, и благодарил судьбу за этот вечер. 

   Утро пришло неожиданно. Влад был удивлен, глянув на часы. Надо было начинать жить в новом режиме – рабочем. Наверное, поэтому ему так хотелось оттянуть этот момент. Он долго плескался в душе, затем неспешно готовил завтрак, и понимал, что это тревожный симптом. Работа не заладится. Так было всегда. Всегда, но не в первый день! Бывали моменты, когда написав добрый кусок сценария, работа вдруг стопорилась. Тогда он делал день-другой перерыв, чтобы свежим взглядом оценить работу и наметить перспективы. А сегодня… Ему еще никогда не приходилось работать под прицелом. Получится ли? Кто знает, может постепенно получится втянуться в эти «розовые слюни», как сказал Неверов. Да и Неверов ли он? Как-то на этот счет у Влада были большие сомнения. Продался помимо воли черт знает кому!
   Влад едва не проворонил сковородку. Спохватившись, он быстро выложил на тарелку слегка уже подгоревший омлет. Так оно и есть, продолжил он делать выводы,  Неверов - дьявол, заманивший его в ловушку. Кто же стоял за этим… человеком? Ракитин? Нет такой фамилии в списке его знакомых. Никогда в жизни не контактировал он даже случайно… Стоп, стоп! Случайно – вот ключевое слово. Случайно могли быть встречи и контакты с любыми людьми, фамилии которых он не знал, и надобности в этом никакой не было. Это же элементарно!
   Принявшись за кофе, Влад задумчиво уставился на холодильник, как на белый лист. Невольно его мысли начали укладываться черными буквами на белую эмалированную поверхность. «Проклятый день» - так, кажется, он решил озаглавить свой новый сценарий. Что ж, пусть так и будет. Какое еще можно придумать название, если не самое правдивое? К тому же, не выходит за рамки требований заказчика. Один день или ночь – неважно - вполне могли перевернуть жизнь не только ему, но и придуманному персонажу. Тут как бы все совпадает. А что дальше? Он со своим ужасом не может разобраться, а тут дама… Вот где загвоздка. Как быть с женской психологией? Одно дело женщина-герой в детективе, и совсем другое – в мелодраме. Тут придется влезть в шкуру женщины по самую макушку. Силы небесные, сжальтесь…
   Тщательно перемыв посуду, Влад тяжелой поступью направился в сторону письменного стола. Открыв ноутбук, он увидел уже написанный им раньше заголовок. Возник вопрос – а знаком ли с принципами жанра заказчик? Насколько он понял, этот человек не из сферы кинематографа. Поэтому то, что в его понимании мелодрама, может быть совсем другим жанром. К примеру, триллером. Главное добавить слез и прочей атрибутики, что так любят женщины. Среди его знакомых мужчин любителей мелодрамы он не наблюдал. А здесь…
   Его вдруг осенила догадка. Влад откинулся на спинку кресла и саркастически хохотнул. Откуда ему знать, что киношка нужна мужчине? Ракитин – всего лишь фамилия заказчика, а идея вполне могла исходить от женщины. Его жены, дочери или любовницы. Почему нет? Вполне правдоподобно. Сейчас много богатеньких Буратино, причуды которых зашкаливают. Итак, если исходить из этой версии, то придется изворачиваться. Эти нувориши не потерпят, чтобы обижали их девочек.
   Взгляд упал на телефон, и все мысли тут же смешались. Захотелось срочно позвонить Лизе.
   - Доброе утро, Лиза. Я не помешал?
   - Здравствуй. Правда, уже день. Для меня, во всяком случае.
   - Да? А я как-то и не заметил. Хочу тебе сказать, что очень благодарен за вчерашний вечер. Мне было безумно хорошо.
   Лиза молчала несколько дольше, чем нужно для ответа, и он заволновался.
   - Извини. Я тебя, наверное, чем-то обидел?
   - Влад, все в порядке. Я просто смутилась немного. Как девочка. Не могла сообразить, что отвечают в таких случаях.
   - Ничего. Просто не бросай трубку. Не прогоняй меня.
   - Ну, этого у меня в планах не было, - она усмехнулась. – Ко мне скоро ученица придет. Поэтому я настроена несколько по-деловому. А что ты? Кропаешь шедевр?
   - Ой, не напоминай. Сел перед монитором и почувствовал себя полным болваном. Ни одной мысли даже рядом не пробежало. Вот скажи, чем можно так обидеть женщину за один день… ну, или ночь там, что она будет пытаться мстить за это всю оставшуюся жизнь?
   Лиза вздохнула и неуверенно произнесла:
   - Влад, я так думаю, что у нас обиды те же, что и у вас.
   - Понимаешь, мне в голову приходит только изнасилование. Но это слишком банально, чтобы строить на этом сюжет.
   - Согласна. Это больше на криминал похоже, а у тебя, ты говорил, вроде как мелодрама.
   - То-то и оно. Чего такого мог этот идиот сделать, за что потом головы лишился?
   - Ого. Это надо постараться.
   - О чем и речь. Понимаешь, Лиза, тебе может это показаться странным, но к женщинам я отношусь как к высшей расе. Они умнее, я уверен, добрее, глубже как-то. У мужиков все просто и понятно. Они сволочи, конечно, но если уж дело коснется ненависти и мести, то женщины и тут их переплюнут стократ.
   - Что-то в твоих словах мелькнуло такое, что я подумала – ты женоненавистник.
   - Ну вот, изложил, называется, суть проблемы, - рассмеялся Влад. – Я обожаю тебя! Все, не мешаю твоим урокам. И своими займусь. Целую!
   Он положил трубку и уставился на экран. «Проклятый день»… даже название мужское. Женщина никогда бы так не сказала. Но о таких нюансах речи не шло. Он сходил за водой, вернулся к столу и, сделав несколько глотков, поставил бутылку на стол. Какое-то время он перебирал в памяти свои предыдущие сюжеты в поисках самого гадкого поступка, который бы мог засесть в голове у пострадавшего на всю жизнь. Измена, убийство близких. Нет, только не убийство. На убийство не обижаются. Тут другой уровень эмоций.
   На душе стало невыносимо муторно, когда он подумал об убийстве Павлова и Волошина. Хоронить обоих почему-то не спешат. Значит, все еще работают криминалисты. А чем занимается он? Влад поднялся и начал расхаживать по квартире, все больше и больше погружаясь в раздирающие душу мысли. Ему стало невыносимо стыдно за то, что нанял сыщика следить за Настей, за то, что смалодушничал и согласился на этот дурацкий заказ. Ну что бы ему сделали? Квартиру отобрали? Квартира, в конце концов, не жизнь. Но тут он остановился, и жар прошел по телу. Ну да, как же он сразу не догадался, что выхода у него не было не потому, что так сказал некий господин Неверов, а потому что тот упомянул его детей. Нина и Артем – как и он – заложники этого дьявольского замысла. Никто не знает, как далеко могут зайти преступники.
   Нужна зацепка, крохотная, микроскопическая – любая. Главное, чтобы выйти на след исполнителя. Про заказчика думать пока еще слишком рано. И потому со счетов нельзя сбрасывать ни одного даже случайного события последних дней. Влад плюхнулся на диван. Началось все с того, что его подбила машина. Видеть ее он никак не мог, потому что она наехала на него со спины. К сожалению, Лиза не смогла разглядеть из-за ослепивших ее фар. К тому же она не ожидала, что машина поедет прямо на него. Она и сама-то едва успела отскочить. Так-так… А вдруг целью нападавших была как раз Лиза, а не он…
   Влад сидел словно окаменевший. Спустя минуту он все же отказался от этой версии. Гибнут близкие ему люди. И подставить с убийством режиссера хотели его, а не кого-то там еще. Нет, Лиза всего лишь невольный свидетель. И это не есть хорошо. Те, кто совершал этот наезд, не знают, что конкретно она успела заметить. А вот женщину, идущую им навстречу, скорее всего, увидели. Так что Лиза может быть для них опасна. Влад сжал кулаки. Остается уповать на то, что шансов отыскать человека, мелькнувшего в темноте перед машиной, практически нет. К тому же их машину не ищут – а это значит, что номера никто не зафиксировал.
   Ему нужен был помощник - эта мысль пришла Владу неожиданно и тут стала навязчивой идеей. Только где найти такого сумасшедшего, который бы рискнул ввязаться в подобное дело? Он покачал головой и прищурил глаза. Но этот маневр не придал ему прозорливости, и роль помощника осталась вакантной.
   Влад подошел к ноутбуку и на следующей строке, под заголовком «Проклятый день», добавил: «Проклятое дело». Если судьба все же дарует ему шанс остаться в живых и узнать развязку, то единственное, чего бы ему не хотелось – это оказаться главным персонажем, из-за которого пострадали дорогие ему люди. Он захлопнул крышку компьютера. Сама мысль, что он сейчас будет сидеть сложа руки, придумывая сказку про обиженную девочку, для него была невыносима.
   Спустя полчаса он садился в машину. Решение заехать еще раз к Волкову показалось ему единственным вариантом как-то начать распутывать тайну смерти Павлова. Накинув пальто, он вытащил из кармана перчатки, вслед за которыми на пол выпал обрывок газеты. Тот самый, что Влад оторвал от «Вечерних новостей». Что ж, это еще один шанс, подумал он. Есть смысл подергать за веревочки и немного оживить замершую картинку.
  Придерживая одной рукой руль, он быстро набрал номер редакции.
   - Газета «Вечерние новости», слушаю вас…
   - Здравствуйте. Скажите, пожалуйста, как мне связаться с вашим сотрудником, зовут его, если я правильно запомнил… Серж…
   - Простите, а по какому вы вопросу? Возможно, что я приглашу к телефону еще…
   - Нет, вы, похоже, не так меня поняли, - раздраженно перебил ее Влад, - меня интересует не сотрудник вообще, а конкретный человек – Серж Петросян.
   - Понятно. К сожалению, он уже не работает у нас. Так что…
   Влад притормозил и остановился у обочины.
   - А что так? Хороший парень…
   - Извините, но обсуждать с вами решение руководства я не намерена. Обратитесь к главному редактору или его секретарю для разъяснений.
   - Погодите, не кладите трубку. Как мне найти Сержа в такой ситуации? У меня только ваши координаты. У меня к нему срочное дело…
   - Ну… не знаю, я не имею права… извините…
      Владу расхотелось ехать к Волкову. Если Сержа уволили только за то, что тот не состряпал новость про смерть режиссера, то это выглядит несколько странно. Парня кинули, что называется на камни. Слишком он молод, чтобы отправлять его на такое ответственное задание. И потом, Серж так и не сформулировал свою идею про интервью. Что конкретно он хотел узнать у него? Влад вдруг рассердился на себя за то, что не выслушал парня. «Забронзовел, великий сценарист, - отчитывал себя Влад, - простому человеку и не подступиться». Набрав еще один номер, услышал в ответ простуженный женский голос:
   - Галина Смирнова, ответственный секретарь газеты…
   - Здравствуйте! – нарочито громко прокричал Влад. – Наконец-то хоть один ответственный человек нашелся. Это из горгаза вас беспокоят…
   - Откуда? – просипела женщина.
   - Галина! Простите, не знаю, как вас по батюшке. У нас тут ЧП!
   - Что? У меня дома что-то с газом?! – испугалась Смирнова.
   - Нет, не паникуйте, - Влад раскатисто расхохотался. – У нас ЧП, потому что меняли газовые трубы, теперь будем подавать газ…
   - Мужчина, - рассердилась ответственный секретарь, - это газета, а не газопровод!
   - Погодьте! Все время меня перебиваете, - Влад сделал сердитую паузу и продолжил: - У нас тут жилец числится, Серж Петросян. Так вот, в личных данных ошибка в телефоне, все время отвечает посторонний человек. Так я очень надеюсь, что место работы он хотя бы правильно указал. Ваш человек?
  - Наш, - неуверенно ответила Смирнова. – И чем я могу вам помочь?
  - Ну как чем? Дамочка, милостиво вас умоляю, дайте мне правильный телефончик жильца. Или самого пригласите к трубке. Мы тут в квартиру не можем попасть. А ну рванет? А?
   - Одну минуту… пишите…
   - Ну вот, давно бы так, - удовлетворенно пробормотал Влад, отсоединившись. Вскоре Петросян отозвался.
   - Да, чего еще надо…
   - Здравствуй, Серж. Что-то ты не в духе.
   - А… кто это? Не узнаю…
   - Ну, даешь, космонавт… вчера только разговаривали…
   - Семенов? Владислав Петрович, вы что ли?
   - Он самый. Жажду встречи с тобой. Реально?
   - О как… - удивился Серж. – А что вдруг, случилось чего?
   - Ну, как тебе сказать… короче, так и будешь меня на пороге держать? Зайти можно будет?
   - Даже не знаю… в больнице я.
   

   - Как это случилось? – Влад поставил в тумбочку пакет с фруктами и придвинул стул к кровати.
   - Я и понять ничего не успел, - едва разжимая рот, произнес журналист. Левый глаз, будто разрисованный черно-синей акварелью, заплыл. Оставалась лишь узкая полоска, как щель в заборе, откуда поблескивал любопытный армянский глаз.
   - Так, где это произошло? – спросил Влад, нахмурившись.
   - Там же. В гостинице. Я вышел от вас, сел в лифт. А когда на первом этаже двери распахнулись, я тут же получил удар в лицо. Вейкапнулся  почему-то уже на верхнем этаже.
   - Чего сделал? – вытянул шею Влад.
   - Вейкапнулся… ну очнулся типа. Меня из лифта вытащили какие-то люди, потом приехала скорая, меня забрали. Вот, собственно, и вся история.
   - Я же говорил, что это не гостиница, а проходной двор, - возмутился Влад. – На первом этаже к лифту просто так не пройдешь, кроме как мимо ресепшн. Куда они смотрят, спрашивается.
   - Никуда не смотрят. Часто отлучаются…
   Влад помотал головой и склонился над парнем.
   - Слушай, неужели ты даже на секунду не увидел этого человека? Точнее, эту скотину?
   - Ни на секунду, ни на долю секунды. Впечатление, что это бесплатное приложение к работе лифта – двери открываются, и ты автоматически получаешь удар в репу. Если бы я готовился к такому ходу событий… а так ехал себе, тупо в пол смотрел… Настроение еще, ну, сами знаете.
   - У меня, поверь, не лучше. Но все равно – извини. Виноват перед тобой, не спорю.
   Серж приподнял голову и попробовал улыбнуться.
   - Да в чем же вы виноваты?
   - Ну, как же. С работы тебя уволили, - Влад со вздохом развел руками. – Ты же не выдал им сенсацию?
   - Не выдал, - согласился Серж. – Но с работы я ушел сам. Думаю, пройду стажировку в другом месте. А нет, так пойду учиться в магистратуру. Придумаю что-нибудь.
   - Погоди, я не понял. Ты так переживал за это интервью, плакался, что работа для тебя вопрос жизни и смерти, а сейчас…
   - А сейчас я вам говорю, как на духу – пошли они валенки валять. Им что главное? Хайп! Шумиха, в общем, - пояснил парень, заметив мелькнувшее недоумение на лице Влада.
   - Согласен, космонавт. Так разве не это от меня тебе нужно было? Чего так приоритеты резко поменялись?
   - Не менялись они. Просто я был поставлен в рамки…
   Влад внимательно посмотрел на замолчавшего вдруг Петросяна и поманил его пальцем.
   - Ну, давай же, колись. Ты конкретно, что хотел у меня узнать? Мы тут с тобой ходим все вокруг да около. А я, если честно, так и не пойму в чем прикол?
   Петросян поморщился и страдальчески произнес:
   - Ну что с меня взять? Как сказали в редакции: молодой, тупой, амбициозный.
   - Так это они тебя похвалили.
   - Ага. Я так и подумал, - Серж обидчиво скосился здоровым глазом на Влада. -  Поэтому мне главный закинул насчет вас, что, мол, откопай у Семенова сведения про Павлова. Они типа близко сотрудничали, узнай насчет ориентации нашей звезды кинематографа.
   - Все правильно, кого они еще могут послать на такое ответственное задание? Тебя, молодого и амбициозного. Ну, ну, ну… - Влад на минуту задумался, затем посмотрел на Сержа, как на безнадежно больного. – Ладно, дружище, ты выздоравливай. Это главное. У тебя что там – сотрясение?
   - Вроде как есть небольшое, - процедил Петросян и прикрыл глаза.
   Почувствовав, что журналист замкнулся, Влад не стал больше испытывать его на прочность.
   - Серж, я вижу, что утомил тебя. А доктор не разрешал долго с тобой разговаривать. Так что я пойду, - с этими словами Влад поднялся и осторожно ступая, направился к выходу.
   - Владислав Петрович, - он окликнул его уже на пороге.
   - Слушаю. Будут какие-нибудь пожелания?
   - Да… то есть, я хотел спросить, вы называли свою фамилию, когда сюда ко мне шли?
   Влад удивленно поднял брови.
   - Там, у дежурной сестры? – он указал большим пальцем себе за спину.
   - Да-да…
   - Нет, будь спокоен. Или извини – не знаю как тебе лучше. Сказал, что я твой дядя. Поверили. Я же не звезда шоу-бизнеса, чтобы меня все знали в лицо.
   - Это правильно. Нельзя вам светиться.
   - Это еще почему? – Влад выглянул в коридор и вновь плотно прикрыл дверь.
   - Там, в лифте, когда меня ударили, я не  успел заметить лицо нападавшего. Но голос его я хорошо запомнил…
   - Так, и что же голос…
   - Он сказал, чтобы я к вам и близко не приближался.
   - Вот это уже интересно. По какой такой причине, не сказал?
   - В том-то и дело, что ничего не сказал. К тому же я…
   - Вейкапнулся, - решил помочь Влад.
   - Да нет же! – Серж с досадой махнул рукой в его сторону. – Вейкапнулся – это очнулся, проснулся. А я отключился… так вот, я решил сначала, что это ваш человек…
   - Серж, ну ты даешь, - Влад прислонился к стене и сокрушенно покачал головой.
   - Ну, а что еще мне было думать? Но это ладно, проехали… сейчас-то я понимаю, что у вас, господин сценарист, имеются проблемы и я случайно в них вляпался. Кто та сволочь, вы тоже не знаете. И это плохо. Лайфхакинг налицо.
   Влад немного напрягся, затем спросил:
   - Это ты хочешь сказать, что мою жизнь взломали? Я правильно понял?
   - Прогресс, Владислав Петрович. В данном контексте – да.
   - Ну это я и сам знаю. Только тебе, действительно, надо держаться от меня подальше. В целях безопасности.
   - Разберусь сам, - неожиданно отрезал журналист.
   - Не понял… ты это прекрати. Я твоим родителям пожалуюсь, - пригрозил пальцем Влад.
   - Ага, давайте. Внесите ясности и добавьте теплоты в мои отношения с родителями. Думаете, им вчера мало досталось?
   - Серж, перестань. Ты уже и шуток не понимаешь. Давай как мужчина с мужчиной – в мои дела лезть опасно для жизни. Поверь, это не красочный оборот речи. Это чистая правда. Ни одна живая душа об этом не знает, но тебе говорю. И еще чтобы ты понимал – жизнь хрупкая штука, береги ее.
   - Все, Петрович, я все понял. В вашу жизнь не лезу. Зарекся. Но у меня и своя жизнь есть. И тут, простите, вы мне не указ…
   - Парень, ты себя в зеркало видел? Обрыдаешься без подготовки.
   - А так? – Серж прикрыл ладонью опухший глаз.
   - Так лучше, но это обман. А правда - под ладошкой. Все, будь здоров.
   - Буду. Берегите себя.
   Сбежав по ступенькам на первый этаж по служебной лестнице, Влад вышел  во двор больницы. Его распирало от злости и негодования, и он молил бога, чтобы не сорваться на первом встречном. Добравшись до машины, которая стояла на другой стороне улицы, он еще долго не мог решить, куда ему сейчас лучше всего поехать. Взвинченные нервы - плохой советчик. С кем бы он сейчас ни говорил, половина слов пролетят мимо ушей. Перед глазами стояла разбитая физиономия Сержа. Чем не угодил им этот парень? Его-то за что?! – хотелось крикнуть в лицо этому неизвестному подонку. Вместе с яростью к нему начало приходить понимание своей беспомощности, и надежды раскрыть эти преступления стали таять.
   Спустя полчаса, замерзающий и подавленный, он запустил двигатель и медленно тронулся в сторону центра города. Глянув на часы, Влад решил заехать пообедать в «Ласковый вечер». К тому же, он надеялся на новости от Гриши. Еще на подъезде к кафе, он увидел машину Артема. Сердце  подпрыгнуло, и в висках застучало. Появился Соколов! Почему же он ему не позвонил?! От возмущения потемнело в глазах, и первым желанием было развернуть машину. Однако Влад понимал, что сейчас не до ребяческих обид.
   Он распахнул дверь кабинета. За столом сидела жена Артема, напротив – Гриша.
   - Привет честной компании, - выдохнул Влад. – А я увидел машину Артема…
   - Здравствуйте, Владислав Петрович, - поздоровался Гриша. Судя по его каменному выражению лица, хороших новостей не появилось.
   - Я рада тебя видеть, Влад, - Наташа повернула к нему свое бледное лицо. – Мы тут с Гришей обсуждали текущие дела. Сам понимаешь, сейчас такой момент, что развалить дело можно на раз, так что приходится мне во все вникать, думать не только про свои проблемы, но и про людей.
   - Да, да, я все понял. Не буду вам мешать.
   - Влад, - Наташа протянула руку в его сторону, - не уходи. Ты обедал?
   - Нет. Как раз по дороге, думал, пообедаю у вас.
   - Вот и хорошо, - она поднялась, - пойдем в зал, там столик накрывают. Составишь мне компанию, поговорим заодно.
   Пока Наташа делала заказ, Влад украдкой рассматривал ее осунувшееся, будто постаревшее лицо, припухшие глаза без намека на макияж. Потом еще некоторое время они сидели за столом и вели отвлеченные разговоры про погоду, детей и экономический кризис. Лишь под конец обеда она произнесла слова, которых так долго ждал Влад:
   - Давай поговорим про Артема. Хотя мне очень тяжело, но ты должен простить меня…
   - За что? – удивился Влад. – Не понимаю.
  Она усмехнулась и посмотрела прямо в глаза Владу.
   - За тот холодный прием, когда ты приехал к нам.
   Влад пожал плечами.
   - Наташа, у меня никаких мыслей о своей персоне в тот момент и не было. Всего лишь хотел узнать, где Артем. Поэтому я сейчас так обрадовался, увидев его машину.
   Она усмехнулась.
   - Он уехал на моей машине, его была в ремонте. Поэтому вот так… – она запнулась, затем продолжила: - Я все-таки хочу объясниться, Влад. Когда пропал Артем, мне почему-то вдруг показалось, что вы с Артемом заодно.
   - Э-э… что, прости? Заодно – это ты про что?
   Наташа разложила на коленях салфетку и начала разглаживать ее руками.
   - Я почему-то была уверена, что Артем ушел от меня к любовнице. А когда прошло время, и от Артема так и не было никаких вестей, я вдруг испугалась…
   - Наташа… я даже предположить не мог, что меня можно как-то связать с Артемом и его… Погоди! Какая любовница?  - От волнения Влад отодвинулся от стола и посмотрел на жену Соколова так, будто видел ее впервые. – Мне Гриша сказал, что ты подала в розыск. Это так? Или я еще чего-то не знаю? Что с Артемом, в конце концов.
   Наташа облокотилась на стол и уткнулась носом в кулак. На щеках блеснули ручейки слез.
   - Я не знаю, - прошептала она и помотала головой. – Я написала заявление в розыск, но потом он вдруг позвонил…
   - Как… позвонил. Господи, Наташа, что он сказал? Он жив, слава богу!
   - Я не знаю, - повторила она. – Он и не разговаривал со мной. Просто произнес несколько раз «алло».
   - И все?
   - И все. Но после этого мне в полиции сказали, чтобы попробовала сама разобраться со своим мужем. Мы не можем, сказали они, заставлять человека вернуться к вам.
   - И все?! Они отказались искать Артема из-за этого «алло»? Офигеть…
   - Да. Пока, во всяком случае, они приостановили поиски. Если он и дальше не проявит себя хоть как-то, дело возобновят.
   Они помолчали некоторое время, потом Влад, нахмурившись, спросил:
   - Я только одного не понимаю, почему ты вдруг связала отсутствие Артема со мной и еще с какой-то там любовницей? Это твои фантазии или чья-то сплетня?
   Наташа промокнула глаза салфеткой и махнула ладошкой.
   - Нет, не сплетня. У него была любовница. Мне почему-то казалось, что вы с Волошиным в курсе.
    Увидев, как вытянулось от удивления лицо Влада, она добавила:
   - Я почувствовала это сразу. Он переменился не только по отношению ко мне, но и вообще, все его поведение стало совершенно иным.
   - Мы последний раз виделись с ним месяц назад. Как-то ничего особенного я не заметил.
   Наташа кивнула:
   - Так месяц назад ничего и не было. Во всяком случае, ничего подозрительного я не замечала. И вот буквально недели три назад Артема словно подменили. Он стал часто отлучаться под надуманными предлогами. К тебе, кстати, якобы частенько заезжал. Типа творческий кризис у тебя, отвлечься надо…
   - Ко мне? – Влад хлопком припечатал ладонь к своей груди.
   - Да, да. Я видела, что он все время был в возбужденном состоянии. Вроде бы и настроение приподнято, однако, нервы все время на пределе. В любой момент мог вспылить на ровном месте. Так что, извини, думала, все вы заодно.
   - Нет, нет, Наташа. Мы тут, действительно, как будто заодно. Только не по этой теме, ты даже и не думай... Паша Волошин мертв. Думаю, ты уже в курсе.
   Наташа отвернулась к окну и сокрушенно покачала головой.
   - Да, я была вчера у Риты. Там такая трагедия. Я им очень сочувствую…
   - Наташа, я, конечно, не буду убеждать тебя, что у Артема не было любовницы. Это будет выглядеть так, будто я пытаюсь как-то прикрыть его похождения. Хотя, верь не верь, мне об этом ничего не известно. Но сейчас дело совсем в другом.
   Влад замолчал, пытаясь для себя решить, что можно сказать, а чего не стоит.
   - Влад, - протянула она, словно пытаясь вывести его из спящего состояния, - ты только не молчи, если хоть что-нибудь знаешь. Я все бы отдала, только бы он сейчас был здесь, живой, здоровый. И если ему надо, то пусть катится ко всем чертям. Но только без этой таинственности. Гнетет она меня.
   Влад придвинулся ближе к столу и взял Наташу за руку.
   - Послушай меня внимательно, - он посмотрел ей в глаза, - я не хочу от тебя ничего скрывать. Поэтому говорю тебе, что Артем, Паша и я попали в нехорошую историю. Это я еще мягко говорю, сама понимаешь. К моему великому сожалению, в чем причина того, что каждому из нас решили испортить жизнь – я не знаю. Много думал, но хоть тресни, не могу даже зацепиться.
   - Подожди, Влад, - она мягко освободила свою руку и, оглянувшись, тихо спросила: - почему ты решил, что вы как-то связаны? У Паши какое-то отравление странное. Артем… даже не знаю…
   - В беде Артем. Не знаю, почему эти дармоеды его не ищут.
   - А ты, - она нахмурила брови, - у тебя-то что?
   - В тот день, когда Артем якобы уехал по делам в область, он должен был со мной отмечать мои тридцать три. Но, как ты понимаешь, он без объявления вдруг пропадает. Дальше. По пути в «Ласковый вечер» меня сбивает машина. Да, я жив и более или менее здоров, но это не потому, что мне повезло. Просто такая была задумка – слегка «пнуть» меня, чтобы жизнь медом не казалась. Дальше… все намного хуже…
   - Ну же, не молчи, - Наташа смотрела на него не моргая, и Влад видел, как ее глаза темнели от негодования. – Влад, я прошу тебя, говори, раз уж начал. Нам вдвоем, возможно, будет легче разобраться в этом ужасе, чем каждому поодиночке.
   - Дальше умирает Паша от отравления, и еще… мой продюсер Игорь Павлов. – Влад поднял вверх указательный палец. – Тоже, заметь, от отравления.
   - Боже праведный… я  и не слышала ничего.
   - Тебе своих «новостей» хватает. Но, дорогая Наташа, им и этого мало, - он сцепил пальцы до хруста и почти шепотом добавил: - Убийство Павлова было так ловко обставлено, что преступника едва не схватили на месте преступления. Не хватило каких-то пару минут.
   - Стоп, Влад, я что-то не поняла. Едва не схватили… кого? Кто преступник?
   - А преступник, по замыслу убийцы, должен быть я. Меня вызвали к Павлову в тот момент, когда ему уже был подписан смертный приговор. Я приехал к нему, когда он был практически еще теплым. Извини за подробности.
   - Влад, ты рассказываешь такие вещи, что меня просто оторопь берет. А кто тебя вызвал?
   Влад скрестил руки на груди и грустно усмехнулся.
   - Так он сам и вызвал. Только голос у него был странный. Такой сиплый, что я подумал, не простуда ли у маэстро. Но оказалось, что все дело в яде, который уже начинал действовать, приводя к удушью. Я застал его на диване с розовой пеной у рта. А вокруг валялся мой сценарий. Знаешь, как опавшие листья под деревом. И почти сразу – вой полицейской сирены за окном… Такое вот кино. Спасло меня то, что он жил на первом этаже.
   Жена Артема была поражена услышанным и, казалось, в эти минуты забыла про свои проблемы. Она плеснула себе в стакан воды и с жадностью сделала несколько глотков, как будто ей пришлось много говорить и в горле пересохло.
   - Послушай, - сказал она, - я даже не думала, что дело примет такой оборот. Действительно, как будто вы втроем – мишень. Но почему все так замысловато, причудливо? И если вы с Артемом и Пашей давние друзья, то твой продюсер тут при чем? Он в чем мог провиниться?
   - Этот вопрос и меня мучает. Но на ум приходит лишь одно объяснение – Павлова выбрали в качестве орудия, чтобы наказать меня, да еще как можно эффектнее. Он выбран лишь потому, что связан со мной работой. Я тут очень уязвим, понимаешь? Поманил продюсер меня пальцем к себе – и я тут как тут. Обставляй любой спектакль по своему вкусу. И потом, прикинь, как это звучит: сценарист убил своего кинопродюсера! Хайп!
   - Чего? – Наташа поморщилась, как будто плохо расслышав.
   - Хайп. Шумиха, ажиотаж. Это меня сегодня один юноша просветил.
   - А-а. Да уж, хайпее не придумаешь. Ну а если серьезно? Влад, что-то надо делать, ты в опасности. Может, тебе лучше уехать, спрятаться что ли, я даже не знаю…
   - Не получится, - Влад с тоской глянул в окно. Возможно, я в силу профессии сгущаю краски, но у меня впечатление, что эти люди следят за каждым моим шагом. Где бы я ни оказался – им становится это известно.
   - Им? Ты так говоришь, потому что считаешь, что их там много?
   - Наташенька, я говорю «им», потому что вообще ничего понять не могу. Один, два, три… десять. Не знаю. Кстати, ты никогда не слышала про медбрата, делающего уколы на дому?
   Женщина поежилась:
   - Ну и переходы у тебя… Нет, Влад, не слышала. Но звучит зловеще. Это ты о чем? Даже мурашки по коже. В поликлинике у нас работает парень-лаборант, кровь берет на анализ.
   - Перестань. Я к тому, что Игорь Павлов пользовался услугами некоего медбрата. Что-то лечил уколами. Возможно, что он имеет отношение к смерти Павлова, прямое или косвенное. Опять же, повторюсь: возможно.  Это версия, которую я никак не могу проверить. Не знаю как.
   Наташа задумалась, сделала неопределенный жест руками и сказала:
   - Даже не знаю, что тут можно сделать. Я поспрашиваю у своих знакомых, не сталкивались ли они с таким медбратом.
   - И не думай! Я тебе рассказываю не для того, чтобы ты навлекла на себя беду! Просто будь в курсе. И если вдруг случайно что-то услышишь – сразу мне сообщи. И все, и никаких расспросов и розысков. Наташа, ты поняла?
   - Да ты меня уже так запугал, что я на прохожих буду бояться глянуть.
   - Вот и хорошо, - буркнул Влад, пожалев вдруг, что рассказал ей так много. С другой стороны, подумал он, Наташа должна быть начеку и понимать, что в случае с Артемом дело не в банальном адюльтере.