Балерина-босоножка

Селена танцевала в программе концептуального театра. Движения Селены напоминали рисунки древнегреческих фресок, изображающие богинь. Танец смешивался с греческой мифологией. Публика с интересом следила за Селеной, пытаясь разглядеть момент превращения лёгкой балерины в величественную богиню.
Селена танцевала босиком. Постоянные зрители хотели разгадать загадку, почему Селена превратилась в балерину-босоножку. Перед танцующей Селеной вставал весь Серебряный век. Это было время, когда искусство становилось более новаторским. В частности, раскрепощалось женское искусство. Для танцующей женщины главным инструментом творчества стала пластика, а не тщательно подобранные детали костюма. Возможно, танец без обуви казался непристойным, придуманным танцовщицей только сейчас. На самом деле она подолгу смотрела на античные изображения. Такими же прекрасными в своей естественности представали греческие богини. У откровенного танца балерины-босоножки имелось многовековое прошлое.
Танец Селены заворожил зрителей. Особенно горящим взором на неё смотрел один из актёров концептуального театра. Селена танцевала, почти не касаясь пола, как будто устремляясь в небеса. Балет может звучать только на языке движений. И сегодня монолог балерины состоялся.
Когда спектакль закончился, актёр, залюбовавшийся на Селену, подошёл к ней с цветами. Селена посмотрела на него, нахмурившись, но всё же взяла подарок.
– Ты могла бы ещё раз подумать… – предложил актёр.
– В моё искусство никогда не войдут человеческие отношения.
– Тогда для кого ты будешь создавать искусство? И о чём говорить, используя его технику? Ведь правила создания искусства ничего не означают, если они живут сами по себе. Искусство оживает, только когда появляется любовь. Ты сама обкрадываешь себя.
– Значит, я сама выбрала быть нищим творцом.
– Но, если бы ты позволила, я бы подарил тебе все богатства, которые мне открыла любовь.
– Меня устраивает моя жизнь ремесленника, работающего по схеме.
Селена вышла на улицу босиком. Стояли тёплые летние дни. Разговор с актёром не выходил из мыслей, Селена больше не могла воспринимать ничего другого. Она всё чаще думала о том, что кроме служения чистому искусству есть и какие-то другие радости, по крайней мере, так говорят. Селена не знала другого трепета, кроме движения тела в танце, но вдруг есть ещё какая-то сторона жизни, незнакомая ей? Актёр, объяснявший Селене в любви, в своё время рисовал её портрет, чтобы эта работа стала частью афиши концептуального театра. Селена считала это рабочим моментом. Но, как оказалось, создатель портрета очаровался моделью. Он думал не о колорите и композиции, а о красоте Селены, такой самостоятельной и строгой молодой дамы. Обычно Селена считала, что человеческие эмоции мешают созданию творческого проекта. Но теперь она вспоминала, что её искусство находят слишком выверенным и предсказуемым. Для того, чтобы оно стало идеальным, чего-то не хватает. Не хватает как раз чего-то странного и неправильного.
Селена почувствовала, как из её огромных глаз потекли слёзы.