Реки крови, горы трупов, тысячи могил

 
               75 –ти летию освобождения Белоруссии посвящается 

Фрагменты из  того, что было дневником неизвестного немецкого солдата.

10 сентября 1943 года. Мы базируемся на границе России и Беларуси, где – то в районе Суража и Унечи. Командование в какой – то  растерянности. Дух наших солдат стал не тот, что был в 1941 году. Ходят слухи, что русские готовят осеннее наступление. После Сталинградского и Курского сражений я полностью убедился, что война для нас проиграна. Из нашего взвода, который начинал наступление 22 июня 41-го, я остался один, без правого уха и тремя ранениями и контузией. Остальные - убиты, ранены, искалечены. Находясь в отпуске дома,  слышал от солдат и офицеров, как они боятся попасть на восточный фронт. Союзники СССР осуществляют ковровые налеты на города моей Германии.

20 сентября. Русские соединения  все же начали осеннее наступление. Мы оказываем сопротивление героически бесполезное. Полное господство русской авиации в воздухе.  Закрепились в  километрах 150 на запад от Унечи.  Это Белоруссия. Гиблое место. Вчера получил письмо от мамы. Половина вымарана цензурой. В вермахт мобилизуют мужчин до 50-ти лет. От  Эльзы письма не доходят. У меня депрессивное состояние. Писать всю правду о «восточном» походе» боюсь и не желаю. Море крови, горы трупов, тысячи безымянных братских и одиночных могил.      
25 сентября. Мы патрулируем бункер под Кричевом. Собственно говоря, это не бункер, а огромная яма, выкопанная у железнодорожного переезда, а так же землянка в один накат на 4 -х человек. Охраняем часть участка  железной дороги от станции Климовичи до Кричева, от партизан подрывников. Дремучие леса и болота.

27 сентября 1943. Несмотря на то, что мы по ночам простреливали лес с обеих сторон, метрах в 400-х от нашего бункера  партизаны взорвали железнодорожный состав, который двигался в сторону Кричева. Кроме нас железную дорогу охраняли путевые обходчики, а так же прогоняли паровоз, впереди которого были грузовые платформы с песком и камнями. Этим самым предупреждались подвижные составы от мин нажимного действия. Унтервахмистер  обещал нас четверых за «плохое» несение дозора предать военно – полевому суду. Мы за ночь истратили гору патронов, ствол пулемета кипел от нагревания. Что такое белорусские леса и русские партизаны я опишу более подробно, если уцелею, отосплюсь и приведу мозги в порядок.

29 сентября. Русские атакуют Кричев. Унтер убит, бедняга. Нас обстреливает артиллерия. Бомбят бомбардировщики. Траншею утюжат «летающие» танки. Я думаю, что мы должны отступать или навсегда остаться здесь, под Кричевом.

 30 сентября. Наш батальон и соседние батальоны покинули город Кричев. Закрепились недалеко от Орши. Станция Погодино или Погода. Меня это уже не интересует. Наш взвод отведен от линии фронта на отдых и пополнение. Снова партизаны подрывают мосты на дорогах и рельсы на железнодорожных путях. Практически их уничтожить в лесах не возможно. Каждую ночь через линию фронта пролетают на большой высоте одиночные русские самолеты, похоже бомбардировщики. Они выбирают облачную погоду и предельно большую высоту. В этом случае прожектора и зенитки бесполезны. Ходят слухи, что на самолетах русские переправляют в наш глубокий тыл диверсионные группы. Эти группы координируют и управляют действиями местных партизан. Обеспечивают их радиосвязью, взрывчаткой и боеприпасами. Где солдаты и офицеры диверсионных групп, где партизаны, а так же обычные бандиты – отличить невозможно. Последние грабят население, продовольственные обозы, не вступая в серьезные боевые действия.

7 октября. Я был в полевом госпитале, подозревали на воспаление легких. Оказался обычный бронхит от жизни в болотистой местности. При скверном питании нас постоянно мучает чувство голода. Поражаюсь и не только я, но и офицеры, выживанию русских семей. Перед отступлением наших войск с позиций в деревни пребывают специальные зондер – команды, которыми командуют офицеры СС.   Личный состав команд, уголовные элементы, не знающие ни жалости, ни сострадания. Появляясь в деревне или селе, они из огнеметов поджигают избы, хозяйственные постройки, сгорает все, что там находится. Издалека деревня напоминает гигантский горящий факел. Обычно жителей этих населенных пунктов о приближении зондер – команды предупреждают порой наши солдаты. Были случаи, даже местные полицейские сострадали. Единственным спасением жителей был уход в леса. Я часто задумываюсь, неужели такая же участь ждет и мою Германию.

10 октября. Мы в обороне. Скорее всего, русские будут ожидать следующей весны. Кроме самолетов – разведчиков, одиночные бои местного значения. На наш участок поступили зенитные установки с прожекторами. Видимо у Геринга не хватает самолетов, поэтому зенитную установку изготовить проще, чем самолет. Русские крестьяне уже убрали урожай. Основные культуры – это пшеницы, просо, рожь и ячмень. Но главным «хлебом» белорусов является картофель. За время нашего присутствия колхозов не было. Поэтому много пустующих полей, заросших травой. Удивительная жизнестойкость крестьян, здесь в Белоруссии.  Особенно меня поражает трудолюбие и выносливость белорусских женщин, стариков и детей. Весной, лошадей нет, волов мы забрали и съели. Тракторов и другой техники нет. Десяток женщин впрягаются в плуг, а за плугом идет мальчишка лет 12- 15 или старик - вспахивает поле. Этих женщин никто не гонит, не заставляет. Заменить лошадь их заставляет жажда жизни и страх умереть голодной смертью им и их детям. Это не дикари, как мне толковали в нашем отряде «Гитлер - юнг».               

Вырванные листы.