Рожденная на стыке веков. 20 глава

     Мы с сыном поели, я собрала посуду и отнесла к стойке. Взяв сумку с продуктами, которые мне дала Хадича, взяв сына за руку, мы пошли к выходу. Я всё же решила найти участкового и отметиться, чтобы потом не было недоразумений. Пройдя пешком, благо дело, участковый, как оказалось, находился недалеко от дома, где я раньше проживала, я дошла до соседнего дома, в котором находился кабинет участкового. Он оказался на месте. Постучавшись, я вошла.
     - Здравствуйте. Можно? - спросила я.
     За столом сидел тучный мужчина, узбек. С круглым, серьёзным, даже сосредоточенным лицом. Я оробела, не смея подойти к столу. Мужчина был в форме и от жары, постоянно вытирал лицо и шею платком.
     - Входи, дочка, что у тебя? Ты садись, говори, - спросил участковый на узбекском языке.
     Я подала свой паспорт, который приготовила заранее.
     - Меня освободили. Вот, пришла к Вам, сказали, так полагается, - голос мой дрожал.
     Мужчина внимательно посмотрел на меня, просмотрел данные паспорта. Потом взглянул на Абдуллу, который просто засыпал, прислонившись ко мне. Мужчина вдруг встал из-за стола и подняв ребёнка, положил на диван.
     - Что же ты, дочка, с ребёнком по жаре ходишь? Заболеет ещё. Да и обувку ему нужно, кто же сейчас ботинки носит? - говорил он, поглаживая ребёнка по голове.
     - Я знаю, надо купить. Вот на работу устроюсь и конечно куплю, - сказала я.
     - Знаешь что? Пошли. А ребёнок пусть тут поспит. Я скажу помощнику, он присмотрит за твоим сыном, - вдруг сказал участковый, напугав меня этим.
     Видимо, он увидел мой испуг в глазах.
     - Не бойся, дочка, я живу тут недалеко, в махалле. У меня младший сынишка вырос из своих вещей, а твоему, в самый раз будет. Вещи-то ещё хорошие. Пошли. Гайрат? - крикнул он, открыв дверь.
     На зов прибежал молодой парень.
     - Слушаю, товарищ майор! - отдавая честь, громко сказал парень.
     - Слушай, сержант, я отойду ненадолго, а ты за мальцом присмотри. Проснётся, займи его, чтобы не испугался. Я быстро. Пошли, дочка, - сказал участковый.
     Я была поражена. При таком суровом лице, этот человек проявлял доброту по отношению ко мне. Что ж, я пошла за ним. Мы вышли на улицу и перешли дорогу. Потом завернули в переулок и вышли к махалле, которую за домами не было видно. Пройдя до конца улицы, мы подошли к дому. Видимо, дом был построен давно, но добротно. Войдя в открытые ворота, мужчина остановился и огляделся.
     - Мухаббат? Нигора? Где вы? - крикнул он.
     Из дома тут же вышли две женщины, одна постарше, видимо жена участкового, вторая или дочь, или невестка. Молодая была с длинными косами, в узбекском широком платье и каушах.
     - Что-то Вы сегодня рано, отец? Случилось что? - поправляя платок, покосившийся на голове и подбегая к мужу, спросила женщина постарше.
     - Что может случиться, жена? Нигора? Дочка? Вынеси вещи Акбара, из которых он вырос. Ты их ещё в узел сложила и за сундук убрала, чтобы в область родственникам отдать, - сказал участковый, обращаясь к молодой девушке.
     - Ну что, Халида Рахматова... это вот моя супруга, а эта красавица - наша невестка. Сын на работе, может есть хочешь? - вдруг спросил участковый.
Я опешила и смутилась. И так чувствовала себя неуютно, совсем не ожидала, что так всё обернётся.
     - Спасибо. Мы только что с сыном в столовой пообедали, - ответила я.
     - Мухаббат? Ты же вроде тесто на лепёшки вчера с вечера ставила, напекла? - спросил участковый.
     - Да, ещё рано утром испекла, Равшан акя. Вынести? - спросила Мухаббат.
     - Да, вынеси четыре штуки. Нигора? Дочка? Яблок в саду нарви и вишни, - говорил Равшан акя, отдавая распоряжения.
     Я понимала, что он хочет это всё дать мне, но я словно застыла, не зная, как себя вести и что сказать. Из дома вышла Нигора и подала свёкру довольно большой узел. Потом побежала за дом и через несколько минут вынесла в чашке яблоки и вишню.
     - Ладно, мы пошли, на работу идти надо, - сказал Равшан акя, ничего не объясняя женщинам, которые с удивлением смотрели на него и на меня.
     Я шла за участковым, в душе было смятение. В кабинете, Абдулла ещё крепко спал, а Гайрат стоял в дверях, почему-то держа перед собой винтовку.
     - А это ещё зачем? Эээ... ладно, иди, - махнув рукой, сказал Равшан акя.
     - Слушаюсь, товарищ майор! - опять подняв руку под козырёк, громко сказал парень.
     - Тише ты! Ребёнка разбудишь. Чего орёшь? - сказал Равшан акя.
     - По уставу положено, товарищ майор, - чуть тише, ответил Гайрат.
     - Вольно! Свободен, - сказал участковый.
     Парень тут же ушёл.
     - Бездарь. Устав, видите ли. А просто, по-человечески? Ладно, ты садись, дочка, поговорим, - сказал участковый, сев за свой стол.
     - Я ведь отметиться пришла, а Вы... спасибо Вам, даже и не знаю, что сказать, - пробормотала я, сев на край стула.
     - Думаешь все, кто сидел и вышел, виноваты? Да я по твоему лицу вижу, кто ты и что. Время такое, ну ладно, значит, пришла отметиться? Понимаешь, какое дело? В паспорте у тебя стоит прописка, да, но из домовой тебя выписали. А это значит, что прописки ни у тебя, ни у сына нет. Для начала, тебе прописаться надо, потом приходи отметиться. Я запишу твои данные. Не торопись, спросят, отвечу, как полагается. Есть где жить? - спросил участковый.
     - Да, я у подруги пока поживу, на работу устроюсь, там видно будет, - ответила я.
     - Может помощь нужна? - спросил Равшан акя.
     - Спасибо Вам, Вы и так столько сделали. Мне, правда... неловко, - ответила я.
     - Все мы люди, дочка. Со всяким может беда случится. Если понадобится помощь, ты заходи. Чем смогу, помогу, - сказал Равшан акя.
     Я поднялась и подошла к сыну, который сладко спал.
     - Как работать будешь? С кем ребёнка оставлять намерена? Сколько ему лет? - спросил участковый.
     - Пока не знаю, ему шесть лет, - ответила я.
     Равшан акя взял лист бумаги и что-то быстро написал, обмакивая в чернила деревянную ручку с металлическим пером. Потом передал бумагу мне.
     - Здесь недалеко детский сад. Покажешь заведующей эту бумагу, она моя двоюродная сестра по матери, сына в садик примет. До школы там побудет и ты спокойна, и ребёнок сытый, под присмотром будет, - сказал Равшан акя.
     - Как мне благодарить Вас, гражданин майор? - растроганно спросила я, чуть не заплакав.
     - Товарищ майор, дочка, а можно просто, Равшан акя, - сказал участковый.
     Я улыбнулась, не зная что ответить. Подойдя к сыну, я разбудила его.
     - Вставай, сыночек, нам пора идти, - целуя сына в щёчку, ласково сказала я.
     Ещё раз поблагодарив Равшан акя, взяв сына за руку, взяв в руки сумку, которую дала мне Хадича, узел и бумажный пакет с фруктами, я пошла к выходу.      
     Решила сначала идти домой к Даше. Если она дома, оставить ей Аблуллу и сходить в детский сад, потом пойти и на встречу с Мирзой. Даша оказалась дома, когда я хотела постучать в дверь, она оказалась открытой. Дашу я нашла в ванной, она стирала занавески и скатерть.
     - Даша? Ты поела? - спросила я.
     - Нет. Пришла, наконец? Я вас ждала, думала, вместе поедим. На оставшиеся деньги, я на базаре продукты купила, картошку, лук, морковь, крупы немного взяла, макароны и рис. Масло удалось достать, думала, на тушёнку хватит, но денег не осталось, - сказала Даша, мыльной рукой убирая со лба прядь волос, непослушно падавшую на лицо.
     Я подошла к ней и сняв с головы платок, повязала ей на голову, убрав волосы под платок.
     - Мой руки, кормить тебя буду. Ужин позже приготовим. У меня много новостей. Пошли, - сказала я, возвращаясь в комнату, где оставила на столе всё, что принесла с собой, бросив узел с вещами на диван.
     - Правда? По лицу вижу, новости хорошие, - сказала Даша, ополаскивая руки и вытирая их.
     - Очень хорошие. Сама не ожидала. Ой... прости. А у тебя что? В школу ходила? Что тебе сказали? Примут на работу? - спросила я, вспомнив, что и Даша должна была устраиваться на работу.
     - Давай за столом поговорим, я очень есть хочу, - сказала Даша, заглядывая в сумку.
     - Ого! Ты что, магазин ограбила? Откуда столько всего? Сыр... колбаса? Ммм... тушёнка? Ой и сгущёнка, ну ты даёшь! Лепёшки... мечта! Халида? Откуда это богатство? - Даша была крайне удивлена.
     - Ты же сказала, за столом поговорим, - ответила я, подморгнув ей.
     Быстро приготовив на стол, мы наконец сели. Абдулла есть отказался, взяв свою деревянную лошадку, он сидел на полу и игрался. Я подробно рассказала Даше, что произошло за сегодняшний день, а она с аппетитом ела и слушала, часто удивлённо поднимая брови. А когда я ей рассказала об участковом, она даже есть перестала.
     - На него посмотришь... ни за что не подумаешь, что человек такой добрый окажется. Они вещи сыну моему дал. Его сыну маленькие уже. Давай посмотрим, - сказала я, вставая из-за стола.
     Взяв с дивана узел, я занесла его на кухню и уже хотела развязать, но Даша остановила меня.
     - Не нужно на кухне, пошли в комнату. Я поела, поверишь, семь лет не ела такой вкуснятины. Вечером, можно тушёнку с макаронами пожарить, - сказала она, вытирая рот и руки маленьким полотенцем.
     Я понесла узел обратно в комнату и положив на диван, наконец развязала.
     - Охххо! Да Абдулле этого на пару лет хватит. Сколько здесь всего. Сандалики совсем ещё не поношенные, даже игрушки есть. Абдулла? Смотри? - Даша показала ребёнку матрёшку, мишку и пару машинок.
     Абдулла, обернувшись, оторопело смотрел на игрушки. Потом вскочил с пола и схватил матрёшку, в разноцветном костюмчике и колпаке с бубончиком.
     - Это мне? - осторожно спросил Абдулла.
     Мы с Дашей улыбались.
     - Тебе, малыш. На вот и это возьми, - отдавая мишку и машинки ребёнку, сказала Даша.
     Через две минуты, Абдулла восторженно разглядывал своё богатство.
     - Смотри! Матросский костюмчик. Абдулла? Иди ко мне, радость моя, - позвала я сына.
     Он нехотя оставил игрушки и подошёл к нам. Я быстро сняла с него рубашку, похожую на пижаму, зашитую в нескольких местах и вельветовые штанишки. Надела на него матросску с шортиками на лямках и даже сандалики. Абдулла довольно смотрел на свои ножки.
     - Как хорошо, а то ведь и денег не осталось, чтобы вещи ребёнку купить. Прости, но я подумала, что нужны продукты, особенно Абдулле, - сказала Даша.
     - Нам очень повезло, Даша. Равшан акя оказался добрейшим человеком. Даже с садиком для Абдуллы помог, предсталяешь? Теперь я могу спокойно устроиться на работу. А у тебя что? Рассказывай, - спросила я.
     - У меня, к сожалению, не так весело, как у тебя. Директора школы поменяли, сейчас там мымра сидит, такая, вся из себя. Она и слушать меня не стала. Ни мой диплом, ни то, что я в той школе проработала столько лет, её не интересовали. Когда вышла из её кабинета, встретила своих коллег. Поверишь? Они мимо прошли, будто и не знали меня никогда. А когда я окликнула, как я думала, близкую подругу, она даже не обернулась, пошла быстрее. И я ушла, не солоно хлебавши. В общем, с учительской деятельностью, кажется, покончено. Что делать, я не знаю. А этот... участковый, он дал мне год испытательного срока, сказал, что я буду под наблюдением, мальчишка. Самовлюблённый осёл, -  расстроено рассказывала Даша.
     - Потерпи, дорогая, всё утрясётся, мы же только приехали, нужно время. А пока, мы устроимся на завод, вместе будем работать. Мирза нам поможет. Там и платят больше, - обняв Дашу за плечи, сказала я.
     - Знаешь, Халида... я только и делаю, что жду и терплю. Устала. Но ты права, прости. На заводе тоже можно работать. Завтра с утра и пойдём. Во сколько тебя Мирза ждёт? - спросила Даша, посмотрев на настенные часы, которые после того, как она их завела, к нашему удивлению, пошли.
     - В шесть часов, - ответила я, с любовью взглянув на сына, который сосредоточено старался посадить матрёшку на деревянную лошадку. А игрушка упрямо, растопырив тряпочные руки, с цветными фонариками на руках, постоянно падала.
     - Так чего ты сидишь? Половина шестого уже, собирайся и иди. Я с ребёнком посижу. Надень другое платье, у меня и босоножки есть, надо тебе волосы поправить. Давай мы их заколем шпильками на затылке, так красивее будет, - беспрерывно говорила Даша, открывая шкаф.
     Она достала вешалку и сняла голубое платье в мелкий цветочек, такого фасона, как был на Хадиче, потом с дна шкафа достала коробку, открыла её и взяла босоножки светло-коричневого цвета. Потом опять с головой залезла в шкаф и вытащила сумочку.
     - Вот, ридикюль, - с радостью сказала Даша.
     - Да мне и положить в него нечего, зачем, не нужно, - сказала я.
     - Это для солидности, держи и возражения не принимаются, - сказала Даша.
     Пришлось взять, чтобы не обидеть подругу.
     - Я буду похожа на ту матрёшку Абдуллы, - засмеялась я.
     - И поверь мне, очень красивую матрёшку, - засмеялась следом Даша.
     - Даша! Я иду просто поговорить с Мирзой, а ты меня словно на свидание отправляешь. Что он может подумать? - сказала я, став серьёзной.
     - Подумает, что к нему пришла красивая, молодая женщина, а не неопрятная кулёма. Быстро надевай, - твёрдо сказала она.
     Пришлось подчиниться. Потом она посадила меня на табурет и занялась моими волосами, расплела косы и скрутив их, собрала на затылке.
     - У тебя роскошные волосы! Такие густые. И ни одной седой волосинки. Надо же, столько в жизни испытать и ничего. Ну вот... теперь можно и идти, - сказала Даша.
     Непослушные кудряшки, падали на лоб и виски. Я всё время поправляла их.
     - Нужно платок надеть, - сказала я, потянувшись за платком.
     - Даже не вздумай! Прятать под платком такую красоту! Ты и правда очень красивая, Халида, - с восхищением оглядывая меня, сказала Даша.
     Я взглянула в небольшое зеркало на стене и улыбнулась, довольная своим отражением.
     - Вот бы ещё губки подкрасить, да нечем. Ладно, иди, опаздаешь, - подтолкнув меня к выходу, сказала Даша.
     Я оглянулась на Абдуллу, он с удивлением смотрел на меня, словно не узнавал.
     - Мама красивая, - произнёс он.
     Я нагнулась и расцеловала его.
     - Мужчина говорит. Беги! - улыбнувшись, сказала Даша.
     И я побежала. Сначала вниз по лестнице, потом по дороге, в сторону завода. В сад я, за разговорами с Дашей, опоздала, поэтому решила пойти туда завтра, с утра.
     Мирза уже стоял в условленном месте и ждал меня. Но когда я подошла, он мельком взглянул на меня и отвернулся. Я опешила.
     - Мирза? Это я, Вы не узнали меня? - спросила я.
     Мирза резко повернулся и внимательно посмотрел на меня.
     - Ничего себе! Да ты красавица, Халида. Я и правда не узнал тебя, - воскликнул он.
     Я очень смутилась и стыдливо опустила голову. Мне таких слов никто не говорил. Только может Турсун бай... но тогда я по сути была ребёнком.
     - Скажете тоже... - пробормотала я.
     Мирза несколько минут молча смотрел на меня.
     - Давай пройдёмся до центра. Там парк, можно посидеть и отдохнуть. Я очень устал. Пошли, - сказал он и вдруг взял меня под руку.
     Меня словно током прошибло, давно до меня мужчина не дотрагивался, в последний раз, это было грубое насилие и издевательство двух негодяев. Но руку я не отняла и пошла рядом с Мирзой.
     До центрального парка было довольно далеко, но расстояния я не замечала, мы медленно шли и разговаривали.
     - Рассказывай всё, всё что произошло после того, как я ушёл на войну. Потом и я расскажу, почему сразу не мог вернуться домой, - сказал Мирза.
     - Да, конечно. Вы вправе всё знать. Когда мы Вас проводили, Бахрихон опа затосковала. Потеряв сначала сына, потом проводив Вас, она словно и сама умерла. Она говорила, что больше никогда Вас не увидит... удивительная была женщина, светлая ей память. Ей почти сразу стало плохо, высокая температура, бред... я тогда очень испугалась. Зашёл сосед, Вы его должны помнить... Григорий. Он и помог, вызвал знакомого доктора, тот увёз Бахрихон опа в больницу, сказал, что у неё истощение организма и воспаление лёгких. Надеялись, что лекарства и уход врачей помогут. Утром нужно было идти на работу, а вечером пришёл Григорий и мы поспешили в больницу. Но вышел доктор и сказал, что Бахрихон опа умерла.
     Вскоре... вскоре меня арестовали, каким-то образом узнали, что в прошлом я жила в доме Турсун бая и принадлежала ему. В общем, меня и слушать никто не стал, когда я пыталась объяснить. Семь лет лагерей, недавно меня освободили. Вот и всё, - не поднимая головы, рассказывала я.
     - Нет, не всё, Халида. Ты должна мне всё рассказать, поняла? Ничего не скрывай от меня, - остановившись, не отпуская моей руки и глядя мне в глаза, сказал Мирза.
     - Я не могу... стыдно об этом говорить и тяжело, - тихо произнесла я, не смея поднять голову.
     - У тебя сын, ему лет пять, не больше, верно? Не с воздуха же он взялся, а? - Мирза почему-то повысил голос, требуя, чтобы я всё ему рассказала.
     - Шесть, - ответила я. 
     - Что шесть? - не понял Мирза.
     - Сыну шесть лет. Если Вы настаиваете... верно, не с воздуха. Там, за стенами КГБ, двое ублюдков издевались надо мной. Избивали, пинали, допрашивали, потом... потом... - я разрыдалась, закрыв лицо руками.
     - Молчи! Всё, дальше ничего не говори. Прости меня... я не должен был. Прости, - нахмурив красивое лицо, Мирза вдруг обнял меня и прижал к себе.
     А я, словно маленькая девочка, не переставая плакала, вздрагивая в его руках. Он вытащил из кармана носовой платок.
     - Вытри лицо и перестань плакать. Не стоят эти гады твоих слёз. У тебя прекрасный сынок, забудь обо всём, - отпуская меня из своих объятий, сказал Мирза.
     Мы дошли до сквера и сели на скамью. Долго сидели молча, наверное, каждый думал о своём.
     - Мне и моей подруге нужна работа. Помогите нам, Мирза, - наконец подняв голову и взглянув на Мирзу, сказала я.
     - О чём это ты? Конечно помогу. Вернёшься на завод, возьму тебя в свой цех, хотя... тебе бы учиться надо. Можно на вечерний поступить, а днём работать, - сказал Мирза.
     - Мне столько лет... ну какая учёба, Мирза? С сыном ещё, - возразила я.
     - Учиться никогда не поздно. Ладно, завтра с утра приходите на завод, там всё и решим, - сказал Мирза.
     - Мне с утра в детский сад сходить надо, наш участковый очень мне помог. И Абдуллу в садик устроить помог, у него сестра там заведующая, сказал, к ней обратиться, - сказала я.
     - Значит придёшь после того, как сходишь в детский сад, - ответил Мирза.
     - Мирза? Вы хотели рассказать, почему так долго с войны не возвращались, - напомнила я ему.
     Мирза поднял голову и пристально посмотрел на меня.
     - Тебе правда интересно это знать? - спросил он.