Ехали два грузина

На грузино-турецкой границе постоянно толпа. Это и неудивительно. После обострения отношений с Россией большая часть грузин устремилась в соседнюю Турцию. Едут по разным делам - кто отдохнуть, кто поработать. Есть и такие, кто собирается просто поворовать в местных турецких магазинах. Каха Мамулия и Гоги Кобаладзе как раз были из таких, если не заработать, то хоть чего-нибудь свистнуть. Благо, далеко ходить не надо - всего в 10-ти минутах езды от границы открыт торговый центр «Стамбулбазар», где пощипать местных торгашей было можно, но не желательно. За последнее время турецкая полиция неоднократно стала ловить неуклюжих воришек, поэтому охрану здесь с недавних пор особо усилили. Драться с охранниками из-за какой-нибудь тряпки не хотелось, поэтому Каха и Гоги двинулись дальше, к туристам поближе и к уличным лавкам. Хотя драки с турками были обычным делом, даже здесь на границе, постоянно идёт мордобой с участием турецких пограничников. А всё потому, что из-за низких цен желающих совершить такой «тур» очень много, и пограничный пункт явно не справляется с потоком людей. И хотя новый КПП на границе оборудован по последнему слову техники, толку от этого мало. По идее, официально на границе должно быть открыто двенадцать коридоров, а работают только шесть, что создает серьезные пробки, а это опять нервы, которых, как известно, не хватает. А кто хочет стоять и ждать в многочасовой очереди? Никто не хочет. Отсюда и происходят ругань, споры и рукоприкладство, в которых, кроме мужчин, участвуют даже женщины. Впрочем, и сами турки тоже несколько раз избивали не только мужчин, но и женщин, которые так и лезли на рожон, чтобы исцарапать ленивых пограничников. А уж в летний период, поток людей становится особенно интенсивным, тут вам и грузины, и армяне, и даже русские. Все съезжаются на грузино-турецкую границу в районе Сарпи. А что делать, если у тебя на родине местные жиды заламывают такие цены, что проще и дешевле съездить в Турцию, чем отовариться дома. Вот только очереди, эти проклятые, длинные очереди. Как оказалось, ни грузинская, ни турецкая сторона не были готовы к такому транзитному потоку.

Вдруг в толпе засуетились, началась давка, и поднялся крик. Несколько мужчин выбежало из толпы, и стали у всех встречных что-то спрашивать. Не иначе у кого-то случился инфаркт. Ещё бы, в такую жару только инфаркты и получают. Тут один из мужчин подбежал к двум генецвали и заговорил на азербайджанском языке. Сообразив, что его не понимают, он обратился на русском:
- Вы врач? – спросил вспотевший азербайджанец у Мамулии.
- Нет, дорогой, - ответил Каха.
- А вы? – обратился мужчина к Гоги.
- И он не врач, - ответил опять Каха. - Что случилось, уважаемый? Инфаркт?
- Нет. Там женщина рожает, - отвечал азербайджанец. – Наверно, перенервничала. Только-только должна была пересечь границу, и вот, пожалуйста.
- Вах! Какой интересный случай, да?! – озадачился Каха. – Врача надо быстрее!
- Вот мы и ищем, - ответил тот.
- Ищи, дорогой! Скорее ищи! – посочувствовал Мамулия.
- Ага, - и мужчина побежал дальше.
- Хорошо, что мы русский язык знаем, а то бы не поняли, чего ему надо, - задумчиво произнёс Гоги.
- Да прям, – сказал Каха. – Он бы по-американски спросил. Счас все по-американски говорят. Ю ту доктор? И всё.
- Не-е, он американского не знает. У него на роже написано, что он в СССР учился.
- Да?
- Точно.
- А с виду вполне приличный мужчина, - удивился Каха.
Подошла какая-то женщина и вежливо поинтересовалась, зачем бегает азербайджанец. Мамулия живо всё объяснил. Женщина закачала головой и сказала:
- Куда ж её понесло-то, дуру, с таким пузом?
- В Турцию, мамаша. Куда ж ещё все несутся? – улыбнулся Каха.
- Чтоб она сгорела, эта Турция! Ей «скорую» надо!
- Что ты мать? Какая «скорая»? Сначала тебя соединят с тбилисской центральной диспетчерской, потом Тбилиси свяжется с Батуми, и только затем Батуми свяжется с самим гаражом «неотложек». Хорошо, если за час доедут, - объяснил Гоги.
- Тьфу! – рассердилась мамаша.
Через полчаса женщина разрешилась сама, какие-то бабули помогли роженице и всё благополучно закончилось. Правда, не обошлось без происшествия. Молодой папаша в панике и суете случайно поставил автомобиль не в то место, куда следовало. Турки его сначала оштрафовали, а когда тот полез за пониманием и сочувствием, его по традиции избили и сбросили в канаву около границы. Но Звиад был счастлив, когда родился мальчик. К тому же «скорая» приехала очень быстро, спустя сорок минут после родов.

Машина уже неслась по турецкой дороге и везла Каху и Гоги к праздношатающимся туристам. Огромный плюс турецких дорог заключается в том, что они очень удобны, имеют неровности исключительно в силу своего рельефа и делаются на совесть. Но есть и свои особенности, например, съехав с основной трассы, можно наткнуться на серпантины, где не всегда имеются отбойники, и ехать по таким дорогам может быть весьма опасным. Но самый большой минус турецких дорог – это, конечно же, поведение местных водил, грубость, хамство и никакого уважения к другим. Уступать здесь не принято. Вместо того чтобы пропустить вас, когда вы включите поворотник и захотите перестроиться, водители нажмут на газ. А ещё тут постоянно встречаются пешеходы и животные, которые переходят дорогу, где попало. Здесь даже езда на красный сигнал светофора является вполне обычным делом. Мотивируется это тем, что если никого нет, зачем ждать? Поэтому «бибиканье» на светофоре уже стало нормой, и это никого не смущает. Но вот Каху и Гоги это очень смущало. Гоги непрестанно высовывался из окна и награждал каждого встречного и поперечного звучными эпитетами, особенно таксистов. В тот день количество педерастов в Турции резко возросло.
- Ну, кто так ездит, а? Кто? Я вас спрашиваю! – Гоги снова протяжно просигналил. – У меня жена лучше тебя ездит, педераст!
Потом они поменялись и Каха сел за руль. Каха оставался спокоен целых пять километров, но потом перестал сдерживаться и пошёл в разнос. Он уже сам хамил, подрезал и не давал проходу всем безбожникам-туркам. Те, в свою очередь, тоже чего-то пытались доказать, но Каха жал на газ и ловко уходил от погони. Гоги наконец расслабился и его потянуло на философские беседы.
- Живут же чурки, не то, что мы. Всё у них есть и всё дёшево. Вот как, скажи мне дорогой Каха, это возможно?
- Парадокс какой-то, - ответил Каха. – И нет у нас больше русских оккупантов, а жизнь хуже некуда.
- Да. Я вот в прошлом месяце из Тбилиси в поезде ехал, и знаешь что, Каха?
- Что, Гоги?
- Я бы запретил ездить этим поездом!
- Почему?
- Чувствуешь себя прямо как Радищев! Такое это жалкое путешествие из Тбилиси в Батуми, что хоть плачь. Пять тягучих, опустошающих часов ехал через всю несчастную, перекорёженную страну. Ехал мимо обветшалых родовых домов с плачущими от сырости стенами, с ослепшими окнами и заколоченными дверями, с черными пятнами на фасадах. И всюду бродят тощие кошки и древние полубезумные старики, которым дети и внуки, уехавшие на заработки в Россию и Америку, посылают деньги, чтобы выпить. А ведь мы жили как в сказке. В прежние века мы писали стихи, ходили в бани, воевали. Мы же были аристократы, Каха!
- Да? А кто ж тогда работал? – спросил Каха.
- Как кто? Армяне и азербайджанцы. Эти, чтобы войти в российское дворянство, лезли туда через нашу Грузию. А грузины только сейчас поняли, что такое по-настоящему работать и вкалывать. Для нас до сих пор торгаш — это спекулянт. Ты заметил, что грузинские официанты не любят улыбаться? Понятно, что они стесняются своего низкого социального статуса. А наши таксисты? Они словно в оправдание, объясняют каждому пассажиру, что у них два высших образования. А что им ещё прикажешь делать, при такой несусветной безработице? Только вспоминать про своё образование.
- Да, Гоги. Было время. Эх, Грузия! Где ты? Что с тобой сталось? Где нескончаемые пиры, на которых все хотели присутствовать? Обильная, изысканная пища, букеты ароматной зелени в вазах, арбузы в блестящей фольге, свисающие над столами, и фонтаны из вина на свадьбах. Где тонкие гордые женщины с профилями Медеи, звенящие украшениями из старого серебра? Где мужчины с глазами, как греческие маслины, — весельчаки, ловеласы, заводилы и лакомки, все как один князья с длиннющими родословными? Где лихие танцоры и певцы, которым под ноги швыряли пачки денег? Ведь самая богатая и процветающая республика в СССР была! Где теперь вся эта  праздность и поэзия сладостного ничегонеделания?
- Просрали, Каха. Вот где, - Гоги закурил и задумался. – Как-то я слышал одну интересную штуку, не знаю правда это или нет, но думается, что правда.
- Что за штука, Гоги? А ну-ка, рассказывай, я тоже хочу послушать.
Кобаладзе затянулся, выпустил дым через нос и начал:
- Это был кажется первый визит президента Кучмы в Грузию. И первым, помнится, тогда поднял бокал Шеварднадзе. И тост его был за бравых парней из УНА-УНСО.
- За бандеровцев что ли? – не понял Мамулия.
- Да чёрт их разберёт, кто из них кто. Все они на одну рожу. Ты что? Хохлов не знаешь?
- Знаю. Они в армии за лычку маму могли продать.
- Во-во. Ну, вот. На Украине тогда ещё остерегались вслух про Бандеру говорить, а тут сам Шеварднадзе предложил. Естественно, выпили. И понеслось у них: за мир, процветание и дружбу. Каждый хотел тостом отличиться. Кто лучше, да позаковыристее скажет. Пока очередь не дошла до пресс-секретаря Эдуарда Амвросиевича. Там, между прочим, ещё Нани Брегвадзе была, всё русские романсы для них пела.
- Ух ты, - Мамулия аж присвистнул.
- Ага. Все натрескались и нажрались до сыта, но праздник продолжался. Тут встаёт секретарь и говорит: «Давайте выпьем за русских!» и хитро так паузу вытягивает. Хохлы поначалу звереть начали, мол, ни к селу, ни к городу сказано. Шеварднадзе тоже опешил, но секретарь удовлетворившись эффектом продолжил: «Поскольку нам - грузинам и украинцам - повезло, что русские есть на свете. Мы у русских научились забирать все. Мы спим с их самыми красивыми женщинами, мы забрали у них лучшие романсы - вот Нани только что показала, что это уже не их, а наши романсы - мы забираем у них нефть и газ без оплат... Поэтому давайте выпьем за этих лохов, которые нас кормят, поят и обеспечивают».
- Ха-ха-ха! Во даёт! – Мамулия даже просигналил пару раз просто так, от смеха.
- И чего ты ржёшь, Каха? Тут плакать надо, - Кобаладзе нахмурился.
- Прости, дорогой. Но уж ловко он загнул, ха-ха. Только думается мне, что сама эта мысль родилась не в середине 90-х, а в 1970—80-е, когда тбилисские квартиры забивались вещами. А вот когда произносился этот тост при Кучме, для многих грузин примус стал актуальнее дорогой аппаратуры.
- Это верно. О привилегированном положении Грузии в Советском Союзе не говорил только ленивый. Все знали, что у грузин были благоустроенные квартиры, забитые вещами, высококачественной импортной аппаратурой, которых не было у основной массы русского народа. Грузин было принято считать людьми с деловой жилкой, коммерчески успешными, но наша проклятая антирусскость затмила нам умы и даже перекрыла наш  коммерческий расчет. Мы одурели от собственной значимости и пустозвонства.
- Я помню, как наша интеллигенция кичилась своим патриотизмом, - согласился Каха. – Но вот, что интересно. Они все свои претензии и неприязнь адресовали именно русскому народу, а не советскому. А Константин Гамсахурдиа, говорят, даже брезговал разговаривать на русском.
- Вот то-то и оно. Они сами задрали носы и людей взбаламутили. Всегда всё зло шло от этой самой интеллигенции. Вот вспомни тот случай, когда в 1983 году террористы попытались угнать самолет «Тбилиси— Ленинград». Кто был среди угонщиков: художники Гия Табидзе, Давид Микаберидзе, Сосо Церетели, актер Геча Церетели, врачи Паата и Кахи Ивериели, студентка академии художеств Тинатин Петвиашвили и, наконец, вдохновитель захвата, хотя сам лично в нем не участвовал, православный священник Тамаз Чихладзе! Уму не постижимо, что такие люди смогли угробить столько народу! В советской истории самые отъявленные угонщики ещё никогда не убивали столько пассажиров и членов экипажа!
- А сколько они убили? – спросил Каха.
- Погибших было пятеро, еще двое навсегда остались инвалидами. В их честь стоит памятный знак в тбилисском авиагородке. Но и его какие-то подонки осквернили в 1991 году! И это всё паршивая наша интеллигенция!
- Да. А если ещё вспомнить про Кикабидзе и Отара Иоселиани, - сказал Каха.
- Про этих «творцов» и говорить не стоит. Совсем из ума выжили. Вино что ли прокисшее пьют? Они почему-то не понимают, что после распада СССР, когда рухнул богатый, благоустроенный мир, к нам в Аджарию снова явились турки: не с мечом, но с деньгами. Не как завоеватели, а как торгаши. У них даже появились силы, которые заявляли, что Аджария является неотъемлемой частью Турции и что необходимо восстановить историческую справедливость, вернув Батуми под контроль Анкары.
- Педерасты! – крикнул в окно Каха. – А эта сволочь Саакашвили ещё объявил Турцию «нашим историческим другом». Хорш исторический «друг», который веками пытается стереть Грузию с карты мира! Ты заметил, Гоги, что сейчас в Батуми находится больше двухсот борделей, и мы превратились в мировой центр разврата!
- Конечно заметил, - кивнул Гоги. – Я тебе даже больше скажу. Ты знаешь село Гонио, что неподалеку от турецко-грузинской границы?
- Знаю, конечно.
- Так вот. Там каждый второй дом — это тайный бордель! Полиция туда даже нос не суёт.
- Ясен пень. В Турции проституция запрещена, вот они и выкидывают всех бывших советских девчонок через нашу границу, - подтвердил Каха.
- Ну да. Среди выкинутых кого только нет, — казашки, хохлушки, узбечки, даже ингушки. Да и наших грузинок хватает. Каждый второй в Гонио либо турок, либо иностранная проститутка. Там в одном доме, хозяин сдает восемь комнат девушкам по сто долларов. В месяц — 800 долларов! Сумасшедшие деньги для Грузии! А еще с каждого клиента-турка за белье берут 20 долларов. Однако, доход! До утра у них гремит турецкая музыка. Красота. Ведь через село едут турки-дальнобойщики, которые зависают у них на неделю и отдыхают.
– Хорошо устроились, черти, - сказал Мамулия.
– Здесь у них в Турции женщина стоит 150 евро, а у нас 50. Правда, плохонькую и за 30 лари купишь.
- Ты откуда это знаешь? – спросил Гоги.
- Да так. Народ сказывает, - Каха сделал вид, что внимательно смотрит на дорогу.
Кобаладзе пристально посмотрел на Каху и закурил. Посмотрел на дорогу и снова задумался: «И почему моя родная Аджария превратилась в свалку для всех советских проституток? Это ведь не наши гражданки. Я бы их всех погрузил в свою лодку да потопил бы в море. Хотя жалко все же. Как-никак девчонки. Их и бьют, и грабят. Иногда они у меня сигареты стреляют. Да еще здесь турецкий Лас-Вегас устроили. Где ж ещё? В самой-то  Турции игры на деньги запрещены, а в Батуми пожалуйста — каждые сто метров казино или центр игральных автоматов. И это наши начальники называют турецкими инвестициями. Поганые турки здесь и бары открывают, а нас, грузинов, туда не пускают. А зачем? Кто мы такие? Говно! Они даже захватили наш батумский аэропорт, теперь там турецкий менеджмент, блин. Если так дело пойдет, я свою землю продам и уеду. Я даже свою невестку боюсь за сигаретами посылать. Откуда этот чёртов турок знает: замужняя она женщина или шлюха? Если оскорбит, придется его убивать. Мне не страшно, я свое прожил, а вот детей жалко». Мамулия заметил притихшего товарища и ради продолжения беседы сказал:
- Турки, когда напьются, кричат, что это их земля! Недавно одного хорошего парня арестовали, ему теперь грозит семь лет тюрьмы, а всё потому, что пьяный турок стал ругаться матом и оскорблять всех грузин. Хоть и по-турецки орал, люди-то приграничные, худо-бедно поняли, о чём речь была. Вот парень ему и сказал: попридержи язык, ты, мол, не у себя дома находишься. А турок ему: нет, это ты не у себя дома. Ну, парень недолго думая, как влепит ему в нос и понеслось. Избил наш его не на шутку, а проститутка, что с турком была, взяла да все и засняла на мобильный телефон. И вот скоро уж суд. У меня родственник есть, отуреченный грузин, образованный человек, Кембридж закончил. И вот он мне доказывал, что у них в Турции даже дети в школе знают, что вся Аджария - это турецкая земля. А я ему в ответ: а как ты объяснишь тот факт, что до вашего Трабзона стоят древние грузинские церкви! А он молчит. Нечем крыть.
- Вот и я об этом думал, - отозвался Гоги. - Когда моя невестка на автобусной остановке стоит, любой турок может остановиться и сказать ей: поехали со мной гулять, и деньги показывает. Они нас за людей не считают. Мы на пляж с детьми не можем выйти, там эти твари круглосуточно развратом занимаются, никого не стесняются. А мы приличные люди, не можем ничего сделать. У нас даже землю потихоньку забирают. В любом батумском магазине директор обязательно турок. А ведь было когда-то наше время. Для России Грузия была золотым краем. Да, что говорить, если б не Россия, Аджария так и осталась бы турецкой. Русские взяли для нас эту территорию, а теперь их нет. Зато вместо них одни сволочи набежали!
И это было правдой. Перед уходом с поста президента у Саакашвили случился припадок космополитизма. Он объявил, что до конца его правления любой иностранец может получить грузинское гражданство за двадцать четыре часа без проблем. Достаточно было просто написать заявление. После таких слов у президентской администрации началась настоящая форменная давка из людей всех цветов кожи. Индусы, арабы, африканцы. До этого Саакашвили в спешном порядке выдал гражданство двум тысячам турок. Теперь, сколько турок стали грузинами за время его президентства, не знает никто. В одном Батуми проживает сейчас около двадцати пяти тысяч турок. Мало того, эти турки стали тайком жениться на местных тупоголовых девицах, вторым или третьим браком. И не по православному обычаю, а через муллу, ну, а расписавшись, всеми правдами-неправдами, начали оседать на новом месте.

Бабы, которые после начинают понимать в какое дерьмо они вляпались, спешат развестись. Но в мусульманстве не так-то всё просто. Тут тебе другие законы. Но те, кому это всё-таки удаётся, в поисках работы опять уезжают в Турцию. Но работа, полученная там, в большинстве случаев временная, сезонная. И подходит она в основном студентам, которые хотят на каникулах подзаработать на учебу. А вот ищущим долгосрочную работу больше всего подходят мегаполисы, вроде Анталии, Бодрума и Мармариса. Но приносит ли эта работа то счастье, в поисках которого грузинки бегут в Турцию? Так или иначе, отчаявшаяся, уставшая от постоянных финансовых трудностей провинциальная грузинская женщина, оставшаяся без поддержки мужа, рано или поздно оказывается на пороге офиса по трудоустройству, где ей обещают быстрые и легкие деньги. Конечно же все знают, что это за «офис», это маленькое грязное съемное помещение, где сидит грузинская женщина, имеющая в покровителях либо мужа турка, либо… гражданина Турции. Мало кто хочет у себя на родине прослыть турецкой подстилкой, поэтому многие грузинские женщины, мыкая горе там, а потом возвращаясь домой, создают себе образ «бизнесвумен» и рассказывает всякие небылицы о сказочной жизни в Турции. Так, например, Каха Мамулия, в прошлом году ездил в Турцию на рейсовом автобусе, а когда так же возвращался, то долго удивлялся одной из пассажирок. Тогда имеретинка из Кутаиси проплакала всю дорогу до Сарпи, а как пересекла границу, то стала смешить всех своими историями и анекдотами. Она преобразилась в мгновение ока, хотя до этого божилась, что больше никогда не вернется к поганым туркам. Но вряд ли. Такие, как она, вновь и вновь возвращаются в Турцию. безработица, особенно региональная, гонит людей из дома. Они возвращаются и набирают из числа поверивших в турецкую сказку небольшую группу женщин в возрастной категории от 45 до 65. помогают им сделать загранпаспорта и затем везут их всем скопом в «счастливую» Турцию. А там их встречает уже тот самый покровитель-турок, который, воспользовавшись своими каналами, начинает размещать женщин в семьи. Работа, естественно, самая обычная для унтерменшей: уход за больными, пожилыми, детьми, ну и, конечно же, всякая работа по дому. Одну из таких тружениц и подобрали Гоги с Кахой.

Дарико проработала в Мерсине три месяца, а теперь зачем-то направлялась в Анкару. Увидев грузинские номера она радостно замахала руками и Каха остановился. Хотя сажать кого-то по дороге друзья не намеривались. Выяснив, что Дарико грузинка, её решили подбросить. Всё-таки они не турки, какие-нибудь.
- Чего на дороге оказалась? – спросил Каха. – От автобуса отбилась?
- Ага. Высадили.
- За что? – заинтересовались оба.
- Да турок приставал. Я его туфлёй огрела.
- Ха-ха-ха! – засмеялся Каха.
- А в Турции что забыла? – улыбаясь, спросил Гоги. – Безработица?
- Нет, я работала буфетчицей. Около 400 лари получала. Потом мне все надоело. Что это за жизнь, думаю. Поеду. Посмотрю, как там люди живут.
- Ну и как? Понравилось? – спросил Каха.
- Нет. Я тут три месяца проработала и больше сюда не вернусь.
- Все так говорят, - сказал Гоги, - а потом обратно.
- А что им ещё делать? В основном едет-то кто? У кого долги, кредиты банковские. Так многие ведь и не возвращаются. Подцепят там кого-нибудь и остаются.
- Это да, но ведь есть и другие, которым на хлеб насущный, на содержание детей денег заработать надо, - сказал Каха. – Им оставаться не резон.
- Само собой. А приедешь, посмотришь, наглядишься на всякое и уже не знаешь, зачем приехал, - Дарико махнула рукой.
- Дарико, если не секрет, а чем ты в Мерсине занималась? – спросил уже Гоги.
- Да какой тут секрет. Я в семье у одного 81-летнего старика работала, за женой его больной ухаживала. Она четыре операции перенесла, еле-еле душа в теле. Но любит он ее страшно как.
- К тебе хорошо относились? – спросил Гоги.
- Да прям. Я голодная все время ходила.
- Что? И есть не давали? – удивился Каха.
- Да нет. Просто кухня у них непривычная, да и как только за стол сядешь, так в рот тебе смотрят, что кусок в горло не лезет. Я недавно орешков у них полкило съела, а потом узнала, что они сорок лир стоят. Представляю, что они пережили.
- Ха-ха-ха! – Каха засмеялся.
- Жадные они, что ли были? – поинтересовался Гоги.
- Да не то чтобы жадные. Как бы это сказать... Жизнь там дорогая. Вот этот мой хозяин, к примеру, до 60 лет работал провизором, не покладая рук, потом собственную аптеку открыл. Сейчас, к 80 годам, у него сеть аптек. И только сейчас его аптечный бизнес начал приносить хорошие деньги. Они не привыкли сорить деньгами, знают цену каждой лире, вот и жмутся.
- Ну, а платили хоть хорошо? – сказал Гоги.
- Пятьсот долларов примерно. В принципе, так всем платят. Чуть больше, чуть меньше. Ну, у меня работа не очень сложная была. Только вот в одном мы с ним не договорились. Он хотел за эту плату, чтобы я еще и развлекала их. Он артистку хотел, видите ли, Аллу Пугачеву ему подавай за пятьсот баксов.
- Пугачёву? – переспросил Каха.
- Ну да. Мне его дочь говорила, что до меня у них работала одна хохлушка. Она песни им пела, пританцовывала, принося еду, придумывала всякие игры - в общем, развлекала их, как могла. Старички, скучно им, видать, было. А с ней весело. А я по натуре другой человек. Я любую черную работу сделаю, мне это нетрудно, а вот хи-хи-ха-ха не могу.
- Значит, в целом ты довольна? – спросил Гоги.
- Да. Только иногда подкарауливал меня хозяин. Хотел знать, что я делаю в его отсутствие. Они все недоверчивые, поначалу проверяют тебя. Не дай Бог, попадешься на чем-нибудь. А я что, книги читала, или газеты, если работы не было.
- А что ж ты бежишь отсюда, как ошпаренная? – Гоги посмотрел на неё с подозрением.
- Я столько всего навидалась. На целую жизнь хватит. Не надо много денег, оказывается. Надо такое количество денег иметь, с которым можешь справиться. А излишество портит человека. Вы посмотрите на наших женщин. Вот они приедут сейчас к себе в провинцию и начнут вести себя как важные люди. Надели майки и шорты на два размера меньше, взяли сигарету в зубы, ну и думают, что теперь они отличаются от местных. Крутыми стали. Черт знает, что происходит, - Дарико даже фыркнула с отвращением.
- Да уж. Кому-то хватает ума это понять, а кому-то нет, - согласился Гоги.
- Да все всё понимают, только выпендриваются. Думаете, эти выпендрёжники не понимают? Ещё как понимают! Но им делать ничего не остаётся, как держать марку успешной, деловой женщины. А сами, когда дома одни, ревут горькими слезами. Не нужна им эта паршивая Турция, и ездить сюда не хотят. Но что ещё остаётся делать, когда жизнь вынуждает?
- Ну, тебя-то не вынудила? – усмехнулся Каха.
- Я другое дело. Вот вернусь в свой родной Тбилиси и заживу тихо и спокойно.
- Да. На всю Грузию только Тбилиси и остались, - вздохнул Гоги.
- А Батуми? – удивилась Дарико. – Как-никак, а город-порт.
- Одно название, - сказал Гоги. – Вот раньше турки были беднее нас, даже в девяностых, когда начался челночный бизнес. Мы отсюда в Турцию вывезли все, начиная от напильников и заканчивая пылесосами, которые производил местный завод. Ржавое железо, старые костюмы, весь залежавшийся товар в сельских магазинах — косы, плуги, перочинные ножи. Мы чувствовали себя выше турок. Мы были для них интеллигенция. В их книгах столица Тбилиси описывалась как волшебное место, где исполняются мечты. А потом Турция совершила экономический рывок, который можно сравнить разве что с китайским, и мы попали к ним в полную зависимость. После краха СССР самый большой спад экономики был в Грузии. Железная дорога перестала существовать из-за войны в Абхазии, и разом рухнули все совхозы, которые производили чай, мандарины, овощи. Им некуда было сбывать продукцию. В течение нескольких лет не было электричества. Дома топили чем придется. Я получал зарплату три с половиной миллиона купонов, и на них можно было купить шесть буханок хлеба в очередях… Люди вечером ходили посередине улицы, потому что боялись нападения бандитов. Мы стали маленькими и напуганными.
- Да, - подтвердил Каха. - После 90-х годов Грузия и Аджария оказались фактически в транспортной блокаде. Аэропорт в Батуми официально работал, но авиарейсы из России прекратились. Турция осталась единственным дыханием для существования, и турки этой возможности не упустили. Они поняли, что у нас, кроме них, нет другого выхода. Вот они и припёрлись сюда вместе со своим бизнесом. Отжимают всё, что только можно, земли, дома, города и сёла. Обнищавшее население Батуми полностью попало в рабство к туркам. На сезон все, кто способен двигаться, уезжают в Турцию трудиться на чайных плантациях, собирать мандарины и фундук. В самой Аджарии знаменитый грузинский чай пал смертью храбрых. А гниющие мандарины рыже-золотыми коврами устилают землю в садах. Их некому собирать и некуда продавать!
- А зачем теперь собирать лимоны, апельсины, мандарины? Кому они нужны? – сказал Гоги. – Помнишь, Каха, в советское время ящик мандаринов стоил 32 рубля — огромные деньги! А билет в Москву в один конец стоил всего 18 рублей. Мы спокойно летали на воскресенье в столицу посмотреть футбольный матч и чувствовали себя богатыми людьми. У нас тогда в сельсовете было зарегистрировано полторы тысячи голов частного скота, а сейчас всего пять коров — три из них доятся, а два мужичка-бычка. Литр бензина при Брежневе стоял девять копеек. При Сталине стандартный размер натурального мандарина составлял 37 миллиметров. А сейчас ко мне приезжают азербайджанцы из Баку и говорят: продай мандарины, только крупные, я их в Москву повезу, а нам, грузинам, Дарико, в Москву железная дорога теперь закрыта. А я им: мандарины крупными быть не могут. Только если вы их на азотных удобрениях выращиваете, как турки. Но в Москве верят, что им продают мандарины из Азербайджана, хотя откуда в Баку субтропики? Это все из Турции, искусственные, на азоте. Вот если мелкие, то это наши, грузинские.
- Да что говорить, Гоги, - сказал Каха. - Да, у нас самая лучшая картошка и помидоры. Без химикатов. Но картошку из деревни еще довезти надо, а турецкая - уже тут как тут. Масштаб не тот у нас и технологии. От фактов не уйдешь. Определенное отуречивание Грузии неизбежно. Когда у трехмиллионного бедного государства есть богатый семидесятимиллионный сосед, закрыться от турков означает голод и смерть.
- Беда, - горестно сказала Дарико.
- Не то слово, - воскликнул Каха. – Это просто пиз…ц, ой! Извините Дарико. Само лезет.
- Ничего. Лучше и не скажешь, - улыбнулась пассажирка.

Приехали в Анкару, Дарико тут же убежала, и друзья отправились пообедать. В уличном ресторанчике у Исляма Рисалята заказали плов. Погода была жаркой. За соседним столиком бурно орали украинцы. Увидев грузинские номера машины, один из хохлов радостно заорал:
- Братья!
- Здравствуйте, - неохотно поздоровались грузины.
- Давайте к нам, - сказал один из них.
- Спасибо. Мы так посидим, - отвечал Гоги.
- Нет, товарищи. Присаживайтесь к нам, - хохол обняв грузин подвёл их к столу.
- Негоже двум братским народам сидеть порознь. Это москали пусть сидят на задворках, а мы ведь друзья!
- А всё-таки вам русские ближе, - улыбаясь, сказал Каха. – Вы
славяне.
- Русские азиаты, а мы европейцы, - ответил один из хохлов.
- Вы дебилы, - сказал Гоги.
- Что ты сказал? – возмутились украинцы.
- Вы идиоты. Режете сук, на котором всю жизнь сидите, - Гоги вилять не стал. – Россия нас кормила и поила, у себя они русских под корень выводят, а нас пестовали. Надо быть полным идиотом, чтобы отказаться от такой халявы.
- Москали тупицы! Они рабы! – вскричал прыщавый не раб.
- Кого рабы? – спросил Гоги. – Чьи они рабы?
- Они рабы у самих себя, – хохол рассмеялся. - Они же тупые! Сами у себя воруют и сами себя продают!
- А мы не такие? – спросил Каха. – Тоже продались.
- Это всё комуняки. Но мы Европа. У нас менталитет европейский, - заключил прыщавый украинец.
- Дебильный у нас менталитет. Вот Грузия полностью попала в рабство к туркам, а вы к полякам. Холопы и вы и мы. Не зря вы на отшибе России, живёте у края и ходите по краю. Украинцы, блин. – Гоги сплюнул.
Прыщавый схватил нож и ударил им в спину уходящего Гоги.
- Наших бьют! – заорал украинец.
Полицейские потом установили, что к троим украинцам подошло двое граждан Грузии. Между мужчинами произошла ссора. В какой-то момент один из них вытащил нож и напал на оппонентов. После случившегося преступники скрылись. Потерпевшие граждане Грузии с травмами были доставлены в больницу. Гоги умер.