Алабушка

      Яркие лучи солнышка пробивали пойменный кокошник из орешника и ивы, переплетённый гирляндами хмеля, весело покачиваясь на зелёных лепестках июньского начала лета. Вся эта урема вдоль малых и средних рек Воронежской области сохранила в лучших своих местах девственную и почти первобытную ляпоту, несмотря на то что вдоль Алабушки, Вороны и Хопра, по их притокам, расположены многолюдные деревушки, хутора и городки.
      Лето. Каникулы. Белокурый мальчик семи лет, нагишом, сидел на хлыни, маленькой песчаной косе, и смотрел на зеленоглазую речушку Алабушку. В руках он держал сделанный из проволоки и марли сачок с только что пойманным мальком окуня. Внимательно рассматривая рыбку, Мирошка вопросительно прошептал - «Алабушка, Алабушка! Где твои дедушки? Кто твои бабушки?» Пучеглазый полосатый малёк трепыхался, стараясь при помощи своих маленьких красных ручек-плавников выпрыгнуть обратно в воду. Не дожидаясь ответа, Мирошка опустил сетку с рыбкой в прохладную глубь и стал терпеливо ждать нового жителя подводного царства.
      Мирошка любил бывать на каникулах у бабы Ули в Малых Алабухах больше, чем в пионерском лагере в Борисоглебске. Больше вольности. Старшие братья. Сады и огороды, в которых можно было разбойничать до первой крапивы по заднице. Мир приключений и открытий новых заливных лугов, песчаных оврагов с окаменевшими останками деревьев. Рыбалка и охота на крыс в колхозных амбарах. По вечерам звёздное небо, костры и истории, истории, истории… Мирошка любил рассказывать истории, которые приходили ему в голову сами собой, естественно. Особенно он любил рассказывать своим сверстникам про звёзды, жизнь на Луне и в других вселенных.
      В Алабухах население увеличивалось как минимум вдвое особенно летом, против полутора тысяч в обычное время года, и всё это за счёт детей, привозимых к бабушкам и дедушкам. В трудные годы революции и гражданского лихолетья, раскулачивания – расказачивания только одна баба Уля дала жизнь двенадцати Хлыниным. Выжили из детей не все. Остались Домаша (Домна), Санькя (Александр), Вовкя (Владимир), Маша (Мария), Ганя (Агафия), Настя (Анастасия), Васяткя (Василий) и Танюшкя (Татьяна).
      Александр, Владимир и Мария вернулись с Отечественной войны, Слава Богам, живыми.
      Летом в деревне, у бабы Ули был свой большой детский сад, за которым присматривала тётя Домаша. Ей так и не удалось выйти замуж. Всех её женихов разметали войны. Она, как старшая дочь в семье, практически вырастила своих младших сестёр и братьев, затем   ухаживала за малышами братьев и сестёр в летнее время года. Для Мирошки Домна Ивановна стала крёстной мамой.
      Первые и Вторые Малые Алабухи Грибановского района Воронежской области сохранились до сегодняшнего дня. Например, по Всероссийской переписи населения от 2010 года, в Первых Малых Алабухах проживало 914, а во Вторых Малых Алабухах - 214 душ. Воронежский топонимист и радиожурналист Валентин Андреевич Прохоров, смог найти исторические документы 1782 года о том, что поселение Алабухи имело свою церковь и возникло оно не позднее середины XVIII века. Своё название село получило от названия речки Алабушка, что означает «окунь», «окуневая речка» от тюркского наименования «алабуга». В его «топонимической энциклопедии Черноземья», в книге «Вся Воронежская земля», изданной в 1973 году, были собраны уникальные рассказы старожил, архивы и личная картотека названий и других исторических фактов. Как и многие «дети войны», Валентин Андреевич рано ушёл из жизни, в 58 лет (22 июля 1983 г.), и эта книга стала библиографической редкостью.
      Но было ли название Алабухи тюркского происхождения, вопрос остаётся открытым, потому что «Алабуга» со многих тюркских языков переводится как «пёстрый бык». Город «булгарского государства» на реке Кама в устье Тоймы под названием Елабуга (Алабуга)существует с 1780 года и расположен в 215 километрах на северо-востоке от Казани. То, что окунь водится в реках Камы и Алабушке, не подвергается сомнению. То, что эта популярная рыбка «пестрая» с окраской «уссурийского тигра», также правда. Но разве эта маленькая рыбка могла быть «пёстрым быком»? Также странно и то, что село Алабухи в Тамбовской губернии упоминается в архивных документах практически в одно и то же время с городищем булгар Елабуга (Алабуга). Среди долгожителей Малых и Больших Алабухов генетических следов «булгар-тюрков» пока не установлено.
Вопросы-вопросы…
      Отплыла от берега Алабушка, махнула хвостом и ушла в глубину к своим дедушке да бабушке…
      Мирошка сладко потянулся, пригретый солнышком. Кукушка отсчитала полдень. Надо возвращаться с рыбалки, чтобы помочь по хозяйству – накосить травы для коз и вырвать сорняки на клубничном огороде. Шорты и майка высохли. Мирошка влез под раму своего «Орлёнка» и покатил по чёрной колее, вдоль которой улыбались его ногам, искусанными мошкарой, подорожники и лопухи. Бабушка приготовила внукам парного молочка с хрустящим белым хлебушком из печи. Это была самая вкусная в мире еда! Мирошка не знал ещё о существовании «французской булки» и кофе. Было лето 1969 года, Первые Милые Алабухи, Грибановка.




Владимир Хлынин- Архангелов, Остров Буян, 2019



       Radiant sunbeams pierced the riverbank's natural adornment of hazel and willow, intertwined with hops' garlands, swaying merrily upon the verdant petals of early June. Across the length of the small and mid-sized rivers of the Voronezh region, this landscape retained its unspoiled and nearly primordial splendor, notwithstanding the presence of thriving villages, hamlets, and towns along the Alabushka, Vorona, and Khopr rivers and their tributaries.
       Summer. Vacation. A towheaded seven-year-old, shoeless, perched upon a sandbar—a small sandy promontory—gazing upon the emerald-eyed Alabushka River. Within his grasp, he held an impromptu net crafted from wire and cheesecloth, containing a freshly captured young perch. Delicately inspecting the fish, Miroshka murmured inquisitively, "Alabushka, Alabushka! Where do your grandfathers roam? Who are your grandmothers?" The wide-eyed, stripy little fish squirmed, attempting to leap back into the water with its diminutive, fin-like red hands. Without awaiting a response, Miroshka submerged the net with the fish into the refreshing depths, patiently anticipating a new denizen of the aquatic kingdom.
       Miroshka cherished his summer vacations with Granny Ulya in Malye Alabukhi more than those spent at the Borisoglebsk pioneer camp. It was a realm of greater liberty, the presence of elder siblings, and vast gardens and patches of vegetables, where he could frolic until the initial nettlesome sting on his posterior. A domain of adventures and revelations unfurled within secluded flood meadows and sandy ravines, where the remnants of ancient trees lay petrified. Fishing and the pursuit of rats within the collective farm's barns became routine. As night fell, beneath the star-studded canopy, fires flickered, and tales flowed incessantly, tales that emanated effortlessly from Miroshka's imagination. Above all, he relished narrating stories about the stars, life on the Moon, and other cosmic universes to his peers.
       In Alabukhi, the population experienced a seasonal surge, doubling in the summer compared to the roughly one and a half thousand residents during the rest of the year, all thanks to children being brought to their grandparents. During the tumultuous years of revolution and civil strife, amidst the upheaval of collectivization, only Granny Ulya bore twelve Khlynin children. Not all of her offspring survived. Domasha (Domna), Sankya (Alexander), Vovkya (Vladimir), Masha (Maria), Ganya (Agafya), Nastya (Anastasia), Vasyatka (Vasiliy), and Tanyushka (Tatiana) were the ones who remained.
       Alexander, Vladimir, and Maria  returned from the Great Patriotic War with their lives intact, praise be to the Almighty.
       In the village, Granny Ulya ran her own large kindergarten, under the watchful eye of Aunt Domasha. She never managed to get married. All her suitors were scattered by the wars. As the eldest daughter in the family, she practically brought up her younger siblings and later cared for children of her little brothers and sisters during the summer months. To Miroshka, she became a cherished godmother.
       The First and Second Malye Alabukhi of the Gribanovsky District in the Voronezh Region have survived to this day. For example, according to the 2010 All-Russian Population Census, 914 people lived in the First Malye Alabukhi, and 214 people in the Second Malye Alabukhi. Valentin Andreevich Prokhorov, a toponymist from Voronezh and a radio journalist, managed to find historical documents from 1782 stating that the settlement of Alabukhi had its own church and was established no later than the mid-18th century. His "Toponymic Encyclopedia of Chernozemye" and the book "All of Voronezh Land," published in 1973, contained unique stories from old-timers, archives, and a personal file of names and other historical facts. Like many "children of the war," Valentin Andreevich passed away at an early age, at 58 (July 22, 1983), and this book became a bibliographic rarity.
       But whether the name Alabukhi has Turkish origins remains an open question because "Alabuga" is translated from many Turkic languages as "piebald bull." The town of the "Bulgarian state" on the Kama River at the mouth of the Toyma River, called Yelabuga (Alabuga), has existed since 1780 and is located 215 kilometers northeast of Kazan. That Alabushka rivers are home to perch is beyond doubt. That this popular fish is "variegated" with the coloring of a "Ussuri tiger" is also true. But could this small fish have been a "piebald bull"? It is also strange that the village of Alabukhi in the Tambov Province is mentioned in archival documents almost at the same time as the Bulgar town of Yelabuga (Alabuga). So far, genetic traces of "Bulgars-Turks" among the long-living Alabukhi residents have not been established.
       Questions... questions...
       Alabushka drifted away from the shore, waved her tail, and disappeared into the depths to her grandfathers and grandmothers.
       Miroshka stretched sweetly, warmed by the sun. The cuckoo counted noon. It was time to return from fishing to help with the chores - cut grass for the goats and pull weeds in the strawberry patch. His shorts and shirt had dried. Miroshka climbed under the frame of his "Eaglet" bicycle and rolled along the black trail, where mosquito bites, plantain, and burdocks greeted his feet with smiles.
       Granny prepared steamed milk with crunchy white bread from the Russian oven for her grandchildren. It was the most delicious food in the world! Miroshka didn't know about the existence of "French bread" and coffee yet. It was the summer of 1969, the First Malye Alabukhi, Gribanovka.

                By Vladmir Angelblazer