Фарца

                Осенью я поступил на третий курс заочного обучения в торговый техникум. Когда я уже отработал несколько месяцев модельщиком, на меня обратил внимание начальник нашего цеха Скоробогатов. Подозреваю, что это все благодаря «магическому» влиянию должности и национальности моего папы, которое теперь распространялось и на меня.
                Скоробогатов пригласил в кабинет и стал интересоваться моей жизнью. А когда я понял, что весь его интерес крутится вокруг моего отношения к женскому полу, желанию или нежеланию обзавестись семьей, стало ясно - намечается знакомство с еврейской дочерью моего начальника. Не мог же я ему в подробностях рассказывать о своем отношении к половому вопросу, который у меня стоял с утра до утра, вот и пришлось вести с ним «дипломатическую» беседу. После нескольких таких встреч и задушевных бесед в его кабинете, Скоробогатов уже сам рассказывал о своей семье, и все эти рассказы сводились к описанию достоинств его дочери.
                А когда наши встречи переросли чуть ли не в дружеские посиделки, он стал подмечать во мне черты и особенности просто не ординарной личности и достойного представителя современной молодежи. Видимо его поразила «элегантность и сдержанность, простота и умение слушать собеседника и множество других достоинств, таившихся под моей «рубахой»???
                …Когда же Скоробогатов, вдруг, переводит меня на должность инженера в отдел технолога, я и сам стал замечать за собой все эти удивительные достоинства!!!      
                Тогда-то я и узнал, что работа инженера вовсе не каторжная, не пыльная, а главное умение инженера заключается в правильном и уверенном перекладывании с места на место папок с чертежами. Этот уникальный опыт инженера-технолога авиационного режимного завода, я получил буквально на раз-два и теперь досконально знал, как решаются кадровые вопросы социализма, где: «Знание – Сила!», а «Кадры решают всё!»
                …Если раньше я, как и десятки миллионов зрителей сатирического советского киножурнала «Фитиль» думал, что смеюсь над недостатками нашей системы, то теперь догадывался, что вся страна смеется над нашими достоинствами, продолжая думать о недостатках…
                …И вот на счет три-четыре, дабы укрепить в понимании происходящего, Скоробогатов переводит меня на следующую инженерную должность - начальником ИРКа! Эта работа приблизила  меня, двадцатитрехлетнего «ев.Гения», уже к руководящей роли. Под мое руководство переходят передовики соц.производства: кладовщица наивысшего разряда и слесарь-инструментальщик не меньшей квалификации, отработавшие на этих должностях - не по одному десятку лет. Чтобы разбираться в новом деле как они, мне пришлось бы отработать здесь не менее половины уже прожитой мной жизни. А так как это меня совершенно не устраивало, я по дружбе и классовому доверию делегировал им свои полномочия и свою уникальную подпись. Теперь ни я, ни они не заморачивались процессом подписания бесполезных бумажек, которые раньше они периодически мне подсовывали.
                Персонала в кладовой вполне хватало, чтобы работа не простаивала и без меня. Я же с новой должностью приобрёл и новенький пропуск со свободным входом и выходом через строгую заводскую проходную. А персонал ИРК научился докладывать позвонившему вдруг начальнику цеха о моих походах по заводу в связи с производственной необходимостью. Теперь наш передовой цех №37 стал занимать свое передовое положение и благодаря моим стараниям.
                Так я постигал профессию инженера авиационной промышленности.
                Теперь оставалось вникнуть в политическую составляющую социализма, и моим любимым местом стал комитет комсомола завода. Здесь «в поте лица» трудились вполне достойные, длинноногие и не обремененные моральными принципами комсомолки...
               
                …И вот на этом производственном «подъеме» меня находит Юрка Хаяров. Я без проблем договорился со Скоробогатовым устроить его к нам в цех, где он вместо меня теперь изображал трудоголика и дерево-модельщика.

                Жизнь налаживалась! Но я так и не мог понять, как на режимный, секретный завод, на который чтобы устроиться нужно «проходить» спец проверки по линии КГБ, без проблем устраивали лиц с сомнительным прошлым? Как эти самые «лица», без образования, занимали инженерные должности? И как при таком бардаке, могли летать изделия, которые выпускал завод?

                Освободившись по состоянию здоровья раньше меня, Юрка успел освоить «престижную профессию» со звучным иностранным названием – бизнесмен. И если бы не бдительные комсомольцы, которые бдили за поселком, где проживал Юрка и  заметившие, что он уже длительное время нигде не работает, ему бы не пришлось меня искать и устраиваться на работу. Зато теперь мы все время проводили вместе.
                От него я узнавал об «уникальности» выпускаемой в нашей стране  не только авиационной продукции. А также о вражеских импортных товарах, к которым почему-то имели доступ только «достойные» советские служащие по спец талонам и спец пропускам в спец магазины. Даже удивительно, но эту продукцию выпускали только вражеские и отстойные страны.
                Оказывается, даже в Куйбышеве был магазин «Березка», где продавали такие вещи и о которых простые жители даже не слышали. Да что там вещи, о магазине с таким названием знало лишь небольшое количество посвященных, среди которых могли быть высокие коммунистические особы с их семьями и приближенные фарцовщики. Мой папа об этом кажется и не подозревал.
                Нет, и в советские комиссионки случалось, попадали импортные поношенные вещи но, как правило, их разбирали между «своими» служащие комиссионок и продавали из-под полы.
                …В выходные Юрок вытащил меня в Кинель на барахолку, тогда-то я и узнал, что собой представляют и откуда берутся, по-настоящему крутые вещи. Теперь, заходя в магазины, я обращал внимание на убожество нашей советской продукции, а на улице чаще обращал внимание не на красавиц, а на их одежду…

 
                Заняться «настоящим бизнесом», уговаривать меня  Юрку не пришлось, а наша первая коммерческая поездка стала для меня настоящим приключением. Мы колесили по Литве и Латвии, были в Риге, Каунасе и купались в Балтийском море! А те блузки, которые нам продали цеховики в подпольных кооперативах, в первый же день оптом забрали перекупщики.
                Теперь по липовым увольнительным, больничным или комсомольским путевкам, мы ездили в Прибалтику и привозили модные сапоги-чулки, мохеровые нитки, синтетику и всякий дефицитный товар.
                Только наша «предпринимательская» деятельность в СССР была не просто запрещенной, на языке уголовного кодекса она звучала как ст.154. и грозила в любой момент закончиться переездом в места не столь отдаленные.
                Конечно, мы знали об этом лучше других. Среди моих друзей в зоне не было бандитов или профессиональных уголовников. Сторонился я «ментов-повязочников» и не находил ничего общего с обычными «быками». Зато зубники Женя Каждан и Маркус или другие «матерые преступники» которых гнобили за незаконное предпринимательство, спекуляцию, а в отсутствии доказательств просто впаривали «тунеядство», с этими я находил общий язык.
                С самого рождения я был устроен по-особому, и мне всегда было неинтересно жить «как все», куда нас всем скопом старались затолкать уже с детского сада. Меня угнетали гнилые бараки и «хрущебы» с клопами, под высокопарные слова и идеи социализма, о которых трубили в газетах. Я нутром чувствовал лицемерие под любым его названием. И не верил в «счастье» работяг, всю жизнь ишачивших за нищенскую жизнь на государство в лице хапуг и мздоимцев, прикрывающих истину красными билетами и красивыми словами. Но в политике я не разбирался, хотя на пересылках приходилось слышать рассказы о сталинских «гулагах» и  политических, сидящих за вымышленные контрреволюционные преступления...

                … Как вы понимаете, с заводом мы вскоре распрощались, и у меня началась другая жизнь. От Прибалтики до Ташкента, в мире без проходных и заборов с колючей проволокой, я ощущал себя свободным человеком!

                Отцу, по поводу своего увольнения с завода я рассказал, что поступил в «Техникум советской торговли» на третий курс, где у меня благодаря ему и Арону появились большие «связи» в лице зам. директора и, что я устраиваюсь на работу по специальности в торговлю. Мне даже казалось, что я говорю самую настоящую правду, если не считать некоторых недоговоренностей.

                Мы ездили по разным городам, и я разбирался в дефицитных товарах лучше чем, будучи инженером на заводе. Мы знали, что такое чеки, валюта и магазины «Березка». Для нас эта деятельность была самовыражением, романтикой и средством зарабатывания совершенно других денег, чем те, которые зарабатывали на заводах и фабриках.
                Ну что я вам буду рассказывать о жизни, от которой кружится голова и появляется уверенность, что мы не зря живем на этом свете.               
               
                В начале 1974 года я уже не только учился в техникуме, но и самостоятельно обсуждал вопросы своей будущей карьеры с приятелем отца Сарафановым, который на тот момент руководил отделом торговли в облисполкоме. Он даже познакомил меня с директором областной базы и порекомендовал в замы. Но не смотря на эмоциональный подъем, у меня хватило духа остановиться на том, что я вначале окончу техникум, а уж затем приеду с заявлением на эту должность. Для получения же практического опыта меня устроили в Советский райпищеторг, на торговую базу в должности экспедитора.
                Теперь свои поездки в Прибалтику я совмещал с отгулами или согласовывал с начальством и вообще ощущал себя просто «Героем нашего времени»! Скорые поезда уносили меня к другой жизни, а самые красивые девушки, в лучших ресторанах скользили со мной в танце и оставались до утра в гостиничных номерах.
                В одной из таких «командировок», по дороге из Москвы, в вагоне ресторане я познакомился с командировочным, направляющимся в Куйбышев. После нескольких рюмок «чая», он рассказал о своих московских связях в торговле. Из его рассказов, один из первых руководителей Роспотребсоюза - Студенников Максим Максимович, был не просто его знакомым и приятелем детства, но и на данный момент помогал в его деловых вопросах. К приезду в Куйбышев мы были уже друзьями. Я устроил его в гостиницу и организовал помощь в решении вопросов по командировке. А уже в следующую остановку в Москве, я был гостем в кабинете Максима Максимовича, презентовав по такому случаю бутылку коньяка «Армянский». Наши отношения быстро налаживались и уже при следующей встрече Максимыч при мне звонил в Куйбышевский Облпотребсоюз и договаривался, чтобы меня приняли для собеседования.         
                Такого молниеносного продвижения я не ожидал и был к нему не готов. И вот я решил поговорить обо всем этом с отцом. Разговор с ним привел меня в чувства и был он в основном о КГБшниках. Отец знал, что они контролируют не только все ОК предприятий о которых шла речь, но и вообще все, что только шевелится в нашей стране от Прибалтики до Владивостока. После отцовского «душа» я даже на некоторое время опустился на землю и задумался о действительности, которая всех нас окружает. Но ненадолго.
                Уже через короткий промежуток времени я оказался на месте «распределения» колбасных изделий с Новокуйбышевского мясокомбината по куйбышевским столовым. Организация этого мероприятия была завязана не только на личном контакте с начальником колбасного цеха, но и директорами всех столовых-потребителях. Для этого дела мне пришлось привлечь даже Юру Хаярова. Затем, когда я попытался организовать для развозки продукции вместо себя группу из старых экспедиторов, то понял, что конечным пунктом этой организации будет непременно КПЗ.  И тогда я написал заявление об увольнении.    

                …Лето этого года выдалось особенно жарким. Света вышла из автобуса, по раскаленному асфальту добралась до остановки трамвая и, задыхаясь от жары, ждала свой 8 маршрут. Трамвай подошел, проехал по улице Ставропольской, затем повернул на улицу 22 Партсъезда и спускался к улице Победа. Она ехала к близкой подруге Лиле, которая целый год жила у нее в квартире на Мехзаводе, но недавно нашла работу продавца в магазине на «Безымянке» и переехала жить к тетке. Как объяснила Лиля, добраться к ней очень просто. Дом рядом с остановкой, второй подъезд, третий этаж, дверь направо и на звонок выходит Лилька или тетя Клава – давняя подруга ее мамы.    
                Там в однокомнатной квартире они проживали вдвоем. Но Света переживала, что проедет мимо или не найдет дом, или еще что-то случится, что помешает им встретиться. Смешно сказать, но она впервые ехала в трамвае. В Машиностроительный техникум, а теперь на работу до завода 4-ГПЗ, ее возил автобус. И сейчас уже третью остановку она стояла, в полупустом вагоне трамвая и глазела по окнам. За одну остановку, перед ее выходом, в вагон с передней площадки, как раз, где держалась за металлический поручень стояла Света, вошел взрослый, и огромный как ей показалось, парень с грустными глазами. Их взгляды лишь на мгновенье встретились, парень прошел мимо нее и сел за спиной на свободное место. Билет у дребезжащего «автомата» самообслуживания, он не купил, а вместо этого поднял вверх руку и, не обращаясь ни к кому лично произнес, - член ВКПБ, сочувствующий. На Свете был короткий сарафан над голыми стройными ногами и с красным сердечком из блестящей клеенки на груди. Но сзади его не было видно.
- Девушка с красивыми ногами! Специально для Вас лучшее место. Приглашаю вас присесть. …Хорошо, я Вам уступлю свое место!
                Парень сидел прямо за ее спиной и его слова сыпались Свете в затылок. Она в растерянности не знала, как ей поступить, но набралась храбрости и обернулась. Вокруг было много свободных мест, несколько сонных пассажиров без интереса поглядывали в окна, но ей казалось, все они искоса смотрят на нее. Глаза парня теперь улыбались. Она ничего не ответила, но разволновалась еще больше, - вот прилипнет, же, как банный лист, только этого мне не хватало.
Она вышла на своей остановке. Парень вышел вслед за ней. Ей сделалось жутко...
                …Вечером они с Лилей пошли гулять на «брод», парень встретил их прямо у выхода из подъезда, где он сидел на лавочке. Лиля не растерялась, и они шли по улице Победа уже втроем и о чем-то разговаривали. Затем Лиля встретилась со своим парнем и оставила Свету гулять с новым знакомым, у которого было необычное имя Лев.
- Я пошла, проверить, не забыла ли перед выходом выключить утюг, а вы погуляйте еще часик-другой, - помахала рукой Лиля.
                Тетя Клава уехала в деревню на несколько дней. И Свете ничего не оставалось, как только гулять, пока Лиля «решает вопросы с утюгом». Они вначале бродили в толпе, которая толкала и теснила их со всех сторон. Лев постоянно с кем-то обменивался приветствиями, но затем толпа поредела, и она не заметила, как они оказались на каком-то пустом темном стадионе у железнодорожного полотна. Лев подстелил на траву пиджак и через минуту они уже сидели, затем полулежали, о чем-то увлеченно беседуя. Скорее беседовал Лев, а Света больше слушала. Вдруг Света заметила, что «на ухо ей кто-то сел», наверное, мошка! Она ее стряхнула и вдруг опомнившись, вскочила и пустилась бежать, оставив на его пиджаке некоторые предметы своего туалета.  Лев, подхватив вещи, бежал за ней, извинялся, просил простить и уверял, что ничего плохого ей не сделает. 
                Утром он пришел к Лиле, но Светы уже не было, она в спешке уехала домой. А на следующий день она уезжала на юг, в отпуск по комсомольской путевке. И хотя Славик ее не провожал, совесть ее была чиста…
                Я часто вспоминал один случай, который произошел в самом начале нашей дружбы. Светина близкая подруга Лилия приехала в Куйбышев из районного центра, поселилась в ее квартире, и они долгое время жили вместе. Затем Лиля устроилась на другую работу и переехала жить к бабушке, которая жила недалеко от ее новой работы. Но девушки продолжали дружить и общаться, приезжая друг к другу в гости. Даже знакомство со Светой произошло в какой-то мере благодаря Лиле. Появился я, и яркая, даже красивая и более свободная в отношениях с ребятами подруга  обратила внимание на меня.
                В первые дни нашего знакомства Света, уехала в отпуск и вот в эти свободные дни, я несколько раз встречался с Лилией. Но когда Света вернулась из отпуска, наша любовь  разгорелась с еще большим накалом. Но в жизни не всегда все бывает гладко, и поссорившись со Светой я пропал на несколько дней. Вот этим моментом и решила воспользоваться Лилия, рассказав подруге, каким непостоянным и коварным я являюсь. Она стала рассказывать о том, как много девушек, с которыми я встречался, и что даже она сама в ее отсутствие проверила его непостоянство на себе. То, как на это отреагировала Света, было по-настоящему удивительно для самой Лили и для меня.
- Ты была со Львом??? Так тебе и надо!!! Вот ты мне больше и не  подруга, а он здесь вообще не причем.
 Этот разговор через какое-то время дошел до меня и почти дословно остался в памяти навсегда.

                …Море, Сочи, знойные ночи… Когда Света вернулась из отпуска, дома ее встречали родители, и я, на лавочке возле дома, и она удивилась. Мы допоздна гуляли по Мехзаводу и как в первую свою встречу, забрели на такой же стадион, но на этот раз я был - сама скромность, так, что это даже задевало Светино самолюбие.
                Возвращаться ночью домой на Безымянку было не на чем, идти пешком далеко. Я демонстративно разложил свой пиджак на газоне прямо под ее окном, не смотря на то, что холодало, и трава была в росе. Свете пиджак было жалко, но в квартире ночевали приехавшие из Тольятти ее родители. И первую ночь мы провели в соседнем доме у ее тетки на полу в кухне…
                …В свои 22 года Света редко покидала свой поселок Мехзавод, что на окраине Куйбышева. Окончив техникум, работала на заводе комсоргом цеха, куда ее устроили родственники, и до проходной которого было езды две автобусных остановки. Когда ее родители забрав младшего сынишку переехали в Тольятти, где получили хорошую работу и квартиру, Света и ее брат близнец остались в небольшой двухкомнатной квартире на втором этаже двухэтажного барака. Брат Юра в момент нашего знакомства ушел в армию и ее спокойная жизнь в корне изменилась. Света с первого взгляда покорила меня своей наивностью с примесью  женской привлекательности и какой-то беззащитности.

…Теперь я и мои друзья часто бывали на Мехзаводе, в гостях у Светы, а вскоре я и вовсе переехал к ней со своей зубной щёткой. Когда же задерживался, она ждала меня стоя у окна, как это бывает в романах. Я ощущал себя прямо героем такого романа.
                Но вот как то зимой у Светы поднялась температура и в легком пальтишке и сапогах чулках, она ничего мне не сказав уехала к родителям в Тольятти. Я разыскал ее на турбазе «Жигули», куда те устроили ее после аборта. Мы «поплакали», а успокоившись, тут же собрали Светины вещи и вернулись на Мехзавод.
                Да, я тоже влюбился, но заводить семью и детей мне было еще рано. Жизнь каждую минуту разворачивалась передо мной как самая середина захварывающегося остросюжетного фильма. За последние полгода капиталистического труда на мясокомбинате и регулярных поездок в Вильнюс - к 22.05.1975г. я купил новенький «ВАЗ-2101», радиолу «Рига», набил большую родительскую вазу красными советскими десятками, а с базы скоропостижно уволился. Еще за полгода до этого, я встретился с приятелем Женей Кажданом, бывшим зубником, а теперь директором Автошколы и тот лично обучал меня езде. И вот когда я занял водительское место в  собственном «Жигуленке», жизнь вокруг опять круто менялась.
                В первый же день езды на автомашине, я не вписался при развороте в дорожное полотно и протаранил угол одиноко стоявшего гаража.
                Пришлось срочно заводить новых друзей. Товаровед из автомагазина по кличке «Мальчик» в момент организовал замену битого крыла, познакомив меня с директором Куйбышевской автобазы Александром Ивановичем. А в голове уже рождалась идея нового этапа моей предпринимательской деятельности - автомобильной. Я без особых усилий создавал цепочки связей: товаровед из автомагазина «Мальчик» - директор автобазы Александр Иванович - таксист Максимов Володя «Максим» и его связи на ВАЗе - так начался новый бизнес. Расстояние от Куйбышева до Тольятти с Максимом, превращали поездку на Жигуленке, как взлет и посадку самолета. Максим был не только водителем-ассом, но и прекрасным инструктором, так что вскоре я забыл о своих первых оплошностях в вождении.
                Ужинали мы теперь в «Парусе», «Жигулях» или в ресторане на речном вокзале. В выходные дни выезжали на природу. Жизнь вокруг меня кипела и бурлила, я на четырех колесах мчался к своей мечте!
                Мечта была проста и совершенно реальна, как и любая Мечта 25 летнего фантазёра. Я уже уверенно протаптывал тропинку в торговый институт, поддерживал дружбу с замминистром Роспотребсоюза Максим Максимычем и аккуратно подталкивал финансовый поток между ВАЗом, автомагазином и автобазой. Ну разве могло что-то нарушить эту идиллию!?