2 - Наследники

Пыль тесной арены бросалась в нос, от чего Криде дико хотелось чихнуть. Надоело уже смотреть на ржущих, орущих и беснующихся зевак. Скорей бы кончился этот позор!
– Ну, что ты там, рыцарь, долго ещё будешь махать своей железякой? Или ты вальс пришёл потанцевать?
– Ну, так атакуй, ведьма!
– Граттонский орк тебе ведьма! То есть сам ты в атаку не ходишь? Только в обороне силён?
Крида с одолженным кем-то эспадроном сделала пару нелепых па, которые действительно можно было принять не за атаку, а за танец. Правда, не за вальс, а за ритуальную пляску окуренной дымом шаманки. Толпа заржала. Отдельные выкрики «болельщиков» выдавали их явную лояльность рыцарю:
– Давай уже, граф Линд!
– Отомсти этой ведьме!
– Киллан, убей чертовку – и я тебя поцелую!
Надменный пижон одинаково отлично управлялся и с оружием, и с дамами. Причём в обоих случаях не перебирал: всегда быстро находил повод и подраться, и развлечься. К сожалению, Криде досталось не последнее. Два года в официальной фехтовальной школе – пусть и худшей во всей Вилезии – давали возможность вызвать её на дуэль. Чем и воспользовался Киллан Линд, граф Вирсанский.
Крида размазала по лицу струйки пота. Когда уже это закончится? Она бы, может, вложила в своё фехтование немного фантазии, если б не дикая боль. На спине ещё не затянулись полсотни ударов плетью. Только её вышвырнули из тюрьмы за нехваткой доказательств – как в Вилезии нарисовался этот дурак из Вирсании. Крида отскочила, увернувшись от кончика его клинка – и настырный же, надо сказать, дурак!
Опытный, статный, здоровый – у него всё впереди. А Криде теперь даже некуда было идти. Оно и к лучшему, что Линд сейчас её прикончит.
– Ну, давай, рыцарь, хватить плясать, как девка на балу, – она намеренно цепляла его. – Чего смотришь? Давай, бей! Я взорвала замок твоего кузена. Ну, чего стоишь? Мсти!
Крида шагнула навстречу клинку. Только бы не зажмуриться! И только бы не увернуться – вдруг инстинкт самосохранения решит разыграть другой финал. Сжатые губы рыцаря скривились в злобе. Но когда растрёпанная дуэлянтка сделала ещё один шаг, и клинок коснулся её груди, брови графа Вирсанского подлетели в недоумении. Он отдёрнул меч.
– Что, страшно, да? – Крида изо всех сил пыталась придать голосу игривый тон и не сорваться в истерику. – Не бойся, я не буду приходить к тебе во снах. Страшно меня убить? Я же ведьма, да? – она неестественно засмеялась. Кто-то из зевак крикнул:
– Да что ты слушаешь её? Она просто баба! – на этих словах Криде в плечо прилетел какой-то то ли фрукт, то ли овощ не первой свежести. Да когда уже рыцарь закончит это унижение?
Но видимо, очень не вовремя в нём зашевелились то ли рыцарские, то ли просто человеческие чувства. Он долбанул мечом по эспадрону горе-фехтовальщицы, и оружие вылетело из её рук. С видом явно не победителя граф Вирсанский сплюнул и отвернулся.
– Я баб не убиваю.
Какая-то девка тут же попыталась повиснуть у него на шее, но её оттеснила другая. Толпа стала расходиться. Крида смотрела в спину Киллану Линду, обиженная на то, что её эпичная смерть так и не состоялась.


Рыцарь опрокидывал в себя уже …надцатую кружку пенящейся гадости. Дёрнуло же его вызвать на дуэль эту чёртову бабу! Ему очень хотелось поскорее получить двойной титул графа Вирсанского и Вилезийского. Только притащившись с войны (и нехило пополнив тем самым казну Вирсании), он помчался в соседнее графство, где полгода назад бесследно пропал его кузен – Райн Линд, граф Вилезийский. Киллан на правах ближайшего родственника хотел оттяпать себе этот кусок земли вместе с замком. Оставалось лишь присягнуть на верность герцогу Граттон-Вайльскому. А замка-то теперь и нет. Посреди Лорка – столицы Вилезии – красовались руины, которые местные благоговейно обходили стороной.
– Правда, что ль, что эта ведьма-замарашка взорвала замок?
Ему на колени села девица, видимо, считавшаяся местной красавицей.
– Зачем говорить о ней, когда есть я? – нараспев протянула девица. Киллан выпутался из её рук и усадил её рядом на лавку. Погано на душе после этой, с позволения сказать, дуэли. Какой-то из зевак, сидевший здесь же, за столом, услужливо затрещал:
– Да какое там «взорвала», ваше сиятельство! Её упекли в тюрягу, потому что просто давно хотели это сделать. Шутка ли – дочь мага! А теперь мага нет. И убил его граф Райн Линд. И кто, получается, главный враг графа Райна? А?
– И чем мешала дочь мага?
– А чего ждать хорошего от их ведьмовской породы? Батю-то её все боялись, даже по имени не величали. А эта жила на отшибе, где Вилезия с лесом их чёртовым граничит, чтоб его, лес энтот, Граттонский!
– Ну и жила. И что? – Киллан начал понимать, в какую тупую историю он встрял. Приехал, не разобрался. Увидел руины своего (ну, почти своего) замка. И вызвал на дуэль обидчика. Который оказался просто девкой-дикаркой. Уж вряд ли она могла взорвать замок.
– Ваше сиятельство… Эй, кто там, принеси мне ещё этой штуки своей, с пеной! …Вы всё по войнам-то, по подвигам разъезжаете, видать. Не знаете, чо тут творится. А тут и про оборотней кажут, и про наяд, и про какую ещё тварь дивную. Ведьма-то цветочки. Жила она с матерью на своём отшибе, мать-то ведьмовствовала, пока её упырь какой не загрыз. А девка-то сама всё, сама. Батя ейный ездил к ней, опекал. А сам страшнее упыря твоего Граттонского!
Граф не слишком кичился своим графским титулом и позволял простакам разговаривать с ним запанибрата. Он останавливался и на худших постоялых дворах, пока таскался с военными кампаниями. Но во время визита в Вилезию он хотел отдохнуть в замке. И замок рассчитывал увидеть в целом куске. Конечно, он был зол на виновника, которого уже к тому времени посадили в тюрьму. Он бросил заочный вызов. И никак не думал, что этот виновник – какая-то баба из леса. Даже стыдно. Внутри было какое-то чувство, которое трудно было назвать иначе, как упадок чести.
Киллан достал серебряную монету и показал мужику.
– Ты же хочешь быть моим самым почётным, самым верным подданным, когда я стану графом Вилезии? Ешь досыта сегодня. И рассказывай мне, что ты знаешь про Райна и эту… как её зовут, магиню эту?
Лицо мужика просияло. Он отвлёкся на хозяина забегаловки, назаказывал себе блюд. И только потом стал исправно выполнять возложенные на него обязанности самого верного подданного.
– Ой, да какая там магиня! Там магия и рядом не валялась. Вот батя ейный – то да. Крида, Крида её кличут. Травки-муравки там всякие, да и только. Ну, может, заговор-другой. В Лорке пару раз в месяц прошвырнётся, травки попродаёт – и опять на свой отшиб.
– Так она не городская? А где она живёт?
– Хе, уже нигде, – мужик смачно откусил жареную баранину и продолжил с жующим ртом. – Как замок-то посыпался, так в тот же день бабу эту и повязали. А дом ейный сожгли – нечего ведьмарям этим гнездиться у нас в Вилезии.
– Так кто же замок обрушил?
– Да почём же мы, простые смертные, знаем, ваше графское сиятельство! – он отёр рукавом вино с усов. – При кузене вашем четыре ахри… амли… тьфу, ты, как их! алхимика – во! …чудесничали. Почище Граттонского мага фокусы лепили. Ой, вы извините уж. Чо это болтаю я. Маг тот злые штуковины вытворял, людей крал и такое всё. А эти не, они мирные были и это… санс… санкционированные. Узаконенные, то бишь. Всё только с графьего разрешения чудесили. Ну, перечудесили чуток. Вот замок и того. Повалился. Ну, чо поделать. Бывает.
– А ведьма ни при чём, выходит?
– Да её в тот день даже в городе не было, – мужик увлечённо уплетал пятое блюдо.
Киллан без аппетита ковырял вилкой в тарелке – кусок в горло не лез. Он привык ходить на войну, где приказы отдавал сюзерен. Всё было просто и понятно. А дома оставался отец, который решал дела Вирсании. Дёрнуло же Киллана потащиться в эту дурацкую Вилезию. На вот теперь, получай своё наследство – груду стройматериала посреди Лорка, графство из таких вот мужиков, да ещё и маргинальную недо-ведьму в придачу. На, получай, Киллан Линд, свой титул графа Вилезийского!
– Так чего ж она не под стражей?
– Кто?
– Крида.
– А, отродье это магово. Вы прикажите только, они её обратно упекут. Отпустили девку-то. Посидела деньков пять, побуйствовала. Получила свои законные полсотни плетей. Чот потом прокурору её жалко стало. Утром сегодня говорит – пусть валит на все четыре стороны. Вручил ей ваш вызов на дуэль и – под зад ногой, – мужик гоготнул. – Дуэлянтша, ёлки! Пару годков она, конечно, колупала рапирой мишени в фехтовальной школе. То ещё при матери было, у ней там свой человек имелся, любовничек, вот дочуру и пристроила. Для самообороны, так сказать!
Как же глупо себя почувствовал граф при упоминании об этой позорной для обеих сторон дуэли! Притихшая рядом красотка с жеманным видом – не иначе, мисс «Городская таверна»! – попыталась было снова обвить шею Киллана. Но он безучастно отстранил её. Девушка всплеснула руками и попыталась скрыть обиду корявой шуткой:
– Наш герой хладен, что твой Вилезийский замок!
И в таких же раздолбанных чувствах, как его руины, про себя добавил Киллан.
– И где она теперь? Где живёт? Куда пошла?
Девица встряла, не дав мужику ответить:
– Куда ушла мелкая лесная колдовка? Какая разница! Вот я никуда не ушла, я рядом…
– Да отвяжись уже, Ферра! Не видишь, граф не в духе, – мужик, похоже, проникся «упадком чести» Киллана. – Ваше сиятельство, куда ей идти? Вместо дома у ней – пепелище. Ни один постоялый двор её не примет. Друзей в Лорке у неё тоже нет. Шатается, верно, по улицам. Бродяжкой заделается. Или, если умоется и похорошеет, получше себе судьбу сколотит, – заржал он. Ферра надулась – её карьера на пути к такой «судьбе получше» как раз шла на взлёт.
Киллан резко встал. Положил на стол ещё одну монету. Ни слова не сказав и ни на кого не глядя, приладил ножны с мечом. Сгрёб вещи. И вышел из забегаловки.


Крида сидела на грязном песке арены. Она обняла колени и опустила голову на руки. Глаза сами закрылись от усталости. Спина горела от плетей. Пот растревожил раны, и сквозь тонкую местами драную рубашку сочилась сукровица. Если не шевелиться, не так уж и больно.
Ещё можно было справиться с жалостью к себе и даже с болью. Но куда девать позор, нанесённый этим дураком-наследничком?
Вокруг сновала пара рабочих. Они должны были трудолюбиво убрать труп проигравшего дуэлянта и засыпать кровь новым песком. И судя по их рожам, были страшно недовольны тем, что проигравший дуэлянт сидит живой статуей посреди арены и не спешит ни подыхать, ни сваливать. Наконец один осторожно сказал:
– Чесала б ты отсюда, колдовка.
– Да иди ты, – Крида даже не открыла глаз и не подняла головы.
– Проваливай, тебе говорят. Подняла свою задницу и свалила, – завёлся второй. Правда, смелости у него в голосе было как у зайца.
– Отцепись, дурак. Заколдую, – Крида снова не осчастливила их взглядом. Всё равно идти было некуда.
– А со мной пойдёшь?
Крида встрепенулась от брошенной ей в спину фразы. Судя по голосу, он вернулся не добить, и в затылок ей сейчас не смотрело остриё его клинка. Сама удивляясь своему бесстрастию, она процедила:
– Ты тоже отвали.
Граф сел рядом с ней в пыль и протянул руку:
– Давай по нормальному и по новой. Я Киллан Линд.
– Я в курсе, – Крида отвернулась от него и опять положила голову на руки.
– А ты Крида, – терпеливо продолжил он.
– Серьёзно? Буду знать.
– Я хочу тебя защитить.
– Ну да. Я так и подумала, когда ты тыкал в меня мечом, – только бы не психануть! Он что, издевается?!
– Идём. Я просто хочу тебя защитить, – ясно было по тону, что это честный ответ. Но Крида не выдержала. Резко повернулась и толкнула рыцаря в грудь:
– Какого диббука ты не убил меня здесь перед всеми? Зачем ты устроил весь этот позор? Зачем бросил меня тут живой?! – каждый вопрос сопровождался крепким ударом. А граф тем временем демонстрировал чудеса терпения.
– Уймись. Ты всё-таки женщина. Я не убиваю женщин.
– Ах, ты… – Крида опять замахнулась, но рыцарь с силой схватил её за запястье. Потом встал, не выпуская её руки. Дёрнул на себя, заставляя подняться. Крида аж раскраснелась от гнева, но подчинилась сильному противнику.
Двое работяг оторопело смотрели на это вялотекущее продолжение дуэли. Крида усмехнулась – интересно, как по-идиотски их потасовка выглядела со стороны!
– Чего смеёшься? Пошли. Тебе всё равно деваться некуда.
Граф отпустил её, развернулся и пошёл вперёд. Крида и сама не заметила, как сделала шаг, другой – и вот уже она семенила за ним, кидая оскорбления в спину.
– Жалко стало, да? Ты, наверное, и котят брошенных подбираешь? И зайцев там всяких из силков тащишь выхаживать? И птичкам крылышки лечишь…
Рыцарь так резко развернулся, что Крида на него налетела.
– У котят с птичками, по крайней мере, не столько яда, как у тебя, – он снова быстро зашагал вперёд, абсолютно уверенный, что девушка потащится за ним.


Ещё на крыльце постоялого двора Киллан услышал пересказ утренней дуэли в авторской переработке того самого мужика, что сейчас проедал подаренную графом монету.
– …А колдовка его так и пепелит дурным глазом, пепелит! Аж молнии из зрачков летят. Но наш новый граф не промах – как даст по клинку мечом! А клинок-то у ней, видать, заворожённый – прям искры голубые так и пошли!
Киллан повернулся к девушке. Оба прыснули от смеха.
– Линд, да ты герой! Прямо дивлюсь, как ты выжил-то с таким страшным врагом.
– Ну, хватит позорить несчастного графа. Позволь ему загладить вину и накормить своего страшного врага, – он открыл дверь и вошёл в оживлённую забегаловку. За ним – Крида.
Мужик чуть не проглотил баранью ногу вместе с костью. Зеваки – и те, что были на дуэли, и те, что на слово верили мужиковым байкам, – обалдело уставились на вошедшую парочку. Ферра – вот из чьих глаз с большей вероятностью сейчас бы посыпались молнии.
– Ваше сиятельство… – мужик аж встал. Ясно было, что его сиятельство слышал новую версию событий.
– Так чем там дуэль кончилась? Рассказывай! Мне ж интересно, – Киллан невозмутимо прошёл мимо шумного стола и сел за соседний. С огромным удовольствием он наблюдал за Кридой, которая задрала нос и с видом королевы лесных чащоб продефилировала мимо Ферры. Хоть бы не сцепились – вот было бы мужику россказней на неделю!
Крида благополучно миновала Ферру и села за стол к Киллану.
– Чего изволите, ваше сиятельство?
– Неси есть, хозяин! Моё сиятельство уже наелся, даме моей неси. И побыстрее! – граф бросил монету, которая приземлилась в подставленную ладонь хозяина. Крида хмыкнула и начала разглядывать сидящую неподалёку компанию во главе с мужиком.
Наконец принесли еду. Криде было не до приличий. Она не собиралась из себя строить даму и стала есть так, как подсказывал ей голод. То есть кровожадно набросилась на блюда.
Когда первая волна голода отступила, Крида наконец оторвалась от уничтожения пищи. Она глянула на Киллана:
– Чего это твоё сиятельство не очень-то сияет?
– Да вот смотрю на тебя, рвань деревенскую – и не сияется мне.
– Ну, так смотри на вон ту свою расфуфыренную подружку. И сияй. Она тебя уже взглядом сожрала, как я эту кровянку, – Крида опять занялась едой.
– Хочешь платье как у неё?
– А?
– Нравится её платье, спрашиваю?
– У меня таких отродясь не было.
– А если будет?
– Во фантазёр.
Киллан встал с места, расправил плечи и пошел к злобно зыркающей в их сторону девке. Приобнял за талию и наклонился к её уху. Та тут же посмотрела на него кошачьими глазками и за руку увлекла наверх. Крида вздохнула и снова взялась за еду. Ну, накормил – и на том спасибо.
Люди вокруг смотрели на неё так, как будто она на их глазах жрала сырую человечину. Побаивались, значит. И пусть! Травить они её боялись – теперь у неё был слишком влиятельный покровитель. Или уже не был? Крида попыталась прислушаться – гомон забегаловки мешал уловить звуки наверху.
Линда не было минут пятнадцать. Спустился он слегка потрёпанный, один. А под мышкой держал скомканное платье – то самое, в котором дефилировала его подружка. Гомон утих. Все уставились на графа. Он перекинулся парой слов с хозяином, потом повернулся к Криде и через весь зал сказал:
– Ну, ты доела уже? Идём со мной.
Крида могла ещё долго возиться с едой, но любопытство победило голод.
Когда оба переступили порог комнаты, Крида упёрла руки в бока и спросила:
– Ты её расчленил, ублажил или спать уложил?
Линд засмеялся.
– На. Ты хотела платье.
Крида деловито осмотрела его.
– Так… Крови вроде нет, следов борьбы тоже. Значит, снято с удушенного трупа.
– Трофей отдали добровольно.
Брови Криды взлетели вверх.
– А подробности?
– Перебьёшься без подробностей. Служанка скоро приготовит тебе ванну. Вымойся, наконец. А то чумазая вся, – граф Линд развернулся и ушёл. Оставил платье, от которого пахло его многоопытной подружкой. Благодетель или хам?


Расторопная девушка-служанка порхала вокруг, словно Крида и правда была графиней. Платье пришлось как раз впору. Она не перебирала – не надевать же опять свою дрань на чистое тело! Только ссадины на спине ныли под обтягивающей тканью.
– Позови мне сиятельство это Вирсанское.
Служанка подавила смешок и убежала. Крида не решалась сама выйти вниз и поискать графа – боялась столкнуться с хозяйкой платья.
– Звала? – раздалось после робкого стука в дверь. Крида резко распахнула её и продемонстрировала трофейный наряд.
– Ну? Так лучше?
– И это вместо «спасибо»?
– «Спасибо» было бы, если бы ты меня убил на арене.
– Жалеешь, что всё-таки пошла со мной?
– Не, жалеть – это по твоей части. Это ты у нас жалостливый.
Линд рассматривал её расчёсанные волосы, умытое лицо и женственную, немного неуклюжую фигуру в платье.
– Выйдешь к ужину?
– Нет, не хочу. Слушай, у тебя лошадь есть?
Линд рассмеялся.
– У меня есть целое графство. Конечно, у меня есть лошадь.
– Сейчас, здесь, в Лорке?
– Куда ты собралась на ночь глядя?
Крида не ответила и отвернулась к окну. Линд спросил уже с тревогой:
– Куда ты собралась?
– А ты думал, я стану коллегой этой твоей подружки? Ублажать заезжих графиков с барончиками?
– Ничего я такого не думал…
– Сделал из меня позорище какое-то. Устроил спектакль с этим платьем!
– Извини.
– Мне нужна лошадь, – снова потребовала Крида.
– А карета не нужна? Может быть, замок? Или – чего уж там мелочиться – графство не изволите, моя леди? Осчастливьте молодого графа, прекрасная дева!
– Дурак, да?
– Хватит хамить, девчонка. Значит, так. Ночуешь здесь. Я заплатил. С утра получишь завтрак и лошадь. И валишь, куда нравится. Устраивает?
– Устраивает.
Дверь хлопнула раздражённо и громко – словно возмутилась, что в господских ссорах её могут разнести в щепки. А потом в замке повернулся ключ. Запер всё-таки!
Угрюмая Крида подошла к окну. Не так уж и высоко. И козырёк крыльца торчит так удачно. Смысла бежать не было – с утра Крида и так получит и лошадь, и провиант. А пока можно выспаться.


Утренний майский ветерок холодил плечи и раны на спине через потрёпанную ткань несвежей рубахи. Но в ней и старых штанах в любом случае было удобнее вылезать из окна, чем в миленьком платье. Которое было бережно свёрнуто и спрятано в сумке.
Крида пробралась к стойлу. Интересно, какая из лошадей – графа? А, какая разница. Просто выбрать получше – ту и взять. Вот эту, серую, например – она подороже других мастей.
Сбрую с гербами Вирсании она не тронула – стащила попроще и поудобнее. Долго возилась с конской амуницией, стараясь её грамотно приладить. Потому, видимо, и потеряла бдительность.
– Проводить? – прошипел ей в ухо Киллан, обхватив её сзади цепкими руками. Крида оттолкнула его и повернулась лицом.
– Проводи. Пора мне. А то новый граф Вилезии проходу не даёт.
– Вот мерзавец. Может, мне его на дуэль вызвать?
– Не. На дуэль не надо. Дуэли – не твой конёк.
Линд уставился в пол и усмехнулся – Крида задела его «упадок чести» за живое.
– Еду возьмёшь? – он протянул ей тяжёлую сумку.
– Какая забота, прямо слезу вышибает! – она съязвила, но тут же схватила сумку. Граф разглядывал серую лошадь.
– Здесь не так надо, – Киллан подтянул подпругу, поправил сбрую, потом снял с гвоздя амуницию с гербами. – Ты меня толкаешь на преступление, – подмигнул он и прошёлся по стойлу. Вывел пегую кобылку и стал возиться со сбруей. – Нравится? – Крида растерянно пожала плечами. – Ну, главное, чтоб от моей Ветреной не отставала. – Он любовно погладил серую лошадь.
Крида намеренно задела Линда плечом и прошла к выходу. Отвернулась, обиженно уставилась на румяное от рассвета небо. Нарисовался всё-таки. Не дал тихо сбежать одной.
– Куда ехать-то собралась?
– К отцу. На хутор, – Криде даже не надо было смотреть на Линда, чтобы понять, какая у него обалделая физиономия.
– В Граттонский лес?
– Да.
– Ясно. Ладно. Поехали, раз неймётся тебе. Лес так лес.


Скорбная тишина хутора давила на уши. Скособоченный забор казался кладбищенской оградой, а хижина – деревянным склепом.
Пеший рыцарь шагнул за калитку первым. Крида – за ним, опасливо цепляясь за его руку. Огляделись вокруг. Крида оторвалась, наконец, от Киллана и сделала шаг в сторону. Тут же споткнулась о ржавую цепь, которая спряталась в пыли подворья, как железная змея. Змея звонко шикнула на обидчицу и замерла. Крида всхлипнула.
Нет, это был не склеп – камера пыток! Распахнутые вольеры, опрокинутые клетки, цепи, цепи, цепи… Редкие майские травы опасливо пробивались сквозь вытоптанную землю подворья. Не хотели расти на недоброй земле.
Отец никогда не привозил сюда Криду. Теперь она смотрела на всё это – чёрное, тихое, ржавое. И было страшно. Хотелось уткнуться в рубашку Линда – и найти защиту, и расплакаться, и бежать, и никогда больше не возвращаться. Вместо этого Крида загородила путь рыцарю и оттолкнула его:
– Вали давай теперь.
– «Спасибо», я так понимаю, я не услышу? Я дал тебе лошадь и проводил тебя.
– Проводил – давай копыть теперь отсюда.
– Оставить тебя здесь?
– Я дома.
– Тогда я – твой гость, – улыбнулся Киллан.
– Вали отсюда, гость – в горле кость!
– Что тебе тут делать?
– Жить-поживать. Добра наживать. Твои новые верноподданные спалили моё старое добро.
– Здесь территория Граттон-Вайльского герцогства. Здесь я не могу тебя защитить.
– А много ты назащищал в Вилезии, когда они поджигали мой дом?! И когда устроил цирк со своей дурацкой дуэлью?!
– Да сколько уже можно мне напоминать об этой дуэли?!
– Да сколько угодно: дуэль, дуэль, дуэль! – Крида нарочно задевала его. И орала погромче – так хутор казался не таким страшным.
– Я же не убил тебя! Я накормил тебя! Я заплатил за ночлег! Дал платье и коня! – Киллан труханул её за плечи, как будто бы так вся степень его великого милосердия должна была лучше дойти до неё. Крида смахнула с себя его руки.
– А теперь иди вон отсюда, граф недоделанный! Ты думал, я в ножки тебе бухнусь за то, что твоё графское сиятельство меня не убило и раздело ради меня свою подружку? – на последнем произнесённом слове Крида и сама почувствовала, что перегнула палку. Но было уже некуда деваться. Не бухаться же и правда ему в ножки!
– Желаю счастья! – Киллан резко развернулся и пошёл к калитке.
Крида сосредоточилась на том, чтобы не распсиховаться. Поэтому с неживым застывшим видом наблюдала, как он садится в седло. Как подъезжает к забору и бросает в двух шагах от девушки сумку с едой. Как в последний раз смотрит ей в лицо. А потом – долго и медленно превращается в неявную чёрную точку на дороге.


Опозориться с дуэлью, а потом подобрать эту ведьму – ниже падать графу Вирсанскому было некуда. А раз ниже некуда, то почему бы не пнуть ногой дверь уже почти родного трактира и не направиться с наглой рожей прямо к Ферре? Так Киллан и поступил.
Если бы на следующее утро Киллана растормошили и спросили, кто такой граф Вирсанский, он бы не ответил даже приблизительно. А вопрошающий бы опьянел от одного только похмельного запаха этого самого графа.
Но Киллана никто не будил и уж тем более не вопрошал. Хозяин полночи прислуживал графу и его шумной компании. А остаток ночи убирал за ними. Поэтому он бы собственноручно придушил того, кто растормошил бы с утра буйного графа – к новым таким посиделкам его высокочтимое заведение было пока не готово.
Киллан проснулся ближе к полудню. Спустился к обеду.
– Ваше сиятельство! – мужик радостно окликнул графа. Он явно рассчитывал, что устроитель и щедрый спонсор вчерашней попойки сегодня тоже покормит всех обедом.
Меньше всего помятый молодой граф сейчас смахивал на «сиятельство». Сиятельство с совсем не сияющим видом сфокусировался на мужике и благополучно добрался до его столика. Молча плюхнулся рядом. Невнятным жестом подозвал хозяина. Тот без лишних расспросов принёс ему новое пойло.
– Как вы, ваше сиятельство? – участливо поинтересовался мужик.
– Выжил.
– Честно вот, были сомнения. Уж не в обиду вам… Чой-то вы так разотмечались?
– Ничего, – граф отвернулся.
– И ведунью свою спровадили…
Ах, ты ж, башка на вертеле! Крида. Киллан скривился – вспомнил, как нехорошо они расстались. Девчонка сама осталась на жутком хуторе. Всё-таки не надо было её там бросать. Хоть она и кусачая на язык. Не стоило. Ну, ничего. Посидит там, подумает. Перетрухнёт. А завтра-послезавтра у неё еда закончится – и Киллан приедет и привезёт ещё.
Мужик, видно, понял, что граф сейчас – не самый удачный собеседник. Не то, что вчера. И переключился на своих приятелей. Ни Ферры, ни других девиц не было, чтобы разбавить мужскую компанию. Поэтому мужики себя развлекали новыми сплетнями, подобранными с утренних улочек Лорка.
– …сыры возил вчера в Вайльский замок. Ненавижу эту дорогу – это тащиться почти рядом с этим треклятым лесом.
– Ага! Полгода уж толки ходят. Там кто только ни шарится – и упырьё всякое, и фавны с братией своей копытной, и девы лесные в чащобу манят. Ух!
– И вчера там неспокойно было. Полыхало там чот всё, полыхало…
– Лес полыхал?
– Да не, лесу-то чо сделается. На опушке всё прям чадило. Ну, с той стороны, где колдун энтот обитал. Хата его, кажись, вчера на закате полыхала-то. Ух и чад стоял над опушкой!
Граф задел локтем кружку из-под пойла – на пол посыпались черепки. Взгляд мгновенно стал осмысленным и собранным. Крида. Крида! Подумал или сказал вслух? Неважно. Резко встал. Торопливо пересчитал ступени наверх. Меньше минуты – и Киллан с вещами вылетел из трактира. Крида.
– Во чо творится. А вы говорили – не колдовка. С катушек свела нашего графа. Ведьма.


Киллан жалел, что у кобылки не было крыльев. Или хотя бы ещё двух пар ног. Ну, быстрей же!
Смрад выгоревшей рухляди бросился в нос задолго до того, как очертания хутора стали узнаваемыми. Но уже издалека было ясно – хутор стал неживым поверженным врагом. Неживым. И тихим.
Киллан влетел, мучая и себя и лошадь едким запахом гари. Остатки забора и хижины ещё слабо тлели. От пепелища пахнуло угасающим жаром. Киллан объехал вокруг остатков дома. Соскочил с лошади. Бросился к груде выгоревших досок. Откинул одну балку, другую. Руки кое-где запузырились – балки были ещё кипящими. Он выпачкался в углях. Самому доски не разобрать. Он рванул на себя одну доску, другую – бесполезно. Упал на колени – угли тут же прожгли штаны и добрались жаром до кожи. Граф даже не обратил внимания на боль.
Он заорал. Он орал так, чтобы каждая тварь этого чёртового леса его слышала. Он орал – и это был вызов. Чтобы каждая нечисть знала, что Крида будет отмщена. Чтобы знали…
– Она не здесь.
Граф был слишком занят своей скорбью – иначе услышал бы с первого раза.
– Она не здесь.
Киллан искал глазами источник голоса.
– Её здесь нет, – шагах в десяти от места, где был забор, маячил в кустах силуэт.
– Ты кто? А ну, сюда! Живо!
– Не могу.
Киллан взял наизготовку меч и быстро зашагал на голос.
– А, ну, иди сюда!
– Не могу. Там слишком жарко, – тень маячила в кустах, где начиналось болотце. Киллан рубанул мечом по веткам и траве – в прорехе показался человек.
Человек ли? Голубоватое лицо, два тёмно-синих колодца глаз. Под тонким слоем прозрачной кожи – словно перетекали одна в другую сотни рек.
– Ты кто? – уже не с гневом, а с удивлением спросил Киллан.
– Я Ррала-Ррокх.
– Нет. Вообще ты кто?
– Ррала-Ррокх. Бурный поток. Я стихиаль.
– Ты – кто? Стихиаль? – Киллан таращился на полупрозрачное существо. – Ты… из них? Из тех, кто живёт в глуши Граттонского леса?
– Я из тех, чья воля и сущность принадлежит разным мирам, – существо улыбнулось. – Но да, по-вашему, я из тех, кто населяет чащу Граттонского леса. Я ждал тебя.
– Ждал?
– Она звала. Она звала так, что я знал – ты не сможешь не прийти, если только ты не предатель.
– Кто? Меня никто не звал. Здесь, на хуторе осталась девушка, – сердце Киллана снова виновато свернулось в кокон.
– Да. Крида. Они задумали недоброе. И она звала. Заклинала всеми стихиями, всеми морями и ветрами, чтобы пришёл Киллан Линд. Заклинала мирными реками и бурными потоками. И бурный поток откликнулся. Я, Ррала-Ррокх, – он приложил правый кулак к груди, – откликнулся на зов несчастной девы. Я, Ррала-Ррокх, осуждаю выбор братьев, которые хотят открыть путь в новые миры. Я, Ррала-Ррокх, не дававший клятв и не связанный обязательствами, по воле всех своих воплощений защищаю тех, кто в ответе за свой разум, но не за свою кровь.
Существо говорило на вайльском. Некоторые слова были старовайльскими. Но что он говорил? Было непонятно.
– Кто не в ответе за чью кровь? Где Крида? Она жива?
– Шагни ко мне. Я поведу. Я не могу ближе. Там владения мага. Он умер, но колдовство ещё нескоро рассеется, – стихиаль протягивал руку и ждал. Киллану ничего не оставалось, как дотронуться до этой странной голубоватой руки. Он и правда – чистая стихия! Под его кожей текла река, настоящая река!
Ррала-Ррокх повёл. Вязкая смесь ила и воды зачавкала в сапогах.
– Ты меня часом не утопить решил, бурный поток?
– Ты не утонешь, пока ты не враг моей стихии.
– Что с Кридой?
– Чтобы открыть путь, нужно предать огню кровь врага.
– Чьего врага? И при чём тут Крида?
– Маг был враг. Она – дочь врага. В ней – его кровь.
– Они что, хотят сжечь её заживо?!
– Не шуми. Хотят. Поэтому идём быстро. Они не успели вчера на закате. Поэтому взяли её с собой туда. Чтобы начало пути было скрыто в глуби Граттонского леса. Там, где люди не найдут.
– Долго ещё идти?
– Мне нет. А тебе – да, ещё долго. Мне приходится идти, как ходят люди. Поэтому – долго.
– Зачем вам путь?
– Путь нужен для того, чтобы у первобытных созданий было много воплощений.
Всё у него надо выпытывать! И тон такой, как будто Киллан не понимает чего-то простого и детского!
– А зачем много воплощений? – с пыхтением переставляя сапоги в иле, спросил Киллан.
– Чтобы если в одном мире твою оболочку уничтожили, ты продолжал жить в другом.
– Значит, вас можно убить.
– Всех можно убить. Но не нужно. Кому хорошо от того, что станет одним бурным потоком меньше в этом мире?
– Криде станет хорошо, если убить тех, кто её забрал, – буркнул Киллан.
Стихиаль резко повернулся лицом, и Киллан налетел на него, чуть не навернувшись в грязное болотце.
– Не болтай. Тратишь дыхание.
Дальше брели молча. Только вода плескалась вокруг. Стихиаль словно плыл над водой. Его торс искрился бликами, когда на него попадали лучи солнца. Киллан двигался рывками. Каждый шаг был борьбой донного ила и хозяина сапог, которые в нём увязали. Он совсем выдохся.


Вышли к запруде. Ррала-Ррокх – вот же имя! – вывел на берег. Сам он как будто не ступал по берегу, а передвигался над поверхностью, не приминая ни травинки.
Над водой стоял лёгкий туман. Чуть в стороне слышался плеск, и звуки, и шёпоты. В сотне шагов от них на берегу происходил какой-то ритуал. Киллан смотрел. И чем дольше он смотрел, тем сильнее он чувствовал себя частью этого ритуала.
К столбу была привязана девушка. Длинные русые волосы скрывали её лицо и тело. Её платье было сплетено из трав и цветов. По бокам от неё стояли две… определённо, два женских существа, но не люди. Они расчёсывали её волосы длинными пальцами-ветвями. Их кожа была прозрачной, как и кожа Ррала-Ррокха. Но под ней не текли реки, а распускались травы. Киллан оглянулся на Ррала-Ррокха.
– Это дриады, стихиали земли и леса. А там вон, дальше – русалки.
Киллан увидел, как выглядывающая из воды девушка ловко подтянулась на руках и вылезла на берег. Блестящие чешуйки и хвост остались в воде и через секунду исчезли. А на месте хвоста у девушки были зеленоватые голые ноги. Она со смехом подбежала к ритуальному столбу и схватила за руку… кого? Киллан снова вопросительно глянул на Ррала-Ррохка. Тот улыбнулся:
– Фавн. Это фавн, рыцарь.
В руке у фавна был венок из весенних лесных цветов. Он подошёл к привязанной девушке и торжественно водрузил его на голову пленнице. Та вяло подняла голову. Крида!
– Стой! Тихо! Стой!
Поздно – Ррала-Ррокх не успел остановить Киллана. Тот рванулся к столбу:
– Крида!
Девушка не реагировала на своё имя. Глаза её были туманны. Теперь Киллан заметил у её ног сложенный костёр из мха, коры, шишек и сухих ветвей. Дорогу заступила зеленоглазая русалка.
– Она спит, рыцарь. Она тебя уже не помнит. Идём со мной!
Где он видел этот взгляд? Такие же зелёные глаза были у Ферры. Она смотрела в глубину его памяти. И лицо русалки вдруг стало очень похоже на лицо Ферры…
– Я Ферра. Идём со мной, – улыбалась русалка и отступала к краю воды.
– Киллан! – крикнул Ррала-Ррокх.
– Киллан… – слабо отозвалась Крида у столба.
Граф мотнул головой и прогнал наваждение.
– Уйди! – он толкнул русалку в воду. Полетели брызги – и через секунду под поверхностью мелькнул лоснящийся рыбий хвост, а обиженная русалка уже отплывала к середине запруды.
– Предатель! – к Ррала-Ррокху рванулась одна из дриад с карими безумными глазами. – Ренегат! Предатель!
– Нет, Шшора-а-ша. Нет, листва на ветру. Мы не из этого мира. Живя здесь, мы должны жить по священному закону этого мира. По закону рыцарства.
– Ррала-Ррокх, предатель!
Киллан слушал шипящую дриаду и краем глаза следил за Кридой. Девушка, не понимая происходящего, безвольно стояла у столба. Глаза её были открыты – но она смотрела куда-то сквозь Киллана.
– Вот рыцарь. Он – хозяин этого мира. И он заберёт эту девушку, потому что она принадлежит миру рыцарства. А мы можем жить здесь только по их законам.
– Законы рыцарей? Маг жил по их законам? Маг – наш враг!
Голос дриады подхватили другие. И вот уже звенящие, шипящие, переливающиеся голоса кричали:
– Маг – наш враг! Маг – наш враг!
Киллан растолкал хоровод существ и пробрался к ритуальному столбу. Пнул и разметал сложенный костёр. Но круг сомкнулся снова, и Киллан оказался в нём вместе с Кридой.
– Маг – наш враг!
– Шшора-а-ша, где же твоя столетняя мудрость? Мага нет. Врага нет.
– Кровь врага! Нам нужна кровь врага! – теперь они окружали уже и стихиаля.
– Прав! Ррала-Ррокх прав! Ррала-Ррокх смел! А я не посмел, - послышалось из глуби леса.
На поляну к запруде выскочили пять гордых существ, которых Киллан видел на рисунках старых книг. Кентавры! Тот, что первым заступился за стихиаля, приложил правый кулак к груди.
– Дзокко восхищён тобой, Ррала-Ррокх. Дзокко говорит рыцарю: пусть забирает деву и ведёт её в свой мир. Мы – гости.
– Маг нам враг. Её кровь откроет путь! – вкрадчивый голос дриады был уже не таким уверенным. У неё на пути возвышался кентавр.
– Нам хорошо и без пути! Племя Дзокко не боится смерти. Путь нужен трусам, которые готовы умирать по частям в каждом из миров!
– Киллан! Быстрей! – Ррала-Ррокх оттаскивал к воде двух русалок. Они отпирались и пытались повалить в воду стихиаля.
Граф перерезал верёвку и освободил руки Криды. Сорвал венок из ароматных цветов. Девушка упала на колени и даже не старалась подняться. Киллан поднимал её и одновременно отпихивал назойливого фавна.
– Да что с тобой? Давай, вставай же!
– Рыцарь, хе! И что же, ты всегда себя ведёшь по законам рыцарства? – блеющим голоском спросил фавн, лягая Киллана. В памяти не вовремя всплыла дурацкая дуэль с Кридой. Вести с фавном дебаты о рыцарстве в таких условиях было не очень удобно. Поэтому Киллан сгрёб девушку и крикнул:
– Ррала-Ррокх! Куда дальше?
На пути встал кентавр и пригнул спину:
– Давай верхом. Дзокко выдержит.
– Двоих?
– Потерплю.
Киллан еле умостился без седла и усадил перед собой Криду. Дзокко пошёл. Конечно, Киллан бы и пешком шёл быстрее. Но не с одурманенной чарами запруды Кридой. Граф оглянулся. Ррала-Ррокх столкнул в воду последнюю русалку и сам отступил к родной стихии. Киллан окликнул:
– Ррала-Ррокх! – стихиаль посмотрел вслед кентавру с двумя всадниками. – Ты мой брат по законам рыцарства!
Стихиаль приложил голубой кулак к груди. В гомоне и шорохах было плохо слышно раскаты его голоса, но Киллан прочитал по губам:
– Ты мой брат по законам стихий.


Шум потасовки у волшебной запруды остался далеко за спиной. Дзокко утомился, и всадники слезли с него. Киллан огляделся. Вокруг – лес как лес. Как будто и не было фавнов, дриад, венка из невиданных цветов и русалки, похожей на Ферру.
– Дзокко довёз. Дзокко устал. Моё племя не возит никого на спинах. Разве что иногда катает хорошеньких дриад, – хитро усмехнулся кентавр.
– Считай, она почти дриада, – отозвался Киллан, поддерживая девушку.
– По крайней мере, такая же хорошенькая, – подмигнул Дзокко. Крида смутилась.
– Спасибо, Дзокко. Это было по-рыцарски, – Киллан пожал кентавру руку.
– Берегись, рыцарь. Берегись этого леса. Маг уже не держит нас в страхе. И кто знает, какого ещё врага они отыщут, чтобы открыть себе путь.
Киллан смотрел вслед Дзокко, пока он совсем не пропал из виду среди деревьев. Потом развернулся к Криде. Она подняла на него глаза. Потом резко подскочила и толкнула в грудь:
– Какого диббука ты так долго меня спасал? Меня же чуть не убили! Как ты вообще посмел меня там оставить одну? – Киллан терпеливо пережил все тычки и удары, которыми сопровождались её крики.
– И это вместо «спасибо»! Ты же сама просила оставить тебя на хуторе. Слово дамы – закон для рыцаря.
– Ах, ты… – девушка занесла руку, но Киллан проворно перехватил её запястье. Притянул к себе, пристально разглядывая. Вот она, прежняя Крида. Пришла в себя. Надо было оставить её у запруды. Или хотя бы попросить у этой волшебной братии того дурмана, которым можно сделать Криду потише. Он усмехнулся и выпустил руку девушки.
– Чего смеёшься?
– Идём, – Киллан пошёл вперёд туда, где редели деревья. Следом за ним семенила Крида. Наивно было думать, что она уймётся.
– А чего ты вообще вернулся? Жалко стало, да? Обиженных и униженных защищаешь. А может, ты тут зайчиков из силков решил спасти? Потому и припёрся прямиком в лес? Ты ж у нас рыцарь. Ну, не считая той дурацкой дуэли…
Нет, это невыносимо! Опять она про ту дуэль. Киллан резко повернулся к ней. Крида споткнулась о корягу и чуть не налетела на него. Рыцарь гневно посмотрел в её глаза. Потом сгрёб её за плечи и заткнул, наконец, её болтливый рот.
Когда долгий поцелуй закончился, Киллан смущённо отвернулся и буркнул:
– Давно хотел это сделать. Ещё с арены. Идём.
Он взял за руку ошарашенную Криду и повёл прочь из леса. Высоко над кронами закат укрывал небо пеленой червонного золота. Надо было спешить, чтобы не проводить ночь в Граттонском лесу.