Часть 1 Последствия марта Глава I Экспозиция

Часть 1
«Последствия марта»

Глава I
“Экспозиция”

   Люциус несколько раз перепроверил стоящий возле стены красный степлер, после чего пронзил его лезвиями три тоненьких листочка.

- Отчёт буду ждать в пятницу, - сказал он голосом господина и императора и передал только что скреплённые листы с предупреждениями Эльвентиусу Даркшейду. - Надеюсь, вы будете благоразумны, мистер Дааакшейд.

   Эльвентиус скривил гримасу недовольства и отвращения, но ничего не сказал. Он взял в свои руки бесполезные бумажки, после чего почувствовал ставшее уже почти родным жжение в районе левой кисти.

- Это… - начал он, как только разглядел написанное в бумагах, звучал он как-то глухо и печально.

- Да, Аллисант написала о том нарушении, что вы совершили, - улыбнулся Грэбэлл. Последние 10 месяцев он чувствовал себя необычайно хорошо, если не считать той ерунды с Акадоном, то и дело всплывающей среди документов. - Вы были замечены у Темзы без какого-либо на это права…

- Неужели? - протянул сквозь зубы Даркшейд. Да, он и правда прогуливался(а точнее гнался за одним из фанатиков) по набережной неделю назад. И да, там, на той набережной(вместо фанатика) он встретил Аллисант Стардаст. Рука его заболела сильнее обычного, и будь он кем-нибудь другим, то умер бы от болевого шока. Но он сдержался. И даже почувствовал радость, смешанную с чувством отчаяния. Иной подошёл к девушке, начал что-то говорить... Однако, его предмет воздыхания сообщил ему, что правила Агентства, внезапно ставшие для него приоритетными, не позволяют беседе состояться. И пригрозил докладом…

   Эльвентиус не мог понять, что за чувство, пышущее внутри его груди, преобладало над другими в данный момент. То ли его раздражала нахальная улыбка Люциуса Грэбэлла, то ли отвратительный красный степлер вызывал в нём дикое желание сожрать всю Землю целиком, не оставив не следа от человеческой цивилизации, то ли он был намерен провести остаток дня в ванне(или в водах в своей отдельной комнате), плача, то ли собирался планировать что-то и возмущённо махать руками перед Джо Даунингом… Но самым обидным в этом всём была даже не неопределённость, а невозможность что-либо сделать. Большому и сильному иному связали руки неразрушимой печатью, и  он, не привыкший ни к каким рамкам, страдал ежесекундно. Особенно когда вспоминал свою возлюбленную… И то, каким образом она решила его спасать.

   ...Аллисант провела первые две недели в больнице, без сознания. Когда она пришла в себя, то не сразу поверила в случившееся. Сначала — волосы. Её каре превратилось в длинную реку из пышных локонов, лезущих в лицо ещё пуще прежнего. Но причёска — это мелочи. Следующим ударом стало известие о положении её (бывшего или будущего) жениха. Люциус всё таки провернул то, что собирался. И никто ему не помешал — ни Акадон, ни СВИИ, ни Пожиратель миров. Люциус заковал Эльвентиуса Даркшейда в самые крепкие наручники во вселенной, и, хоть и испытывал некоторую робость сначала, стал стремительно возвышаться над миром человеческим и миром иных. Подумать только — его фамильяр Пожиратель миров(чего он, конечно, не знал), знатный иной. Теперь слово Грэбэлла и каждый его жест имели большое значение хоть и не для всего высшего общества иных, но, по-крайней мере, для той части, что ненавидела Даркшейда и желала ему «всех благ человеческих» и прочих приключений. За всем этим последовали вылазки на Вандемар, устроенные никем иным, как Сарой Джонс. Они должны были отвлечь Алису от слёз и истерик, которые она закатывала только в полном одиночестве ночью. Не то чтобы это сильно помогло, но сделало Стардаст ближе к космическому сообществу в лице Короля Ламэра, что тоже было неплохо.

   Однако… Первые два месяца после возвращения Акадона, пролетевшие достаточно незаметно из-за стресса и попыток прийти в себя, оказались весьма успешными для стороны фанатиков. Нападения на святыни иных и людей, поиск старых книг и прочих древних артефактов — всё это показывало, что у только-только вернувшегося есть план, и он следует ему безоговорочно. В чём был план ещё нужно было узнать, но само его присутствие напрягало и так перегруженные нервы.

   Услышав по телевизору об очередном нападении, Аллисант не выдержала. Единственным известным для Алисы путём к знаниям, нужным Акадону, и, следовательно тем знаниям, что нужно было либо уничтожить, либо спрятать, был Эльвентиус Даркшейд, находящийся в своеобразном плену. Чтобы не допустить конца света, требовалось освободить Даркшейда и разобраться с теми вещами, что искал Акадон, а потом уже и с самим Акадоном.

   Для того, чтобы это сделать, нужно было выбрать тактику. Изначально Алиса решила действовать как партизан — исподтишка. Её действия были  поддержаны Сарой Джонс, Софи Дарк, Джун Феберлис и Дэйзи Смауштофф. Девушки собрались в один круг союзников, дабы не допустить трагичного конца вселенной. Случилось это 1 июня 2011 года. Не то чтобы все они так сильно обожали Эльвентиуса Даркшейда, но помочь своей подруге считали необходимым.

   Не всё было хорошо в рядах партизанов. Те способы, которые они использовали, а именно создание «аватаров» и вхождение в Квартал под чужими именами, проникновение в старые архивы того же Квартала, изучение старых книг и прочих «найденных» в процессе работы артефактов, не давали большого результата. Они вообще практически ничего не давали, кроме нервного срыва и очередной дозы зудящих вопросов, ответов на которых в их партизанской конторе не давали.

   Конечно, Алиса продолжала бы свою работу в тайном отряде, если бы не одно  «но». Это «но» вцепилось в горло Агентства и стало угрожать не только безопасности Эльвентиуса Даркшейда, но и всего мира в целом.

   Этим «но» был Джулиас Эскамбрэа, нанятый в качестве агента, отвечающего за какие-то неважные бумаги, которые, как ни странно, находились в Агентстве в изрядном количестве.

   ...Эльвентиус вышел из здания и смял только что полученные документы в кривой шарик, полный ненависти и разочарования. Он бросил его в ближайшую урну, благо они специально стояли возле входа в величайшую в мире организацию. Рядом со зданием так же появились часы. Они показывали восемь часов вечера. Восемь часов и двадцать три… Нет, двадцать четыре минуты.

- 29 августа 2011 года, восемь часов вечера и я всё ещё в руках этого идиота, - тяжело вздохнул Даркшейд, и медленно побрёл в сторону Трафальгарской площади.

   ...Аллисант бросила на стол свежую газету «Вести», принесённую Софи из Квартала. На первой странице красовался Король Шантажа, вернее его курящий силуэт. Статья рассказывала о тёрках среди квартальцев, связанных со вмешательством Агентства в их жизнь. В газете ярко описывали случай, когда несущую «печать молчания» рыжую ведьму заставили снять волшебный амулет, эту печать создающую. Скандал! Определённо! Трогать неприкосновенных и заставлять их снимать с себя свои святыни… Вернее нет, снимать их с них силой.

- Ничего, что я об этом написала? - спросила Дарк, наклонившись над задумавшейся Стардаст. - Это ведь была одна из наших уловок, чтобы пройти в архивы.

- Эльвентиус не догадался, так что, - протянула Дэйзи, открывая очередную бутылку эльфийского пива, принесённую из Блохи. - Какое другим обывателем дело до подробностей?

- Я просто хочу писать… Правду, а это, - закачала головой Софи.

- Это правда! - перебила её Хелен, сегодня прибывшая в Лондон вместе с Сарой Джонс, успевшей уснуть на диване. - Он её трогал? Трогал! Содрал с неё этот амулет, хотя она всем своим видом показала, что она из неприкосновенных ведьм, что бы это не значило. Он снял с неё капюшон, снял её амулет! Он вёл себя непрофессионально.

- Грэбэлл его об этом попросил, - скромно добавила Джун, занимавшаяся вечерней порцией чая и печенья. - Эльвентиус не мог сопротивляться.

- Не мог!? - воскликнула Смауштофф, и её белые волосы поднялись дыбом. - Он мог всё что угодно, учитывая тот факт, что он является…

- ТИХО! - закричала Джонс, проснувшаяся от криков. - Кто кем является? И почему я не могу нормально поспать?!

- Потому что мы партизаны, мы не дремлем никогда, - улыбнулась Хелен. - Вообще, речь о Даркшейде.

- Ах… - вздохнула Сара. - Вам не надоело?

- Мне лично нет, - рассмеялась Дэйзи. - Я пью себе пиво и размышляю. А вы, девочки?

   Последние её слова были обращены одновременно как и ко всем партизанкам сразу, так и лично к Алисе. Она, правда, не обратила на них внимание. У неё были немного другие приоритеты.

   Если Эскамбрэа решится, а с его амбициями это крайне вероятно, занять трон Грэбэлла, то есть станет главой Агентства и, скорее всего, отнимет у него право пользоваться печатью, сдерживающей Эльвентиуса, хотя, даже если не отнимет, особой разницы не будет, можно будет попросить у него, как у старого друга, которым он уже стал, благодаря большой работе Аллисант с Агентством, включающей тот несчастный доносик, отдать печать и Тёмный Квартал в руки небольшого партизанского отряда, вернее его главе, Алисе, на сохранение. Тогда печать можно будет разрушить. И дело с концом. Но если…

- Алисааааа! - протянула Дэйзи, слезая с кухонной тумбы. - Ты с нами?

- М? - Аллисант подняла голову и посмотрела на источник звука. - Что?

- Всё ясно, - вздохнула Софи. - Кто-то переработал. Не пора ли спать?

- А чай!? - расстроенно воскликнула Джун. - Я так старалась…

- Чай может подождать, милая, - улыбнулась Киприс. - Здоровье превыше всего.

- Превыше всего, - повторила за ней Стардаст. - Боюсь, наша афера скоро подойдёт к концу.

- Афера? С чего бы это вдруг? - удивилась Сара, уплетавшая отложенный после полдника круассан. - Даркшейд лопнет, ты думаешь?

   Кухня наполнилась хохотом, однако Алиса не смеялась.

- А может и лопнет, у него может не хватить терпения, - сказала она, когда смех затих. - Понимаешь, он так смотрел на меня на этой несчастной набережной… Словно я украла у него что-то и отдала Грэбэллу. Взяла и предала его. Но я сказала ему, я ему много раз говорила, передавала через Джо, что это всё ради его блага!

- Слушай, если лопнет, проблем меньше всего, - ответила Джонс, отложив круассан. - Печать всё равно пропадёт.

- Но другого пути к знаниям я не знаю! - крикнула Стардаст отчаянно. И правда, она пока не знала другого пути.

- Кхм, но, ты ведь не говоришь, что его нет, - беря в руки газету, начала Смауштофф. - Ты просто о нём ещё не знаешь. Тот же… Тот же Король Шантажа. Посмотри каков! Он тут на обороте газеты красуется…

- Это самая нейтральная фотография из тех, что у нас есть, - возмутилась Дарк.

- Учитывая то, что написано в статье, фотография подобрана максимально… - поддержала её Джун.

- Да плевать на фото и на эту статью! Я о том, что даже если Даркшейд внезапно сыграет в ящик, - продолжила мутант. - Нам от этого ни жарко, ни холодно.

- Скорее холодно, - перебила её Алиса. - Мне, как минимум.

- Так вы же поссорились? - удивилась Хелен. - Чего тебе…

- Не совсем, - покачала головой Аллисант. - Но… Можно и так сказать.

- А эта его баба? - вспомнила Дэйзи, раскрыв газету. - Как её там? Катерина Ужас?

- Катерин Джус, - поправила Софи. - Я брала у неё интервью. Говорит, что она просто помогает ему с болезнью.

- Это пока! А потом она как… - замахнулась газетой Смауштофф.

- Дэйзи! - перебила её порыв Феберлис. - Не надо.

- Не надо, так не надо, хорошо, - Дэйзи бросила газету обратно на стол. - Но мы опять в тупике.

- Не совсем, - вмешалась Сара. - Есть ещё Вандемар…

- Да, ты ведь искала там какие-то сердца, - закивала Хелен.

- Искала, - кивнула Алиса. - Зеркала с Королём нет — оно разбилось, так и они тоже…

- То есть та вылазка во время штормового предупреждения ни к чему не привела? - удивилась Сара. - Надо же… Значит мы с Ламэром зря поседели.

- Не поседели, - расстроилась Аллисант. - Я видела, что не…

- Чай! - прервала всех Джун. - И печенье с розовыми лепестками…

- Лепестками роз? - спросила Дэйзи, залезая обратно на тумбу.

- Нет, это просто розовые лепестки. Это другое растение, никак не могу выучить его название, - ответила Феберлис. Она планомерно раздала всем чашки и блюдца с печеньем, после чего взглянула на Алису. - Всё будет хорошо.

- Не сомневайся в этом, - подхватила её Хелен. - Мы тебе поможем.

   И конечно, Алиса хотела согласиться с этим, но, увы, не могла. На завтрашнюю ночь у неё была назначена встреча с тем самым Королём Шантажа. Все пути, что были открыты для неё, она использовала, и это не дало ничего, кроме очередной порции страданий. Аллисант не могла понять, что для неё больнее — вся эта стремительная смена, произошедшая между ней и Эльвентиусом, или факт того, что ей больше не хотелось во всём этом участвовать. За эти несколько месяцев она устала настолько, что все её предыдущие слова, все поступки, всё это стало неважным. Она уже не хотела отвоёвывать своё право на свадьбу с высокомерным иным, не хотела его любить, потому что это приносило только боль и обиду, она не хотела сражаться за его жизнь и здоровье… Но больше всего она не хотела оказаться сдавшимся предателем. Она не хотела, чтобы всё её окружение подумало, что она испугалась и ушла на другую сторону из прихоти.

   Никто бы так и не подумал, ведь даже Джо, знавший Эльвентиуса много-много лет, со дня сотворения Тёмного Квартала, заметил ужасную перемену, убившую в Даркшейде что-то необходимое и важное для его существование. Быть может, это он сдался. Сдался и возненавидел всё вокруг.

   Однако, даже если бы это было так, легче не стало бы. В его глазах Аллисант всё равно оказалась бы не такой…

- А разве это важно? - спрашивал внутренний голос у Алисы. - Разве это важно?

   Перед глазами представал Акадон, стоящий в каком-то тёмном зале, на стенах которого мерцали голубые печати.

- Даже он был не совсем согласен с тем, что случилось…

- Но я была согласна!

- Ты могла передумать.

- Это неправильно.

- Все могут передумать. Все могут сменить сторону. Все могут разлюбить…

- Но я же решила идти до конца!

- А если твой конец здесь, посреди пути? Если дальше нет пути? Дальше только пропасть!

- Он ведь…

- Какая к чёрту разница что с ним будет, если тебя после этого не останется!?

   И снова тишина. Губящая, болезненная тишина. Можно ли сдаться? Можно ли, проделав столько шагов, развернуться?

   Можно ли, если тебя до сих пор никто не встретил?