Ч. 2, глава 11

               
 …Джонатан Ди отходил от наркотика не менее двух дней. Клара нервничала. Но он выдюжил. Когда он смог связно работать языком и видеть «в режиме реального времени»,  Клара рассказала ему всё.

- Тебе вкололи лошадиную дозу GG-7, но ты оказался той ещё лошадкой. Мы с Терренсом нашли тебя в доме, идущем на снос, в оборудованном подвале, в районе Блайдер, там, где строится новый виртуальный комплекс – помнишь, да? Оттуда тебя, видимо, должны были забрать.

- Куда?  Кто?

- Тебе, наверное, лучше об этом знать. Ловцов крокодилов хватает. Кому ещё ты успел растрезвонить о своём чудо-Мире?   

Ди проигнорировал её вопрос.

- Как ты сумела меня найти?

- Скажи спасибо Терренсу. Он меня предупредил о твоей опрометчивости, успел выскочить из машины и проследить твоих похитителей. Не забывай, он всё же профессионал из лучшего агентства! Следует молиться Богу, что заказчик вовремя не явился, и тебя забыли в этой дыре на несколько часов: кто-то их спугнул. Но пока мы простукивали стены и взламывали дверь, пока Терренс вырубал твоих охранников, нас никто не тронул.

Ди только застонал в ответ.

- Ну и задал ты нам жару! Мы вдвоём едва с тобой справились, ты буянил, дрался и крутился волчком, точно акробат в цирке. Что тебе втемяшилось, птенчик, зачем тебе понадобились тайные сборища? Что ты там потерял?

- Всего лишь хотел найти утешение, пообщаться с такими же, как я, лохами. И поискать старых друзей-хакеров.

- Тебе меня мало?  - удивилась Клара. – Значит, я редко с тобой трахалась. Джи, я готова исправить оплошность.

И она потянулась к нему губами. Ди испуганно отшатнулся.

- Погоди, я не совсем готов. У меня ещё в глазах двоится…

- Великолепно! Значит, ты будешь трахаться сразу с двумя Кларами.

- Клара, где Билли? Что со студией?

- Ты хочешь знать всё сразу? Изволь! Пока ты валялся, многое стряслось. Мой разъярённый братец не дождался от тебя извинений, и теперь требует компенсацию за разрыв контракта, подаёт в суд. Твоя студия опечатана.

- Я её взломаю!

- Там стоит охранник. Тебя не пропустят в здание.

- Старая жопа! – Простонал Ди. – Клара, немедленно поговори с братом, уговори отказаться! Он тебя послушает…

- Ни! За! Что! Исключено! Не тот случай!

- Неужели нет альтернатив? – Джонатан был готов биться головой об стенку. Уж лучше бы не просыпаться вовсе.

- Есть. Фил хочет продолжения совместной работы, отказа от Баттера, и полного контроля надо всем, что ты соберёшься выпустить. Успех гарантирован.

- И всего-то? – криво усмехнулся Ди. – Как щедро и благородно! Да я скорее воткну ему шило в задницу! Клара, как насчёт альтернативных студий?

- Боюсь, никто не решится пойти поперёк. Если только ты не перейдёшь под чью-то новую опёку.

- И что же делать? Ну, думай, думай!

- А ты разучился? Рановато сдаёшь позиции, Джи, – Клара рассмеялась жёстко, без сочувствия. – Пора тебе пройти тренинг воли  и уверенности в победе. Есть третий путь. Я сама расплачусь со своим братцем и улажу дело с адвокатом. Можешь выпускать свой сольник или что тебе заблагорассудится, и считать меня генеральным продюсером.

- Зачем тебе это нужно, Клара?

- Я насквозь порочна, Джи. – Клара забросила ногу за ногу и пощекотала Джонатана за ухом носком ярко-красной лакированной туфли. Юбка закинулась, открывая полное отсутствие нижнего белья – если не считать пояса для чёрных чулок. - Ну, во-первых, я жадная. Не люблю ни с кем делиться. Во-вторых, меня обуревают худшие из пороков – тщеславие и гордыня. Быть причастной к твоей славе. И в третьих, я любопытна – я хочу знать, каково это, быть миссис Ди!

- Что? Ты издеваешься? Абсурд! – Ди едва не свалился со своей королевской кровати, пытаясь избежать укола туфелькой. - Это – новая кабала! Чем ты лучше Джонса?

- Лучше, Ди. Я дам тебе полную свободу творчества, в обмен на свободу личную!

- Надеюсь, это будет фиктивный брак? Я не собираюсь себя ограничивать! Я вообще ненавижу подобные мероприятия! Два брака до тебя – достаточно, чтобы завязать!

- Успокойся, Ди, не буянь! Мне тоже не светит превратиться в пожизненную няньку. Но я – человек деловой, а ты – выгодная партия, если взяться за дело с нужного конца. Наш брак будет держаться на обоюдном интересе – а это крепче, чем любовь.

- Моя любовь осталась там…

- Она – там, а ты – здесь, Ди. Ты ей никто. Не муж и уже не любовник. Ты и дня не был отцом. Там – совсем другая ситуация. Она желала быть сама по себе? Вот и отлично, пусть остаётся сама по себе. А здесь нам с тобой нужна стабильность.

Она сбросила с Ди плед, и начала расстёгивать блузку. Он задёргался.

- Клара, давай в другой раз! Пощади!

Но Клара с силой толкнула Джи назад.

- Я сильнее тебя, Джи, – ласково сказала она. – Доказать?

И её грудь легла на его грудь, мягкая рука привычно занялась подготовкой.

- Ты уже готов, Джи, чтобы скрепить наш договор?

 Потом она, не спеша, оседлала его, устроилась поудобней, уставилась прямо в глаза, и начала движения медленно-медленно, постепенно ускоряя. Эта её манера смотреть в глаза во время секса и раздражала, и возбуждала, и не давала сбежать.

- Ну, а теперь скажи, что ты собираешься делать дальше, любитель иномирных шлюх?

- Разумеется…  заканчивать… альбом… и… выпускать… выпускать… выпускать его в свет!  Дьявол тебе в задницу!

- Он и так уже во мне! – прошептала Клара, и засмеялась, тихо, вкрадчиво, довольно.

...Сольник был записан и сведён в считанные дни – всего за две недели! Джонатан был счастлив. На тихой свадьбе Клары и Ди присутствовал невеселый и всезнающий Билли Баттер. Он предчувствовал скорую потерю друга в омуте странного брака по расчёту.

- Мне не по душе этот расчёт, - сказал Билли. – Такое чувство, что она что-то задумывает! У неё такой вид…

- Билли, паранойя не у меня, а у тебя! Клара мне предана. Не внушай мне сомнения, старая калоша!

- Преданность женщины бывает о двух концах… Мне ли не знать это!

Ди только вздохнул. Он и сам, в минуты трезвости, разбирая по косточкам поведение Клары, находил его слишком расчетливым и целенаправленным. Но разве он сам был лучше со своей непоследовательностью и расхлябанностью?

За всю свою жизнь он сделал несчастными уже трёх женщин. О детях вообще забыл. Вернувшись, он встретился с ними всего один раз. И то, оказалось, что он успел подзабыть, чем живут подростки в родном Мире. Его ужаснуло то, что он увидел: оба, возможно, в противовес матери с её культом «эфемерности», подались в грубые, жёсткие, агрессивные спортивные игры, накачали мышцы.

Дилан уже участвовал в атлетических соревнованиях, Джорджия мечтала о борьбе. Такова была современная молодёжная мода. Джи понял с тихой грустью, что они теперь почти чужие ему, гораздо более чужие и непонятные, чем недавние иномирцы, и в его советах и любви не очень-то и нуждаются. Напротив, в поведении их сквозила этакая снисходительная жалость. «Ах, папочка только внешне омолодился, а по существу,  безнадёжно устарел! Бедняжка! И как он только существует со своими старомодными взглядами?»

 Ну, а сын Дианы? Он вообще не будет знать отца! Скорее всего, если доведётся встретиться, они просто не узнают друг друга.

Все эти печальные мысли рождали печальные стихи, печальные стихи – печальную музыку…

Пока Ди вместе с Билли продумывал изменения в предыдущем, тяжёлом и бредовом, психоделическом альбоме, Клара устроила Ди встречу с фанами для раскрутки запущенного в производство сольника.

Ди волновался. Он оделся просто и комфортно, почти по-домашнему – просторный светлый блузон, оттеняющий жгуче-чёрные волосы, и удобные светло-синие джинсы. Единственно яркое пятно, которое он себе позволил – была старая изумрудно-зелёная эмблема «Крокодилов» на груди – большой металлический медальон с эмалью на грубой цепи, изображающий аллигатора, устрашающе разинувшего пасть.

Джи выглядывал из-за боковой кулисы, пытаясь рассмотреть своих слушателей. Никогда в жизни он не встречался с агрессией в концертном зале – его почитатели кричали, жгли гигантские спички, подпевали и скандировали. Каждый концерт заканчивался триумфом. Его публика… Он увидит снова их горящие, влюблённые глаза, и улыбнётся им, и победно поднимет руки, и швырнёт в лицо россыпь золотых звуков.

Небольшой зал был переполнен. В самом конце, в левом углу, он приметил группу пёстро разукрашенных ребят, совсем молодых, почти подростков. Напомаженные оранжевые и синие петушиные гребни его насторожили. Это была не его публика, не его почитатели – панки никогда не посещали его концертов, для них Ди был слишком приличен и интеллектуален. Для любителей интеллектуальной музыки – напротив, слишком напорист и непредсказуем. Они посидят в зале, посвистят, побуянят, охранники выведут их из зала, либо они сами покинут его, поняв, что оказались не там. Смутная тревога колыхалась где-то глубоко-глубоко, на самом дне, но радость от встречи с публикой на интимном, акустическом концерте, радость грядущего взаимопонимания, общности, заглушала её.

- Ну, как там? – спросил Билли шёпотом. – Я психую. А ты?

- Всё нормально. Мы их возьмём, Билли! Мы их встряхнём и вывернем наизнанку! – хрипло прошептал Ди.

И он вышел на сцену, высоко вздев руки в традиционном приветствии.

Приглашённые на один концерт сессионный ударник и клавишник вышли парой минут раньше, и уже устраивались на своих местах, а на табуретке позади музыкантов и чуть сбоку, чтобы можно было в один прыжок преодолеть пространство и достичь своего подопечного, расположился напряженный Терренс.

В зале зааплодировали, раздались приветственные крики. Ди воспрянул духом. Он уселся на стул, Билли взялся за скрипку. Было решено начать концерт без предисловий, сразу в лоб. Сначала, для завода, Ди исполнил бодренький старый рок – на первые же такты публика отреагировала бурно и живо, на танцпол тут же выскочила инициативная парочка юных девиц, призывая и подбадривая.

Затем Ди спел балладу с первого альбома, вышедшего после возвращения из иномирья, с альбома «Откройте Двери», блестяще «проданного» и раскрученного Джонсом. Но – в другой аранжировке, с первоначальным текстом. На танцполе уже крутилось не менее десятка молодых. Ди занервничал – как теперь перейти к песням, далёким от танцевального настроя? Лирическим, грустным, раздумчивым? Но отступать было поздно.

И Джи исполнил первую запланированную песню. Это был римейк собственной старой баллады «Captain Power», но с другим текстом и в другом темпе. Песня повествовала о маленьком ребёнке, выросшем без отца в заброшенном, чуждом Мире, куда нет доступа. Мальчик растёт, накапливая энергию, чтобы отыскать отца в бесконечности Миров. Знаменитый фальцет Ди, с придыханием, в припеве звучал трепетно и проникновенно.

«Чей-то странный мальчик заигрался
  Ночью, в дебрях Млечного Пути.
  На мой оклик он не отозвался –
  Думал в шутку дело обратить...
  Глупый, милый мальчик потерялся
  В лабиринте Млечного пути,
  Он домой отчаянно рвался –
  Но его не сумел найти».

Танцующие пары замедлились, кое-кто остановился недоумённо, но быстро справился с замешательством. С дальнего угла, от панков, раздался одинокий свист. Ди закончил песню, и зал зааплодировал. «Не овация, но вполне пристойно», - шепнул Билли. Ди понял, что пора пообщаться с залом.

- Друзья! Приветствую вас на своём концерте! «Одинокий Крокодил» Джи Ди соскучился по вашим славным лицам! Спасибо за участие! – Ди несколько раз подпрыгнул, выкрикивая и повторяя слова приветствия, и прошёлся колесом вдоль рампы – привычный трюк дался ему не без труда, пришлось успокаивать дыхание: возврат к курению и виски явно не пошёл на пользу. Билли выдал мощное тремоло, ударник выбил замысловатый ритм. Зал отреагировал живо и радостно, загудел, засвистал, и с души свалился камень. Ди замахал руками крест-накрест, успокаивая небольшую бурю, и когда установилась относительная тишина, продолжил.

- Позвольте представить моих новых друзей. Сегодня со мною выступает славный дуэт замечательных музыкантов – Сказочник Билли Баттер, непревзойдённый специалист по самому задушевному и  женственному инструменту – скрипке!

Билли поклонился, его скрипка  пропела.

- Джонни МакаЛафлин, непревзойденный клавишник, первым освоивший новую технику!

Электроорган пропел тягучее соло, Джонни сиял отраженным светом своего кумира.

- И Попрыгунчик Гомес Монти, ас в ударном деле!

Гомес, маленький, чернявый, с подвижным, постоянно сморщенным личиком, похожий на ручную обезьянку, запрыгал, ударяя в литавры.

- Друзья, мы представляем сегодня самую новейшую программу, программу-блиц, супер-импровизацию, никто и никогда ещё не слышал ничего подобного! Вы будете первыми!

Джи подал знак, и сразу, без перехода, включился в следующую композицию. Она была ещё более тягучей и меланхоличной, и он, обернувшись к Попрыгунчику, шёпотом попросил его чуть убыстрить темп. Парочки сонно закачались, словно лодки в полный штиль.

«Когда-нибудь я с Миром этим помирюсь,
Когда-нибудь я в сон уйду и не вернусь,
Я буду проживать там жизнь за день,
И эти жизни сосчитать мне будет лень…»

В середине, когда утихли ударные, и Билли вырисовывал свой тончайший узор, а клавишник повторял размытые акварели далаянских арф, из угла панков раздались смешки и первый грубый окрик: «Не мешай спать, зубастый!» На них шикнули, и это лишь положило начало перебранке. Отдельные смешки и глумливые выкрики поползли с последних рядов к рядам ближним.

Когда Ди уже готовился вступить и взял микрофон, из зала крикнули: «Крокодил, ты ещё не подавился своим воем?»

- Давай «Крокодилов»! Давай «Интервенцию»! Хватит умничать! Перестань булькать! Заткни свою пасть! Убирайся назад! – зашумели задние ряды.

- «Интервенцию»! «Интервенцию»! – подхватили заскучавшие парочки на танцполе.
Ди пытался продолжать петь, музыканты играли, но музыка стала тонуть в гаме. Двое из синеголовых пробрались к сцене. Терренс мгновенно возник рядом с Ди.

« Когда-нибудь я с Миром этим помирюсь,
   Когда-нибудь я в Мир другой переберусь…»

- Сожри с потрохами своих ангелов, Ди! – завопил один. – Засунь их себе в задницу!

- Долой зубастых! – панки заулюлюкали, засвистели. Кого-то выволокли в проход и начали лупить. Раздался хохот. Кто-то ринулся к сцене, на маленьком танцполе заволновались, смешались, завизжали. Из боковых проходов уже спешили охранники. Ди схватил микрофон и грязно выругался, от души, с наслаждением – раньше это помогало, отрезвляло и возвращало публику к своему кумиру. Но сейчас это вызвало лишь раздражение и цепную реакцию: Ди, вернувшийся из иномирья, осквернил свою публику!

И тут на сцену полетела пластиковая бутылка, следом – вторая, целясь явно в Джи. Ди отбил их, подобно жонглёру, третью Билли саданул скрипкой, четвертую поймал одной рукой Терренс, но следующая угодила Попрыгунчику в лицо, а затем в Джи полетела бутылка стеклянная. Терренс нырнул вперед, вытягивая руки вперёд, подобно пловцу, но было поздно: она задела увернувшегося Ди рикошетом по губе. Юный Джонни закрывал лицо руками и рыдал от страха.

В маленьком зале кипела потасовка, заварившие кашу панки давно и незаметно слиняли, музыканты спешно собирали инструменты. Пока охранники пытались заблокировать входы на сцену, удерживая самых драчливых, администраторы помогали уносить инструменты за кулисы. Один Ди стоял неподвижным истуканом, и кровь стекала по его распухающей губе, ещё больше раззадоривая смутьянов. Терренс подхватил Ди под руки и чуть ли не волоком потащил прочь со сцены.
 
Это был провал.

Обещание и пророчество Клары о непременном успехе не исполнилось. Либо Ди попал не в то время и не в то место, либо прав оказался Фил Джонс:  новый Джонатан Ди, «Lonely Crocodile»,  не был нужен. Смутьяны проникли в зал неспроста. У них был хозяин, и он мечтал свести счёты, сбросить Ди с пьедестала.

Джи Ди вновь запил.  Новая депрессия оказалась затяжной. И Клара ухватилась за эту возможность с новой силой.