Товарищ Лиза

Оригинальное название: АННА ШАФРАНОВА КАК «ЖЕНЩИНА РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ»:
ИСТОРИКО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ПОРТРЕТ.

В исторической и мемуарной литературе, посвященной событиям Первой русской революции в Новороссийске, нередко упоминалось имя почти легендарного персонажа – «товарища Лизы». Причем, легендарность в данном случае  подразумевала не подмену событийной конкретики мифологическими сюжетами, а, прежде всего, мифологизацию  образа реальной исторической личности, превращение живого субъекта истории в забронзовевший символ  «пламенного революционера».

О «товарище Лизе» массовый читатель впервые узнал в 1963 г. после выхода в свет книги участника революционных событий 1905 г. В.Д. Сокольского «Новороссийская республика» [1]. Автор, в частности, сообщал о том, что осенью 1905 г. на заводе общества Черноморского цементного производства «почти каждый вечер» проходили легальные собрания рабочих. В списке ораторов приводилось и имя курсистки-медика Медович  («Лизы»), проживавшей в то время под видом стряпухи в казарме цементников [2]. В середине ноября 1905 г., как явствует из текста цитируемого В.Д. Сокольским архивного документа, «товарищ Лиза» была делегирована в состав народного суда, учрежденного «революционным путем»  с целью разбирательства политических, экономических и бытовых вопросов [3].
 
Более содержательная информация о «товарище Лизе» присутствовала в текстах воспоминаний участников революционных событий 1905 г. в Новороссийске, хранившихся в фондах местного филиала крайгосархива и городского краеведческого музея.  Прежде всего, в воспоминаниях С.А. Бодянского и Т.Г. Кропоткиной.   
Бывший учитель химии Новороссийской мужской гимназии, социал-демократ и член Новороссийского Совета рабочих депутатов (декабрь 1905 г.) С.А. Бодянский дал образную характеристику «товарищу Лизе», которая, по его мнению, была настолько предана революции, что «совершенно забывала о своем собственном существовании» [4]. «Вся отдаваясь работе, она плохо питалась, не обращала никакого внимания ни на свою одежду, ни на условия жизни, ночуя где придется, не имея постоянного места жительства…» [5].

Публицистически ярко передан в воспоминаниях С.А. Бодянского момент их, с «тов. Лизой», посещения выездного заседания Екатеринодарского окружного суда.
Получив соответствующий мандат Совета депутатов, два его члена явились мирно, без оружия, в зал судебного заседания и потребовали от судей «немедленно прекратить работу ввиду всеобщей политической забастовки». Члены суда сочли нужным подчиниться этому требованию и вечером того же дня вернулись в Екатеринодар. Позже судебные чиновники, пытаясь оправдаться, заявят о том, что «их силой заставили прекратить свои занятия» [6].

Данное сообщение С.А. Бодянского находит подтверждение в тексте обвинительного акта по делу о вооруженном восстании в Новороссийске в декабре 1905 года [7].
В воспоминаниях Т.Г. Кропоткиной, проживавшей в период революционных событий в Новороссийске,  также неоднократно упоминаются события, связанные с именем «товарища Лизы». Наиболее характерным  представляется эпизод с написанием революционеркой, сразу же после падения «Новороссийской республики»,  «прощального» воззвания к гражданам Новороссийска. «Товарищи, не падайте духом, мы с вами. Революция победит, боритесь!». Это воззвание,  по утверждению Т.Г. Кропоткиной, было в ту же ночь отпечатано в типографии и расклеено по городу.  На следующий день «товарищ Лиза», приняв облик светской дамы, благополучно покинула Новороссийск в вагоне первого класса. Прощаясь, она передала автору воспоминаний на хранение партийную «святыню» – печать Новороссийского комитета РСДРП [8].
Разумеется, документы, хранившиеся в архивных фондах, были недоступны широкой публике. Однако в Новороссийске в то время жил и работал увлеченный популяризатор местной истории – директор Новороссийского филиала государственного архива Краснодарского края Г.И. Фрейман. В канун 60-летия «Новороссийской республики» именно он заинтересовался судьбами наиболее активных участников революционных событий 1905 г.  в Новороссийске, среди которых особый интерес вызывала у него фигура  «беззаветно преданного революции «товарища Лизы».

Кропотливые поиски завершились редкой удачей – Г.И. Фрейману удалось связаться с сыном «Лизы» – Михаилом Михайловичем Шафрановым, жителем Москвы, интеллигентом, бережно хранившем семейные реликвии.

Оказалось, что фамилия революционерки была вовсе не Медович, как ошибочно полагали С.А. Бодянский и В.Д. Сокольский. Из присланных М.М. Шафрановым копий подлинных документов явствовало, что героиней революционных событий 1905 г. в Новороссийске  была Анна Семеновна Шафранова, уроженка города Полтавы, дочь действительного статского советника, выпускница Санкт-Петербургского женского медицинского института.

Переписка новороссийского исследователя с его московским корреспондентом продолжалась в течение нескольких лет (с 1965 по 1967 гг.). За это время новороссийскому архивисту удалось собрать личный архивный фонд А.С. Шафрановой, включавший в себя  9 архивных дел [9].

При этом следует отметить, что в своей историко-популяризаторской деятельности Г.И. Фрейман использовал далеко не все собранные им материалы. Отдельные факты, ставшие ему известными, архивист предпочел не публиковать. В данной работе мы попытаемся найти этому разумное объяснение.

Г.И. Фрейману, по воспоминаниям коллег, были свойственны основательность и скрупулезность в исследовательской деятельности [10]. Лишь в марте 1966 г. он, наконец, решается опубликовать в городской газете свой очерк о «товарище Лизе», в котором приводит документально подтвержденную версию жизненного пути А.С. Шафрановой [11].

В этой публикации обращает на себя внимание исключительная дискретность событийной канвы в жизни героини. Создается устойчивое впечатление, что речь идет о двух разных людях: в первой части – профессиональном подпольщике и конспираторе, подлинное имя которого неизвестно не только жандармским чинам, но и товарищам по партии; а во второй – о крупном советском ученом-гигиенисте, посвятившем свою жизнь исключительно науке и производству. Нет объяснительных схем, нет никаких связующих нитей: революционному прошлому явно не находится место в буднях доктора медицинских наук, профессора А.С. Шафрановой. В ее служебной характеристике [12] и в автобиографическом «жизнеописании» [13] нет даже намека на факт деятельного участия имярек в революционных событиях 1905 года. И этому также есть свое объяснение. Однако искать его бессмысленно в пределах официальной иконографии, создававшейся  историками  исключительно в рамках «единственно верной» методологии.

Г.И. Фрейману, безусловно, были известны «неудобные» моменты в биографии А.С. Шафрановой. Например, факт уголовного преследования члена РСДРП в советизированном Омске в начале 1918 года [14]. Эту тему архивист, немало лет отдавший службе в органах военной прокуратуры,  не стал развивать в своих публикациях, осознавая возможные последствия подобного рода «открытий».
 
Удовлетворился Г.И. Фрейман и более чем уклончивыми ответами М.М. Шафранова на просьбу рассказать подробнее о родных и близких его матери.

Разумеется, сегодня мы уже не можем безоговорочно принять «идейно выверенные»  подходы к написанию биографического очерка, а потому представим собственную версию биохроники А.С. Шафрановой, основанную на результатах анализа известных нам фактов. 

Анна Семеновна Шафранова родилась 13 мая 1877 г. в городе Полтаве. Ее отец, Семен Николаевич Шафранов (1820 – 1888), в это время был директором Полтавской гимназии. О матери нашей героини известно лишь то, что она была домохозяйкой.
Анна появилась на свет, когда ее отцу исполнилось 57 лет. К этому времени Семен Николаевич был уже признанным педагогом, автором многочисленных научных работ в области языкознания, сравнительной грамматики русского языка, фольклористики. Современники указывали на его недюжинные педагогические способности. В частности, в Рижской немецкой гимназии ему удалось в ситуации «глухого» неприятия русских учителей завоевать симпатии воспитанников [15]. А позже, будучи преподавателем 6-й московской гимназии, реализовать на практике лучший опыт гуманистической школы.
С.Н. Шафранов  «смотрел на гимназию, как на свою семью. Сплотить учеников в дружное товарищество – «все за одного, один за всех» – было его идеалом» [16].

Можно предположить, что педагог руководствовался теми же принципами и в подходе к воспитанию собственных детей. Однако Анна Шафранова вряд ли успела их осознать: девочке не было и 11-ти лет, когда ее отец умер. Несмотря на возникшие у семьи финансовые затруднения, дочь действительного статского советника в 1898 г. поступает в Санкт-Петербургский женский медицинский институт, который оканчивает в октябре 1904 г.  «со званием  лекаря, с отличием» [17].

По окончании института Анна Шафранова приступает к  медицинской практике, но довольно скоро в ней разочаровывается, и тут же находит себе место в русском «освободительном движении».

По внутренним убеждениям ей были близки социал-демократы: как большевики, так и меньшевики. Фракционный раскол она переносила болезненно, необходимость выбора крайне ее угнетала. В свою очередь, это приводило к «колебаниям»: в 1904 г. Шафранова причисляет себя к фракции большевиков, в 1906 г. следует ее переход в меньшевистскую фракцию, затем, в 1914 – 1918 гг., она находит «точку равновесия» в объединенной организации РСДРП, в которую входят обе социал-демократические фракции [18].

С историко-психологической точки зрения этот период жизни А.С. Шафрановой поддается опосредованному анализу, благодаря наличию ряда текстов, представляющих собой реконструкцию устных воспоминаний революционерки, рассказанных в свое время сыну-подростку и записанных им по памяти уже в зрелом возрасте.

Разумеется, подобные реконструкции всегда грешат большим числом ошибок, неточностей и чужеродных наслоений.  Однако они дают уникальную возможность «погрузиться» в архетипику сознания рассказчицы, ибо, как указывал М.М. Шафранов, он «не пытался что-либо сопоставлять или корректировать – это было бы подменой слышанного прочитанным», а стремился к адекватному воспроизводству смысла некогда услышанных им текстов [19].

В пересказах Михаила Шафранова присутствует блок философско-религиозных эссе. В рамках данной работы они весьма актуальны.

По-своему интересен ответ Матери на вопрос Сына: «Душа у человека есть ли?».  «Есть душа у человека; пока он жив – душа в нем; умрет человек – улетит душа» [20]. Как видим, никаких атеистических воззрений в этом ответе не прослеживается. Революционер начала ХХ в. свои нравственные катехизисы поверяет с оглядкой на традиционные христианские ценности: «Если человек на Земле плохо жил – зло совершал или добра не делал – душа его после смерти будет больше страдать, чем живой человек в горящей смоле: от совести будет страдать…» [21]. 

В эссе «О добре, зле и целесообразности» Мать не соглашается с выводом повзрослевшего Сына о том, «что нет абсолютных понятий «добра» и «зла» – всё относительно». «Неверно это. Есть зло несомненное и абсолютное… Хочешь пример абсолютного зла? – Вот он: ненужные страдания в мире…» [22].

В очередном эссе Мать задается вопросом о цели жизни: необходимо всеми силами стремиться к тому, чтобы «осушить болото» неправедно устроенного человеческого общества, «помочь тонущим создать себе новый светлый мир» [23].

Эти философские рассуждения Матери предваряют ее воспоминания о днях ее юности. Они важны для нас, поскольку раскрывают внутренний мир персонажа, артикулируют его убеждения и моральные принципы.  Только с их помощью можно понять глубину тектонического разлома, произошедшего в конце 1917 г. в сознании А.С. Шафрановой, когда в результате рефлексии «революционной практики» большевиков начнет рушиться ее устоявшаяся «картина мира».

В эссе «Слезинка» Мать рассказывает о потрясении, которое она перенесла на занятии по физиологии в медицинском институте, увидев как «плачет» парализованный ядом кураре кролик, в то время, когда через него пропускают электрический ток. Обязательный учебный эксперимент вызвал у курсистки приступ гнева: «Все вы, здесь стоящие, со всей наукой вашей вместе, одной слезинки этого кролика не стоите!» [24].

Однако в одном из очередных эссе мы узнаем о том, как Мать, возмущенная неправедными действиями рижского полицмейстера, якобы подвергавшего пыткам арестованных революционеров, явилась к нему в служебный кабинет, и хладнокровно застрелив,  тут же скрылась [25].

Разумеется, этот рассказ является плодом воображения А.С. Шафрановой. Никакого полицмейстера в Риге она не убивала. Но сам факт оправдания предумышленного убийства во имя «благородной цели» побуждает задуматься об основательности продекларированных революционеркой идеалов.
 
Но если идеал предает личность – это трагедия всего лишь одной личности. Если же идеалы предает правящая партия – это уже трагедия целой нации. Осознание этого факта приходит к А.С. Шафрановой в первые месяцы после  Октябрьской революции.  Она не может оправдать в своем сознании методы большевиков, используемые ими в борьбе за власть, а потому вынуждена публично назвать их недостойными и порочными. Реакция коммунистических властей следует незамедлительно: Омский ревтрибунал 5 января 1918 г. обвиняет ее в саботаже против советской власти и приговаривает к 3 месяцам лишения свободы в концлагере.

Следует отметить, что доктор наук, профессор и орденоносец А.С. Шафранова была официально реабилитирована лишь 27 февраля 1997 года [26]. К счастью, при жизни ученого на ее «криминальное прошлое»  не успели обратить внимание «компетентные органы». Однако данное обстоятельство наложило отпечаток на всю дальнейшую жизнь Анны Семеновны.

Опыт конспиративной работы позволил Шафрановой  не только ускользнуть в декабре 1905 г. из сетей, расставленных Кубанским областным жандармским управлением, но и помог прожить заново еще одну полноценную жизнь – жизнь врача, крупного ученого и организатора производства, не пересекаясь при этом со своим прошлым, даже если это прошлое напоминало о самом дорогом и значимом.

Воспитанный матерью, М.М. Шафранов практически ничего не знал о своем отце. Лишь в 1965 г. (через 2 года после смерти А.С. Шафрановой) он получает подтверждение от Т.Г. Кропоткиной в том, что его отцом действительно являлся Михаил Петрович Адамович. Но тогда полученная им информация свелась к единственной фразе его респондента: «Они с Лизой всегда были вместе» [27].

 Между тем, М.П. Адамович, уроженец Екатеринодара, анархо-синдикалист (партийная кличка «К. Арл»), оставил яркий след в истории российского профсоюзного движения (руководил профсоюзом моряков Черноморского торгового флота, издавал в Константинополе, Варне и в Александрии нелегальную  газету «Моряк»). В августе 1917 г.  был избран  Екатеринодарским городским головой. Однако уже 23 апреля 1918 г. на заседании Кубанского центрального исполкома и исполкома Екатеринодарского горсовета Адамович был объявлен «вне закона – как изменник и контрреволюционер». Вынужден был бежать за границу, где его следы окончательно теряются [28].

Осознав возможные последствия для себя омского эксцесса, А.С. Шафранова вновь прибегает к тактике, доказавшей свою эффективность в ее «прошлой» жизни: по организованному для нее вызову ВЦСПС она в 1922 г. переезжает в Москву, где ее никто не знает, и после нескольких лет работы клерком в отделе охраны труда главного профсоюзного ведомства с головой погружается в научную деятельность.

В 1925 г.  А.С. Шафранова была переведена старшим научным сотрудником в только что организованный НИИ охраны труда. Здесь она возглавила отдел индивидуальной защиты, которым руководила до конца 1939 года. В 1938 г. получила степень доктора медицинских наук без защиты диссертации (по совокупности опубликованных научных работ). В начале 1940 г. перешла во Всесоюзный санитарно-химический институт (ВСХИ), где также заведовала отделом. После кратковременной эвакуации в Ижевск вновь вернулась в Москву, поступив на работу в НИИ им. Ф.Ф. Эрисмана, где многие годы руководила отделом гигиены труда [29]. На пенсию А.С. Шафранова ушла в возрасте 78 лет. За три года до этого (30.07.1952 г.) она была награждена орденом Ленина. Награду в Кремле ей вручал Председатель Президиума Верховного Совета СССР Н.М. Шверник [30]. Умерла Анна Семеновна в 1963 г. в возрасте 86-ти лет.

Резюмируя сказанное, хочется задаться вопросом: а была ли А.С. Шафранова той «женщиной русской революции», тип которой в свое время пыталась создать Лариса Рейснер [31]?  В понимании Рейснер, безусловно, не была, ибо Анна Семеновна Шафранова относилась к числу «борцов революции», но отнюдь не к касте «победителей», уверовавших в культ силы. Наша героиня так и не смогла преодолеть в себе «старые интеллигентские предрассудки» о том, что «право использовать силу мотивируется пользой народа – надо успокоить народ, надо накормить народ, надо оградить его от всех бед...» [32]. Рейснер строила «новый мир», яростно доказывая, «что все законы, вроде «не убий» – сплошное лицемерие и ложь» [33]. Шафранова же предпочитала не забывать о категории абсолютного и ничем неоправданного зла. Впрочем,  и она, хотя бы мысленно, постаралась «украсить» убийством свою «женщину  русской революции». Платой за ошибки молодости стали для нее подсознательный страх, отчуждение и забвение единожды прожитого. Искуплением же вины – возможность прожить свою жизнь заново.

* Фото: Анна Шафранова с сыном Михаилом. Из архивных источников.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЕ ССЫЛКИ

1. Сокольский, В.Д. «Новороссийская республика»: Совет рабочих депутатов
 Новороссийска в 1905 году. – М.: Соцэкгиз, 1963.
2. Сокольский В.Д. Указ. соч. С. 41.
3. Там же. С. 94, 95.
4. Управление архива администрации муниципального образования город Новороссийск (далее – УАГН).  Ф. Р-135. Оп. 1. Д. 18. Л. 17.
5. Там же.
6. Там же. Л. 21.
7. Революция 1905-1907 гг. в России. Документы и материалы  М.-Л., 1955. Высший подъем революции 1905-1907 гг.  Вооруженные восстания: ноябрь-декабрь 1905 года. Часть вторая. М., 1955. С. 599.
8. ГУК КК «Новороссийский исторический музей-заповедник» Научный архив. Ф. 1. Д. 32. Л. 19.
9.  УАГН. Ф. Р-135. 9 д., 1923–1960.
10. Безверхая Л.А. Новороссийский архивист Г.И. Фрейман // Аргонавт: Черноморский исторический журнал. 2007. № 1. С. 88.
11. Фрейман Г. «Товарищ Лиза» // Новороссийский рабочий. 1966. 8 марта.
12. УАГН. Ф. Р-135. Оп. 1. Д. 9. Л. 24.
13. Там же. Л. 14.
14. Там же. Л. 8 об.
15. Цит. по: Митачек Н. Шафранов Семен Николаевич // Большая биографическая энциклопедия. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://dic.academic.ru/dic.nsf/enc_biography/118597 Дата обращения: 18.02.2011.
16. Там же.
17. УАГН. Ф. Р-135. Оп. 1. Д. 4. Л. 1, 2.
18. Там же. Д. 9. Л. 7.
19. УАГН. Ф. Р-135. Оп. 1. Д. 6. Л. 2.
20. Там же. Л. 3.
21. Там же.
22. Там же. Л. 4.
23. Там же. Л. 5.
24. Там же. 6, 6 об.
25. Там же. Л. 21.
26. Забвению не подлежит: Книга памяти жертв политических репрессий Омской области. Т. 9. Омск, 2003.
27. УАГН. Ф. Р-135. Оп. 1. Д. 9. Л. 37.
28. Цит. по: Руководители города Екатеринодара-Краснодара // Официальный интернет-портал администрации муниципального образования город Краснодар и городской Думы Краснодара. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.krd.ru/gorod/rukovoditeli Дата обращения: 18.02.2011.
29. УАГН. Ф. Р-135. Оп. 1. Д. 9. Л. 14.
30. Там же. Л. 31.
31. Мандельштам Н. Я. Воспоминания. М., 1999. С. 129
32. Там же.