Выпуск новостей из параллельного мира. Глава 18

   Месяц май протопал своим чередом ни шатко ни валко. Репетиции, встречи, отчетные концерты, благотворительные выступления, подготовка к областному конкурсу - все это так неожиданно нахлынуло на Лиду, что она сначала слегка захлебнулась потоком новых событий, но потом все же, словно умелый серфер оседлала эту волну, чувствуя каждой своей клеточкой, что попала в свою стихию.

   И, потом... это помогало не думать...

   Отец отчаянно, с переменным успехом, боролся с зеленым змием, поэтому Машуня весь месяц прожила у сестры, сопровождая ее, как верный Санчо Панса на все мероприятия. 

   Кораблин звонил несколько раз поинтересоваться все ли у нее в порядке. Получив утвердительный ответ, успокоился и занялся собой любимым. Успокоился еще и потому, что и Гончая, и тренер-Лена в мимолетном разговоре подтвердили адекватность Лиды, которая и сама начла считать, что в те апрельские дни пребывала в некоем странном, необъяснимом, но к счастью, кратковременном помутнении рассудка.

   Одно только занозой сидело в ее душе и саднило - Лексус... но это по ночам, когда, глядя бессонными глазами в теряющийся в темноте потолок, Лида пыталась разгадать этот замысловатый выверт судьбы. В Санькину преждевременную смерть она так и не смогла поверить. Она не видела его мертвым, и поэтому для нее он был живой. Казалось, что он просто уехал далеко-далеко, туда, где нет никакой связи, но очень сильно там по ней скучает... так же, как скучает она. И однажды - вернется.

   Остальное все оставалось стабильным - занавески, скульптуры в парке, затянутые зеленью улицы города...

   Лето входило в город под громовые раскаты смывая воспоминания, как зимне-весеннюю пыль с дорог и площадей.

   Закрытие сезона отмечали в “Причале”. Коллектив был легкий - чисто женский, а посему шумный и немного сумбурный. На этот раз Лида оставила Машу дома с Марсом. Разговор за столиком шел самый обычный женский - вещи, танцы, парни, шоу, поездки... Лиде все это казалось совершенно пустяковым, мелким каким-то, не стоящим обсуждения, но она время от времени поддерживала беседу, ровно настолько, насколько это нужно было, чтобы ее не сочли букой. В середине разговора она встретилась глазами с Леной, и та, кивнув в сторону выхода, предложила:

  -  Пошли покурим.

  -  Пошли, - согласилась Лида и с удовольствием вышла на воздух.

   Они отошли на площадку для курящих, Лида поежилась, Лена достала из брючного кармана сигареты и зажигалку и спросила:

   - Как дело? Закрыли?

   - Закрыли... Странно, что оно вообще было открыто. 

   - Они думали, что это ты ему за Санька отомстила...

   Лида поперхнулась собственной слюной.

   - Ну за то, что Ижиков подрезал его тогда на трассе...

   - Лен...

   - Слушай, я не хотела эту тему трогать, - извиняющимся тоном сказала та, - я хотела узнать, насколько ты готова... конкурс будет жестким. И все посторонние раздражители, они снижают концентрацию.

   - Я правда готова, Лен.

   Несколько минут они постояли молча. Потом Лена, щелчком заправского курильщика отправила окурок в урну и сказала:

   - Это твой шанс, Лид. Может единственный.

   - Лен...

   - Что...

   - Ты после конкурса мне расскажешь?

   - О чем?

   - О той аварии... я совсем ничего не помню...

   - Это хорошо, что не помнишь... незачем помнить такое...

   - Я прошу.

   - Посмотрим... Пойдем... Холодно...

   В зале было тепло и весело. Лера Гончая выглядела, наконец-то, живой, а не ожившей восковой фигурой. Девочки играли в какую-то игру, напоминающую “быль-небыль”. И все было так по-домашнему, так уютно, что Лиде стало даже жаль прощаться, но пора было выгуливать Марса. Да и Маша сидела одна.

   Гончая вызвала и оплатила Лиде такси, и Лида поспешила удалиться с бала, пока ее голова не превратилась в тыкву.

   Дома Лида застала умилительную картину - на разобранном диване в обнимку спали не дождавшись ее Марс и Маша. Рука девочки лежала на шее собаки и, когда Лида тихо вошла в комнату, Марс, почуяв, только чуть приподнял голову и скосил на хозяйку левый глаз. Лида показала ему поводок. Но Марс вздохнул и опять положил голову на подушку. Он боялся потревожить ребенка. Тогда Лида тихонько убрала Машину руку с ретривера, накрыла девочку пледом, и они, почти бесшумно, ушли гулять.