Царь. Почти прямая черта. Навеяло...

- Царь-батюшко! Смерды тебя слышать желают. Очень много недовольных, что поборы новые введены. Говорят, от бояр да князей местных житья нет.
- От же напасть. Скажите, что туретчина на нас войной готовится. Всё это для военного бюджету. Ну а я с турками порешаю, чтобы подтвердили. Глядишь, и у них управлять толпой от этого легче станет. Должны мы, самодержцы, помогать друг другу.
- Говорим. Не верят ужо. Грозятся на вилы всех поднять.
- Ну тады подготовьте вопросы.
- Царь-батюшко, смерды сразу их задавать хотят. Чтобы ты сразу на них отвечал.
- Ишь чего захотели. Всегда не так было. Пусть вопросы сдают в письменном виде. Для чего писарский приказ держу и дьяка при нём? Ну а дьяк пусть  подготовит вопросы, как всегда. Не шибко смутные. Я на них перед народом отвечу. А то дьяк писарский усы рыжие отрастил, да от безделья цацками обзавёлся.  Пусть поработает.
- Не вели казнить, а выслушай! Во все года такое было, а вот чует моё сердце, что грядёт грандиозный шухер. Пообщался бы ты с народом. А мы так сделаем. Мы среди черни служек наших рассадим и ты только на их вопросы отвечай. Будет тебе от черни респектище, как самодержцу истинно народному, поднимающему наше царство на ноги, а опять же ответы на вопросы ужо заранее знать будешь
- Ну что тут сделать. Надо, так надо. Назначь сразу после весеннего сева. Тогда крестьянам уже не до вопросов будет. Им начнётся уход за землёю и пригляд. Всё легче будет.
- Как прикажешь, царь-батюшко!
Остался наедине царь-батюшка Владимир Ясный Путь. Думу стал думать. Вот ведь как получается. Пронеслось у него перед глазами всё время царствования. От назначения его регентом при дряхлеющем Борисе Беспалом. До сегодняшнего дня. Все события уложились в одну линейку. Вот он ещё почти молодой и почти неопытный носильщик княжеской сабли. А вот уже через несколько лет, вместе со своим князем, вхож в царские палаты. А вот царь Борис, чуя смуту возникающую, решил вовремя отойти от дел в тень и оставить вместо себя какого-нибудь мальчика. На разрыв толпе для усмирения инстинктов праведных кровавых. И так получилось, что выбор пал на Владимира. Тогда ещё всего лишь  гренадёра, но уже с большими связями. Кто ж в царский терем без знакомств нужных попадает? А потом пошло-поехало. Заключил союз с боярином Мышкиным против боярина Белого. А с Белым против Иванова и Купецкого. А с Купецким – против Мышкина. С прочими, менее влиятельными боярами и князьями договориться было значительно проще и безопасней. И так умеючи лавировал между их интересами, так всем стал необходим, что вероятность дворцового переворота со временем сошла на нет. А позже укрепил собственную гвардию, ввел закон о запрете оскорбления величества. Черни же постоянно специально нанятые люди через слухи и сплетни рассказывали как плохо в туретчине. Туретчина вообще кладезь была. Даже боярам туретчиной можно было глотку заткнуть. Даже пришлось глаза прикрыть на небольшую войнушку на подступах к государству. Зато сейчас у него была гарантия, что трон под ним не зашатается. Вернее, так. Гарантия раньше была. Сейчас вот иначе всё. Вон, простолюдины спрашивать желают…
Приблизилось время назначенного события. Со всех уголков страны полетели к этой дате почтовые голуби с посланиями. Специально обученные люди уж этих голубей отстреливали-отстреливали, отстреливали-отстреливали… Но всех не отстреляешь. И разъезды конные на дорогах ходоков перехватывали. Иной раз целыми деревнями с челобитными шли. Вот что за народец то такой! Вот повезло же царю заморскому. Пмарт, кажется… Вот его людишки никуда никакими деревнями не ходют. А эти… Вот что за народец то мелкий. Ишь, на одного только Мышкина челобитных принесли, аж в одну телегу не входют.
Ну да худо ли, бедно ли. А собрался возле крыльца царского народец. Много собралось. И началось:
- Царь-батюшка! Спасибо тебе за наше счастливое житие! Долгие лета тебе! – мужичёнок какой-то первый выкрикнул.
Не иначе, как писарский указ постарался. Молодец, дьяк. Не зря свой хлеб жуёт. С икрою.
На мужичка зашикали, кое-кто попытался и кулаком ему зарядить. Писари быстренько зафиксировали таких личностей.
- Когда поборов поменьше будет? – кто-то с места выкрикнул.
Но его заглушил хорошо поставленный глас дьяковского человека:
- Царь-батюшка, а правда, что туретчина войною грозит?
Царь ответить решил:
- Не буду скрывать – правда. Мало того, буду предельно откровенен. Если мы эту войну проиграем, то плохо будет. И ещё. Хочу обратиться ко всем. Знаю, что житие ваше тоскливо и плохо. Поверьте. У нас во дворце тоже сейчас не очень. Да и в других дворцах по всему миру. Время сейчас такое – смутное, прямо скажем. Потому, хоть вы тут и собрались, но я могу сказать. Всем нам придётся пояса затянуть. А вот потом, может быть когда-нибудь, и можно будет вздохнуть… Не всем, конечно. Не сразу. А кому можно будет, а кому нет, это мы посовещаемся и порешаем.
- Государь! – быстро среагировал другой писарский служка из толпы черни – Народ про дороги знать желает. А то телеги сильно по таким дорогам изнашиваются.
Ответ уже заготовлен был:
- Ну, вот когда я молодым был, у нас вообще дорог не было. Так мы все или верхом или пешком. Зачем вам телеги, если дорог нет? Вы же еще с них, с телег этих, и подать платите. Так ведь?
- Так, - подтвердил вопрошающий - платим.
- Ну вот и продайте телегу. И всего делов. Согласен?
Служка в ответ головою закивал. Царь мысленно про себя отметил, что одна проблема на сегодня – дороги - уже решена.
Много ещё было вопросов. Не все острые вопросы получилось обойти. Но в целом царь очень добросовестно игнорировал очень неудобные вопросы от простолюдинов и очень и очень добросовестно отвечал на вопросы от писарских служек. Но в целом по реакции людской понял царь, что не как в предыдущие года. Не удалось ему народное недовольство на корню погасить. Ой, что теперь будет…
Кузьмич и Никитич, возвращаясь со стольного града, куда их односельчане послали царя спросить о новых поборах до самой смертушки взимаемых теперь по последнему царскому указу. Да вот незадача. Не успели они вопрос этот задать. Вернее, несколько раз выкрикивали, да, видимо, Царь-Батюшко сильно занят был. Не услышал он вопроса этого.
- И что мы сейчас скажем дома? – Кузьмич недоуменно на Никитича посмотрел
- А вот то и скажем, - ответил Никитич – война скоро. Пояса затянуть надо. Можно даже на шее, коли на животе уже не получается.
И пошли два ходока, понесли царскую волю далее….