Такая любовь

В маленьком домике по крыше которого расползлись тени от развесистых ветвей плакучей ивы свили семейное гнездышко Оксана да Петр. Вдали от города и цивилизации они жили уже как семь лет, растили двух ребятишек Машеньку и Мишеньку, и строили планы на третьего. Оксана вела домашнее хозяйство, а Петр, как полагается мужчине, добывал деньги – он работал водителем автобуса. За красивую служебную форму, а еще за белокурые волосы и обольстительный взгляд она и полюбила его одним жарким июльским днем. По утрам хозяйка подчевала семью пышными капустными пирогами, а смотря, как супруг уплетает горячий завтрак все думала: “Один то он у меня ненаглядненький, на свете белом муженька такого больше не сыскать мне”. 

Что уж там говорить, Оксана была женщиной роскошной – высокая и пышная, словно боярыня, выращенная в достатке, она сияла круглыми формами, а румянец не сходил с ее щек, ведь она то воду из колодца несет, то дрова рубит, то ковер выбивает. “Петенька то работает, ему то все некогда, он деньги в семью приносит и на том хорошо”, – говорила она любопытным соседкам. 

И жили они душа в душу и не могла Оксаночка налюбоваться мужем Петенькой. Холила его, лелеяла, и больше своей жизни любила. Особенно она ценила минуты, когда они оставались наедине и он ей все приговаривал: “Каждая складочка на теле любимая! И круглый животик милее всего на свете мне”. И так тепло становилось Оксаночке от нежных слов ее супруга. 

Но вот однажды, когда на улице сверкали грозовые молнии их дом настигла страшная беда. Тощая кондукторша с городского рейса №10 разбила вдребезги их семейное счастье. Она увела ненаглядного Петеньку, “Разлучница коих свет не видывал!”, – тут же окрестила ее вся улица.   

И загрустила сильно Оксана, каждый день она горько плакала. “На что покинул меня мой миленький?”, – все спрашивала она у плакучей ивушки. По утрам она горько плакала и днем тоже горько плакала, вечером впадала в истерику, а ночью ей снился Петенька. В сновидениях он был прежний - такой нежный, верный и любящий, обнимал ее крепко, целовал жарко и очнувшись утром до того ей становилось тошно, что слезы снова ручьем бежали из глаз. 

В их семейном гнездышке Петр теперь появлялся редко. Но вот однажды, когда Оксана по привычке сидела на лавочке возле калитки, она вдруг вдали увидела автобус. Он источал черный дом и стремительно приближался прямо к ее дому. Взглянув в кабину, женщина не поверила своим глазам – на водительском кресле сидел Петр, он гордо смотрел вперед и курил папиросу. Автобус затормозил прямо у их дома. “Неужто наконец одумался? – тут же подумала Оксана, – я так и знала, что он вернется!”. А затем она заметила вышедшую из салона женщину с красными губами, на поясе которой болталась кондукторская сумка. Та положила руку на плечо Петру и, сквозь лобовое стекло, пронзила Оксану надменным взглядом.   

- Добрый вечер, Оксана, – сказал Петр, шагающий ей навстречу.   

- Добрый, Петенька. Чаю может? – сердце женщины колотилось с бешеной скоростью, она даже положила руки на грудь, чтобы немного успокоиться. 

- Нет спасибо. – ведя диалог, мужчина практически не смотрел на женщину, он с любопытством осматривал дом. – Как дети?

- Хорошо, Петенька, по тебе скучают очень, плачут часто.

- Ну и я скучаю, да вот все некогда в гости зайти, график последнее время плотный, водителей не хватает.   

Оксана лишь потрясла головой, тяжело вздохнув. 

- Я вот по какому поводу. С супругой новой мне жить негде. Снимать жилье дорого, да и не хочется отдавать ползарплаты чужому человеку. 

- Само собой – снова понимающе кивнула Оксана.

- А дом этот все-таки мой. Поэтому Оксана, хоть мне и тяжело тебя об этом просить, но я хочу, чтобы вы с детьми съехали отсюда.   

Оксана не поверила своим ушам – она надеялась на возвращение мужа в семью, а он просит ее о выселении.   

- У меня новая жизнь, супруга вот моя гражданская. Асенька, иди сюда! – из автобуса спустилась женщина, она моргнула Оксане в знак приветствия – я ни в коем случае не тороплю вас. Понимаю, что найти жилье нелегко. Даю четыре месяца.

Еще чаще стали теперь соседи видеть зареванную Оксану. И хоть просьба Петра и ранила ее больно в сердце, но любовь к нему все равно настырно продолжала жить. И так она сильно горевала из-за сложившейся ситуации, что и аппетит былой потеряла. Ела мало, отчего стала таять на глазах. От пышных форм уже ничего не осталось – ушли тучные бока, исчезли щеки на лице, аппетитные ножки, стали все равно, что две тоненькие палочки, а самое неслыханное, что на ее теле появилось то, чего не было никогда – талия. И здешние мужики стали засматриваться вдруг на Оксаночку и даже присвистывать ей вслед.

- Оксанка, сеновал свободен и место в моем сердце тоже! – признался как-то раз в глубоких чувствах фермер, живущий через дом. 

А она улыбнулась сквозь слезы, но приглашения не приняла. Не мил ей теперь был белый свет и ни один мужчина не смог бы восполнить ту пустоту, что съедала ее изнутри после расставания с мужем. Лишь Петю своего она любила, лишь Петю своего она желала, и где-то в глубине души все еще верила, что он обязательно вернется. 

Спустя четыре месяца автобус Петра вновь остановился у дома с плакучей ивой. Самоуверенной и гордой походкой водитель направился к двери. Он признаться очень удивился, когда не застал на пороге плачущую жену, а затем увидев даму, стоящую спиной и развешивающую на веревки мокрое белье, он оценил ее зад, а только после спросил: 

- А Оксана дома? 

- Петр? – тут же повернулась женщина.

- Оксана?!   

Мужчина и не думал скрывать своего удивления. Он внимательно рассматривал лицо и фигуру жены, чем вызвал в ней неловкость.

- Однако... Оксана..., а тебя и не узнать.

- Да что там – грустно сказала женщины, – аппетит последнее время совсем пропал, вот и не осталось следа от былой пышности. 

Мужчина вдруг даже как-то оробел. Он совсем, как в юности начал краснеть, а язык его стал заплетаться. 

- Ну... а как дела с ... поиском жилья?

- Пока у меня только один вариант, к маме уехать – женщина пожала плечами.

- Ну, в принципе надежный вариант. Теща и за внуками присмотрит, и ты ей помогать по хозяйству будешь – одобрил Петр. 

- Да какое уж там хозяйство. Я же теперь работаю. Устроилась в автомастерскую бухгалтером, как в прежние времена.

- В автомастерскую? Это там, где механики машины ремонтируют?

- Ну Петр ты как маленький, водителем автобуса работаешь и не знаешь, что такое автомастерская. Да, у нас работают восемь механиков, ребята все рукастые, молодцы. 

- Ну ладно – немного погодя ответил Петр – чуть позже еще зайду.

Автобус Петра и в самом деле стал появляться на улице чаще, и водитель его задерживался в доме надолго. Заходя в гости, он теперь часто приносил пирожные и уже не требовал так настойчиво выселения Оксаны и детей, а однажды принес букет алых роз и накинулся на нее с поцелуями.   

- Люблю тебя Оксанка! Место себе все найти не могу! Весь мир мне не мил! С тобой одной быть хочу! – выпалил взволнованный Петр.

И растрогалась Оксана от любовного признания Петеньки, расплакалась и крепко обняла его.

- Ждала я тебя Петр! Верила, что вернешься ко мне! Ведь любовь у нас настоящая! Тощая я только вон какая стала теперь, совсем не привлекательная. 

- Что ты Оксаночка! Я тебя любую люблю! –  сказал Петр, оценив тонкую талию и бедра супруги своей.

И стали они жить снова вместе в их домике под плакучей ивушкой. Родили третьего сыночка. Еще счастливее теперь стала Оксаночка и даже радостнее ей было, чем в день их свадьбы.   

Оксана вставала специально пораньше, чтобы до работы успеть пирогов капустных напечь. 

- Оксана, где мой пирог? – кричал сонный и голодный Петр.

- Бегу Петенька, бегу миленький! – тут же отвечала жена. 

Семейное счастье оно ведь такое – терпения требует и старательности. Зато всегда сильное мужское плечо рядом - какой-никакой, а мужичок в доме есть. Да и как женщине без мужчины сейчас? Что соседки скажут? А если вор в дом забредет? Это ведь сейчас спокойно, а так “всяко может быть”, – подумала Оксаночка и понесла мужу капустные пироги.