Сказание о двух монахах

Сказание о двух монахах,
приведших в ересь всю Русскую Церковь

или

Размышления о пагубности для Церкви
следованию государственной идеологии,

изложенные в виде

мистической мини-драмы

в двух действиях с финалом.



Действующие лица:

Царь, государь Московский.

Максим, греческий ученый монах, прибывший в Москву из одного монастыря на Святой горе Афон по приглашению царя для участия в книжной справе.

Митрополит Московский и всея Руси.

Монах-толмач, переводчик с латыни, соработник Максима.

Дух Алипия, иеромонаха, написавшего Грамматику церковно-славянского языка.

Дух Председателя Совета по делам религии, полковника КГБ.

Дух Обер-Прокурора Святейшего Синода.

Архиерей, Управляющий епархией, Ректор епархиальной Духовной семинарии.

Преподаватель церковно-славянского языка епархиальной семинарии, протоиерей, доцент Духовной Академии.

Профессор Университета, доктор славянской филологии, давний приятель Преподавателя цся.

Студент епархиельной Духовной семинарии.

Патриарх Московский и всея Руси.

Члены Священного Синода.

Глашатай.

Два стрельца-конвоира.

Монашеский хор средневековой Московской Руси.

Церковный хор одной из московских церквей (современный).

Патриарший хор (современный).




«А что сказка дурна – то рассказчика вина.
Изловить бы дурака, да отвесить тумака,
Ан нельзя никак - ведь рассказчик-то дурак.
А у нас спокон веков нет суда на дураков»
(Л. Филатов «Сказка о Федоте-Стрельце»)



ПРОЛОГ

За столом друг напротив друга сидят Дух Алипия и Дух Председателя Совета по делам религий. Дух Алипия в черной греческой рясе и клобуке. Дух Председателя Совета в мундире с погонами.
Мирно беседуют.

Дух Председателя Совета:
- Отче, давайте будем откровенны, ведь наше время уже в прошлом, и ныне мы можем ничего не скрывать друг от друга.

Дух Алипия:
- Согласен. Однако, как Вы оригинально фактически описали темпоральное состояние одной формы глагола из моей Грамматики! Четко и предельно ясно представлена сущность – действие, обращенное в прошлое. Так сказать, воззрение назад.
Однако, хочу заметить, прошлое у нас с Вами разное.

Дух Председателя Совета:
- Я бы так не утверждал. Формально, да. Вы – монархисты, мы – советские. Однако, есть у нас с Вами то одно большое общее, которое своим значением превосходит все мелкие различия и разногласия.

Дух Алипия:
- Интересно, и что же?

Дух Председателя Совета:
- Мы, обе стороны – державники. Да, державники. Для нас главное – велчие нашего государства и та роль, которую оно выполняет в мире.
Не так ли, коллега?

Дух Председателя Совета обращается в пустой угол, откуда выходит Дух Обер-Прокурора Святейшего Синода в своем обер-прокурорском мундире. Он подходит к столу, здоровается за руку с Духом Председателя Совета по делам религий и садится за стол с третьей строны.

Дух Обер-Прокурора (обращаясь к Духу Алипия, назидательным тоном):
- Преподобный отче, во все времена состояние Империи зависело от того, насколько государственная власть может контролировать власть религиозную. И от того, насколько религиозная власть понимает государственные интересы и умеет им соответствовать. И в принципе, любое государство всегда искало и всегда находило, и будет искать и будет находить те формы религии, которые смогут соработничать с ним.

Дух Алипия:
- То есть, Вы хотите сказать, что и Российская Империя относилась к Русской Церкви по сути так же, что и Советский Союз?!

Дух Обер-Прокурора:
- Да, дорогой отче. Церковь выполняла поставленные ей задачи идеологической поддержки государства. Просто в Российской Империи ей в этом процессе отводилсь главная роль, а в Советском Союзе второстепенная.
(обращаясь к Духу Председатели Совета): Я прав, коллега?

Дух Председателя Совета:
- На все 100! И для выполнения задачи государство по сути мало интересуют внутрицерковные разногласия, правильность или ошибочность учения и т.д. Это в свое время поняли в Византии, и прекрасно начали отрабатывать соответствующую тактику. Но, к сожалению, отработали они ее до конца уже на Руси. Ибо сама Византия к тому времени уже исчезла с политической карты мира. Но ее эмиссары, остались на Руси и превосходно выполнили свою миссию.
Но эта задача отрабатывалась как в Московском царстве, так и позднее в Российской Империи, и в Советском Союзе. И даже Гитлер в свое время, считая свою страну преемницей Римской Империи, применял ту же самую тактику осуществления идеологической поддержки своего государства, используя, к примеру, православную церковь для работы с православными народами своего Рейха.
Другого способа выживания государства не существует.


Дух Алипия вдруг хватается за голову и с криком «Боже мой! Боже мой!» убегает в темноту. Гаснет свет. Духи Председателя Совета по делам религий и Обер-Прокурора тоже уходят.



ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ


Москва. Царские палаты. Первая половина 16 века.
В глубине сцены морастырский хор поет тропать «Во гробе плотски, во аде же с душею яко Бог, в раи же с разбойником, и на престоле бяше ты Христе Боже, вся исполняяй неописанный».
В палатах царь и Митрополит.


Царь:
- Итак, поведай мне, Владыко, в чем же все-таки состоит злодеяние сего монаха, яже я лично пригласил с самого Афона в помощь осуществления вами книжной справы. Ведь, сама справа-то дело доброе. Нет?

Митрополит:
- Доброе, Великий Государь, спору нет. И ошибок накопилось за века великое множество, и книги греческие вышли новые. Надобно все проверить и привести в соответствие. Чтоб по всему православному миру единообразно все было. Ведь не даром Москва – наследницей Римского Царства нарекается, преемницей святаго Константинова града.

Царь:
- Да, нас статус Третьего Рима обязывает. Ведь Третий Рим, он же – последний. Четвертому-то не бывать. По сему, должны мы на чеку быть, чтоб комар носа не подточил.
Так в чем, бишь, ересь сего монаха состоит, как его твои доносчики обвиняют?

Митрополит:
- Да, изволь-ка, Великий Государь, свидетельство супротив него сам послушать. Благослови, тут со мной толмач прибыл, что с Максимом соработничал. Он тебе сам все и поведает.

Царь:
- Что ж, зови своего толмача-стукача.


Входит-монах-толмач. Падает ниц пред царем. Царь подходит к нему, ласково поднимает за плечи.


Царь:
- Рцы мне, преподобный отче, с какого языка вы с Максимом переводили?

Монах-толмач:
- С латинского, Великий Государь. Максим сначала греческую книгу читал, затем мне на латынь переводил. А уж я с латыни на славянский. А после Максим готовый текст читал и поправки делал.

Царь:
- А отчего сразу с греческого не переводили?

Монах-толмач:
- Так Максим-то в славянском не горазд, а я греческого не вем, токмо латыни навыкши.

Царь:
- И отчего ты на него жалобу Митрополиту подал? Что Максим худо перевел?

Митрополит:
- Дозволь, Великий Государь, мне самому тебе вкратце самую суть изложить. А преподобный отец меня поправит, ежели я что не так скажу.

Царь:
- Добро, Владыко, излагай.

Митрополит:
- Максим спутал времена глаголов – преходящее и прешедшее с совершенным. На латинский манер вместо «седе» в одной стихире на Вознесение написал «седел есть». А в тропаре из Царских Часов на Пасху он заменил преходящее время на совершенное там, где сказано «...и на престоле бяше ты, Христе Боже...», он заменил на «...и на престоле былъ еси, Христе Боже...». Получается, что Он там только был и уже более не пребывает.

Царь:
- Как такое возможно?
(обращаясь к монаху-толмачу):
- Так ли Владыка Митрополит повествует?

Монах-толмач:
- Истинно так, Великий Государь. Но про «седе» он мне еще говорил, что мол, это неверно, аще в латинском стоит перфект – sessus est, - то и в славянском должна быть совершенная форма «седел есть». Он, - говорит – сел, а стало быть, так и сидит.

Царь:
- А в тропаре что же?

Монах-толмач:
- А в тропаре он говорит, что должно быть отличие 2 от 3 лица в единственном числе, как к греческом языке. А у нас в преходящем времени (что соответствует имперфекту у них) они одинаковы так, что не поймешь, то ли «ты», то ли «он».

Царь (обращаясь к Митрополиту):
- Владыко, а давайте-ка мы самого Максима спросим, зачем он это сделал. Ибо чудоно мне все сие видится.


Митрополит делает знак рукой, и входят два стрельца-конвоира, которые ведут монаха, в простой рясе и скуфье, руки его закованы в кандалы.


Царь:
- Рцы мне, Максиме, для чего ты таковые изменения в тексты внес, иже русскому уху противны суть и ересь в себе заключают?

Максим:
- Ты, Великий Государь, Третьим Римом нарекаешься, значит сие, что соответствовать должен Великому Царству Ромеев. И не токмо в стремлениях, но и в делах. А как же можно велкике дела творить, ежели книги твои худым языком написаны?

Царь:
- Ты, монах, говори, да не заговаривайся! Что худого нашел ты в языке нашем?

Максим:
- Прости, Великий Государь, ежели дерзостью обидел тебя. И ты, Владыко-Митрополит прости. Но как же язык добр может быть, аще 2 лицо в преходящем и прешедшем временах от 3 отличить невозможно? Такого ни в греческом, ни в латинском нет и никогда не было. Вот я и решил во 2 лице форму совершенного (в греческом и латыни он перфектом нарекается) для преходящего и прешедшего применить. Чтоб отличие видно было.

Митрополит:
- Но ведь тогда ересь получается. «Был еси» - ведь, был, а больше нет.

Максим:
- Прости, Владыко-Митрополит, я форму совершенного из ваших же русских книг взял. Хоть бы в наследной грамоте Ивана Калиты, князя Московского везде совершенное время стоит. Оное означает, что действие окончено, а его последствия налицо. И опять же, это только форма, а смысл сохраняется – ты был еси, он бяше. Для ученых людей все ясно и понятно. И соответствие совершенным языкам, греческому и латыни, в грамматическом строе.

Царь:
- Благодарю тебя, отче Максиме.


Делает жест рукой, стрельцы-конвоиры Максима уводят.


Царь (обращаясь к Митрополиту):
- Что ж, Владыко, в одном Максим прав – мы должны соответствовать, коли наследниками Великих Ромеев нарекаемся. В твой приговор Максиму вмешиваться не стану. Но повели собрать Великий Собор, дабы утвердить все справы. Да, и еще множество разных нестроений накопилось, иже соборного разрешения требуют.


Царь и Митрополит кланяются друг другу. Уходят. Свет гаснет.


КОНЕЦ ПЕРВОГО ДЕЙСТВИЯ



ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ


Епархиальное управление. Кабинет Архиерея. Наши дни.

В глубине сцены церковный хор исполняет тропарь: «Во гробе плотски, во аде же с душею яко Бог, в раи же с разбойником, и на престоле был еси, Христе Боже, вся исполняяй неописанный».

За рабочим столом в простом подряснике, без клобука сидит Архиерей. Перед ним стоит Преподаватель церковно-славянского языка в рясе, на груди у него наградной Крест с украшениями.


Архиерей:
- Отец, а расскажи-ка, как и что ты преподаешь на своем церковно-славянском языке?

Преподаватель цся:
- Владыка, все преподаю в рамках программы, утвержденной Учебным Комитетом. Но чем обусловлен Ваш вопрос? Что-то случилось?

Архиерей (с плохо скрываемым раздражением):
- Случилось? Жалоба на тебя от студентов случилась. О том, что ты ересь им преподаешь.

Преподаватель цся:
- Ересь? И какую же, простите. Позвольте узнать?

Архиерей:
- Что Сын Божий, Господь наш Иисус Христос, побывав на престоле по Своем Воскресении и Вознесении на Небеса, более на том престоле не пребывает.

Преподаватель цся:
- Простите, Владыка, но Вас кто-то явно ввел в заблуждение, ибо утверждение Ваше не соответствует действительности. Интересно, а кто написал жалобу? Или это, как всегда, анонимка?

Архиерей:
- А вот, изволь сам лицезреть. Авторы честны и скрываться не желают.


Входит Студент. Берет благословение у Архиерея.


Архиерей:
- Поведай-ка нам, студент, хорошо ли вас отец-протоиерей церковно-славянскому языку обучает?

Студент:
- Хорошо, Владыка-Ректор. Много из истории развития языка рассказывает.

Архиерей:
- А скажи-ка, что отец-протоиерей говорил о том, что Иисус Христос более на Небесах не пребывает?

Стодент:
- А, Владыка, Вы то этом? Так, то не отец-протоиерей придумал. Сие логически вытекает из самого строя церковно-славянского языка. Простите, но так нам отец-протоиерей рассказывал.


Архиерей делает жест рукой. Студент удаляется.


Архиерей:
- Так чему же ты, отец, все-таки учишь студентом? Отчего у тебя ересь логически вытекает из строя церковно-славянского языка, данного нам святыми Кириллом и Мефодием, просветителями славянских народов?

Преподаватель цся:
- Благословите, Владыка, я изложу Вам все по порядку.

Архиерей:
- Да уж, изволь. Интересно послушать.

Преподаватель цся:
- Но для начала позвольте пригласить в качестве эксперта профессора из Университета, доктора славянской филологии. Он поправит меня, если я что скажу не так. К тому же, он – человек светский, ученый. Ему нет резона принимать ту или иную сторону. Он всегда на стороне науки.

Архиерей:
- А давай своего профессора. Может вдвоем вы будете более убедительны. К тому же, профессор, светский, точно врать не станет.


Входит профессор. Архиерей встает с кресла, здоровается в профессором за руку, жестом приглашает сесть к столу. Также жестом указывает преподавателю цся на другое место, рядом с профессором.


Преподаватель цся (обращаясь к профессору):
- Коллега, я хотел бы попросить Вас быть моим экспертом по той теме, которую мы с Вами на днях обсуждали. Если Вы не против, я буду излагать Владыке самую суть нашего разговора, так сказать, консеквенцию наших с Вами бесед. А Вы меня, если я отклонюсь от истины, поправите.

Профессор:
- Что ж, согласен, коллега.

Преподаватель цся:
- Итак, Владыка, началось все в 16 веке, в период правки церковных книг, в которой принимел участие, приехавший в Москву по приглашению царя, Максим Грек. В числе прочих своих деяний он, обратив внимание на то, что в старославянском языке, в отличие от греческого и латыни, формы глаголов 2 и 3 лица единственного числа в прошедшем времени, а точнее, в грамматических формах аориста и имперфекта, не отличаются друг от друга, решил эту проблему ликвидировать.

Архиерей:
- Почему не отличаются? К примеру, аз бех, ты был еси, он бяше.

Профессор:
- Простите, Владыка, можно мне и Вас немного подредактировать? Спасибо.
Дело в том, что Вы назвали формы имперфекта глагола «быти», вошедшие в употребление именно с подачи Максима Грека, который ввел парадигму перфекта, состоящую из причастия перфекта, т.н. л-причастия, и глагола-связки «быти» в форме соответствующего лица и числа (в данном случае – был еси – для 2 лица единственного числа).

Преподаватель цся:
- Да, Владыка, до вмешательства Максима в текстах стояло и «ты бяше (беаше)», и «он бяше (беаше)».

Профессор:
- Хотя, справедливости ради стоит заметить, что в текстах подобные конструкции начинают встречаться задолго до появлениия в Москве Максима Грека, за несколько столетий. Но тогда они носили, так сказать, частный характер. Максим же эту замену, можно сказать, канонизоровал.

Архиерей:
- Хорошо, допустим. Но что это нам дает, или что у нас отнимает?

Преподаватель цся:
- Если бы речь шла только об изменениях в средневековом московском изводе старославянского языка, то в принципе, ничего страшного. Но сегодня мы совершаем богослужения на несколько другом языке. Церковно-славянский язык отличается от старославянского, созданного святыми Кириллом и Мефодием, и не только лексиконом, но в первую очередь грамматическим и темпоральным строем.

Профессор:
- Совершенно верно. И в этом случае весьма типичным примером может служить фраза из Евангелия от Иоанна, гл. 21, ст. 18. На старославянском этот стих звучит так: «Егда бе юн, поясаше ся сам и хождаше аможе хотяше». Тут глаголы стоят в аористе 2 л. ед. Кстати, и сегодня можно встретить этот текст в таком виде в некоторых репринтных изданиях. Но в изданиях, сделанных на нормальном церковно-славянском языке, фраза звучит иначе: «Егда былъ еси юн, посался еси сам, и ходил еси аможе хотел еси». Тут уже ясно видно, что для уточнения именно 2 лица в аористе используется парадигма перфекта – «был еси, поясался еси, ходил еси». Для ученых тут явно стоит аорист, просто с парадигмой перфекта.

Архиерей:
- И что же дальше? Что же тут страшного?

Преподаватель цся:
- В этой фразе, как и во всем процессе страшногою в принципе, ничего нет. В немецкой литературе, например, в настоящее время тоже происходит определенная замена претеритных форм на перфектные, что отражается также и на библейских текстах. В переводе Лютера, например, стоит везде претеритум: «Da du juenger warst, guertetest du dich selbst und wandeltest, wohin du wolltest». А в современном Едином переводе стоит несколько иначе: «Als du jung warst, hast du dich selbst geguertet und konntest gehen, wohin du wolltest». Заметим, что оба перевода сделаны с греческого текста, и формы претеритум заменены на перфект лишь там, где действие имело перфективный характер.

(обращаясь к Профессору):
- Так я излагаю, коллега?

Профессор:
- Все верно. Именно так.

Архиерей (с явно нетерпеливым раздражением):
- И что из этого следует? к чему вы ведете?

Преподаватель цся:
- Простите, Владыка, сейчас – самое важное. Беда в том, что в современном церковнославянском совершенно не учитывается факт введения парадигмы перфекта в аорист и имперфект для обозначения 2 лица ед. Все дело представляется так, как-будто этого процесса и не было-то никогда. Например, в Грамматике церковно-славянского языка иеромонаха Алипия Гамановича абсолютно все конструкции, вида «л-причастие + глагол-связка «быти» считаются перфектом, и подтверждаются примерами из церковнославянских текстов поздней редакции (как правило, уже синодальной) совершенно без учета исходных греческих текстов, где эти глаголы стоят в аористе и только в аористе 2 л. ед.

Архиерей:
- То есть, вы оба хотите сказать, что, согласно упомянутой вами Грамматике, слова «и на престоле былъ еси со Отцем и Духом» понимаются в перфекте?

Преподаватель цся и Профессор (хором, в оба голоса):
- Именно так, Владыка!

Архиерей:
- То есть, действие окончено и более не продолжается?

Преподаватель цся и Профессор (хором, в оба голоса):
- Именно так, Владыка!

Преподаватель цся:
- Лишь поправлю чуть – не действие, а состояние. А это еще серьезней.

Профессор:
- Владыка, позвольте дополнить?


Архиерей молча разрешающе кивает.


Профессор:
- Более того, в конце 17 века был даже богословский спор между двумя учеными монахами в переписке, именно на тему этого тропаря. И один из них уже тогда заявлял о неправильном, и даже еретичном употреблении перфектной формы именно по причине неверного отражения состояния Сына Божия и Бога вообще: считается, что состояние Бога отражает только имперфект, описывающий действие, не имеющее ни начала, ни конца – «бяше» (или нестяженная, более древняя форма «беаше»). Либо имперфективный аорист – бе. «В начале бе Слово, и слово бе у Бога, и Бог бе Слово».


Архиерей молча берется руками за голову, поднимается из-за стола и уходит в темноту. Профессор и Преподаватель цся тоже уходят. Свет гаснет.


КОНЕЦ ВТОРОГО ДЕЙСТВИЯ.



ФИНАЛ

Москва. Патриаршая резиденция. Наше время.
Патриарх и члены Священного Синода. Неофициальное экстренное совещание.
Входит глашатай, одетый по обычаю 16 века для служилых людей.


Глашатай:
- Обращение Президиума Всеправославного Совещания к Патриарху Московскому и Священному Синоду Русской Церкви. Благослови, Святейший Владыка, зачитать!

Патриарх:
- Что за ерунда? Откуда? И по какому поводу? Впрочем, читай уже!

Глашатай:
- ...Рассмотрев содержание и формы богослужебных текстов Русской Церкви, в особенности тех, которые напрямую связаны с Православным догматическим учением, на предмет смыслового соответствия их перевода с исходными греческими текстами, Всеправославное Совещание пришло к решению о несоответствии учения Русской Церкви догматическому учению Вселенской Православной Церкви, в особенности, в той части текстов, в которых, согласно фактическому смыслу, по сути отрицается член Символа веры «(Верую в Сына Божия), сидяща одесную Отца, ... Егоже царствию не будет конца».
Исходя из того, что сие вытекает фактически из замены одних грамматических форм глаголов, описывающих темпоральное и экзистенциальное состояние Сына Божия, на формы, передающие противоречащее православному догматическому учению Его состояние, но все же надеясь на то, что сия замена была допущена при многочисленных правках богослужебных текстов, имевших место на непростом историческом пути Русской Церкви, и допущена оная была неумышленно либо по причине недостаточной компетентности редакторов, либо допуская также определенные политические влияния, отразившиеся как на качестве редакций, так и самого богослужебного языка, мы, отмечая пагубность для Церкви следованию любой государственной идеологии, что может повлечь в развитии простое отречение от Христа и, соответственно, гибель духовную многих тысяч, а может и миллионов верных, призывваем Патриарха и весь Священный Синод Русской Церкви в самое ближайшее время провести необходимые мероприятия по исправлению текстов в сторону соответствия их грамматических форм и через то – содержания, а также передаваемых ими темпоральных состояний Сына Божия - догматическому учению Вселенской Православной Церкви.
Если же таковые исправления не будут произведены в самое ближайшее время, то Русская Церковь, оставаясь формально христианской, будет признана неправославной и исключена из числа Поместных Православных Церквей, о чем мы с величашим прискорбием вынуждены будем информировать весь православный клир и соборную многомилионную православную паству во всем мире...


НЕМАЯ СЦЕНА.


Глашатай удаляется. В дальнем углу сцены патриарший хор поет тропарь «Во гробе плотски, во аде же с душею яко Бог, в раи же с разбойником, и на престоле БЫЛ ЕСИ, Христе Боже, со Отцем и Духом, вся исполняяй неописанный»,
делая при этом особый акцент и повышая тон на словах «БЫЛ ЕСИ».


ЗАНАВЕС.