Суры золотые пески

Детство, далёкое детство,
Нам его не забыть никогда.
Память - одно только
                средство
Прожить заново эти года.
Вижу кручи, заводи, плёс,
Золотой обнимаю песок…
Ветер жизни годы унёс,
Закружил, как вода
                лепесток.
Он стоял на берегу у самой воды. Песок под его ногами был влажный и твердый. Его ноги слегка подрагивали и немного подкашивались. Да и по всему телу временами пробегала какая-то не понятная нервная дрожь, с которой он, как не старался, не мог справиться. Сердце колотилось в груди. В голове крутились, перебивая друг друга мысли и воспоминания:
- Боже мой, пятьдесят лет. Это же полвека.
Он не помнил, сколько прошло времени с того момента, когда остановил автобус, который переехал по современному, незнакомому ему мосту речку. Перед мостом на указателе он прочитал до боли родное, но оставшееся где-то там далеко в памяти, название Сура. Водитель вначале не хотел и слышать о том, чтобы остановить машину сразу за мостом. Но услышав повторно, как попросили, и увидев выражение лица того, кто просил, и его состояние, невольно подчинился.
- Нет, надо, пожалуй, присесть, – подумал он, отходя от воды. – Не дай бог ещё голова закружиться.
А тогда, когда автобус остановился, и он вышел из него, и, перешагнув через отбойник, огляделся вокруг. Его мозг усиленно работал, стараясь вспомнить и найти что-то знакомое. И вот вдали он увидел возвышавшиеся складки местности, поросшие лесом.
- Так это же бугры! – воскликнул он. – А рядом Никольская гора, и на ней  даже часовня появилась! Господи, боже мой!
Его взгляд заскользил по реке и остановился на месте под мостом, где её быстрое течение с лёгким ворчанием омывало опоры моста.
- А где-то здесь я когда-то зимой по льду ходил ловить ершей. Однажды целую кирзовую сумку наловил. Откуда его  тогда столько припёрло.  А там выше село Чернёново. Как отец говорил, рогожники там проживали. А  слева-то новое здание, похоже, новое заготзерно построили. Старое-то там, за Никольской горой, было.
Он помнит, как спустился с насыпи дороги и подошёл к обрыву крутого берега реки. Он немного постоял на круче, смотря, как вода делает небольшие буруны и быстро уносит их вниз по течению.
И в голове зазвучала заученная фраза:
- Сколько же её, родимой, здесь с тех пор утекло?!
И тогда он стал пробираться по берегу вниз по течению. И он, конечно, не узнавал тех мест, где шёл. Он увидел какие-то болотца, которых раньше не было,  и посадки деревьев вдоль реки. Не увидел он теперь и Пенькозавода, и прежнего изумрудного Барского луга.
Вначале он уперся, как он понял, в безобразный рукотворный холм. А затем путь ему преградила непонятно откуда-то взявшаяся речушка, впадающая в Суру. Он долго блуждал по когда-то покрытому зеленью Барскому лугу, чтобы перейти её. И когда, наконец, нашёл красивый мосток, то понял, что это речку Промзу пустили по новому руслу. Он тогда невольно пробормотал:
- Кто же это до такого додумался?
И вновь стал пробираться к Суре. А пока шёл, вспомнил, как купался здесь весной в не глубоких, прозрачных бакалдинах, прогретых солнечными лучами. Выйдя на Малую кручу, вначале услышал, а потом и увидел летящих над водой стрижей, которые ловко залетали и вылетали из гнёзд, сделанных в крутом берегу. Где-то здесь с друзьями он купался в реке и ловил бреднем знаменитую Сурную стерлядь.
Только где же теперь эти друзья?  Он долго стоял и искал глазами построенную и сразу же заброшенную на берегу когда-то водокачку. Невольно он потёр лоб, вспомнив, сколько щелбанов он получил, играя здесь в карты. Были случаи, когда играли и на деньги. После этого кто-то бежал за фруктовым вином и папиросами. И вдруг, похлопав себя по карманам, он произнёс вслух:
- Сейчас тоже не мешало бы закурить, да только нечего.
Иногда он бросал взгляд в сторону посёлка. Он многое не узнавал и не помнил. И с ужасом подумал:
- Зачем я сюда приехал? Кто меня здесь ждёт? У меня же нет тут никого.
Он вспомнил, как силой воли заставил идти себя дальше. Взойдя на дамбу, что шла от посёлка к Суре, как в старом кино увидел себя идущим смотреть ледоход на реке. Но там же был мост через речку Промзу, вспомнил он, а теперь его нет. 
- Видно, не я один разрушаю за собой мосты, – сказал он вслух.
Он хорошо так же помнил, где был старый мост через Суру. Рядом с ним когда-то здесь расположились геологи. Машины у них там разные были, буровые, вездеход на гусеничном ходу, как танк. И всё колючей проволокой огорожено было. Он частенько прибегал сюда посмотреть. И однажды спросил высокого мужчину, который тут, как он понял, всем командовал:
- А чево вы тут ищите?
- Золото! – то ли в шутку, то ли всерьёз ответил тот.
Потом он частенько слышал в разговорах сельчан, что геологи нашли где-то у них нефть  и ещё что-то. И вот это что-то он понимал как золото. И он решил после школы пойти учиться на геолога и тоже искать золото.
Но поступить в институт ему не удалось, не хватило баллов. Он попытался поступить в металлургический. На факультет по выплавке цветных и драгоценных металлов, и вновь неудача. И тут на глаза попалось объявление-набор на прииск. И, не сказав никому ни слова, он, как говорят, решился и махнул. Несмотря на то, что обладал не слишком сильным здоровьем, он быстро привык к суровому климату и втянулся в тяжёлую работу. Но вскоре работа его разочаровала. Он стал искать и знакомиться с теми людьми, кто в одиночку ходил на поиски и добычу золота. И стал учиться у них. И вскоре не без гордости смог называть себя старателем. Он приходил и сдавал найденное им золото. Его золото. Получал деньги, потом кутил и прожигал их. Порой он покупал полностью билеты на киносеанс и сидел в зале один и смотрел кино. А оставшись без денег, вновь надевал кожаную робу и уходил на поиски и добычу золота. Как-то он постарался завести семью, но из этого ничего не вышло. Однажды на него напали грабители. Отобрали найденное золото. Сильно побили и оставили умирать  в тайге. Но судьба сжалилась над ним. Он выжил. Его случайно подобрал охотник. После этого он решил не испытывать больше судьбу. А в это время в стране произошли большие перемены. Жизнь стала во многом не понятной для него. И он, скопив немного денег, махнул искать счастье за границей. Домой он не писал. Родные, близкие и друзья не знали и не ведали, где он. А он ничего не знал о них. Порой в нём загоралась искорка чувств любви к родному дому, но он тушил её, как порой тушил не докуренную сигарету.   
Заграница тоже не принесла ему счастья. Нет, вначале он загорелся, увидев во многом другую жизнь. Но потом понял: всё это не для него. Всё-таки там, где-то в самых далёких, не совсем светлых закоулках его души, он был русский, и это нельзя было вытравить и уничтожить ни чем. Он не мог там вот так запросто выпить водки и ночь напролёт, обнявшись, поговорить с кем-то по душам. Он был там так же одинок, как там, в тайге, когда ходил к своим заветным местам добычи золота, заметая следы. И, пометавшись по чужим краям, он вновь вернулся. Поселился в том же посёлке где и стал ходить на охоту. Лёжа в охотничьем зимовье, к нему часто стали приходить сны, в которых он видел родной дом, мать и отца.  Живы ли они? Навряд ли. Столько лет прошло. И так эти сны его одолели, что он не выдержал и решил посетить родные места.   
И вот теперь он сидел на песке, на котором он так любил греться и загорать в невозвратимо далёком детстве. Но сейчас ничто уже не могло согреть его остывшую душу.
- Да-а-а, – произнёс он вслух. – Надо было приезжать сюда в своё время и почаще. А то вырвемся и забудем обо всём. Ищем бог тебе знает, где и что.
Солнце нехотя двигалось к закату. Оно готовилось схорониться за горой, где был сельский погост. Он взглянул в ту сторону. Хотя до этого старался туда не смотреть. Вдруг его грудь так сильно сдавило, что он невольно потянулся к небольшой сумке и вынул оттуда бутылку водки, которую собирался открыть там, на погосте. Но где там? Он даже не знал места, где покоятся его старики. Спросить кого-то он боялся. Он даже боялся зайти в посёлок. Ему вдруг стало так страшно и стыдно, как никогда. Он открыл бутылку и сделал несколько глотков, и стал прислушиваться к своему организму.  Вскоре он сделал вывод, что тиски, сдавившие его грудь, разжались. Пригубив ещё, он посмотрел на бутылку и сказал вслух:
- Вот оно, русское лекарство от всех болезней, будь оно неладно! 
И вдруг он почувствовал, что природа сразу как-то изменилась. Песок, на котором он сидел, изменил свой цвет, и ему показалось, что он стал золотым. Он посмотрел вокруг. Лес на буграх, часовня на Никольской горе, лес за Сурой - они, казалось, тоже покрылись золотом. Он даже тряхнул головой, думая о том, не сон ли это. И убедившись, что нет, взял в руки песок, который струйками стал просачиваться сквозь огрубевшие, как и его душа, пальцы. Через падающие струйки, казавшиеся ему золотыми, немного поодаль он увидел удаляющиеся три фигуры, тоже, как ему казалось, покрытые золотом. Они шли по берегу вдоль реки.  Это была женщина, а с ней мальчик и девочка.
- Вот где оно было, моё настоящее золото! – вырвались у  него слова из груди.