Дворяночка

Эту дворничиху я заприметила в начале лета: уж больно она была не похожа на других уборщиков улиц, методично размахивающих метлой и машинально убирающих окурки и бумажки на главной улице города. Иногда, проходя мимо, слышала я их вздохи и поругивания прохожих.
      А эта была особенной. Она никогда не носила униформу. Старый выцветший платок, из-под которого виднелись каштановые волосы, застиранный фартук, скроенный по-домашнему, были непременными атрибутами её наряда. На вид это была женщина лет пятидесяти со страдальческим выражением лица и отрешённым взглядом тусклых голубых глаз. Но вместе с тем  во всём её облике просматривались изящество и  легкость.Ходила прямо, с высоко поднятой головой.  Я заметила, что брови и губы у неё были всегда подкрашены. «Дворяночка,- так про себя окрестила я женщину. - Странная особа».
       Идя рано на работу, я не раз наблюдала, как по-хозяйски она приступала к уборке улицы. Осматривая территорию и не выпуская из рук метлу, она раздумывала, откуда начать подметать и при этом внимательно разглядывала каждое деревце, как бы мысленно здороваясь с ним. Взгляд её при этом теплел, а на лице появлялось подобие улыбки. Потом она надевала рукавицы и,  что- то бормоча себе под нос и не обращая внимания ни на кого, нажимая на метлу, наводила в городе порядок. Участок её всегда был тщательно выметен: ни веточек, ни пустых бутылок. Захочешь - да не придерёшься ни к чему.
   Лето подходило к концу. Листья на аллеях стали изменять окраску, осыпаться, устилая асфальт разноцветьем. Для людского глаза – красота, да и только. А для дворников? С тачками, коробками и мешками они плелись на свои участки, желая только одного: скорее бы закончился листопад. И никакой радости не было на их лицах…
     В то раннее ветреное утро я шла привычной дорогой, любуясь высокими зелёными елями, величаво выступающими на фоне золотистых берёз и   клёнов. На улице было прохладно и пусто, лишь ветер подхватывал листву и с лёгкостью разносил её по всей аллее. В этой осенней круговерти я не сразу заметила Дворяночку, не выходившую почему- то неделю на работу.
    Думая, что город ещё спит и никто её не видит, она, слушая музыку ветра, кружилась вместе с ним, неуклюже подпрыгивая и подгоняя метёлкой то опускающиеся, то поднимающиеся к небу лёгкие листья. Душа её пела, и мне казалось, что и я слышу какую-то неясную весёлую осеннюю песню. «С ума она что ли сошла?- подумалось мне. Всё было так неожиданно, что я невольно остановилась, спрятавшись за ветку ели, и с восхищением смотрела на Дворяночку. Что вспоминала она в этот момент?
       Подошедший ко мне незнакомый человек в фартуке, видя, как я наблюдаю за танцующей, остановился рядом, закуривая сигарету, представился бригадиром дворников. Чиркая спичкой,  сказал: «Балерина! Бывшая, правда. Занесло её в нашу профессию. Ноги больные, а любовь к танцу осталась. Ишь, какая гордая посадка головы! Хоть и выглядит, как старуха, а на деле ей всего-то сорок один год. Выучка - это тебе не ворон считать на заборе. По дочке своей знаю. Она у меня в хореографическом училище учится. Приедет на каникулы, только и слышим с матерью: «Спину прямо держите! Смотреть не под ноги, а вперед!». Вот вам и грациозная осанка, и пластика, и какая-то особенно гордая походка.
     А эта (бригадир кивнул в сторону Дворяночки) была когда-то  молодой, талантливой балериной, подававшей большие надежды в балетной труппе. Дочка моя её признала, когда гостила у нас летом. Время, сами знаете, какое было, девяностые годы.  Искусство в стране шло по нисходящей кривой и умирало. Умирало как творчески, так и физически от недоедания. Разве можно было прожить на одну театральную ставку, при этом заплатив все налоги? Да и зарплату выдавали через пень колоду. Денег не хватало не только, чтобы хоть как-то прилично выглядеть, но и просто досыта поесть. Многие покидали театр. Кто-то уехал искать счастье в столицу, пристроившись в какой-нибудь коммерческий танцевальный ансамбль, зарабатывал свой хлеб гастролями по стране и ближнему зарубежью. Кто-то ушел в бизнес. А кто-то остался в театре, потому что не видел свою жизнь в отрыве от сцены, от зрителей, света софитов и финальных аплодисментов. Вот  так - то. И эта из их числа.  Такие, как она, за минуты счастья на сцене  готовы были платить  часами, днями, неделями, месяцами, годами работы. Да, секрет красоты танцовщицы не только в осанке и грации, а еще и в изматывающем труде до седьмого пота и радости от него, чтобы, когда танцуешь, в животе мотыльки порхали».
     Я оглянулась на бригадира. Он говорил как будто бы сам с собою. На лице - умильная улыбка. Наверное, как и я, любовался Дворяночкой. «Только  настоящий артист  своим потом и горением может вдохнуть жизнь в его величество Танец. Вы, наверное, думаете, а почему она улицы метёт. Зависть. Обыкновенная  чёрная человеческая зависть погубила её талант. И битые стёкла подсыпали ей в обувь, и костюмы резали перед спектаклем, и верёвки, на которых она должна была подняться в роли, подменяли на гнилые. Это и сыграло роковую роль. Чтобы не портить репутацию театра, посчитали, что    случалась ошибка в управлении машиной, технический сбой, что и завершилось  трагедией. Упала с высоты, сломала обе ноги при падении. Не смогла больше в театре работать…
           А я так люблю балет! Вот раз мы с женой в областной театр на
«Лебединое озеро» ездили. Красота, да и только. Особенно Пётр Ильич Чайковский понравился мне во втором акте после буфета»,- бригадир ещё что - то говорил, но я его уже не слушала, а  думала о том, что столько времени  люди на земле  и с ними рядом живут любовь и  зависть. Именно зависть  толкает человека на отвратительные поступки. Она разъедает душу завистника, мешая  жить и ему самому, и окружающим его людям…
        Ветер вдруг утих. Листья улеглись на асфальт. Дворяночка, сразу не заметившая этого, ещё подпрыгивала на месте, плавно дирижируя поднятыми вверх руками уже не существующему хороводу листьев, крепко держа в одной руке свою метлу.
      В этот момент я увидела её счастливые глаза и ясную  улыбку. Казалось, она вспомнила тот единственный незабываемый танец, который подарил ей  победу над силой притяжения. Наконец она остановилась, недоуменно оглядываясь вокруг, сгорбилась и принялась за работу.
    Я тихо аплодировала ей. «Вот так Дворяночка! Какие ещё сюрпризы преподнесёт?» - думалось мне.
     Но больше я её не видела.