Пан или пропаН. глава 2

Глава 2. Фирма

      Фирма, где предстояло трудиться, являла собой совместное польско-российское предприятие и называлась «ПЕТРОГАЗ». С польской стороны участвовала одна из фирм холдинга, принадлежавшего довольно влиятельному и богатому по тем временам польскому предпринимателю. С российской стороны участвовало несколько газоперерабатывающих заводов, что должно было гарантировать бесперебойные поставки сжиженного газа пропан-бутан, для импорта и реализации которого на внутреннем рынке Польши и был создан «ПЕТРОГАЗ». Идея была не нова и кристально прозрачна: российские производители не только получали гарантированный рынок сбыта и дополнительную прибыль за счет реализации продукта уже по внутренним польским ценам, но и полный контроль над ценами реализации и распределением прибыли. Из чего и следовало присутствие двух постоянных представителей российской стороны в варшавском офисе. Один из них – технолог, умудренный многолетним опытом работы на ГПЗ – был принят на должность второго вице-президента СП. Андрею же досталось «становиско»* со звучным для русского уха «директор хандловы»**. Хотя польская должность «директор» соответствует российскому «начальник отдела», для Андрея и это было неплохим достижением, поскольку опыта работы с нефтепродуктами вообще и сжиженным газом в частности у него пока не было. Зато был неплохой опыт менеджерской и организаторской деятельности, а также не очень долгая, но насыщенная история ведения собственной фирмочки с популярным в те годы названием «Многопрофильное малое предприятие ...». Впрочем, была еще одна (главная!) причина, почему поляки пригласили в Варшаву именно Андрея. Его отец. Да-да, все довольно просто: отец Андрея занимал в структурах нефтегазопереработки СССР, а впоследствии России высокие должности, и польские партнеры со своей неубиваемой логикой рассчитывали, что присутствие сына в совместной фирме явится хорошим стимулом для отца прикладывать максимум усилий для помощи этой фирме. Прекрасно это понимая, Андрей в душе несколько посмеивался над этим бесхитростным приемом польской стороны. Поляки не учли только одного: отец, получивший правильное советское воспитание и закаленный общечеловеческими моральными принципами, умел разделять бизнес и личные интересы, связанные с семьей.

      Российские партнеры искренне верили, что если договоренности достигнуты, договаривающиеся стороны ударили по рукам, выпили водки, обнялись, попели русские песни, подружились семьями, то это – гарантия честного партнерства. Сейчас, по прошествии почти четверти века, такие ожидания казались просто наивными. Но в те времена русские директора – профессионалы, «зубры своего дела» – только учились коммерции, набивали первые шишки и приобретали бесценный опыт, теряя, к сожалению огромные деньги. Не скоро русские поняли, что в Европе бизнес и искренность не всегда идут рука об руку. Андрея и в России «кидали» и обманывали не раз (мошенников хватает везде), но в целом подход к бизнесу так называемых «добропорядочных» бизнесменов в России и в Польше сильно отличается. В этом новоиспеченному «директору хандловому» предстояло убедиться неоднократно.
* «становиско» - stanowisko (польск.) - должность
** «директор хандловы» - dyrektor handlowy (польск.) – торговый (коммерческий) директор

      Первый сигнал о том, что разница русского и европейского менталитетов имеет место быть Андрей получил в дни католической Пасхи. Солнечные апрельские дни наполнились ощущением спокойствия и умиротворения. Жизнь Варшавы замедлила темп. Целых три дня полного «ничегонеделанья».
      Андрей сидел в пустой квартире, гулял по улицам, штудировал самоучитель польского языка, но никак не мог выбросить из головы одну мысль. Как ни странно, ни один из троих членов правления фирмы, которые казались при встречах с его отцом такими близкими приятелями, бывали у них в гостях в московской квартире, ездили с ними вместе в отпуск семьями, не позвонил Андрею в эти праздничные дни, чтобы если и не пригласить в гости, то хотя бы поинтересоваться – как у него дела. Андрей знал наверняка: окажись в Москве в одиночестве в подобной ситуации кто-то из детей вышеупомянутых компаньонов, отношение была бы иное, и чужестранец не страдал бы от одиночества. Стараясь убедить себя, что это не безразличие, а всего лишь «пошанование приватности»*, Андрей принял твердое решение постараться изучить «устав чужого монастыря» и принимать польские обычаи такими, какие они есть.

      Пока в фирме все было просто замечательно: отдельный кабинет, телефон, секретарша чай приносит. Люди все приветливые, улыбаются, по-русски многие говорят. Последнее, кстати, несколько затормозило изучение польского языка по привезенному самоучителю – как-то стимул пропал. Все тебя и так понимают.

   Новинкой для Андрея оказался европейский график рабочего дня: перерыв на обед    
  (наш традиционный русский час) здесь отсутствовал как понятие. Просто в течение
   восьми рабочих часов (с 8 до 16) каждый сотрудник мог удалиться в специально
   обустроенную в офисе кухню-столовую и наскоро попить чайку или кофе с
   принесенными из дома сэндвичами или другой снедью. Плюсом же было то, что в
   результате рабочий день не растягивался, и сотрудники освобождались из офиса
   достаточно рано.

      Побежали дни, закипела работа. Энтузиазма у Андрея было хоть отбавляй. Хотелось не подвести отца, оправдать доверие и надежды нового работодателя. Доказать, что четырехкомнатная квартира и служебная «Ауди-80» не зря включены в условия контракта. Кстати, с предоставлением машины вышла некоторая заминка, которая несколько омрачила настроение и одновременно показала, что организация «хромает» и в европейских фирмах. Дело в том, что обещанной «Ауди» как-то сразу не нашлось, оказалось, что ее еще не перегнали из немецкого филиала одной из фирм холдинга. Терпеливо подождав день, два, неделю, Андрей деликатно начал напоминать начальству, что, пора бы уже... После пары таких напоминаний, «директор», отвечающий за транспорт стыдливо предложил, чтобы взамен опаздывающей «Ауди» Андрей получил бы в пользование малый «Фиат» (модель, которая у поляков уже лет пятнадцать как носила ласковое прозвище «малюх», что означает “малыш”). Причем предложено это было с забавным для Андрея аргументом, что, мол, пока можно освоиться, поездив по Варшаве малым автомобилем, а потом и на большой «уверенно» пересесть. Андрей не стал объяснять полякам, что по Москве он несколько лет передвигался на «Жигулях», так что спокойные улицы Варшавы ему тем более не страшны. Просто отказался и все. Через несколько дней и «Ауди» прибыла. Неловкость забылась.

      Быт также постепенно наладился. Андрей перевез в Варшаву семью. Появились знакомые в торговом представительстве России. Катализатором появления новых контактов явился тот простой факт, что отец Андрея и тогдашний торгпред были хорошими знакомыми, можно сказать приятелями. Чиновники торгпредства об этом разузнали и старались, по своему чиновничьему миропониманию, вести себя соответствующим образом – а именно оказывали всяческие знаки расположения сыну приятеля своего шефа. Вплоть до того, что Андрею разрешалось то, чего простым смертным бизнесменам в Варшаве не позволялось: например, парковать свой автомобиль на самой территории торгпредства при посещении оного.
* «пошанование приватности» - poszanowanie prywatno;ci (польск.) – уважение к частной жизни