Бог - Я

 Шумная, сквернопахнущая, прокуренная забегаловка на окраине небольшого городка, рядом с железнодорожным вокзалом - наиболее подходящее место для зарождения Бога.

 Опустив потухшие глаза в пустой гранёный стакан, тридцатитрехлетний Василий гонял по пьяной голове одну и туже унылую мысль о просранной никчемной жизни, словно мастер Дзен напрочь отстранившись от беснующейся оргии постоянных клиентов кафе "Ромашка". Повинуясь животному инстинкту обмякшего тела, правая рука привычно налила до краёв стакан паленой водки. Жизнебезрадостный Василий равнодушно опорожнил грааль бессмертья печени.

 - У Вас что-то случилось? - Озабоченно спросил присевший напротив с чашкой кофе милиционер, тогда их ещё так называли.

 - Ничего такого, с чем бы мне следовало обратиться в органы. - Недовольно ответил Василий.

 - А пьёте так, словно кого-то похоронили. - С сарказмом произнёс немолодой служитель порядка.

 - Похоронил, давно, смысл жизни.

 Милиционер печально взглянул в пустые глаза Василия и вынув из кармана форменной рубахи блокнот и ручку, стал что-то писать.

 - Вам молодой человек, ещё рановато лапки складывать. Вся жизнь впереди. И можно прожить её не зря и с удовольствием. - Уверенно произнёс он, и протягивая Васидию клочок бумаги, добавил:

 - Она конечно странная, но людям помогает. Сам обращался, рекомендую, пока не поздно.

 Странный мент ушёл, оставив растерянного Василия наедине с блакнотным листом, на котором аккуратным почерком было выведено: "Лена"... и адрес.

 Первое что произнесла открывшая ему дверь взьерошенная девушка, немногим старше его:

 - Твою ж мать!

 Её широкораспахнутые от удивления карие глаза, суматошно рассматривали пространство вокруг нежданного гостя.

 - Сколько ж вас нацепилось на бедолагу. А ну брысь! Брысь, я сказала! В дом не пущу. Здесь подождите.

 Заметив испуганное недоумение Василия, она вдруг добродушно улыбнулась и успокаивающе произнесла:

 - Проходи, не бойся, я не кусаюсь.

 Сидя в кресле, Василий равнодушно осматривал скромный интерьер не убранной квартиры, пока хозяйка гостеприимно варила на кухне кофе.

 - С чем пришёл, не спрашиваю. И так вижу. Кто направил-то? - Спросила она, протянув ему чашку ароматного кофе.

 - Мент какой-то, чего-то рассочувствовался.

 - А, Дмитрий Петрович... Хороший человек, хоть и мент. Когда он впервые ко мне пришёл, такой же был, как и ты, потерянный. И тоже с целой армией чертей заявился. Да не смотри ты на меня, как на сумасшедшую. Видящая я, к сожалению. Не понимаю дебилов, которые пытаются " третий глаз" открыть. На меня эта хрень после комы свалилась. Меня никто не спрашивал. - Обьясняла она, закурив сигарету.

 - Как ты кстати, без чертей-то себя чувствуешь?

 На мгновение прислушавшись ко внутреннему состоянию, Василий удивлённо ответил:

 - Как-то пусто внутри. Как в прострации. Зацепиться не за что.

 - Ха... Шептуны-подсказчики за дверью остались. Ждут там в нетерпении, кормильца своего. - Ухмыльнулась Лена и серьёзно заявила:

 - Если ты ждёшь, что я сейчас зажгу свечи и стану читать заклинания, то зря. Никто тебе не поможет, кроме тебя самого. Я лишь могу направить, подсказать. У тебя есть выбор. Либо ты выйдешь отсюда пустой и покорно подставишь плечи тварям, которых ты нацеплял бесхребетной слабостбю, заливаемой алкоголем, либо заполнишь пустоту огнём силы и уверенности. Уверенности в том, что ты Человек, так сказать "по образу и подобию", и с такими же безграничными возможностями. Тебе решать.

 Заметавшийся от неожиданного заявления разум Васидия суматошно искал оправдания.

 Словно заметив это, Лена его остановила:

 - Оправдываться бесполезно. Не забывай - я Вижу. Ты кстати, тоже будешь видеть, к счастью для, тебя не так как я. Будешь видеть человеческую сущность, где говорят правду, где врут или чего-то не договаривают. Видеть обстоятельства и причины, на них влияющие. Сможешь дать совет, направить, помочь. Если захочешь, конечно.

 Что-то стало греть Василия изнутри. Возрастающая надежда зорождала в нём уверенность в себе и в своём выборе.

 Довольная происходящими в нём изменениями, Лена улыбнулась и продолжила:

 - Так-то лучше. Я не буду загружать твоё ещё не подготовленное сознание всеми вариантами, но по большому счёту, у человека есть два пути - творить дерьмо, цепляя и кормя тварей, которые будут путать егл ещё больше, или творить добро, не давая тварям зацепиться и развиваться, открывая глаза, чтобы видеть и понимать больше.

 - Да какое добро я могу творить?! - Возмутился Василий, вдруг вспомнив о своей никчемности.

 Лена раздраженно ухмыльнулась и терпеливо продолжила:

 - Любое. Я уже говорила. Ну почти любое. Покажи-ка мне ладони.

 Василий протянул к ней руки открыв ладошки.

 - Ух ты! Вот тебе для начала и ответ. Ты можешь лечить. А ну-ка давай попробуем на мне. У меня проблемы с позвонлчником.

 Она повернулась к нему спиной и скинув халат, без стеснения её оголила.

 - Держи левую ладонь открытой по направлению к спине и пальцами вверх, как антенну, а правой не касаясь проводи вдоль позвоночника сверху вниз, словно снимая невидимый негатив и сбрасывая его на пол. Не думай ни о чём, как ты делаешь и что. Желательно иметь намерение помочь.

 Василий неуверенно приступил к незнакомым и как ему казалось, бессмысленным манипуляциям, при этом заставив себя хотеть помочь.

 Спустя пару минут, покрывшаяся мурашками спина Лены выпрямилась, и она удовлетворённо произнесла:

 - Ах... Чёрт возьми, как приятно. Ты не представляешь, как она меня мучила. Спасибо, хватит.

 Накинув халат, она приказным тоном сказала:

 - Иди на кухню, открой кран и подставь ладони под струю. Делай так всегда. Надо смывать чужой негатив.

 Когда он вернулся, Лена что-то писала на клочке бумаги.

 - Вот тебе доброе дело, для начала. Это адрес. Маму зовут Ольга, а мальчика Петя. Ему тринадцать, и у него ДЦП. Работа не простая, трудная, но с такой и следует начть.

 Выпроводив его за дверь, Лена вдруг заржала:

 - Чё, не сьедобно?! Смотри-ка как шарахнулись от тебя твои бывшие.

 Петя был лежачим, и соответственно от него нехорошо пахло. Первые дни Василий боролся с брезгливостью, пока не осознал, что это тоже урок, через который необходимо пройти. Спустя несколько недель работы, Петя перестал быть абсолютно лежачим, начав самостоятельно ползать, сидеть и держа в руке карандаш, пытаться рисовать. Общаясь с его мамой, Василий заметил, что действительно стал видеть человеческую сущность и истинные причины обстоятельств. И в их случае было совершенно ясно, что виновата мать, и этот тяжёлый урок был дан ей неспроста. Василий всё чаще стал задумываться - а кто собственно раздаёт такие уроки? Бог? Значит он сейчас переходит дорогу самому Богу. И тут его осенило. Бога нет. Он и есть Бог. Люди сами себя наказывают своими поступками. И в состоянии сами их исправить. Люди и есть Боги!

 И вот, вечером того великого дня озарения, возбуждённый Василий, заливая в себя паленую водку, с воодушевлением объяснял незнакомым сабутыльникам устройство мироздания, сидя за столиком "Ромашки".

 - Я есть Бог! И ты тоже. И ты, если захочешь.