Под созвездием Красного креста. Гл 24, 25, 26, 27

24.

В июле наступило пекло. За каких-то несколько дней поднялась температура воздух до +25-27. А для наших краёв это уже перебор! От жары народ пытался спасаться не реках – купались, загорали, стараясь как можно больше ухватить этих чудесных дней, таких редких для нашей местности.
Забродин с Огородниковым полностью закончили строительство веранды. Правда, окна я застеклил сам, и замок самостоятельно поставил. Я с ними расплатился деньгами. Предложил отметить событие, но Забродин наотрез отказался. Я не настаивал – взялся мужик за ум, чего его с панталыку сбивать!
- Ищу работу – нигде не берут! – Пожаловался мне на прощание Николай. Ну да ничего. Я сейчас ягоды в лесу собирать буду и продавать. Всё копейку в дом принесу – жена попрекать не будет. А там, гладишь, и найдется где-нибудь местечко.

А мы с Гусевым занялись делёжкой стройматериалов. До этого они, уложенные в штабель и прикрытые рубероидом, высыхали на моём участке. Кое-что я даже успел затащить на чердак. Поделили всё поровну, а потом, выбрав свободный вечер, Гусев пригнал длинный грузовик-длинномер для перевозки досок. В помощь мы позвали всё того же безотказного Николая Забродина.
Загрузив половину машины брусом, сделали перерыв.
- Как дела с будущей работой? – поинтересовался я у коллеги.
- Через две недели увольняюсь, - сообщил тот. – Устроился на городскую скорую. Мой стаж участкового терапевта приравнивается к стажу скорой помощи, и оклад побольше, но самое главное – там ежемесячную премию дают, не менее чем в пол-оклада. Да и график работы очень удобный: сутки работаешь и трое отдыхаешь. Автобусы в город регулярно ходят, можно там не жить, а только ездить на работу. А со временем свою машину куплю.
- Три дня отдыха – роскошно, - сказал я.
- Займусь чем-нибудь в свободное время. Дачу дострою. Да и задумки кое-какие появились насчет кооператива.
Такие планы Гусева не были для меня неожиданными. В нашем районе, как и по всему нашему государству уже возникли разнообразные кооперативы. И дело это обещало стать прибыльным. Среди моих пациентов уже были основатели кооперативов – одна пациентка открыла первый в районе строительный кооператив, другой пациент – мужчина лет на пять постарше меня – вдвоём с товарищем открыл кооператив по ремонту автомобилей.
Закончив погрузку машины Гусев уехал вместе с водителем на дачу. А мы с Николаем начали обсуждать дальнейшие строительные дела.
У меня оставалось еще полторы тысячи штук хорошего красного кирпича. И я решил сделать печь. На русскую печь я замахиваться на стал, обычная печь-столбянка с плитой, с двойным дымоходом – один ход непосредственно для печки, а второй – в качестве вентиляции. Печника я уже подыскал, но это был весьма пожилой мужчина, и для подсобных работ необходим здоровяк, а лучше Николая Забродина и не найти.
- Какой разговор – сделаем! – согласился Забродин на моё предложение. Я сейчас не у дел, только ягоды собираю в лесу. Помогу, когда скажете.
Возвращаясь домой, я завернул в продовольственный магазин за хлебом. На соседнем доме усиленно трудилась бригада маляров: двое стояли в подвесной люльке, двое хлопотали внизу около каких-то бочек. Это была бригада шабашников из Белоруссии, которая с самого начала лета покрывала фасадной краской наиболее старые пятиэтажки. Работали мужики старательно, и уже закончили покраску трёх домов.

25.

В начале августа я ушёл в отпуск. И опять я не собирался ехать на южные курорты, а оставался дома. Тем более, что погода всё ещё стояла теплая, можно было загорать и купаться. На даче вызревали все ягоды, в теплицах и парниках уже вовсю собирали помидоры и огурцы, и можно было подкапывать первую раннюю картошку, две сотки которой я специально посадил на новом участке в первых числах мая.
В моём строящемся доме уже стояла новенькая печка. А я спешно закупал материалы для отопительной системы. Её я планировал делать на следующее лето, но всё необходимое решил купить заранее. Я не хотел ждать. Я предполагал, что в недалёком будущем, когда индивидуальное строительство станет популярным и масштабным, цены и на материалы, и на оплату строительных работ пойдут вверх. Так что каждая моя нынешняя покупка потом обернётся несомненной выгодой.
Мой коллега Николай Гусев уже устроился на городскую станцию скорой помощи. На работу он добирается на рейсовом автобусе, а на следующее утро также на автобусе возвращается в Жердянск. Стоимость автобусного билета один рубль семнадцать копеек, туда и обратно – 2 рубля 34 копейки. В месяц – восемь дежурств. Итого, на дорогу от тратит 18 рублей 72 копейки. Вроде бы слегка накладно, но оклад у него не меньше, чем на прежней работе, к тому же все надбавки участкового терапевта сохранились, да ещё выплаты за ночные часы и работу в праздничные дни. Все накладные расходы этим и перекрываются. А через 3-4 месяца ему будет платить также еще и ежемесячную премию, а это еще как минимум половина оклада. Но самое главное – много свободного времени! Три дня после смены можно заниматься чем угодно! Ни ночных дежурств, ни ежедневного приёма и обхода участка!
Стал и я призадумываться о своей дальнейшей работе… Но рубить с плеча я не собирался. Поговорю-ка ещё раз с главным врачом о своих перспективах – усовершенствовании, возможной специализации – и по результатам этого разговора и будем планировать свои действия. Этим я решил заняться сразу же по окончании отпуска.
Отпускные деньки проходили быстро. Я со всей своей семьей каждую субботу уезжал на дачу с ночёвкой, и только вечером в воскресенье мы возвращались домой. Среди недели я отправлялся на дачу один. Поливал в теплицах, занимался мелкими ремонтами и другими делами, которые у любого дачника всегда найдутся. Приезжал домой ближе к вечеру. Мотоцикл на ночь я у дома никогда не оставлял, поэтому сразу после дачи проезжал в свой гараж, расположенный в гаражном кооперативе на окраине райцентра – минут пятнадцать ходьбы от моего дома.
Как-то вечером, возвращаясь из гаража, я встретил Николая Забродина, который тоже выходил из гаражей с объемным рюкзаком за спиной.
Мы обменялись приветствиями.
- За картошкой ходил, - кивнул Николай на рюкзак.
- А я в отпуске, - сообщил я. – Как дела?
- Пока что промышляю в лесу: ягоды и грибы собираю, на рынке продаю. Но с октября меня обещали взять в лесхоз. Первое время буду сучкорубом, а там поглядим…
Я не удивился: райцентр у нас небольшой, все про всех всё знают, и новость, что Николай «завязал» с пьянством наверняка уже дошла до директора лесхоза. Главное, чтобы он снова не запил.
- А у меня как раз работа есть – надо фронтоны дома вагонкой обшить, - предложил я.
- Договорились! Через два дня как раз Огородником приедет, вдвоем сподручнее будет.

С обшивкой фронтонов Забродин с Огородниковым провозились около недели – я не торопил, пусть работают качественно. А потом они вставили оконные блоки и сразу их застеклили (до этого оконные проёмы были закрыты щитами). С работниками я рассчитался только деньгами, водки не покупал – не хотел спаивать Забродина.
Дом постепенно приобретал жилой вид: навешаны двери в дом и на веранду, топится печка. В ближайшее время будет подводится электричество – пока на временных столбах – в наш строящийся микрорайон.
Во дворе была установлена «игла» (длинная труба сечением 45 мм), и с помощью насоса я подкачивал воду для полива грядок, которые были сделаны по весне.
В оставшуюся неделю отпуска я успел покрасить оба фронтона.

26.

Солнце уже не жарит, а просто греет. Деревья на улицах стоят в окружении разноцветных ковров опавших листьев. Началось «бабье лето»!
А у меня отпуск недели две, как закончился, и я уже успел втянуться в свою работу. Работать, впрочем, пока ещё не тяжело. Мои пациенты в большинстве своём всё ещё в лесу и на дачных участках.
В наш строящийся микрорайон частных домов провели электричество. Теперь надо делать проводку в доме. Согласился один из моих пациентов – электрик со стройки. Деньги за работу он запросил вполне приемлемые, примерно половину его месячной зарплаты. К слову сказать, когда я предварительно обратился с подобной просьбой в туже организацию – но официально, через бухгалтерию, то насчитали втрое больше!

Сегодня среда.  После вызовов – их было всего четыре, я наскоро пообедал и пошёл работать на дом. Докопал последнюю сотку картошки и оставил её сушиться на земле – под солнышком. Собрал ботву в кучу, добавил кое-какого строительного мусора и поджёг. Ботва была наполовину сухая, а в перемешку со стружками и мелкими деревяшками всё загорелось сразу, заклубился сизоватый дымок, медленно поднимаясь вверх. Я присел на перевернутое ведро, огляделся. Прямо передо мной возвышался мой новый дом: кирпичный, с двускатной крышей, с окрашенными синей краской фронтонами, с небольшой верандой. Вокруг, на соседних участках обстановка была разнообразная: готовых домов было всего несколько, в основном возвышались двух- и одноэтажные кирпичные коробки, где-то строительство пока остановилось на фундаментах. Вдалеке, через две улицы от меня, подъёмный кран медленно переносил плиты перекрытия. Кое-где на участках также, как и я, жгли костры. На соседней улице дым поднимался не сизоватый, а черный – это топили битум, которым будут обрабатывать фундамент снаружи. В общем, впечатляющая картина. А ведь каких-то три года назад здесь было обыкновенное совхозное поле.
Через пару часов я ведрами перенёс картошку в сарай и рассыпал по полу – пусть окончательно подсыхает. Потом я увезу её в гараж и засыплю в яму.
В завершении всех дел я залил догорающий костер водой…
На обратном пути я зашел в наш центральный продовольственный магазин – надо было купить хлеба и печенья. В магазине, несмотря на поздний час, всё еще сновал народ. Пока я стоял в очереди в кассу, а потом ещё в отдел с чеком – прошло немало времени. Когда я вышел на улицу – уже смеркалось. Вдалеке – где-то у рынка, пламенели отблески пламени, поднимался чёрный дым. Мимо магазина по направлению к рынку проехала машина «скорой помощи».
«Наверное, пожар?» - подумал я. Можно было бы сходить и посмотреть, но не хотелось.
«Ладно, завтра на работе узнаю все подробности!» - решил я и повернул в сторону дома.

На утренней оперативке, как обычно, собрались все врачи, дежурная смена «скорой» помощи, главная медсестра, завхоз.
Как объявил главный врач, вчера вечером – около двадцати часов, на городском рынке произошло, по его выражению, ЧП районного масштаба. Неизвестные, проезжавшие по дороге на белом «жигулёнке», открыли стрельбу по бригадиру приезжих маляров. Бригадир сидел в припаркованной у обочине машине. Пули преступников пробили в нескольких местах кузов, одна пуля попала в грудь бригадира. При этом тот успел достать пистолет и, ещё до своего ранения, выстрелил в машину нападавших. Машина бригадира загорелась, нападавшие скрылись. Бригадир сумел выбраться из машины, и бригада «скорой помощи» доставила его в больницу.
Далее слово предоставили хирургу – в эту ночь дежурил заведующий хирургическим отделением Милованов, приземистый полный мужчина лет сорока, с толстыми щеками, в модных очках с позолоченной оправой.
Он объяснил, что у пострадавшего было пулевое ранение правого легкого.
– Такой случай в практике нашей больницы впервые, но операция прошла успешно, – сказал он. – В настоящее время состояние больного тяжёлое, но стабильное.
Далее опять продолжил главный врач. Он сообщил, что у палаты больного установлен постоянный милицейский пост. Кроме лечащего врача и медсестёр отделения никому из медработников туда входить запрещено. Идёт следствие.
Сегодняшняя оперативка напоминала пересказ детективной повести. Во всяком случае, так эту ситуацию воспринял я. Не скрою – в Москве и Ленинграде случались перестрелки на улицах – об этом скупо сообщалось в газетах. Но чтобы у нас, в тихом маленьком райцентре – и голливудская стрельба! Уму непостижимо! И кто эти напавшие преступники? Конкуренты? Вымогатели – сейчас их стали называть рекетирами? И самое несправедливое, что теперь больше всего пострадает бригадир маляров. Он, как выяснилось носил при себе пистолет, что для обычных граждан является преступлением. (Правда, преступников это не останавливает, в отличие от обычных правопослушных граждан преступники всегда вооружены – не пистолетом, так ножом или бритвой.) И неважно, что это оружие, возможно, спасло ему жизнь. Теперь сам пострадавший автоматически стал сразу и обвиняемым –  потенциальным преступником, которого следует задержать и потом судить.
После приема, проходя мимо здания «малосемейки» (так называемого ДГТ – дома гостиничного типа), я увидел всю ту же бригаду приезжих маляров – они по-прежнему работали, неторопливо покрывая стены фасадной краской.

27.

«Бабье лето» промчалось быстро. Вот уже и октябрь на дворе. И дни стоят пасмурные, дождливые. Огородный сезон закончился, в лесу тоже делать практически нечего, разве что клюкву на дальних болотах добирать. И народ в поликлинику пошёл обильно, заполняя коридоры поликлиники и  больничные койки.
А доктор Гусев занялся коммерцией. Закупает в Ярославле через каких-то знакомых дешёвые сигареты без фильтра и продает их то на рынке, то прямо у проходных местных предприятий – в конце рабочего дня, когда все отправляются домой. Сигареты в дефиците, продаются только по талонам, курильщику и на неделю этой нормы не хватает. А тут подошел, взял пачку… и кури себе, пока здоровье позволяет… Некоторые удивлялись, что, мол, доктор совсем стыд потерял, спекуляцией занимается. Но кое-кто поднимал другой вопрос – до чего же довели медиков, если они вынуждены торговать на улице!
А торговать и перепродавать уже начали многие. Совхозы вырубали лес, выделенный им для хозяйственных нужд…и вывозили его за пределы области, меняя в совхозах южных областей на сахарный песок или другие дефицитные продукты питания. Рядовые граждане – преимущественно старушки – продавали втридорога водку и сигареты, которые закупали по талонам. Стали появляться в райцентре и первые иностранные автомобили, естественно не новые, ввозимые в страну с иностранных автосвалок. А обычные профессиональные рыночные торговцы ещё больше расширили ассортимент товаров.
Строительство моего дома продолжалось. Знакомый электрик провёл в доме электропроводку, установил электрический счётчик, розетки, выключатели. Наконец были протянуты провода к уличному столбу, и в доме появилось электрическое освещение!
Кроме того, я продолжал, так сказать, затариваться. Времечко стояло очень неспокойное! Уже отправились в свободное плавание республики Прибалтики, на юге, в Средней Азии, тоже начались выступления националистов. И к нынешним деньгам у меня пропало всякое доверие. В этих условиях делать большие денежные запасы было глупо. Хотя своим пациентам я своего мнения не навязывал. Пустое дело – многие до сих пор наивно верили, что их денежные накопления не могут моментально исчезнуть. Как будто и не было денежных реформ 1947 и 1961 годов!
А у меня уже было закуплены абсолютно все материалы для отопления, канализации и водопровода. На чердаке просушивалась половая доска, напиленная из заготовленного леса. В стороне у дома возвышался, аккуратно покрытый рубероидом, штабель белого силикатного кирпича – его я приготовил для будущего гаража. Рядом с кирпичом лежали брус, обрезная и необрезная доска – всё это было прикрыто рубероидом и сверху надежно приколочено досками. Кроме того, я стал запасать спиртные напитки – я отовариваю водочные талоны нашей семьи, а водку не пью, потому что это реальная жидкая валюта, стоимость которой постепенно возрастает.
Конечно, на сберкнижке у меня хранится пару тысяч рублей – совсем без денег оставаться нельзя, но основные мои накопления вложены в недвижимость – дом, гараж в гаражном кооперативе, садовый участок с дачным домиком.
А белорусские маляры закончив покраску очередного здания, уехали на родину. Судьба их отчаянного бригадира мне неизвестна.