между сердцем и solar plexus

83
Вечное одиночество. Не надейтесь или не обольщайтесь, что вы другие и у вас его нет, -- да, оно есть у каждого из нас. Мы носим его глу6око внутри, сжатое, скомканное, сплюснутое, задыхающееся, но вечное -- живущее где-то между сердцем и solar plexus.
Иногда от внезапного толчка этот комок вдруг взрывается внутри, опаляя внутренности, разрывая плоть, отравляя кровь. И в отчаянии, как от непереносимой 6оли, ты задыхаешься от осознания своего вселенского одиночества.
Потому что во всем мире -- ты один.
Взрыв, какой бы не была его причина, уничтожает твоё звучание, оставляя после себя лишь глубокий ужас полной тишины.

Цитаты из книги Хёга Питера Тишина:

— Есть два вида тишины, — сказал Каспер, — или, во всяком случае, я это так слышу. Есть высокая тишина, тишина для молитвы. Тишина, когда ты близок к Божественному. Та тишина, которая есть сконденсированное, смутное предчувствие рождения звука. И есть другая тишина. Безнадежно далекая от Бога. И от других людей. Тишина отсутствия. Тишина одиночества.
***
И заплакала. Тихо, но безутешно, не сдерживая себя. Она показала на бардачок, он протянул ей пачку бумажных носовых платков.
Он ошибался, когда рассуждал о любви богатых. Горе ее происходило откуда-то из глубины, из места более сокровенного, чем депозитарий ценных бумаг.
***
Он понял, что иногда желание может оказаться больше человека. И что если это желание пресечь, то человек погибнет.
***
Если тебе шестьдесят пять и ты влюблен, то, наверное, это так же, как когд*а тебе пятнадцать. Если бы он показывал слайды и рассказывал анекдоты о Максимилиане, она бы просидела у его ног три месяца.
***
— Смерть — это не конец. Я глубоко религиозный человек. Вслед за последним вздохом наступает полнозвучная пауза. Потом сознание эксплицируется в другом физическом теле, и снова звучит музыка.
Она посмотрела ему в глаза.
— Какой толк, — заметила она, — когда я лежу одна в постели, от сознания того, что где-то на земном шаре есть младенец, которого приложили к груди и в котором живет сознание моего любовника?
***
— Только никаких иллюзий, — добавила она. — Вернете с процентами. Учетная ставка плюс два процента.
Окно закрылось, машина завелась и рванулась с места. Так, как будто перед ней была трасса «Ютландского кольца». Он невольно почувствовал восхищение своим отцом. Тем, что Максимилиан, с его девиантной психикой, смог завоевать такую слониху.
***
Стоит только какой-то ауре доверия образоваться вокруг мужчины и женщины, как внешний мир тут же готов все испортить: старшие медсестры, гневные мужья, коллективное бессознательное — какая тоска!
***
Стоя над ним на балконе, она была похожа на Офелию. Где-нибудь уже в конце четвертого акта. Где процесс уже стал необратимым. Он попал в точку.
***
— Счастье, — произнес он, — это не тогда, когда надо копить и создавать, а тогда, когда научился отказываться.
***
Нельзя не восхищаться Бахом за его чувство реальности. Ведь он и исполнял, и сочинял, не забывая при этом, что ему и зарабатывать на жизнь надо этим занятием. Своего рода упражнение на баланс. Все таланты напряжены до крайнего предела. А в глубине души — точка безграничного спокойствия. Точка, которая осознает, что независимо от того, что сейчас происходит, нам и завтра нужно будет сытно поесть.
И тем не менее. Хорал струился между его пальцами. Под эту музыку нельзя совершить клятвопреступление. Только произносить признания в любви.
***
Арлекин может вынести бесконечный ряд унижений. Тот, у кого нет гордости, неуязвим. Арлекин — это идеал. Но пока что недостижимый.
***
В покере есть глубина и сложность, как в музыке Баха, при уверенно сделанной ставке ритмичный розыгрыш комбинации карт продолжается примерно столько же, сколько одна из маленьких хоральных обработок. Бах мог бы стать блестящим игроком в покер, если бы не был так занят. Полторы с лишним тысячи произведении, многие из которых он без устали переписывал вплоть до самой смерти.
***
Некоторым людям Всевышняя определяет спутников жизни, у Брамса была Клара Шуман, у Моцарта — кларнетист Антон Штадлер, этакий пожизненный партнер в пачекот. Может быть, это как-то связано с тем, что люди называют любовью.
***
Потом наступил следующий день, и он обнаружил, что, единожды возникнув, любовь не тает с восходом солнца и падением занавеса, нет, она продолжается. Теперь уже прошло двадцать лет, и некоторым образом радость от того, что существует Соня, и печаль от того, что более между ними ничего не может быть, не ослабели.
***
— Одно из наставлений Будды, — продолжал он, — которое я очень люблю, говорит нам, что все живые существа были матерями друг друга. В прежних жизнях. И снова будут. Я продолжил эту мысль. Это должно означать, что все мы были любовниками и любовницами друг друга. И снова будем ими. И мы с вами также.
***
Некоторые дети — никакие и не дети вовсе, они настоящие старички. Каспер впервые услышал это двадцать лет назад. Некоторые дети — какие-то древние души, покрытые тонким лаком инфантильности. Этому мальчику было, по меньшей мере, двенадцать веков, он звучал подобно лучшим творениям Баха.
***
— Ты был хорош, — сказал он. — Для пятилетнего. С водой в голове.
— Шестилетнего, — поправил мальчик. — Мне уже шесть. И хвалить детей — это правильно. Но наличные тоже не повредят.
Глаза у него были черные, возможно, от жизненного опыта. Не было ни одного дня за последние двадцать лет — за исключением, пожалуй, тех трех месяцев со Стине, — когда Касперу хотя бы на минуту не захотелось бы все бросить. Снять со счета все деньги. Уехать на острова Фиджи. Пристраститься к опиуму. Исполнить на музыкальной шкатулке сонату для виолончели и раствориться на берегу моря.
***
После сорокалетнего юбилея дом престарелых и лупа с каждым днем становятся все ближе и ближе.
***
Именно этому он среди прочего начал у нее учиться — переставать думать, позволять себе отключаться, он уже почти понял, как это делается. И вдруг она исчезла.
***
...перед его глазами оказалось собрание сочинений Киркегора — своего рода фуга на тему о том, что никто из нас не хочет вслушиваться в самого себя, потому что звук, который можно услышать, — совершенно инфернальный.
***
На самом деле семья нужна не для ощущения надежности, повторяемости или предсказуемости. Семья нужна для того, чтобы иногда вдруг не надо было защищаться, надевать маску, что-то учитывать, — представьте себе, вдруг все снимают противошумные наушники, наступает тишина, можно услышать всех такими, какие они есть. Вот почему Бах поспешил обзавестись женой и достаточным для камерного оркестра количеством детей.
***
Тогда Каспер все понял. Рихтер настроил рояль на полтона выше.
Это его глубоко поразило. И не потому, что возраст сжирает человеческий слух, — возраст сжирает все, вспомнить хотя бы Бетховена. А потому, что человек может обладать таким своенравием, что ему ничего не стоит поднять всю классическую музыку на полтона выше, чтобы приспособить к своей собственной системе.
***
Женское не обладает определенным звуком. Не обладает определенной тональностью. Не обладает определенным цветом. Женское — это процесс. В то мгновение, когда доминантный септаккорд затихает субдоминантной мажорной тональностью, в этот миг становится слышно женское.
***
Ее присутствие оживило краски, которых он прежде не видел. Оно сгладило углы, проявило поверхности, которых прежде тут не было. Оно изменило содержание книг. Содержание нот. Бах звучал бы иначе без женщин. Очень может быть, что он и вовсе бы не звучал. А она ничего особенного не делала — просто была здесь.