Людмила - мила людям

Воспоминания о маме Людмиле Николаевне Пикулевой (1937 - 1997), враче высшей категории, враче-педиатре, враче скорой и неотложной медицинской помощи.

…Вечная жизнь суждена только матери. Память о матери питает в нас сострадание, как океан,
безмерный океан питает реки, рассекающие вселенную…
Исаак Бабель

Ничего нет на свете оригинальнее и разнообразнее
биографий неизвестных людей.
А. Герцен


Часть первая

В последнюю декабрьскую ночь 1978 года и первое утро января 1979-го стоял в моей родной Перми очень сильный холод, мороз в отдельных его районах достигал минуса в 54–55 градусов по Цельсию. Я тогда жила с мамой в Свердловском районе города в микрорайоне Крохалева (где и сегодня живу, но уже давно без мамы, с мужем Дмитрием и сыном Сашей, да Настенькой, гражданской женой сына). В нашей уютной, небольшой двухкомнатной квартире по улице Никулина (в честь бывшего председателя горисполкома) замерзала вода до льда в трёхлитровых банках, стоящая постоянно на подоконнике в кухне, так как в микрорайоне часто были перебои с водой, которая из-за маленького давления не доходила до четвёртого и пятого этажей нашей пятиэтажки. Здесь впервые гулял холод, старенький обогреватель не справлялся с обогревом моей   двенадцатиметровой комнаты.

Мы с мамой надели на себя тёплые вещи: колготки и шерстяные носки и кофты, а я ещё обмоталась широким мохеровым шарфом шотландского производства, и всё равно было холодно. Надо двигаться, чтобы окончательно не замёрзнуть ещё в предновогодний вечер. Мы включили радиолу «Рекорд-68», нашли на одной из радиоволн ритмическую танцевальную музыку и притоптывая, прихлопывая, подскакивали и прыгали под пение разных ВИА и наконец-то согрелись.

 С продуктами в магазинах было плохо, даже перед Новым годом, но мы каждый год надеялись, что будет лучше. Помню, один Новый год в девяностых встречали с мамой с бутылочкой лимонного ликёра, баночкой солёных грибов местного (кудымкарского) посола и с пачкой пельменей, за которыми я стояла почти час в огромной очереди на двадцатиградусном морозе у магазина «Продукты», что работал на улице Солдатова, 9.
Моя  милая и любимая мамочка родилась 8 июля в далёком 1937 году в маленьком городке Слюдянка* Иркутской области на юго-западе озера Байкал.

* Ранее посёлок Слюдянка, название от реки, станция Слюдянка КБЖД Транссиба, земли Култукского сельского общества. вокзал из серого байкальского мрамора.

По рассказам моей бабушки Авциной (Лебедевой) Евгении Фёдоровны в этот день было пасмурно и накрапывал летний дождик, с озера  вдруг налетел ветер, который называют «низовик» или «Култук», но к ночи он закончился. У четы Авциных Николая и Евгении это был первый ребёнок. Николай Иосифович Авцин (1909-1982) работал помощником машиниста паровозов в депо Слюдянка с 1924 года.

А моя бабушка, Лебедева Евгения Фёдоровна (1918–1996), тоже из семьи железнодорожников, работала в буфете на станции Слюдянка. Многодетная семья Лебедевых во главе с Фёдором Сергеевичем (1880–1960) из крестьян Нижнеломовского уезда Пензенской губернии жила в 30-е годы в посёлке Култук Иркутской области. Фёдор Сергеевич переселился в Иркутскую губернию после 1907–1910 года, записавшись на строительство второго пути Транссибирской магистрали — Кругобайкальской железной дороги на участке Cлюдянка — Култук — Порт Байкал с многочисленными тоннелями.

Мамина бабушка, Евдокия Павловна Лебедева (1895–1970), была тоже из крестьянской семьи Павла Ионовича Кутепкина (1873–1949) села Злынь Орловской губернии. Прадед работал стрелочником и путевым обходчиком в Култуке Иркутской области. Старшую дочь Евфимию Павловну отдали учиться, а младшую Дуню, тоже грамотную, решено было отдать  замуж, так как денег на образование двух дочерей не было.
Мама вспоминала о том, что бабушка Дуня очень любила
читать книги. Электричества в посёлке Култук не
было, поэтому спать ложились рано, и
бабушка читала при лучине, как  только все засыпали.

Эта любовь или
потребность к чтению книг передавалась в нашей семье
по женской линии от бабушки Дуни к её дочерям
Евгении и Вере, а потом от Евгении к  моей маме
Людмиле и  дошла до меня.
Моя мама в детстве любила гостить и играть у прадедушки Павла Ионовича и у бабушки Дуси и деда Фёдора в Култуке, так как там вместе с ней играли младшие Лебедевы (Олег и Вера). Прадед Павел Ионович Кутепкин детям за посадку картошки и работу на огороде давал облигации или сосательные "долгоиграющие" конфетки.

Дед Фёдор был властным и строгим мужем и отцом. По традициям крестьянской семьи, пока глава семьи не сядет и не начнёт кушать, то никто не имел права сесть и начать трапезу, а если кто ослушается, тот получит деревянной ложкой по лбу или по губам.
 Дедушка Фёдор восседал, властно взирая, во главе стола, с подкрученными усами, как у казака, и после еды  требовательно кликал жену: «Дуня! Дуня! Самовар неси!»
И когда бабушка мамы Дуня ставила на стол самовар, начинали пить чай с баранками или сухарями, иногда добавляя в чай молоко.Чай пили часто.
Моя мама давно мне это рассказывала, ещё в моём детстве, но я почему-то до сих пор помню этот случай из её детства, хотя мамы нет с нами уже более двадцати двух лет.
 Иркутская область была местом ссылок, каторги. Мамин прадед Авцен Иосиф Янкелевич был политическим ссыльным. Есть семейная легенда,что он  в подростковом возрасте в Тифлисе чистил обувь и понравился супругам Авценым. Он не знал ни имени, ни фамилии и они его усыновили.В ссылке или на каторге Иосиф работал на Сользаводе в Усолье-Сибирском, потом принял в сентябре 1907 православие - крестился,стал Платоновичем. 

Слюдянка расположена в низине, «в котловане», вокруг города тянется горный хребет Хамар Дабан, и тайга тогда близко подходила к городу.

 Маленькая Людочка, лет пяти или чуть больше, убежала за компанию с девчонками в тайгу за ягодами, но девочки вернулись, а она заблудилась, устала, села под огромную ель, да и уснула. Проснулась от непонятного шума и звуков, но было уже темно, стало страшно, Людочка ещё не знала, что звуки, которые её напугали, были рычанием, а шум перепрыгиванием с ветки на ветку хищного зверя — взрослой рыси.

Произошло всё, как в сказке. Вдалеке послышался шум — стук и крики, который напугал рысь и девочку, которая  всё же откликнулась на крики людей и её нашли.

Говорят, что у каждого человека судьба предопределена. И я верю в это. Так как в жизни моей мамы было много случаев, исход которых мог закончиться плохо и даже её смертью, но она ничего не боялась. Как испытывала она свою судьбу, или наоборот — это судьба её, об этом я поведаю вам позже.

Она любила жизнь, людей, Родину, родных, родителей, меня и свою работу — врача–педиатра скорой и неотложной медицинской помощи. Она обладала артистическими данными, как её мать, Евгения Фёдоровна — моя бабушка, которая играла в народном театре Слюдянки и могла стать артисткой, но ожог руки, полученный в детстве (перевернула на руку в шерстяной кофте чугунок с картошкой) и излишняя эмоциональность не позволили ей это сделать. Работала препаратором в Перми в Бакинституте (НИИВС) в 1957–1958 годах, отравилась  там случайно эфирными парами. Поступила в Пермский медицинский институт на лечебный факультет.

Родилась я 29 сентября 1960 года, единственный ребёнок в семье, мама была со мной, через три года временно оставила учёбу и работала медсестрой до 1965  в детской больнице №10, потом восстановилась и закончила учёбу в институте, но уже с другой группой. В 1970 году распределилась на работу врачом общих бригад на Пермскую станцию скорой и неотложной помощи (центральная подстанция) на улице Попова.
Мама была не просто врачом-педиатром, она читала лекции по неотложной педиатрии для врачей и фельдшеров, вела интернатуру у молодых врачей на Пермской станции скорой и неотложной помощи (ГССП), была восемнадцать лет заведующей педиатрического отделения ГССП, диагностом и врачом от Бога. Пикулевой Людмиле Николаевне в 1980 году было присвоено звание «Отличник здравоохранения», а в 1981 году она была награждена орденом «Знак Почёта», и в 1985 году — Почётной грамотой управления здравоохранения города Перми — «Лучший врач города», в 1992 году получила медаль «Ветеран труда». Она спасла много детей, обучила многих врачей и фельдшеров, которые ласково назвали её «мамой», но рано «сгорела» от рака — ушла в мир иной в феврале 1997 года.

Перенесёмся в 1937 год, когда начались единичные случаи диверсий, частых остановок на железной дороге, выступлений и недовольства среди железнодорожников Транссиба, которые закончились в 1938 году массовыми арестами  и высылками семей в Слюдянке, но наших родных — Авциных и Лебедевых — это не коснулось.

 В марте 1936 года Евгении Лебедевой исполнилось восемнадцать лет. Она превратилась в голубоглазую красавицу с непростым и властным характером, стала артисткой народного театра Дома культуры железнодорожников и познакомилась с Николаем Авциным. Небольшого роста, со светлыми карими глазами, по возрасту старше её почти на десять лет.

Николай уже выучился на машиниста и более десяти лет работал в депо. Мой дедушка Коля влюбился в Женьку сразу, а она лишь  позволяла себя любить. Евгения твёрдо решила выйти замуж за Николая Авцина, чтобы освободиться от власти отца — Фёдора Сергеевича Лебедева. Он был против раннего брака дочери, но она не послушалась и назло ему вышла в 1936 году замуж за Николая.
Дедушка Коля был намного старше бабушки Жени и сильно ревновал её, а молодой и красивой женщине льстило внимание мужчин.
 Много раз, возвращаясь из поездки, дедушка не заставал бабушку дома. Она была то на работе, то у подружек, то в театре.
 Один раз Николай не выдержал и, не застав Евгении дома, пошёл в Дом культуры железнодорожников. Там полным ходом шла репетиция пьесы, проходили как раз сцену признания в любви героев.
 И полетели на сцену камни. Когда Евгения пришла домой, то был крупный разговор, и Николай на правах мужа запретил жене участвовать в спектаклях народного театра. Страсти улеглись, и супруги успокоились, когда узнали, что Евгения ждёт ребёнка.
Так что Людочка (моя мама) была желанным и первым ребёнком в семье Авциных. Яслей в Слюдянке не было, и Людочка была то у бабушки «Авцихи», то у бабушки Дуни, матери Евгении. Так прошло несколько лет. Евгения немного успокоилась, повзрослела. Николай много работал и стал водить паровозы.

Началась Великая Отечественная война. Машинистов и их помощников не забирали на фронт. Они нужны были здесь, в тылу, и базировались в депо города Красноярска.

Так что бабушка  Женя редко видела деда, но однажды в начале октября 1941 года дедушка на пару дней приехал в Слюдянку, и после  в начале июня 1942 года родилась ещё одна девочка, которую назвали Галина.

Великая Отечественная война закончилась победой советского народа 9 мая 1945 года, но в семью Авциных она не принесла мир и любовь. Через три года Евгения Фёдоровна после очередной сцены ревности Николая забрала девочек и уехала к родителям в Култук,  а потом купила билеты и уехала в Иркутск, а далее в сторону Москвы.
В поезде она встретила светловолосого и голубоглазого офицера, который представился Лазарем и влюбился в неё с первого взгляда, которого не смутили её девочки. Он  ехал до Москвы, а потом  по назначению на Украину в Черкассы восстанавливать мост через Днепр, разрушенный в войну.

 На Украине в Черкассах жили в 1950 году. Люда Авцина там училась в  школе  в третьем классе. Об этом нам рассказывают три фотографии. Вот она в первом ряду сидит в центре в ситцевом платье в мелкий цветочек. Мама рассказывала, что училась, не очень хорошо, так как долго привыкала к украинскому языку и незнакомому городу и  к окружающим её людям и детям, которые смеялись над её сибирским говором.

 Мама была девчонкой смелой и отважной и ничего не боялась, бегала и лазала с мальчишками по подвалам, где находила: скелеты, окровавленные бинты и гильзы  от патронов…

Несколько раз они устраивали вылазки-нападения на пленных немцев.  Однажды выследили, когда пленных поведут  с работы, набрали камней и ждали. А когда пленные показались и поравнялись с ребятами, то бросали в них камни.
Дети, злобно восклицая – Фашисты, капут! – радовались, когда попадали в пленных немцев.

В пятидесятые годы  «мосты в СССР росли, как грибы», -  пишут, историки и краеведы, так как строятся  плотины  - ГЭС и создаются искусственные водохранилища. Отчима Лазаря инженера и специалиста по мостам отправляют на Урал под город Добрянку, там начинается строительство Камского водохранилища  и Пермской (Камской) ГЭС и   Коммунального (Камского) моста,  соединяющего Добрянский залив с Камским водохранилищем. Вначале семья живёт  в военной части  в лесном массиве под Добрянкой в палатке и землянке, потом переезжает в Пермь недалеко от реки Камы.  Лазарь военный инженер и подчиняется приказам военного начальства. Он получает приказ-назначение на новое место службы в Казахстан. Но моя бабушка Евгения Фёдоровна Авцина  человек гражданский, которая устала подчиняться приказам и мотаться с Лазарем и с дочерьми по нашей стране и начинать  опять всё с чистого листа отказывается ехать в  степи Казахстана. Евгения отказывает Лазарю и  в официальном оформлении отношений с ним.
У неё в Молотове хорошая работа продавец продовольственных товаров и она не хочет отрывать Людмилу от школы, которая заканчивает в мае 1953 года седьмой класс в Молотове  (Перми).
Да и любовь к симпатичному военному инженеру видимо прошла у  моей влюбчивой бабушки, возможно, появился новый «серьёзный» ухажёр. Но надо заметить, что ни одному больше мужчине, которые тогда  в 50-е годы оказывали знаки внимания, Евгении Фёдоровне, не нужны были её девочки, больше отчима у них не было.
 Они втроём переезжают в повальное помещение частного дома по улице Орджоникидзе 16 кв. 3.  С ними живёт ещё кошка Маруся (Муся), которую мы видим на фото в палисаднике дома, которую вынуждены были приютить, так как в подвале, где  они жили, их одолели крысы.  Евгения Фёдоровна много работала, как она говорила, что продавец – это «материальное ответственное лицо» и  девочки часто оставались одни в  небольшом подвальном помещении.
Там «стоял большой сундук, стол и кровать», как вспоминала мама Людмила старшая из детей. Девочки залезали на сундук и башмаками, туфлями и разной обувью кидали в приходящих крыс, которые казалось, что хотели их схватить за ногу или за руку. Было страшно, но сказался опыт  и смелость, ответственность старшей сестры, так как Люде казалось, что крысы хотят укусить младшую сестрёнку Галину. Война с крысами закончилась скоро, когда девочки во дворе подобрали брошенную  кошку, которая быстро разогнала крыс и мышей и откликалась на Мусю. Кошка привязалась к девочкам и жила у них в подвале несколько лет, но была уже старенькой, ушла умирать в дальний  заброшенный угол  комнаты, зарывшись в старую  крысиную нору. Её обнаружила Люда, лишь через неделю по  смердящему запаху, как она плакала тогда.

У мамы было несколько  школьных подруг: две Людмилы Мишланова и  Людмила Самсыкина, а потом позже  Ирина Трухина,  была женой пермского композитора Аркадия Трухина, которые вначале 80-х были у нас в гостях однажды дома.
Маме с трудом удалось восстановиться в Пермском медицинском институте на лечебном факультете, как она мне рассказывала, она оказалась  в одной группе с Александрой Васильевной Рудомётовой. Они подружились, так как обе уже были замужем и у каждой были  дети – девочки. Мне было лет девять, когда я побывала  в гостях у Александры Васильевны в комнате общежития, где жила семья Рудомётовых,  недалеко от дома на улице Орджоникидзе, 16, где в подвале жила моя мама до замужества.