Моя Дорогая Агония

Возвращаясь с бессмысленной прогулки по промерзшему городу, куда он был выгнан скукой, Оуэн Миллс заметил мальчика, игравшего на подъездной дорожки возле обветшалого серого дома, находящегося напротив дома самого Миллса.

Мальчик был одет в легкую курточку, ткань которой была в нескольких местах порвана. Но, судя по розовому лицу мальчика, нельзя было с уверенностью сказать, что он замёрз.

Не желая возвращаться в теплое лоно своего богатого холостяцкого жилища, Оуэн подошёл к игравшему в снегу мальчику и спросил, как того зовут.

- Арлен, сэр, - ответил мальчик. Из его рта вырвалось облачко пара. - Гилберт младший, сэр.

Оуэн представился, удивленный хорошими манерами мальчика.

- Ты живешь в этом доме? - спросил Оуэн, кивнув головой за спину мальчика, где высился мрачный домище.

- Да, сэр. Я, отец и мать. Матушка часто болеет, сэр, поэтому хозяйство ведём мы с отцом.

- Что ж, выходит, мы соседи, - улыбнулся Оуэн и протянул мальчику руку, но тот не пожал её, объяснив, что папа советует ему быть осторожным с незнакомцами. - Понимаю… А отец твой кем работает?

Арлин махнул рукой куда-то в сторону леса.

- Лес валит, сэр, - пояснил мальчик. - Платят гроши, но мы справляемся. Иногда, правда, на лекарства матери не хватает, но мы не жалуемся. Живём, не тужуем…

- Вот оно как, понятно. Выходит, бедно живёте.

- Папа не считает нас бедняками. У бедняков ничего нет, даже семьи, родных, близких. Они одиноки и оттого несчастливы. А я себя несчастливым не считаю, сэр. Ем мало, но бедняком не называемся, деньги не клянчу.

- Это правильно, - похвалил Оэун. - Тяжело вам живётся, понимаю. Но кому сейчас легко, верно?

- Верно, сэр, вот мы и не жалуемся, верим, что всё изменится. Рождество ведь скоро…

- Ты ждешь Рождество?

- А кто его не ждёт? - удивился Арлин, и Оуэн увидел радостный блеск в глазах мальчика. - Такое время чудесное, сказочное…

- Сказочное, - хмыкнул Оуэн. Гринчем он не был, но в празднике этого ничего особенного не находил. - Наверное, я уже окончательно забыл все радости твоего возраста. Что ж, Арлин, счастливого тогда тебе Рождества. Передавай привет родителям, скажи, что от доброго соседа.

- Здорово, спасибо, сэр, - улыбнулся Арлин. - Вы заходите к нам на Рождество всей семьей, мы вам рады будем.

Оуэн рассмеялся.

- Может и зайду, благодарю за приглашение, - сказал он и пошёл к своему дому.
Оказавшись в тепле, Оуэн скинул верхнюю одежду, растопил камин, сделал себе глинтвейн и уселся в кресло, вытянув ноги к огню.

Посидев так некоторое время, Оуэн оглядел обставленную со вкусом комнату. Пробежался взглядом по полкам, покрытыми толстым слоем пыли. Коснулся глазами вздернутых на гвоздях картин, в которых он не видел ничего интересного или трогающего душу. Мельком взглянул на закрытый рояль, уродом стоявший в углу, и поборол в себе желание сесть за него, потыкать клавиши и потревожить тем самым тишину.

Посмотрел в окно, увидел перекошенный дом Гилбертов. Представил себе Арлина, ухаживающего за больной матерью и его отца, валившего лес на морозе с утра до вечера. Да, мальчик был прав — жизнь у них была не самая сладкая. Разве они быть при этом счастливы? Оуэн решил, что нет. Подумал и сразу же провалился в сон.
В кресле Оуэн пропал всю ночь, до обеда следующего дня. Его это не сильно удивило или встревожило. Сон лучше всего помогал убить время, а позволить его себе он мог сколько угодно.

Приняв холодный душ и побрив лицо, на котором не было ни единой волосинки, Оуэн побродил по дому, будто привидение, поскрипел половицами, позавтракал, приготовив себе яичницу с беконом и неспеша засовывая в рот жирные куски, запил всё это двумя чашками крепкого кофе, полистал газеты, попробовал поиграть на рояле, но музыка получилось слишком сухой и минорной, потому оставалось только вывалиться из дома и отправиться на прогулку.

Ноги завели его в самые бедные улочки города, где, однако, было довольно людно, а витрины сияли всеми цветами радуги, призывая тратить, тратить и тратить. Люди бегали туда-сюда, дети ревели. Был сочельник.

Не глядя Оуэн зашёл в первый попавшийся бар, внутри которого из динамиков изрыгалась джазовая музыка, а в воздухе стоял мерзкий запах прокисшего пива и серы. В помещении было душно, а за столиками ещё со вчерашнего вечера храпели пьяницы, приклеившись слюной к лужам слюней.

Оуэн выложил на стойку гору зелёных бумажек и заказал бутылку вина. Сдачу он не взял.

Усевшись в углу, подальше от пьяного разврата отравленных желчью пьяницу, он налил себе в бокал рубиновую жидкость, понюхал, но пить не стал. Вместо этого он уставился вперёд, глядя в пустоту. Мозг его сам собой отключался. Оуэн ощутил желание упасть мордой на стол и уснуть, подобно остальным пьяницам, этим бездельникам, в которых не осталось ничего живого. В чём-то он похож на них, разве нет? Так почему бы не послать всё к черту?

Но прежде, чем осуществить задуманное, Оуэн резко встал и вышел из кабака. Вино он так и не попробовал, на радость одного из бодрствующих пьяниц.

На Рождество Оуэн решил никуда не выходить из дома. Весь день оставшийся день он потратил на приготовление праздничного ужина, которого хватило бы, чтобы прокормить бедную африканскую страну: запеченная с овощами форель, ушное из телятины, холодец из поросенка, гусь с яблоками, фаршированная индейка, пирог с ягнятиной и на десерт -  пудинг с ягодами. Поэтому вечером стол стал ломиться от яств, а сам Оуэн глядел на блюда и спокойно потягивал бренди, даже не думая приниматься за еду.

Взгляд его привлёк свет в окне дома Гилбертов. Оуэн прижался лбом к холодному, покрытому инеем стеклу, и пригляделся.

За столом, на котором возвышалась одна только запеченная индейка, сидело три человека: бородатый широкоплечий мужчина, знакомый Оуэну Арлин и болезненного вида женщина со впалыми глазами. Все без исключения улыбались. Вот глава семейства встал и принялся разрезать индейку.

Отстранившись от окна, Оуэн достал из серванта тарелки и столовые приборы. Всё это ровно разложил на столе, накрыв таким образом стол на восемь персон. Хотя, конечно, он никого не ждал.

Сев во главе стола, Оуэн наполнил шампанским бокал и обратился к одному из пустующих мест:

- Мисс Хэмиш, попробуйте говядину, она получилась очень нежной.

Затем он развернулся к другому месту и с улыбкой сказал:

- Мистер Джером, рад, что вы смогли приехать. Как поживает ваша тётушка?..

- О, мисс Трэвис, у вас чудесные дети! Отрежьте им кусочек индейки…

- Как вам пирог, мистер Рэндел? Хорошо ли пропёкся?

Имена она придумывал на ходу, разговаривая с одним пустым местом за другим.

Неожиданно улыбка исчезла с лица Оуэна. Он схватился за края белоснежной скатерти и резко дёрнул, из-за чего на пол полетели тарелки, вилки и полные блюда еды. Разбросав праздничный обед по полу, Оуэн взял апельсин и запустил им в одну из картин. Та с грохотом упала в лужу, состоящую из мясного жира и шампанского.
Закрыв лицо руками, Оуэн рухнул на пол и зарыдал.

Спустя неделю дом Гилбертов оказался объят пламенем. Оуэн устало наблюдал за пожаром из окна своей спальни. Клубы серого дыма поднимались до самого неба. Оуэна пожар не слишком беспокоил. Ему даже не пришла в голову мысль, что огонь может перекинуться на его дом. Поглазев некоторое время, Оуэн лёг обратно в кровать и укрылся с головой одеялом.

Утром, когда дым уже развеялся, он вышел на улицу. На выжженном участке, где не осталось ровным счётом ничего, стоял Арлин вместе с отцом. Мальчик ковырял носком ботинка тлеющие угольки, лицо его было выпачкано сажей. Отец не двигался и закрывал лицо руками.

При виде подошедшего Оуэна, мальчик улыбнулся.

- О, это вы, сэр, - сказал он. - Рад вас видеть.

- Что здесь произошло? - спросил Оуэн, обращаясь больше к отцу мальчика, но тот, видимо, прибывал в состоянии шока.

- Да ведь всё и так понятно, - ответил Арлин и потёр нос. - Пожар. Всё сгорело, ничего не осталось.

- О боже, боже… - прошептал отец мальчика и отошёл в сторону.

- Мы с отцом выбежали вовремя, - невозмутимо продолжал Арлин, - а вот мама дыма наглоталась. Когда приехала скорая, врач сказал, что у неё уже нет шансов. Её увезли, сэр, а мы остались.

- Но как такое могло случиться?

Арлин пожал плечами.

- Мы не знаем. Наверное, плита осталась включена, а может проводка подвела… Дом у нас старый, сэр, что угодно могло пожар вызвать, сами понимаете.

- Куда же вы теперь пойдете?

- Не знаю. Найдём угол, не переживайте. Рано или поздно всё наладится.

- А дом был застрахован?

- Нет, сэр.

- Скверно, очень скверно.

Оуэн выразил своё сочувствие и распрощался с мальчиком, оставив двух мужчин наедине со своим горем.

Заходя домой, Оуэн обо что-то споткнулся, в результате чего растянулся на полу.

- Какого чёрта? - воскликнул он и вгляделся в полумрак прихожей.

У двери лежала пустая канистра из-под бензина.