Хорошая Скорбь

Итак, всему пришёл конец.

Мэтт вернулся домой, не чувствую собственных ног. Он не помнил, как дошёл до дома. Кто-то из друзей пытался его остановить, но он сбрасывал их руки с плеч и, ничего не слушая, ускорял шаг, чтобы поскорее оказаться в одиночестве.

"Ты ведь понимаешь, что между нами ничего не будет?"

Эти слова ковыряли ему нутро. Сердце они не трогали - от него и так остались одни обломки.

Слезы лились без остановки, сколько бы Мэтт их не вытирал. Нос был заложен, голова опустошена.

Он заперся в своём маленьком, напоминавшем склеп домишке с твердым намерением больше никогда не высовываться, чтобы не контактировать с людьми. От них Мэтта тошнило, как и от солнечного света. Это поганое солнце… Оно сверкало в небесах, равнодушное к его горю, разбитому и сердцу вселенских масштабов. А люди… Какого чёрта они постоянно улыбаются, ходят счастливые да ещё смеют раздавать советы? Они притворяются, что им не всё равно, хотя им никогда не понять его боль.

Мэтт задёрнул все шторы, запер все двери, перекрыл доступ свежему воздуху и солнечному свету. Дом быстро погрузился во мрак и холод, подобно своему угрюмому хозяину. Лицо Мэтта было залито слезами, когда он упал в кровать. Слезы, подобно плугу, распахали кожу лица и всё продолжали течь.

Мэтт плакал молча, боясь потревожить тишину. Вздыхал он редко и тяжело, будто дышал серой. Он не мог поверить, что всё это действительно происходит с ним. Её слова… её жестокие слова всё ещё звенели в ушах, продолжая рвать сердце острыми клыками отчаяния и непонимания.

Про себя Мэтт клялся, что больше никогда не посмеет любить; что улыбка больше никогда не тронет его обескровленные губы; что радость больше не будет вдохновлять его, ведь он упал так низко, на самое дно бездны чувств, где терять уже нечего. Он повторял, что любовь — это зло, обман, самоубийство, наивное самоуничтожение ради человека, которому на тебя наплевать.

Мэтт вжался в серую стену и лежал так в позе зародыша, стуча зубами и мечтая исчезнуть, а лучше вернуть всё назад. Как можно было быть таким идиотом! Зачем он позволил себе влюбиться? Он думал об этом, пока в душе грусть смешивалась со злобой. Под напором этих чувств Мэтт желал испариться, потухнуть, запереться в себе, игнорируя советы окружающих.

- Завтра полегчает!

А если нет? Как долго ещё придется терпеть эту боль?

- Забудь о ней!

Это невозможно забыть. Он любил, любил искренне, а в результате остался с разбитым сердцем и нежеланием прощать.

- Найдешь ещё!

Найдёт ли? Может, он проклят? Он так боялся, что в следующий раз всё будет также. Проще было вообще не пытаться любить снова.

- Она того не стоит!

Верно, но от этого не легче. Она пытает его, даже не подозревая об этом, а он ничем не может помочь себе. Чужие советы он сводил на нет, упиваясь жалостью к себе.

Мысли о самоубийстве вдруг заняли собой всю его голову. Теперь они не казались такими уж глупыми. А что, если действительно покончить со всем?

Мэтт перестал плакать, всерьез задумавшись над этим.

Да, это ведь так легко. Просто покончить со всем. Повесить верёвку, завязать узел, встать на табуретку, просунуть голову в петлю, закрыть глаза, оттолкнуться и удавить себя. Позволить веревке ласково обвить шею, сдавить трахею, закрыв доступ кислороду. Несколько минут мучений и спазмов в обмен на покой и свободу от невыносимой сердечной боли. Мэтт отчетливо увидел себя висящим в петле с высунутым наружу фиолетовым языком. В этом и будет вся ирония: пока он будет дергаться от горя в петле, она будет жить беззаботно и счастливо, находясь в объятиях какого-нибудь придурка…

Мэтт открыл глаза. Значит, она будет счастлива, пока он будет умирать? В этом и есть справедливость? Ну уж нет, ни за что!

Он вскочил с кровати и стал в гневе ходить из угла в угол.

Какого чёрта он должен  из-за утерянной к ней любви умирать? Ей счастье, а ему петля? Нет, так это не работает, она этого не дождется! Он на зло ей станет лучше, а не повесится, словно какой-то сопляк!

Мэтт ударил кулаком по столу и очнулся. Да, так он и сделает — станет лучше на зло ей, чтобы она пожалела, что отвергла его любовь. Почему он должен грустить из-за неё? Да кто она вообще такая, чтобы он умирал, лил слёзы или кровь?

Мэтт расхохотался. Верно! Целый прекрасный мир вокруг него, и её в нём больше нет, чему нужно радоваться, а не размышлять о смерти! Эй, детка, знаешь что? Иди ты к чёрту!

Мэтт улыбнулся сам себе и вздохнул свободно.