Высокий - превысокий дуб

               
     - А колокольчики все звенят, все звенят, - говорила Марла Сингер в ссутулившуюся от непоняток спину Тайлера Дердена, захомутавшего всех космических мартышек Тайлера Дердена и себя до кучи, то он, понимаешь, белобрысый Брэд Питт в шикарной шубе расхитителя социалистической собственности, а то просто лоховатый клерк на подножке, подай, принеси, иди на х...й, не мешай.
     - Не колокольчики, а яйца, - нахмурился баптистский Чак Норрис, ошибочно приглашенный неунывающим Харви Вайнштоком на съемочную площадку, перепутал продюсер цифры телефонного номера пары Чаков и угодил именно на рыжебородого пуританина, в условиях витающего по павильону  " Парамаунт " маразма несколько расслабившегося от обычно сковывающих его туловище оков веры и благочестия, не позволяющих курить сигареты, но толкающих испуганным кроликом Апдайка сбегать со всех международных сходняков, сначала, конечно, опаздывая на встречи, а потом ссыкливо сваливающего, приводя зрителей и читателей мировых новостей в истерическое состояние, надо же : уё...й диктатор России, а сбегает как обосравшийся младенец всегда и всюду, дрисливо опасающийся отравления и шарахающийся со своей кружкой, забыв, видимо, истину пэтэушной молодости и подворотневых тайн, гласивших об особой посуде для опущенных. - Яйца звенят, Марла.
     - Да ни хрена, - вмешался лысоватый шустрячок в пиджачке внакидку, полируя лысину каплями  " бурбона " из стакана Генри Чинаски, - яйца звенят у священника.
     - Генри Миллер, - шепнул Мартину Скорсезе Вайншток и похотливо осклабился, предчувствуя развратный рассказец из давно минувших лет золотой эры Эллы Холливуд.
     - Херякнула молния в часовню, что на углу Сорок второй и Бродвея, - повествовал Миллер, подзывая жестом губастую Миллу Йовович, выползшую взлохмаченной башкой из - под стола продюсера, расстегнул ширинку и привлек за ершистый затылок славянскую кинодиву, приобщил, так сказать, орудовать Бабченкой во славу справедливости, - снесла в п...ду крышу свинцовую, - Генри ругался кратко и отрывисто, как и подобает писателю, снизошедшему на чутарик до всех этих киношных оглоедов, призывающих на роль Мэри Шелли поганую личиной Эль Фаннинг с рожей такой, что тута не курить бросать, а вырвать глазцы всем хоббитцам, сидящим в яме с самой тупой спортсменкой планеты, да и бежать в болливудский кинотеатр для автомобилистов, вновь показывающий заботы президента об утопших людишках, не спящего ночей, все, бля, размышляющего : как бы ухойдакать уже всех, скопом, ин масс, чтобы позаботиться окончательно лопатой Хичкока, зарыть и всё, не хер думать, думать надо стратегицки, о шайтанах и экономике Трампа, нормального, вообще - то, мужика, понимающего, чего хочут избиратели, выбрав того на двадцать лет городить херню и махать руками, возводя трамплины и гнилые уже проектировочно мосты в украденный Крымнаш, - и увидели все, кто в этот момент ситуации проходил мимо, что у священника раздулись яйца. Свисают такие и звенят.
     Миллер зарычал и облил белой вязкой жидкостью носастое лицо Йовович, хватая ту за уши и выкручивая их против часовой стрелки. Наконец вцепился пальцами в горло Миллы да и придушил на х...й, мудро решив, что таких актрис не сеют, не пашут, они сами родятся на вред людям, как шруцимы. Орудуют куриленками всю дорогу, не снявшись ни разу ни в одном хорошем кине, хотя Милла снялась в самой первой  " Обители зла ", экранизировав игру для дураков такими талантами, что я сто раз смотрел на перемотке, как у ей волосатая мандятина сверкает под больничной накидкой.
    - Ну вот, - огорченно молвил Харви, указывая уже Чаку на соответствие назревшего мига пальцем и вторым тоже пальцем, прищелкивая загадочно и вызывающе, - придушил такую соску. А у этих, - Вайншток пренебрежительно махнул пухлой ладонью в сторону павшего готовно на колени Норриса, - борода колется. И как Каролин терпит отлизывающего Ли ? - вздохнул Харви, приведя Миллера в ярость.
   - Как ?! - заорал он, глуша децибелами Марлу Сингер и Мартина Скорсезе, твердо обнявшись за плечи, восседающих на диване. - Кверху каком !
    Генри забегал по съемочной площадке, рассказывая историю из жизни очень крупной рыбы из мира очень большого спорта.
    - Понимает она, что если просто раскинуть ноги, то колется щетинка, а когда лежишь на животе, вытянув одну ногу почти параллельно, а вторую, чуть согнув, отодвигаешь к краю постели, то щекотится не так.
    - А когда проглотишь лягушку, - неожиданно сказала Марла Сингер, удивив писателя, - то она щекотится изнутри и дрыгает лапками. Тогда сильно срать хочется, - прошептала Марла, густо покраснев.
    - Не ссы, - приободрил ее Миллер, присаживаясь на корточки рядом с заинтересовавшей его актрисой, - говори, как есть, не х...й плести словесные кружева Фитцгеральдов и Хэмингуэев, рубай, как самой хочется, тогда все получится.
    - А если хочется дать пососать Вуди Аллену ? - мрачно вопросил Харви, закуривая здоровенную  " доминиканку ".
    - Дай, - засмеялся Генри Миллер, разбивая ритмично двигающуюся голову Норриса хрустальной пепельницей. - На, сука ! Конь хренов, ни в одном фильме не снялся, а туда же : я - ста да я - ста.
    - Это уже двести получается, - подсчитал Скорсезе и задумался.
    - Как культур - мультур хочишь, - вспомнил Миллер, мацая задышавшую Марлу Сингер за титьку, - скока хочишь, сто, на тэбэ двести. Юмор, короче, такой в самой поганой стране на планете. Даже хуже хохлов, - добавил Генри, выволакивая Марлу Сингер туда.
    Туда неспокойно было. Смеркалось. В середине туда сидел маленький зародыш, зная предродовой памятью, что он Пряников. Ужо, ужо придет время и вышибет его мамка деревянной киянкой из манды, потому, что туда оказалось мандой, а не Обителью зла, как по наивности считал автор сказочек, воспринимая методы детсада для урожденных идиотами младенцев за попытки манипуляций. Ни хера подобного. Просто они не умеют иначе, вся эта погань так же снимает кино, так же пишет книжки, так же выбирает и борется с коррупцией. Вот ровно точно так же. Сидя в манде вечно - холопского инфантилизма и через жопу нашей анальной принцессы Изабеллы Кларк. По - русски, короче.