Халат

- Чёрт тебя побери! - выругался Андрей, поднимая со старого и грязного деревянного пола ненароком выпавшие из рук ключи. Голова после вчерашнего банкета гудела будь здоров, так что мужчина старался ни о чём лишнем не думать и мгновенно отгонял от себя любые мысли. Не концентрироваться, однако, на своём похмелье и мощном перегаре, который, казалось, распространился уже по всем этажам подъезда, не получалось. Молока бы сейчас. Да-да, именно молока. Почему молока? Да хрен его знает. Но именно молока. Холодного такого да пожирнее.

Андрей надевает тёмные очки, закрывает дверь, кладёт ключи в карман, едва не роняя их снова, и нажимает кнопку лифта. Тишина. Точно, ещё вчера же не работал! Сука. Приходится спускаться вниз по лестничным пролётам, барабаня каждым новым шагом по своей чугунной голове. Сквозь грязные и давно пожелтевшие стёкла обшарпанных подъездных окон прорывается матовый солнечный свет, усердно намекающий на то, что всё вокруг сдохло ещё не окончательно. Да и май на дворе, в конце концов. Вроде как время надежд. Массивные деревянные перила, по которым – наверняка – когда-то с визгом съезжали соседские дети, давно растеряли свой лоск и служат теперь только поддержкой и опорой для стариков и местных забулдыг, коих здесь немало. И вот угораздило же переехать именно сюда, в эту старую и жуткую сталинку!

Острым и буквально прокалывающим сознание скрипом распахивается подъездная дверь. Тепло, поют птицы, да и вообще всё вокруг нагло напоминает о том времени, когда… Когда что? Когда всё было лучше, наверное. Здорово же было: никакой тебе работы – пойди сорви этих мелких листиков с дерева, название которого до сих пор так никто и не знает, и всё – ты богат. Ох уж эта дурная человеческая привычка считать прошлое прекрасным временем.

«Помнится мне, познакомились мы с Алинкой тоже в мае. Сколько там уже прошло с тех пор… Лет восемь или девять. Я – безалаберный программист, она – талантливый продажник после экономфака и нескольких лет успешной работы. Чёрт, будто в другой жизни всё это было. Будто даже и не с нами, не в наших жизнях – просто история в чьей-то чужой болтовне, льющаяся из пьяных уст. И как нас только не размолола эта мясорубка девяностых, а потом зелёных двухтысячных – неясно. Всякое бывало, конечно. Но в итоге выучились, влились в этот новый миллениум нормальными людьми. По крайней мере, именно так хочется думать.

Всё начиналось-то волшебно. Едва заметные взгляды, знакомство, беседы за кофе в обед. Коллеги сначала вглядывались, потом улыбались, потом смеялись за спиной. Да и не пошли бы они все к чёрту? Где они теперь? Хрен знает где. А мы где? А мы-то здесь. Нам было просто здорово вместе. Так здорово, что даже поженились. Не это ли начало всё разрушать? Не знаю. Хорошо, что хоть детей не завели. Или плохо. Она всегда была за мальчика, я – за девочку. Даже в этом, блин, не сошлись. Развелись. Казалось бы: ну и ладно. Оно и казалось. А потом – хоть волком вой. Эта проклятая весна… Эх. Всё сильнее хочется её вернуть. Так хочется – жуть. Но мысли эти надо отгонять – это уж моя дурная голова ясно понимает. Не вернёшь. Я же не какой-нибудь там Гэтсби! Любовь – она как кондиционер в летнюю жару: быстро привыкаешь, и выключить становится очень сложно. Так и заболеть можно. Вот и мы, кажется, в итоге заболели. Стоп… Вот же баран!»

Андрей резко остановился и посмотрел себе под ноги. Тапки? Почему он в тапках? А это что – халат? Бог ты мой… Чем ты думал, Андрей? А впрочем – да плевать. Кому какое дело? Вот этому пьяному мужику, свисающему с лавки, или этой милой девушке с выпученными от изумления глазами. Ну халат, да. В конце концов, ларёк должен быть здесь рядом, за углом. Работает ли он в субботу? Да и есть ли там вообще молоко? Чёрт, кажется, придётся идти в минимаркет на соседней улице. Вернуться домой и переодеться? Нет. Ну нет. Вообще не до этого. А до чего сейчас?

После вчерашнего, казалось, уже ни до чего. Ребята с работы и так никогда не отличались особым здравомыслием, а уж вчера – после всех этих ящиков с горячительными – совсем растеряли где-то между столов остатки хомосапиенсности. Конкурсы (а точнее, кхм, такие конкурсы) были явно лишними. Весело, конечно. Но не всем.

«Григорович, насколько я помню, уехал домой с головы до пят розовым – кто-то вылил на его пьяную голову бутылку дешёвого «Мерло» (да кому он нужен-то? Все вчера ударялись по классике - по водочке). Разумовский – явно не оправдывая свою фамилию – не подрался разве что с фотозоной и манекенами. Лариса Валерьевна – наш бух, - не в силах устоять перед «младшим лейтенантом», доплясалась до падения на стол, попутно уронив большой белый торт с цифрами «20» (возраст компании, конечно, а не нашей молодой помощницы зама, руки которой весь вечер целовали и слюнявили разгорячённые танцполом джентельмены).

И ведь угораздило же так напиться, чтобы в туалете случайно столкнуться качающимся телом с женой гендира Жанной Алексевной, которая – по своей глупости или к своей радости – восприняла это как призыв к действию. Нет, собой она была весьма неплоха (всему виной, конечно, бесконечные косметологические процедуры, оплачиваемые из кармана мужа), хотя и переросла Андрея лет эдак на пять или семь, но закрываться в кабинке было совершенно не обязательно. А кто через пару часов-то всё это растрепал Петру Леонидовичу? Наверняка, сама Жанна и растрепала. Бухло, слово за слово – мало ли. Итогом же этого сладострастного пируэта стал внезапный и крепкий удар кулака по лицу Андрея. Раздались крики, началась потасовка. Директора оттаскивали вчетвером. Андрей же лежал на траве и просто старался остановить звёзды, вихрем проносящиеся мимо глаз и вокруг мозга.

Что будет дальше? А чёрт его знает. То ли это неважно, то ли просто не хочется об этом думать. Гендир-то мужик неплохой – может, застыдится да и не будет ничего раздувать. Даст пару оплеух жене – и на этом всё. А может, и уволит к чертям. Ну и ладно. Но Жанне тогда пара оплеух точно полагается. Да и сам-то чем думал, Андрей? Ничем. Точнее, не тем. Эх…»

Над головой пролетела синица. Хорошо сейчас на улице! Домой совершенно не хочется. Да и все эти люди, удивленно (или же восхищённо – кто знает) наблюдающие за Андреем, отрешённо шагающим в своём белом махровом халате, только прибавляют вкуса и сочности этому субботнему утру, от которого так и веет если уж и не чем-то брэдберовским, то уж точно чем-то тютчевским.

За углом появляется проспект и долгожданный минимаркет. Теперь Андрей и его халат становятся предметом не только удивлений и дискуссий пешеходов, но и опасности для таращащихся водителей. Самого же Андрея, однако, всё это волновать перестало уже совершенно – он думал то о бывшей жене, то о вчерашнем корпоративе, то о прошлом или будущем и вообще – умиротворённо вдыхал сладкий запах сдобы из ближайшей кондитерки.

Заходит в здание. Суббота, людей почти нет. Проходит через турникет и шагает сразу к кассе.

- Здрасьте. Молоко у вас есть?

- Есть.

- Холодное.

- Холодное. Вон там, в холодильнике.

- И пачку сигарет.

Кассирша – ну конечно – удивлённо разглядывает Андрея и словно пытается заглянуть ему прямо в глаза, прямо сквозь тёмные очки. Ничего не вышло. Андрей ухмыльнулся.

- А вы это... Чего так? Всё нормально? – спрашивает дама.

- Более чем, - улыбнулся Андрей и бросил на прилавок мятую купюру. - Сдачи не надо.

- В честь чего это? – огрызнулась кассир.

- Да погода сегодня хорошая, - ответил Андрей и поспешил ретироваться из магазина.

Глык, глык, глык. «Дрянь же, а не молоко. Это даже на порошок не похоже… Ну, только если на стиральный», — подумал Андрей. Похоже, что там, позади, всё и правда было лучше. Лучше во всех возможных смыслах.

Мужчина закурил и неспешно побрёл домой. По дороге встретил двух ппс-ников (с которыми, к счастью, удалось пообщаться на исключительно позитивной ноте), а также свою одноклассницу, жившую, как оказалось, на пару домов дальше Андрея.
Что рассказала Ленка? Да ничего особенного. Сначала вместе посмеялись над халатом. Училась, вышла замуж, тоже развелась. Не научилась, видимо. Договорились как-нибудь встретиться.

«Как-нибудь» случилось следующим же вечером. Андрей надел свою лучшую «почти-свежую» рубашку, купил бутылку (не самого уж дешёвого) вина и уверенно постучал в дверь. Рубашка, впрочем, оказалась совершенно мятой уже совсем скоро. Закурили, поболтали, снова посмеялись. Квартира Лены была очень похожа на ту, в которой жил и Андрей. Да и на ту, в которой они долго ютились с Алинкой. Одинаковые кухни, одинаковые обои, одинаковые… жизни?

— Пойду в душ схожу. Можно? — спросил Андрей.

— Конечно. Полотенце и халат, если что, висят за дверью…

Андрей на секунду замер, а Лена, рассмеявшись, продолжила:

— …Или ты со своим пришёл?


***