Бабочка сказка в жанре фэнтази

Евгения Куликовская

БАБОЧКА
(сказка).

Глава 1. Митчелл Трумман…
   Солнце клонилось к закату, окрашивая своими багряными лучами страшное поле едва окончившейся битвы. Сражение было выиграно, война закончилась поражением тёмных сил. Но какова цена…
  Митчелл тяжело опирался на собственный меч. Молодого воина шатало.
  Митчеллу было двадцать. Всего двадцать. Это так мало для мира, где люди живут до пятисот лет.
  Митчелл не был воином в полном смысле этого слова. Он был просто младшим принцем и, как будущий Хранитель Истории, учеником Придворного Мага. Но началась война, и Митчелл взял в руки меч, которым, конечно, как любой юноша, владел, хотя и не жаждал никогда добиться совершенства именно в мастерстве мечника. Его настоящей страстью были книги…
   Шелковистые каштановые кудри Митчелла взмокли, потемнели и слиплись. Он с трудом стянул с головы помятый шлем и сдвинул назад подшлемник.
   Руки плохо слушались. Глаза застилала какая-то дымка. Искорёженные доспехи словно пригибали Митчелла к земле, но отстегнуть частично уцелевшие ремешки и сбросить с себя всё это железо сил тоже не было.
   Митчелл попытался вытереть лицо изодранным краем рукава. Видно стало лучше. «Значит, это просто грязь…» - устало подумал он.
  Митчелл устремил взор своих тёмно-карих выразительных глаз из-под густых, словно девичьих, длинных ресниц вдаль.
   В километре - полутора от него, там, где ещё несколько минут назад сражались две армии, теперь было тихо. Едва пал, сражённый Придворным Магом, Кейлб Вулф-Вудроу, колдун, так жаждавший власти над миром, чёрные его чары рассеялись, и подчинённые прежде его тёмной воле люди бросали оружие, сдавались на милость победителей. Там зоркий, хоть и измученный, взор Митчелла разглядел братьев. «Живы… Слава Богам!»
  Митчелл чуть повернул голову влево. Огромная, ужасающе разинутая пасть мёртвого дракона с остекленевшими жёлтыми глазами покоилась в паре метров от едва стоящего на ногах воителя. Далее раскинулась обагрённая вечерним солнцем туша чудовища. «Надо же какой он, однако, большой… был…» - вяло удивился Митчелл.
   - Бабочка! – вдруг боль пронзила всё существо молодого человека. -
  Она же была здесь. Это Она помогла мне, помогла учителю…
  Бабочка… Её имя – Альмейг де Сайг. Это не маленькое насекомое. Это волшебное существо, красивейшая женщина, у которой чудесным образом появляются крылья. Стройная, хрупкая, но сильная, с золотистыми волосами и необыкновенно чарующими изумрудного цвета глазами. Бабочка любит лишь раз в жизни, тогда у неё и становятся видимыми крылья. И, если любовь её взаимна, то пыльца её крыльев способна исцелить почти все недуги… Почти… Бабочка… Жена и Единственная Придворного Мага, мэтра Рэйнарда де Сайга… Конечно, она не могла не помочь Любимому и его ученику…
   - Бабочка… - вновь отчаянно прошептал Митчелл и тяжело, хромая, двинулся вперёд, обходя неопасного теперь дракона…

Глава 2. Альмейг и Рэйнард.
    Мэтр де Сайг, маг, воин, учёный, сидел на коленях на земле, бережно держа на руках Любимую… Хрупкое израненное тело… Рядом лежали прекрасные, яркие, волшебные крылья. Крылья, которые она могла подарить только добровольно… Только тому, кого любит… Крылья Бабочки…
  Рэйнард пытался что-то сделать… Он был Магом. Очень сильным  Магом… Он был человеком. Любящим человеком… Он не представлял себя без супруги… Она слишком хороша, чтобы просто умереть…

   Рэйнард был высок и силён. Седые волосы густы. Серые глаза отчаянно молоды. Но настоящий возраст мага не знает никто. Маг мудр и почти всемогущ… Почти…
  - Аль… - шёпотом позвал он. – Аль…
  Изумрудная зелень взора Бабочки осветила лицо Мага, подарила ему недолгую надежду.
  - Рэй… - едва слышно выдохнула Альмейг. – Не смей… винить… себя… Помни… я самая счастливая… на свете… и счастливой… сделал меня… ты… И наша девочка… - Бабочка говорила с трудом. – Она жива… Найди её…
   Маг слушал, готовый завыть, перебирал заклинания, но… заклинаний против смерти не было…
  - Я… люблю… тебя…
  Альмейг и Рэйнард выдохнули эти слова одновременно. Рэй склонился к Любимой, прижался своими губами к её остывающим устам… Едва обвившая шею супруга тонкая рука Бабочки бессильно скользнула вниз…

   Доковылявший до сидящего на земле учителя Митчелл слышал разговор Мага с умирающей Бабочкой. Горе мэтра словно вторично пронзило сердце его ученика. Молодой человек покачнулся и… тяжело осел на обугленную траву…

Глава 3. Учитель.
    Маг вздрогнул и, всё так же прижимая бездыханную Любимую к себе, обернулся…
   Реальность увиденного вывела Рэйнарда из оцепенения от невосполнимой утраты. «Нет… Ещё и это… Нет!»
   Маг бережно опустил ушедшую навсегда супругу на молниеносно расстеленный на земле свой изодранный плащ и поспешил к Митчеллу… И не напрасно… Счёт этой молодой жизни шёл на минуты…
   Но эти минуты были!
   Вот она – сила любви Бабочки! Волшебная пыльца её Крыльев…

    Появившись внезапно, неожиданно на поле боя, Альмейг пришла на помощь именно туда, где было опаснее всего, где её муж принял вызов колдуна, где происходило единоборство магических сил. Куда не смели приблизиться другие…
   Вернее, один посмел. Младший принц, ученик Мага, не наделённый даром волшебника, просто по зову сердца принявший вызов колдуна наравне с учителем, потому что не мог же Митчелл позволить своему наставнику сражаться одному против двух противников – против Вулф-Вудроу и его тёмного дракона…
   Бабочку здесь никто не предполагал увидеть. Её колдун похитил неделю назад. Её освобождение было продумано, спланировано, подготовлено. Альмейг должна была безопасно покинуть темницу уже после битвы, под защитой короля Янкея Третьего… Всё было просчитано и перепроверено – безопасность Бабочки была на первом месте для всех…
   Мэтр де Сайг предполагал, что заплатит за сегодняшний день своей жизнью… Своей!.. Но близкие. Родные, любимые тоже готовы были на всё, чтобы спасти его… И ученик ринулся в самый опасный бой… И Бабочка освободилась сама… Как? Каким чудом?.. Силой своей любви…
   Альмейг отвлекла дракона, отвлекла колдуна, осыпала Любимого и его воспитанника волшебной пыльцой… А ещё успела спрятать дочь, крошечное несмышлёное создание…
   Бабочка сделала всё… Только не смогла остаться живой…

   Когда за спиной Мага послышались шаги спешащих на помощь медиков, у мэтра уже появилась надежда – надежда спасти ученика…
   
Глава 4. Ночь.
   В одной из реанимационных палат Военного Госпиталя свет продолжал гореть далеко за полночь, когда во всех остальных уже были притушены огни, даруя покой и отдых усталым медикам и их мужественным пациентам. Но здесь сам мэтр де Сайг боролся за жизнь своего ученика…
   В небольшом предоперационном блоке возле реанимации на клеёнчатых жёстких скамеечках сидели пятеро – четверо весьма похожих друг на друга мужчин и одна женщина.  Старший держал женщину за руку. Лица всех были напряжёнными. Это король Янкей Третий, королева Гудлейв и старшие принцы (Эзелстан, Шакуил и Олдос) - вся семья наследных правителей Трумман – ждали известий о сыне и брате, о принце Митчелле. Ждали и надеялись…
   - Мэтр же сказал, что вытянет… нашего мальчика… - словно мантру тихо повторила уже не первый раз королева.
  - Конечно… - как эхо отозвался король. – Обязательно вытянет…
  На ноги поднялся старший принц, наследник Престола, мудрый, обычно сдержанный Эзэлстан.
   - И всё-таки я должен был заметить раньше… - хмуро проговорил он. – Должен был успеть последовать за ним…
   Янкей жестом остановил покаянную печаль сына.
   - Ты всё сделал правильно, - проникновенно покачал головой король. – Ты сражался. Ты вёл за собой людей. Ты отвечаешь за них. Как и твои братья. Как и я. И каждый делает своё дело честно и правильно… И Митчелл сделал свой выбор. Правильный выбор… И мы обязаны уважать его выбор, принимать его выбор, а не винить себя… Эзэ, ты бы просто не успел… И никто бы не успел… И я не успел… - с болью в голосе добавил Янкей.
   - Не нашли? – со слезами на глазах спросила Гудлейв.
  - Пока нет… - признался король. – Ищут…
   Поиски маленькой Аслейв, полугодовалой дочери мэтра де Сайга и прекрасной Альмейг, продолжались по сей час. Но никаких следов пропавшего младенца найти не удавалось. А магический поиск тоже не давал результата – обрывался вдруг; то ли квалификации не хватало, то ли что-то мешало… А мэтр сейчас был занят…
   Часам к четырём утра вся королевская семья забылась тревожной дрёмой на неудобных скамеечках в предоперационной. Но едва приоткрылась дверь – пять пар тревожных глаз устремились на вошедшего. Это был хирург, работавший вместе с Магом. Его лицо было безумно уставшим, но губы дрогнули в едва заметной улыбке.
  - Мэтр де Сайг сказал, что не отпустит… - хрипло выдохнул он. – Думаю, в это можно верить…
   И чуть подумав, добавил:
   - Ваши Величества, Ваши Высочества, раны принца Митчелла, не буду никого обманывать, очень серьёзны. Но он молод и силён. И его значительно  защитила волшебная пыльца Бабочки… Он справится… Давайте верить в это…
   И, поклонившись, доктор медленно побрёл по длинному коридору к ординаторской.
    - Спасибо! – тепло поблагодарил за всех медика король. – Спасибо…

Глава 5. Катакомбы.
  Феля, четырёхлетняя темноглазая девчушка, всхлипнула, вытерла нос запачканным землёй рукавом и попыталась убрать под косынку непослушную чёрную прядку мягких волнистых волос, упавшую ей на лицо. Она просто испугалась, как любой ребёнок на её месте. Она сама полезла за старшими кузенами в эти старые катакомбы, сама упрямо заявила, что никому не расскажет...
   И вдруг... все куда-то пропали. И Феля осталась одна... Девочка не заметила, как случайно свернула не в ту сторону. И сделала-то она всего несколько шагов, но... Внезапно стало совершенно темно и смолкли голоса мальчишек, за которыми так отважно она последовала...
    Феля, или Фелисса Уолтон, была обычной крестьянской девочкой. Сиротой. Её родители погибли три года назад, несчастный случай... Феля не попала в детдом — её взяла к себе сестра матери, Мариам Дерис, тогда двадцатитрёхлетняя мама троих мальчуганов. Мариам поплакала о сестре и о её муже и решительно заявила Попечительскому Совету, что негоже ребёнку жить в казённых условиях при живых родственниках. «Да и мне всегда хотелось иметь дочку к моим-то пацанам...» - добавила она самой себе. Так у Самира, Бера и Нанеля, братьев четырёх, трёх и двух лет от роду, появилась сестрёнка, своя родная кровь...
   Мальчики любили Фелю, и она платила им взаимностью. Мальчуганы доверяли ей, и девочка никогда их не подводила... Но сегодня она... потерялась...
    Феля прижалась к сырой холодной стене. Здесь было темно и страшно. И безумно тихо. Даже тоненький крик девочки словно бы умер в этой пугающей неизвестности...
   Вдруг... тьма будто раздвинулась. Стало теплее. А ничем необъяснимое спокойствие убаюкало сердце девочки.
    Слёзы сами высохли на её щеках. И прямо перед собой Феля увидела...
   - Фея... - восхищённо прошептала девчушка.
    Из непроглядной тьмы появилась она. Та, которую Фелисса назвала Феей...
    Стройная, красивая женщина с золотистыми волосами и лучащимися зелёными глазами тихо подошла к девочке. За спиной прекрасной незнакомки Феля видела... сначала девочка приняла их за плащ, яркий, волшебно красивый, пышный... Но они дрогнули, приподнялись... И Фелисса поняла — это крылья! Настоящие. Как у самой красивой бабочки. Только значительно больше. И значительно красивее...
    И в подземной пещере стало светлее...
    Женщина подошла к девочке. Опустилась перед ней на колени. Посмотрела в глаза.
   - Не плачь, крошка, - ласково проговорила она. - И не бойся. Всё будет хорошо.
    И Фелисса сразу поверила.
    Волшебные крылья снова дрогнули, и лёгкая светящаяся пыльца осыпалась на Фелиссу.
   - Вот так... - улыбнулась «Фея». - Как зовут тебя, милая?
   - Феля, - восторженно прошептала девочка. - Фелисса Уолтон.
   - Ты поможешь мне? - тихо спросила незнакомка.
    - Я могу Вам помочь? - удивилась Феля. - Правда?
     «Фея» кивнула.
    - Конечно! - восторженно заверила девочка. - Я помогу!
     И женщина с крыльями бабочки осторожно протянула Фелиссе свёрток... Только теперь девочка заметила, что «Фея» держит перед собой младенца.
   Фелисса никогда не держала на своих ручках грудничка, потому что сама была младшей, это её старшие кузены носили на руках. Но сейчас Феля сознательно и осторожно приняла в свои объятия маленькое существо.
   - Её зовут Аслейв, - почему в голосе незнакомки появилась грусть, Фелисса не поняла. - Если это имя трудно для тебя, то назови её иначе. И береги её. Пусть она будет тебе сестрой. И она обязательно будет беречь тебя...
   - Сестрой? Ты... Вы дарите мне сестрёнку? - охватившее девочку счастье сквозило в каждом её движении.
   «Фея» вновь кивнула. А её изумительные глаза были полны любви и грусти.
   - Я буду беречь её! Я буду заботиться о ней! - выдохнула Феля. - Можно она будет... Данитой?
    Незнакомка кивнула в третий раз.
    Потом быстро склонилась к мирно спящему младенцу, нежно поцеловала лобик ребёнка, ласково обняла Фелиссу, прошептала ей на ушко: «Спасибо, крошка... Спасибо...» - и исчезла в темноте так же неслышно, как и появилась...

     Феля, как выяснилось позже, провела в катакомбах трое суток. Когда её нашли, то радости не было предела, ведь уже и не чаяли увидеть крошку живой. А тут — совершенно здоровенькая, не напуганная, не голодная и не замученная жаждой... И с младенцем на руках...
   - Это Данита, - победоносно сообщила Фелисса. - Моя сестрёнка. Мне её подарила Фея!
    Младенец тоже был здоров и спокоен…
    Конечно, в рассказ девочки о фее взрослые не поверили: мало ли что привидится ребёнку от страха и отчаяния... Милиция долго пыталась найти родителей Даниты и вообще разобраться, как младенец оказался под землёй. Но так ничего выяснить и не удалось.
  А Мариам Дерис  снова решительно отклонила настоятельные рекомендации Попечительского Совета отдать чужого младенца в детский дом. «Моя племяшка принесла, у меня и останется! - топнула она ногой. - Найдёте настоящих родителей, им отдам. А пока... прокормимся, не умрём!»
    Вход в катакомбы, однако, засыпали. «И давно пора! - облегчённо вздохнула Мариам. - И людям спокойнее. Война уж пятьдесят лет как закончилась, а у нас всё эти ходы партизанские не зарыты! Вот дети и лазают, куда не надо... Мирно надо играть, а не всякие опасные страшилки устраивать... Вон, чуть сестрёнку свою не сгубили!» И Мариам, улыбаясь, брала на руки малютку Даниту. Тут всем становилось ясно, что вовсе она и не сердится на своих детей...

Глава 6. Рэйнард де Сайг.
    Маг ещё раз внимательно осмотрел лежащего под медицинскими приборчиками и датчиками ученика. Дыхание Митчелла было ровным, сердце работало самостоятельно.
   Мэтр вздохнул, взглянул на часы. Стрелки показывали почти шесть утра.
   Де Сайг подошёл к окну, зашторенному плотными занавесками, неслышно отогнул один край ткани, впуская в палату немного майского света, проверил, не помешают ли лучи поднимающегося солнца дремлющему в забытьи раненому...
   Митчелл был бледен, температура держалась в норме. И за это нужно было благодарить Бабочку, волшебную пыльцу её крыльев. Да и возможность выжить тоже была дарована молодому человеку Бабочкой... Маг предполагал, что и ещё очень многих спасла именно его Любимая. Проверить свою догадку Магу предстояло чуть позже, когда он сможет спуститься в лабораторию в госпитале, туда, где ожидала его Единственная, спящая вечным сном...

   Мэтр смотрел на ученика, словно отец на своего сына: радость за то, что Митчелл выжил, гордость за его мужество, боль за его муки и тревоги о будущем, в которое молодой человек вступал уже иным, переполняли сердце Мага... Младший принц рос действительно красивым, гармоничным и сильным, умным и честным. Он не случайно нравился девушкам и снискал уважение старших... Теперь Митчеллу предстояло осознать и принять себя нового — со шрамом через лоб и висок, который частично смогут прикрыть густые волны волос, с калеченой правой ногой, обещающей пожизненную хромоту, ибо столь сильно повреждённые сухожилия не восстановятся, и со страшными рубцами поперёк груди, спины и талии от зубов дракона, схватившего своей пастью молодого воина. Конечно, принц никогда не холил своей привлекательности, не кичился ею, но... он просто таким был. А теперь ему предстояло пройти через боль и слабость израненного тела, научиться ходить практически заново и не потерять своего весёлого нрава, так необходимого человеку, чтобы быть счастливым...

    Убедившись, что до полудня Митчелл будет дремать, проверив обезболивающее и снотворное заклинания, мэтр ещё раз напомнил дежурной медсестре, что его звать сразу и немедленно при любом изменении состояния раненого, и отправился в свою лабораторию...
    Здесь, в угловой комнате первого этажа, было совсем тихо... На накрытом белой тканью широком столе, убранная весенними цветами, покоилась прекрасная Альмейг... Её волшебная сущность свершила своё чудо и после смерти Бабочки: Любимая словно просто спала...
    Рэйнард медленно закрыл за собой дверь, подошёл на ставших вдруг непослушными ногах к супруге, склонился к её мёртвому телу, нежно обнял Альмейг и … разразился беззвучными рыданиями...
    Скорбь Мага была велика и глубока. Рэйнард давно жил на свете. Он хорошо знал мир, знал людей. Он стал поистине мудр. Многое изведал и испытал... А вот любовь, настоящая, вечная, пришла к нему всего тридцать лет назад... А потом появился ученик, совсем мальчик, но (что тоже принесло мэтру счастье) несмотря на разницу в возрасте, в опыте, ученик, ставший Магу искренним другом... Теперь Любимая была мертва, а друга едва удалось спасти от смерти...

    Наконец тело Рэйнарда перестало вздрагивать от рыданий. Сознание Мага, прощаясь с Единственной и сливаясь мысленно с последними днями её жизни, смогло узнать, как Бабочка спасла ещё очень многих, почему не дождалась шедших вызволять её от Колдуна людей и почему вообще оказалась в плену при тщательно организованной её охране...

Глава 7. Альмейг де Сайг.
   … Апрельская ночь была тёплой. Но небо затянули тучи, поэтому ни луна, ни звёзды не освещали землю своим мерцающим бледным светом...
    Альмейг знала, хотя от неё тщательно это скрывали, что Колдун пытается подобраться к ней. Она была нужна Вулф-Вудроу, нужна волшебная сила пыльцы с её крыльев...
   Крылья Бабочки... крылья, которые вырастают, как только Бабочка полюбит. Научится любить. Единственного или просто любого — ребёнка, старуху, нищего, больного... Порой годами никто не видит её крыльев. Не потому, что их нет, а потому, что не каждому и не сразу дано их заметить. Бабочка уже очень давно может любить людей, а вот не доверять способна тоже долго. Только тот, к кому Бабочка испытала искреннее доверие, первым (а, возможно, и единственным) видит её крылья. И таким человеком становится или любимый Бабочки, или её родители, или подруга... А вот если любовь Бабочки окажется взаимна — тогда и пыльца её крыльев обретает свою волшебную исцеляющую силу...
   Такая, зрелая, Бабочка и нужна была колдуну для создания чёрного зелья порабощения. Как ни парадоксально, но именно частица светлого волшебства оказывалась необходима для тёмного дела...

    … Альмейг, убедившись, что охраняющие её покои стражники стоят на своих постах, что любимый супруг занят на Совете у Его Величества, что защита её от колдуна сулит людям смерти... взяла маленькую дочь, обречённую на козни колдуна, и, расправив чудесные крылья, выпорхнула в окно...
    Через несколько часов стало известно, что Альмейг пропала...

    …Теперь Маг знал, как Любимая спасла их дитя... И пещеру Маг тоже знал... Но вот чего не ведала сама Бабочка, так это того, что в укромной лесной пещере, куда не заходит ни зверь, ни человек, находятся Врата в другой мир...
   А сама Альмейг явилась к колдуну. Тот удивился, но магически проверил и понял: подвоха нет — Бабочка пришла к нему сама и добровольно. И обещала одарить его волшебной пыльцой... И одарила. На поле боя. И его, и других... Только колдуну это не помогло. И не могло помочь — зло не может спастись, если само не обратиться во благо... А тогда это будет уже не зло...
   И пока Вулф-Вудроу на всякий случай запер Бабочку у себя в замке, его вызвали на бой... А Альмейг снова вылетела на свободу — теперь спасать Любимого... И спасла — ценой своей жизни...

    ...В полдень первого после войны с колдуном мирного майского дня мэтр Рэйнард де Сайг поднялся с колен возле свежей могилы своей погибшей супруги на госпитальном кладбище и ровным шагом проследовал по липовой аллее к главному больничному корпусу, где располагались и его лаборатория, и реанимационное отделение, и палаты интенсивной терапии... Где Магу предстояло работать, помогая вернуться к жизни тяжёлым пациентам... Где в его знаниях и умениях нуждались... Где вот-вот должен был очнуться его ученик и друг...

Глава 8. Митчелл.
   Сквозь лёгкие облака проглядывало майское солнышко. Сегодня оно было скромным, сдержанным, не слепило глаза, а лишь робко поглядывало на умытую кратковременным дождём землю, на мирную столицу, на липовую аллею с молодой нежной листвой, на влажные ступени госпитального крыльца, по которым несколько минут назад решительно поднялся сильный и весьма привлекательный мужчина с седыми волосами и печальными добрыми глазами мудреца в традиционной мантии мага...
   
    Митчелл почувствовал своё тело. Будто его не было, а теперь оно появилось... Тело было тяжёлым. Почему-то болело, казалось, всё — и грудь, и спина, и всё внутри, и руки, и ноги (особенно, правая). А голова была словно чужой...
     Митчелл глубоко вздохнул, не открывая глаз. Веки были тоже тяжёлыми. Немедленно раздался механический писк какого-то приборчика. Только теперь Митчелл ощутил прикреплённые к своей коже в десятке мест маленькие датчики и мгновенно (как бывает, о чём он слышал от своего учителя, при возвращении из бессознательного состояния) вспомнил и бой, и как брёл мимо убитого дракона, и Мага, обнимающего тело Любимой...
   «Я ранен... - понял Митчелл. - Я в больнице...»
 Он ещё раз глубоко вздохнул, заставляя себя смириться с усилившейся при этом болью в груди, и тяжело открыл глаза...
   Неяркий, приглушённый полупрозрачными занавесками на окне дневной свет показался раненому резким, ярким.
    Митчелл зажмурился на мгновение, но снова открыл глаза.
 Дежурная медсестра по молчаливому знаку мэтра де Сайга осторожно и быстро открепляла автоматические датчики, убирала медицинские приборы.
  Митчелл сосредоточил свой рассеянный взгляд. К его лицу склонился учитель.
  - Мэтр... - прохрипел молодой человек и сам не сразу понял, что так прозвучал его собственный голос.
 - Всё, малыш, - немедленно отозвался Маг. - Всё. Ты жив. Ты поправишься. Война окончена. Мы победили... Тебе нужно побольше отдыхать и набираться сил...
   Ни слова о Бабочке, лёгкая печаль во взоре учителя — как обычно... «Может, мне самое страшное примерещилось в бреду?..» - с надеждой подумал Митчелл.
  - Малышка?.. - всё же спросил принц, не посмев напрямую упомянуть прекрасную Альмейг.
   - Я буду искать её, - очень тихо ответил Маг.
  И Митчелл мгновенно осознал, что ничего ему не привиделось в бреду — сердце учителя навсегда ранено смертью Любимой...
   - Мы будем искать... - хрипло, но твёрдо сказал принц.
    Губы Мага чуть дрогнули в грустной светлой улыбке.
   - Спасибо, мой мальчик, - кивнул он. - И — с возвращением тебя...

   Потом потянулись мучительно медленные для энергичного человека, каким был молодой принц, дни в больнице.
     Митчелл мужественно переносил боль. Он легко смирился с известием о том, что его красивое лицо теперь изуродовано шрамом, что на его теле навсегда останутся страшные рубцы драконьих зубов, что он никогда не сможет избавиться от хромоты. Но душевное равновесие принца рассыпалось, разлеталось на мелкие осколки, когда после десятка шагов по палате у него темнело в глазах или начинала кружиться голова, когда чуть глубже вздохнув, он чувствовал резкую боль в повреждённых лёгких и начинал задыхаться...
   Просто Митчелл был ещё слишком молод, никогда прежде не болел ничем серьёзным и в вопросе исцеления себя ещё не умел быть терпеливым... Ему хотелось сразу, скорее встать на ноги, бежать, пусть и хромая, что-то делать... Или даже читать, искать ответы на вопросы, но не так, чтобы через пятнадцать минут голова тяжелела, а руки роняли книгу...
    Поэтому порой принц швырял в отчаянии мелкие предметы, сжимал кулаки и стучал ими по кровати, на которую только что упал в изнеможении...
    Поэтому Маг всегда был рядом...
    И Митчелл учился. Учился терпению, воле, мудрости...
  Только через месяц Митчелл смог выйти в госпитальный парк, неспешно, опираясь на трость, медленно и радостно вдыхая свежий вечерний воздух.
    Маг шёл рядом, прислушиваясь к ученику. И искренне радуясь, что молодому человеку понадобилось так немного времени, чтобы научиться сдержанности. Ведь многим не хватает для этого и всей жизни...
    Митчелл остановился в конце липовой аллеи и робко посмотрел в глаза учителю. И мэтр понял вопрос.
  - Спасибо... - вслух произнёс Маг.
   Митчелл свернул на боковую тропинку и направился к калитке госпитального кладбища. Ему необходимо было самому поблагодарить Бабочку, на могилу которой (он знал) ежедневно безутешный вдовец носит свежие цветы...

Глава 9. Данита.
   Фелисса оказалась замечательной няней — она неутомимо и чутко следила за своей обретённой сестрёнкой. Мариам не могла нарадоваться — в четыре года Феля смогла заботиться о младшей как взрослая ответственная девочка: пелёнки у младенца были всегда чистые и сухие, никакие мелкие опасные для ребёнка предметы не попадали в ручки малышки, а кормление Дани было радостным праздником для маленькой нянюшки.
   Сама Данита тоже удивляла и радовала окружающих улыбчивостью,  спокойным нравом и поразительными способностями. Вскоре малышка сидела, гулила, активно старалась самостоятельно доносить пюрешки ложкой до своего ротика. Потом легко встала на ножки и сделала первые шаги, перестала пачкать пелёнки и штанишки, а вовремя просилась на горшок.
   Среди смугленьких темноволосых кареглазых детей Мариам Даня росла беленьким ангелочком: её светло-светло-русые (если бы хватило смелости, то сказали бы, что седые) волосики мягкими густыми кудряшками уже заплетались в косички, ясные зелёные глазки задорно смотрели на мир, а загоревшая от постоянного пребывания на прогулках по-детски нежная кожа приобрела красивый матовый оттенок.
   - Я гусеничка! Я червячок! - ещё картаво, но радостно сообщала Данита, ползая по траве на четвереньках.
  Мариам подхватывала малышку на руки и смеялась:
   - Какой же ты червячок? Ты моя куколка!
    Самир, Бер и Ноэль покатывались со смеху и восторженно кричали:
   - У мамы есть кукла! Мама играет в куклы!
   - Вот глупые! - топала ножкой на братьев Фелисса. - Вы сами играете с этой куколкой.
    Мариам целовала всех ребятишек по очереди, аккуратно ставила Даниту на ножки и шла заниматься делами хозяйственными. А мальчики, забыв, что только что смеялись над «игрой в куклы», брали Фелю и Даню за ручки и шли с ними на реку или в поле, или катали младших своих сестрёнок на самой спокойной и низкорослой лошадке.
   А Данита счастливо лепетала:
   - Я уже куколка! Куколка! Так сказала Мариам!
   
   Данита осталась в доме Мариам Дерис, потому что милиция не смогла найти её родных, а позволить жить малышке в каком-то казённом заведении не могла Мариам. Да и уж очень полюбилась всей семье очаровательная подкидыш...

     К семи годам Данита умела делать почти всё по крестьянскому хозяйству. И эта работа не была ей в тягость. Она любила огород — и сажать, и смотреть, как прорастают грядки, сама поливала, полола, рыхлила землю. Охотно ходила в поле на картошку. Помогала дяде Джиму, мужу Мариам, в саду. Обожала бегать пасти с деревенскими ребятами стадо — коровы, козы, лошади были для Даниты такими же значимыми существами, как сами люди. Вообще Даня не чуралась никакой работы. И всегда была легка, весела...
   Но вот готовить не получалось у девочки...
   Сначала Мариам посмеивалась, что в доме у плиты Данюша теряется, то испугается огня, то слепит пельмень или пирожок так неумело, будто и руки-то не её... Но как-то Мариам заметила, что девочка в доме, в помещении, когда жарковато или чуть душно, бледнеет, грустнеет... Сначала Мариам решила, что ребёнок просто устал за день. Но потом женщина стала присматриваться внимательнее. И как-то спросила:
    - Ты как себя чувствуешь, девочка моя? Ты не заболела?
    - Нет, тётушка, нет, - испуганно заверила шестилетняя тогда Данита. - Мне просто дома душно... Я люблю свежий воздух...
 Тогда-то Мариам, обеспокоенная, привела воспитанницу к деревенской фельдшерице. Та внимательно выслушала посетительницу, осмотрела ребёнка, взяла какие-то анализы, задала много вопросов... Через неделю, получив в районном центре ответы анализов, фельдшерица сама пришла в дом к Мариам.
  - Ничего страшного, - сказала она. - Девочка подрастёт, окрепнет. Просто у неё слабенькие сосуды. Нужно побольше гулять на свежем воздухе, плавать очень полезно, заниматься спортом... Вот пойдёт в школу, так после уроков сначала погулять, а уж потом за домашнее задание садиться. Кровь из носа может пойти, тогда просто отдохнуть немного...
    Так Данита и стала незаменимой помощницей на огороде, в саду, в поле, но никто и никогда не обязывал её готовить у жаркой печи...

    В школу Даня пошла охотно. Тем более она уже знала буквы, умела читать и считать, потому что всегда сидела рядом с любимой сестричкой Фелей, пока та выполняла свои домашние задания.
   Красивенькая и сообразительная, улыбчивая и доброжелательная, Данита и в школе легко поладила с одноклассниками. Да и поддержка у неё была значимая — кто же посмеет помыслить обидеть девочку, у которой на защите три старших брата...

Глава 10. Возвращение.
   В середине июля Митчелла выписали из госпиталя. И только потому, что за принцем присматривал сам Придворный Маг. Иначе никакое высокое происхождение и положение в обществе не послужили бы основанием для столь раннего, по мнению медиков, переселения пациента из больничной палаты домой.
   Митчелл, счастливый как ребенок и искренний в своём восторге от возможности передвигаться самостоятельно и почти так же быстро, как прежде, вдыхающий полной грудью, не стянутой тугими повязками, и почти не ощущающий боли, радостно шагнул из кареты, доставившей его из госпиталя к дворцовым воротам, на широкую мощёную дорожку, ведущую вдоль подъездной аллеи  к мраморным ступеням крыльца. Принц желал пройтись по знакомым с детства камням, почувствовать под ногами любимую мостовую, убедиться, что он вернулся по-настоящему...
   Митчелл приехал один. Он сам просил не встречать его — и так два месяца пребывания в госпитале молодой человек ощущал себя крайне неловко: его ежедневно навещали родные, словно боясь оставлять без присмотра. Нет, он любил, обожал, боготворил и своих родителей, и старших братьев, и был им сердечно благодарен за заботу о себе... Но он ужасно стыдился того, что обременённые трудными и важными делами король, королева, принцы постоянно находятся в тревоге за него, всячески пытаются утешить, помочь...
   - Да со мной всё в порядке! - смущённо уверял он. - Я так рад вас видеть! Но не стоит дрожать надо мной... Правда...
    И всегда искренне добавлял:
   - Я люблю вас...
    Вот в этом никто не сомневался...

    Митчелл, улыбаясь, шёл по дорожке, и резная трость, на которую он вынужден был опираться, весело постукивала по камням.
     Вдруг с боковой аллеи вышла одна из фрейлин его матери. Это была молодая княжна Давиния де Одгерд, обаятельная хохотушка, с весёлым нравом, весьма смелая на язычок и достаточно раскрепощённая в своих поступках. Митчелл симпатизировал княжне, как, впрочем, и многим придворным девушкам, ибо каждая из них всегда доброжелательно относилась к младшему принцу. Он был убеждён в искренности тёплых отношений, ибо сам никогда не лукавил в общении с окружающими.
  Княжна заметила принца. Их разделяли шагов пятнадцать. И Митчелл хорошо видел чуть зарумянившееся личико фрейлины.
 Девушка остановилась. В её взоре за считанные секунды промелькнули радость, что-то похожее на жалость, задумчивость, досада, и, наконец, взгляд её стал почтительно безмятежен.
  - День добрый, княжна, - улыбнулся Митчелл, приблизившись к де Одгерд, сняв шляпу и поклонившись.
 Одновременно с его приближением фрейлина склонилась в глубоком реверансе.
   - Рада Вашему возвращению, Ваше Высочество, - проговорила она и подняла свой взор на лицо молодого человека.
    Княжна улыбалась, но в её глазах не было прежнего обожания. Осталось почтение, возможно, определённая доброжелательность, но что-то исчезло, исчез какой-то интерес...
    «Что-то не так? - размышлял, расставшись с княжной и шагая дальше по дорожке, Митчелл. - Может, я чем-то обидел Давинию? Может, чего-то не знал, что известно всем?..»
   
    Поднимаясь по дворцовой лестнице в свои покои, младший принц, всегда отличавшийся наблюдательностью и умением делать верные выводы, уже знал, что и в ком изменилось...
    Он встретил ещё одну молоденькую придворную даму, двух приближённых ко двору благородных отцов юных барышень, пожилую наставницу королевских танцоров, нескольких королевских служащих и военных разного возраста... И все встреченные разделились в наблюдательном сознании Митчелла на два лагеря — одним он был значим и интересен просто как человек, а во мнении вторых он утратил свою представительность как возможный жених.
 «Неужели так важна внешность?» - с грустным удивлением подумалось принцу. И он, войдя в свою ванную,  взглянул в огромное, в человеческий рост, зеркало. Из глубины стекла на него смотрел он сам. Но другой. Не было прежнего чуть наивного взгляда тёмно-карих выразительных глаз, хотя всё так же оттенённых длинными густыми ресницами. Волны мягких каштановых волос спустились на плечи, а длинная чёлка частично скрыла шрам, прочертивший лоб, бровь и висок. Кожа была бледнее, растеряв в госпитале свой прежний здоровый загар и не успев ещё обветриться на летнем солнышке. И на трость Митчелл опирался тяжело, хромал достаточно сильно...
    «Но это... - нахмурился молодой человек, - … это не значит же, что всем людям важна внешность... Просто... есть такие, которым необходима броская красота... Но... не всем же...»
    Митчелл тряхнул головой, потому что новая мысль неприятно кольнула его сознание. Он отбросил трость, быстро стянул с себя камзол и рубашку... И печально посмотрел в зеркало... Через грудь и живот протянулась действительно пугающая дорожка рубцов... Тот же след «украшал» спину и талию принца сзади...  Следы зубов дракона...
    «Да... - горько усмехнулся Митчелл. - Неприятное зрелище... В чём-то они правы... И разве я сам захочу кого-то напугать видом своего торса с этими жуткими рубцами?.. Тем более того, кто дорог мне...»
   За спиной принца появился его верный камердинер, которого Митчелл знал девятнадцать лет. Огэст (тогда ему было пятьдесят) был приставлен к ещё маленькому принцу. Он носил мальчика на руках, всегда был рядом с ним во всех его делах и забавах. Огэст был больше чем слуга. Но даже его не пускали в госпиталь к раненому — таковы были строжайшие правила: только ближайшие родственники. 
   - Ваше Высочество! - с искренним чувством проговорил слуга. - Рад Вашему возвращению. В Ваших покоях всё сохраненено, как Вы любите... Приготовить Вам  ванну? Какой костюм Вы наденете?
    Огэст не спросил о самочувствии Митчелла, словно бы и не обратил внимания на багровые рубцы... Он любил своего господина и понимал его...
  - Я... - растроганно выдохнул Мичелл. - Мне не хватало тебя, Огэст... Я тоже рад, что ты... здесь... Спасибо...
    Камердинер поклонился.
   - Не надо ванны, - добавил принц. - Я приму душ...
  - Слушаюсь, мой господин, - улыбнулся Огэст. - Я приготовлю Ваш синий костюм... Он как раз подойдёт...
    Митчелл кивнул. Конечно, синий костюм. Через полчаса королевская семья соберётся за обеденным столом. И сегодня родные терпеливо ждут младшнького, не смея прийти в его покои, давая ему время вернуться к себе, вернуться по-настоящему...
  - Спасибо, - прошептал Митчелл. - Спасибо...

Глава 11. Портал.
   Митчелл остановился на лестничной площадке третьего этажа угловой башни королевского дворца. Здесь, за тяжёлой дубовой дверью находились кабинет и лаборатория Придворного Мага.
    Принц по возвращении домой ещё не видел своего наставника — мэтр де Сайг не хотел нарушать сугубо семейной встречи, поэтому  утром в госпитале сказал Митчеллу, что ждёт его на осмотр вечером у себя.
     Молодой человек оглянулся на бесстрастного, как всегда, одного из стражников, дежурившего на своём посту. Тот понял немой вопрос принца.
   - Мэтр у себя, Ваше Высочество, - кивнул воин. - В лаборатории. Он Вас ждёт.
    - Спасибо, Лард.
    И Митчелл шагнул к двери...

    Младший Принц обладал феноменальной памятью. Поэтому никого не удивляло, что Митчелл знал имена, звания, должности, краткие биографии, родственные связи всех служащих в Королевском Дворце. И то, что сам Придворный Маг назвал принца, не наделённого магическими способностями, своим учеником, было для окружающих оправданно и правильно. Ведь Маг — мудрейший и знающий практически всё. А приходит мудрость и знания не сразу: к таланту добавляются опыт и время. У мага времени много, он бессмертен. У человека время ограничено, в этом мире около пятисот лет. А у  Митчелла же был дар, гениальный талант, сочетающий глубокий ум, великолепную память и неуёмную жажду познания. Мэтр де Сайг рано заметил способности мальчика, и пяти лет от роду младший принц стал учеником Мага... К десяти годам он знал историю мира от древнейших времён до дней сегодняшних кратко, но без пробелов и пропусков по причине «ой, забыл...» К двадцати — за любой исторической справкой можно было обратиться к принцу Митчеллу... В восемнадцать он экстерном сдал выпускные экзамены на историческом факультете Университета и по предложению Учёного Совета приступил к работе над кандидатской диссертацией... Но началась война, и Митчелл попросил отложить защиту...
    Вот таким знали младшего принца. За ум, за трудолюбие и за честность его уважали и любили...

    Митчелл постучал в дверь кабинета (он никогда и ни к кому не позволял себе входить без разрешения, без приглашения).
   - Прошу Вас, Ваше Высочество, - раздался негромкий голос мэтра.
    Принц вошёл.
    Маг тепло улыбнулся ученику.
  - Как ты себя чувствуешь, мальчик мой? - заботливо спросил Рэйнард, усаживая молодого человека в кресло.
   - Мэтр, я здоров, честное слово! - заверил Митчелл.
    Маг быстро, но внимательно провёл диагностику состояния идущего на поправку воспитанника.
  - Болит тут? - уточнил Рэйнард. - А здесь?
   Митчелл вынужден был признать, что и при глубоком вдохе порой возникают неприятные ощущения, и без палочки ходить трудно...
  - Но это же пустяки! - примирительно сказал принц. - Давайте о главном, а?
   - И что же главнее, по-твоему? - усмехнулся Маг.
    Митчелл так обрадовался этой усмешке, хотя грусть в сердце  и в уголках глаз наставника, как понимал принц, поселилась навсегда...
  - Как найти Аслейв... - тихо пояснил Митчелл.
   Мэтр опустился в кресло напротив принца и тепло посмотрел в глаза молодому человеку.
   - Спасибо, - вздохнул он. - Мне, честно, понадобится помощь. И если ты не передумаешь...
   - Мэтр! - воскликнул Митчелл, отметая даже саму мысль о том, что он может передумать. - Вы уже что-то узнали? Почему прекратили поиски отряды гвардейцев?
  - У нас много времени, чтобы подготовиться к … к непосредственному поиску... - грустно пояснил Маг. - И много народа, думаю, нет нужды привлекать к этому...
    Митчелл весь превратился в слух.

   - Ты же знаешь, мой мальчик, что такое Врата?
  -  Переход в другой мир? Портал? - уточнил принц. - Вы это имеете в виду?
  -  Именно, - вздохнул Маг. - Лесные Врата.
   - Пещера в Западном Лесу? Но ведь туда не может пройти никто из людей. Только Маг.
   - Или человек, которого проведёт Маг... Или... или иное волшебное существо.
  - Бабочка! - понял Митчелл. - Но Вы говорили, что о Вратах никто не знает. Только Вы и … и я... как будущий Хранитель Истории...
    Маг кивнул, подтверждая слова принца.
   - Она и не знала... Это случайность... - прошептал поражённый молодой человек. - И открываются они раз в двадцать пять лет. И остаются активны примерно сутки...
   - Да, - мэтр печально развёл руками. - Видишь, как много ты знаешь... Мне и пояснять почти ничего не надо...
   - Но почему вы решили... - начал Митчелл и смущённо смолк. - Вы увидели... когда прощались... с ней... перед похоронами...
    - Да, - снова тихо подтвердил Маг. - Аль... Альмейг отдала малышку... девочке... Та заблудилась... Но... Аль не знала... не знала, что девочка … из другого мира...
  -  Что о ней знаем мы? - Митчелл был серьёзен.
   - Вот, смотри, - и Маг приложил свою ладонь ко лбу ученика.
    Принц закрыл глаза. И увидел кареглазую темноволосую девочку, услышал её разговор с Бабочкой...
   - Это всё, - вздохнул Маг, опуская руку. - Значит, когда откроются Врата, ей будет уже двадцать девять.
    - А Аслейв-Даните двадцать пять...
    - Надеюсь... - прошептал Маг.
    Митчелл тревожно всматривался в учителя. И искал в своей голове те сведения, которые касались этого чужого далёкого мира. Ведь Маг точно рассказывал о нём прежде.
    - Я вспомнил, - через несколько минут сказал Митчелл. - Это мир без магии. И живут там люди в среднем лет семьдесят-восемьдесят... Но ведь тогда...
   - Увы, - вздохнул Маг. - Альмейг смогла подарить нашей девочке шанс выжить, не погибнуть от рук колдуна. А я... Я даже не могу забрать свою дочь! Не могу помочь ей!..
   - Там... она будет расти и жить... - вслух рассуждал Митчелл. - Ей будет двадцать пять. Врата откроются, и... я схожу за ней... Я найду её, слышите? У меня будут сутки...
   - Всего сутки, - медленно пояснил Маг. - И чужой незнакомый мир.
   - Мэтр, понимаю, люди могут переезжать... Мы не знаем, как будет выглядеть Аслейв в двадцать пять лет, можем лишь предположить... Вы не сможете сами пойти туда — Вам уже значительно больше, чем живут в том не магическом мире, а Вы живёте на силе Мага... Но... мы всё продумаем, просчитаем...
    Мэтр чуть улыбнулся.
  - Конечно... Обязательно... - прошептал он и... обнял ученика. - Спасибо, мой мальчик...
    Митчелл растроганно и смущённо ответил на объятия наставника...
   - А теперь, - Маг снова вернулся в своё кресло и строго посмотрел на принца, - что у Вас с диссертацией, Ваше Высочество?
    И Митчелл понял, что даже в такой трагической для себя ситуации мэтр остаётся самим собой. Митчелл почтительно склонил голову.
   - Вот, сэр, что бы мне хотелось переделать... - немедленно приступил к объяснению принц...

Глава 12. Если это не любовь...
   Двадцать пять лет для каждого человека — это большой срок. Даже если человек способен прожить до двухсот. А когда ты молод, увлечён, у тебя есть жажда познания мира, ты общителен, умён и сам интересен... О! За четверть века может произойти столько событий!..
    Итак, война окончилась. Люди вернулись к мирной жизни, к свободным мечтам, к дружбе, к любви, к простому человеческому счастью. И молодой, сильный, умный, увлечённый наукой Митчелл всецело погрузился в эту жизнь.
    Принц закончил и блестяще защитил диссертацию. И вовсе не потому, что королевского рода или что ученик Придворного Мага. Просто он действительно был достоин даже более многих звания профессора.
    Митчелл принял предложение Университета и стал самым молодым преподавателем кафедры Истории, читал лекции, вёл семинары. И от недостатка студентов он не страдал — обучающиеся обожали своего профессора. А уж романтически настроенные студентки — вообще отдельная история. Но Митчелл очень тактично смог оставаться в рамках «преподаватель — студент», не нарушая границ и, одновременно, не обижая никого недоброжелательным отношением.
    Принц продолжал научную работу. Самостоятельно или совместно с Придворным Магом. Теперь мэтр де Сайг обращался к Митчеллу как к коллеге, на равных, но сам молодой учёный по праву почитал своего наставника как учителя.
    И вместе с мэтром Митчелл готовился к выполнению важнейшей, как он сам считал, миссии в своей жизни — найти и вернуть к отцу Аслейв де Сайг...

   Митчелл был молод, умён, ловок, силён. И ни шрам на лице, ни хромота не портили впечатления о нём у прекрасной половины человечества. В него влюблялись. И он тоже влюблялся.
   Его ухаживания были красивы и не назойливы. Он не давал ложных обещаний и не требовал ничего от предмета своего внимания. Он просто умел показать, что девушка прекрасна и что ему с ней очень хорошо...
 Но увлечение заканчивалось, влюблённость проходила, не перерастая в более глубокое чувство. И роман завершался красивым расставанием, без обид и скандалов. Расставаться Митчелл умел так же нежно, как и знакомиться.
   Избавился принц от робости относительно своего изувеченного рубцами тела. Или почти избавился. И был искренне благодарен за это одной из своих увлечений, весьма современной во взглядах и, как следствие, очень вольной в своём поведении молоденькой столичной красавице, с которой потом остался в тёплых дружеских отношениях. Именно она, смело пригласив принца после вечерней прогулки к себе домой и, уже возле постели, нежно проведя своими тёплыми ладошками по его торсу под не снятой им рубашкой, восторженно прошептала:
   - Глупый... шрамы украшают мужчину... Разве ты не знал?..
   И Митчелл улыбнулся ей в ответ... И как-то сама собой ушла на дальний план его болезненная боязнь напугать девушку своим телом...
   
   Но как бы ни складывалась личная жизнь младшего принца, он сам понимал одно: так легко и поверхностно бывает только предчувствие любви. Настоящее чувство значимее, весомее, глубже. Его ни с чем не спутаешь. Оно ещё не пришло. Всё это, сладкое, приятное, замечательное, — ещё не любовь...

Глава 13. Данита.
    Данита росла умной и трудолюбивой девочкой. В школе её любили и одноклассники, и учителя. Она всегда умела услышать, понять, охотно приходила на помощь. Была улыбчива и легка в общении. С ней оказывалось комфортно и взрослым, и ровесникам.
   А к юности стала совсем красавицей…
   Её красота не была броской. Данита была красива какой-то весенней красотой, нежной, неяркой красотой первого цветка, первого листика, первого весеннего солнышка…
    Среднего роста, тонкая, гибкая, гармоничная в движениях, то плавных, то быстрых, но всегда точных и несуетных, со смуглой от долгого пребывания на свежем воздухе гладкой нежной кожей, с удивительно белыми густыми чуть волнистыми волосами и зелёными, именно зелёными, глазами.
   За Данитой парни ходили, как говорится, толпами. Но Даня никого не отличала особо, со всеми была приветлива, с любым могла сходить в кино, на речку, в лес за грибами или ягодами… Но – ничего более. Тёплая искренняя дружба… И никто из парней не смел настаивать, не смел быть излишне назойливым. Потому что сама Данита не давала к подобным нескромностям повода, да и присмотр за спокойствием сестрёнки со стороны старших братьев оставался надёжным.
    Так девушка окончила поселковую десятилетку и, по совету фельдшерицы, которой Данита как-то незаметно приспособилась помогать на приёме больных, была отпущена опекунами (тётушкой и дядюшкой) в райцентр – поступать в медицинское училище.
   В городке Даните жилось труднее, не хватало деревенской воли, просторов. Но учиться девушке нравилось. И, приезжая на каникулы домой, бледненькая, уставшая, она запасалась терпением и осенью  оправлялась в общежитие медучилища.
   Вернувшись в родное село дипломированной медсестрой, Данита стала незаменимой и для фельдшера, и для сельчан. Умела Даня и вовремя подсказать, и утешить, и помочь.
   И если бы в этом мире хоть что-то знали о магии, хоть чуточку бы волшебства существовало бы здесь, то Фелисса, верная и беззаветно любящая сестрёнку, заметила бы у Бабочки крылья… Ведь Данита любила людей, которым помогала, а Феле доверяла, как себе самой…

   Так уже пять лет после училища Данита работала медсестрой…

   В начале мая Данита взяла на работе отгул – она обещала сестре съездить с ней и малолетними племянниками в город, в приехавший на праздники Парк Аттракционов. Детвора обожала свою тётушку и с нетерпением ждала обещанной прогулки…

Глава 14. Накануне.
   Приближался значимый решающий день.
   Маг и его ученик снова и снова продумывали план.
   Сутки. Всего сутки в чужом мире будут у Митчелла. Ему нужно найти ту девочку, которая давно выросла. Нужно объяснить…
   
   Мэтр и принц сидели у рабочего стола. Маг положил перед Митчеллом рисунки… Это были акварельные наброски… В тёмной пещерке Бабочка с младенцем на руках… Четырёхлетняя девочка с широко раскрытыми внимательными глазами… Взрослые красивые молодые женщины – одна темноглазая и темноволосая, вторая светлая…
   - Думаю, - вздохнул Маг, - примерно так и выглядят сейчас Фелисса и Асл… Данита.
   - Мэтр, я постараюсь найти, обещаю.
   - Запомни, мальчик мой, - Маг строго смотрел на ученика, взрослого, уважаемого, такого родного, - у тебя всего сутки… Что получится – хорошо. Не найдёшь – ничего. Попробуем снова потом… Захвати сюда пробы воздуха, воды, грунта. Я проведу анализы. Смогу предположить, чего опасаться там в плане здоровья… То, что я понял в свои молодые годы… язык там схож с нашим. Потому и Бабочку девочка поняла… А вот Аслейв там… полагаю… может иметь проблемы сосудистого характера…
   - Тонкие стенки? Тромбофлебит? Давление?
   - Да, суть ты уловил… Поэтому пока… у нас есть время… Надеюсь…
   Митчелл восхищался мужеством учителя: он говорил так спокойно, сдержанно, рассудительно, словно не о его родной дочери шла речь, словно никто ничем не рисковал. Но принц знал, как на самом деле невыносимо тяжело на душе мэтра…
   - Я помню всё, сэр, - заверил он. – Не волнуйтесь.
  - И ещё… - Рэйнард покачал головой. – Я могу вывести через Портал только одного человека. Вернуть смогу и двоих, ибо вы оба вышли через эти Врата… Но там тебе никто не сможет помочь, мой мальчик… Будь осторожен. Обещай мне.
   - Обещаю…
  - И…
  - … сегодня … это скорее только разведка…
   Маг кивнул. Митчелл поднялся на ноги… 

Глава 15. Поиски.
      Ранним утром Митчелл ступил в неизвестный для себя мир.
      Маг, обняв на прощание ученика, остался ждать в Лесной пещерке, скрытой от любопытных глаз за густыми зарослями пышно цветущего кустарника…

    Митчелл осторожно продвигался вперёд по тёмному подземелью, протягивая за собой от самого Перехода светящуюся во мраке бечёвку. Всяких разных предположительно необходимых мелочей у принца был целый рюкзак – за прошедшие годы подготовки учитель и ученик придумали и смастерили массу полезных вещей, работающих без магии.
    Найти выход из пещер на этой стороне Портала оказалось непросто. Митчелл три раза натыкался на тщательно засыпанные проходы. Наконец ему удалось выбраться на поверхность.
  Судя по солнцу, здесь было уже около девяти часов утра. День обещался стать ясным, тёплым.
   Продравшись сквозь плотные заросли ещё почти голых ветвей, Митчелл оказался на краю большого перепаханного поля, возле огибавшей тёмные от влаги земли хорошо укатанной грунтовой дороги. Кусты здесь ограничивали видимость, а потому никто бы и не мог предположить, что этот крепкий, весьма красивый, хотя и одетый  экстравагантно, по мнению простого деревенского жителя, мужчина появился на дороге практически ниоткуда, а не пришёл из соседнего посёлка.
   Митчелл огляделся, размышляя, в какую сторону ему следует податься. Тут-то он и услышал приближающиеся шаги нескольких лёгких ног и голоса. Голосов было три, молодые, звонкие.
   - Прикинь! – говорил один. – Киношники-то, правда, в Болотове были. И снимали бабок местных… Вот бы и к нам приехали! Я бы им такого рассказал!
   Митчелл понимал речь. Почти всё понимал. О значении некоторых слов он старался догадаться. «Киношники…»
   Из-за поворота дороги вышли трое парнишек, лет шестнадцати-семнадцати. Один тёмненький, двое белобрысых. Загорелые, подвижные, увлечённые беседой.
   - О! – воскликнул один из подростков, первым заметивший встречного человека. – Здрасьте.
     Люди как люди. Митчелл улыбнулся. Как и дома, здесь тоже деревенские всегда здоровались со всеми, знакомыми и нет. Потому что любой незнакомец в небольшом посёлке скоро становился всем известен.
    - Доброе утро, молодые люди, - приветливо кивнул Митчелл, стараясь подбирать слова так, чтобы его речь была бы приближена к местной.
   - А Вы случайно не из киношников? – немедленно спросил второй парнишка. – Вы так на кого-то похожи…
   - Киношников? – переспросил Митчелл, пытаясь понять, о ком же идёт речь.
   - Простите, пожалуйста, моего друга, - вступил в диалог третий подросток, в манере держаться которого чувствовалась природная  рассудительность. – Он просто предположил, что Вы из той группы кинематографистов, которая приезжала недавно снимать фильм о наших героических земляках. Да и похожи Вы на одного артиста.
   - А! – усмехнулся Митчелл, ибо слово «кинематограф» объяснило ему многое, ведь синематограф и фильмы существовали и в его родном мире. – Нет. Я из другой … группы. И я не актёр.
   - Да я понял, - серьёзно кивнул собеседник. – Вы, скорее, режиссёр. У Вас взгляд глубже… Как сказала бы моя бабушка, у Вас на лице как минимум три высших образования написаны. А тот, на кого Вы похожи, просто симпатичный… Простите, - чуть смущённо добавил он.
   - Не стоит извиняться, - заверил мальчика Митчелл. – А могу я обратиться к вам с вопросом?
 Принц старался говорить проще, но неполная идентичность языков давала знать о себе определённой многословностью.
    - Конечно, - наперебой поспешили заверить его ребята.
    - Я тут немного заплутал, - пояснил Митчелл. – Тут где-то должны быть входы в старые катакомбы и недалеко от них деревня или село…
  - Входы лет двадцать пять назад засыпали, - снова отозвался третий подросток. – Мне дед говорил. Там кто-то из детишек чуть не погиб. Вот их и забросали щебнем… А село ближайшее – Полёвка. По этой дороге Вы туда и выйдете. Мы сами оттудова.
   - И сколько мне идти по времени?
   - Ну… - парнишка задумался. – Мы вот за пару часов доходим. А Вы с палочкой…
    - Спасибо, я понял, - улыбнулся Митчелл. – А, может, Вы мне и похожих местных жителей подскажите? – спросил принц, вынимая из внутреннего кармана широкого плаща рисунки мэтра де Сайга. – Есть знакомые?
    Мальчики с интересом взялись рассматривать акварели.
   - Это эскизы, да? – восторженно спрашивали они. – Это что, фильм-сказка будет?
    - Посмотрим, - снова улыбнулся Митчелл. – Как получится.
    - Ну, вот девочка чернявенькая на всех Дерисов похожа, - наконец сделали мальчики свои выводы. – Вот эта, тёмненькая женщина, ну, вылитая тётя Фелисса, воспитательница из детсада. А беленькая – на сестру её, тётю Даниту… Она медсестрой работает в фельдшерском пункте.
    - Спасибо, молодые люди. Вы мне очень помогли. Спасибо, - и Митчелл сделал пару шагов по дороге. – А кто-нибудь из вас старые монеты собирает? – спросил вдруг он.
   Митчеллу хотелось отблагодарить ребят, но у него не было ничего подходящего. А вот деньги были. Только очень древние, которые ещё со времён молодости мэтра де Сайга сохранились. – Вот, держите. Может, пригодятся.
   И принц высыпал на ладонь одному из подростков десяток серебряных монет.
   - Здорово! – удивлённо воскликнул первый мальчик. – Это же ещё… Даже не знаю сразу сколько им сотен лет!
   - Рад, что вам понравилось, - вновь улыбнулся Митчелл.
   - Только, - спохватился вдруг третий парнишка. – Вы, наверное, не застанете сегодня ни тётушку Даниту, ни тётю Фелиссу. Они собирались с малышнёй на аттракционы ехать. С утра. Наверное, уже уехали.
  - С малышнёй? – понимая, что надежды рушатся, переспросил Митчелл. – А это далеко?
   - В райцентр. Два часа на автобусе.
   Не так страшен был непонятный «автобус», как то (и принц это понимал), что денег на оплату проезда нет…
   Но сходить в село Митчелл всё равно собирался…

     Около часу дня по улице Полёвки шагал, опираясь на палку, весьма симпатичный незнакомец. Он искал фельдшерский пункт. Встречающиеся ему местные жители здоровались с приезжим, доброжелательно указывали дорогу. Никого не удивляло, что хромой человек (разумеется, городской «киношник» - такой вывод напрашивался сам собой: балахонистый плащ, необычный рюкзак, длинные волосы, стянутые сзади тесёмкой, - только человек искусства мог так выглядеть) ищет медика.
    А Митчелл внимательно смотрел вокруг и запоминал каждую мелочь. И искренне радовался, что судьба так щедра: ведь Аслейв попала в деревню, далекую от столиц, от быстро меняющегося центра любого государства. В сельской местности жизнь, налаженная годами, течёт размереннее, спокойнее. Люди здесь знают друг друга, более открыты и добры между собой. Да и внешне небыстро меняется лицо деревень. Поэтому у Митчелла была реальная надежда через двадцать пять лет найти-таки дочь своего учителя…
    В середине деревни, на чистенько прибранной площади, перед достаточно большим одноэтажным домом с широким крыльцом («Правление деревни», - мысленно проговорил принц) были установлены несколько стендов. На одном, как понял Митчелл,  портреты лучших жителей деревни, передовиков труда. На второй – различные объявления, важные для общественной жизни. На третьей – карта страны… Карту Митчелл рассмотрел особенно тщательно…
    Первый домик за площадью и был фельдшерским пунктом.
    Митчелл поднялся по чуть скрипнувшим ступеням и вошёл в светлую приёмную.
   - День добрый! – проговорил он, слегка поклонившись сидевшей на стульчике старушке с добрыми лучистыми морщинками по всему лицу.
    - Здравствуй, милок, - отозвалась бабуся. – Чой-то я тебя не признаю… Приезжий, видать…
   - Приезжий, бабушка, - подтвердил Митчелл. – По делам.
   - Дела – это правильно, - закивала старушка. – Человек делом заниматься должОн, тогда он человек настоящий. А так, хто безделит, то и не человек вовсе, а кусок дуры, и усё…
    Митчелл улыбался – ему нравилась эта открытая, много повидавшая на своём веку, пожилая женщина.
    - А ты прихворнул, милок? – участливо спросила та. – С палочкой, гляжу, ходишь.
   - Да так уж вышло, - развёл руками Митчелл.
   - Жаль сегодня Данитушка уехала, - покачала головой бабушка. – У неё рученька лёгкая. Укольчик сделает - сразу всю боль снимат… А у меня спину вот опять прихватило… 
    _ А Данитушка - это кто? – поддержал разговор на нужную тему Митчелл.
   - Сестричка наша медицинская, - улыбнулась старушка. – Славная дивчина. Добра така… А сегодня она с племяшами в райцентр поехала. Цельный отряд повезла – у неё племянников одиннадцать ребятишек… Своих-то детушек нет, незамужняя она, младшенькая в доме… А это всё старших детвора… Но любют они своё тётушку - о!.. А как её не любить…
    - Баба Тома, заходи! – раздался из соседней комнаты громкий голос.
    Дверь кабинета отворилась и в приёмную выглянула женщина лет сорока пяти (по местной жизни, как определил внимательный Митчелл). «Вот примерно такой будет и Аслейв здесь через двадцать пять лет…» - невольно подумалось принцу.
   А из кабинета вышла крепкая красивая своей деревенской красотой молодая крестьянка. Она шла небыстро, чуть переваливаясь с боку на бок, гордо неся свой большой живот.
   - Двойня у меня будет, баба Тома! – радостно сообщила она старушке. – Вот хорошо-то!
     - Ой, хорошо! – согласилась, покряхтывая и вставая на ноги, бабуся. – Дай Бог вам здоровья… Да ты на крыльце-то за перилы держись! – строго добавила она. – Детишкам надо в срок рождаться, а не ране.
   - Да я осторожно, - согласилась будущая мать. – Ещё пару неделек походить надо…
    И она вышла на улицу, в своём погружении в мир будущих младенцев даже не заметив в приёмной нового человека.
    - Вы ко мне? – пропуская в кабинет бабу Тому, спросила фельдшерица. – Здравствуйте. Обождите немного.
   - Добрый день, - поклонился Митчелл. – Не беспокойтесь. Я не спешу. Спасибо.
    Фельдшерица скрылась в кабинете. А Митчелл внимательнее оглядел приёмную.
    Плакаты «Как чистить зубы», «Что такое простудные заболевания», «Зачем нужны прививки» и ещё несколько тематических сьендов висели на стенах. На двери кабинета фельдшера была табличка с фамилией-именем медика - «Малианна Ларс, фельдшер». На соседней двери красовалась надпись: «Процедурный кабинет. Медицинская сестра Данита Уолтон».
    Митчелл прислушался. Понял, что у него есть немного времени. Тихонько приоткрыл дверь процедурного кабинета и заглянул внутрь. Чисто, ничего лишнего. На вешалке у входа висят белые халат и шапочка… Митчелл осторожно осмотрел шапочку, нашёл пару волосков, словно седых, аккуратно положил их в конверт и спрятал в рюкзак. Потом посмотрел на небольшой плакат над рабочим столом. «Таблица химических элементов», - прочитал Митчелл. – Да, медик обязан знать химию…» Принц внимательно изучил таблицу. «Надеюсь, запомнил… - нахмурился он. – Мэтру пригодится…»
    Митчелл вышел в приёмную, сел на скамеечку, будто так и ждал всё время…

    С фельдшерицей разговор получился. Эта строгая деловитая медичка сразу поняла, что не за врачебной помощью к ней пришёл городской человек. И сама предложила версию, которую Митчелл уже поддержал в общении с подростками.
  - Вы из съёмочной группы? Хотите и о нашей деревне репортаж сделать?
   - Не совсем… - покачал головой принц. – Я сам по себе… Просто по слухам есть у вас похожие… - и Митчелл достал из кармана рисунки мэтра. – Вот, взгляните.
   Фельдшерица внимательно рассмотрела картинки.
 - Это эскизы? – уточнила она. – Вы ставите сказку.
  - Что-то вроде того, - улыбнулся Митчелл.
   Принц был обаятелен. Он сам никогда не задумывался об этом, никогда не считал себя каким-то особенным. Но его внутренний свет, его добрая натура внешне проявлялись в мимике, жестах. Он умел располагать к себе людей. Не с умыслом, а просто таким был по природе.
    - Ну… - задумчиво проговорила медичка. – Сёстры Уолтон, правда, похожи на эскизные Ваши портреты. Особенно Данита, медсестра наша… А девочка маленькая… Глазастенькая такая, как все Дерисы. Это двоюродные родственники Даниты. Там вся детвора такая… Данита с ними и с Фелиссой, сестрой своей, сегодня и уехала в Парк Аттракционов, на качели-карусели…
    - Жаль, что не удалось мне застать их лично… - вздохнул Митчелл.
   А как ему было жаль на самом деле – разумеется, никто и представить не мог.
    - Я не смогу задержаться у вас ещё на день, - проговорил принц. – Но не согласитесь ли Вы передать сёстрам Уолтон от меня письмо?
   - Да, пожалуйста! – немедленно кивнула фельдшер. – Пишите.
   Митчелл подсел к столу у окна, взял предложенный ему медичкой чистый бланк какой-то справки и, чуть задумавшись, чтобы не сделать ошибок в буквах и цифрах похожего на свой родной, но чужого для себя языка, написал:
   «Уважаемые сёстры Уолтон, Фелисса и Данита. Приношу свои извинения, что не смог увидеться с вами в этот раз. Прошу: внимательно посмотрите рисунки… И надеюсь на встречу здесь же, в этот же день ровно через двадцать пять лет. Заклинаю: не считайте меня и себя сумасшедшими. Всё из приключения в катакомбах двадцать пять лет назад, что Вам, Фелисса, кажется сном – правда. Молю вас о грядущей встрече. Всегда и искренне преданный вам, Митчелл Трумман. PS. Рисунки, надеюсь, пояснят то, что в этот раз мне не удалось вам поведать».
   Принц сложил в конверт «эскизы» и записку и протянул фельдшерице.
   - Спасибо, - сказал он и поцеловал женщине руку.
   - Ой, ну что вы! – смутилась та. – Не волнуйтесь, я всё передам…

   Митчелл ушёл. Он взял пробы земли, воды, воздуха. Ещё раз взглянул на карту. Мысленно уже начертил схему Полёвки и окрестностей…
   Он ещё надеялся, что, может быть, сёстры с ребятишками вернуться чуть раньше… Но солнце быстро садилось. Прохлада спускалась на землю. А уехавшие на аттракционы возвращаться не спешили… Более времени у Митчелла не было. Принцу пришлось поторопиться – Портал не будет ждать…

Глава 16. Сёстры Уолтон.
     На следующий день после весёлой поездки с племянниками в Парк Аттракционов Данита, вернувшись домой с дежурства в фельдшерском пункте, немедленно отправилась к сестре. Та жила в соседнем от тётушки и дядюшки доме, с мужем и детишками.
   - Даня, что случилось? – с некоторым беспокойством спросила Фелисса, увидев сестрёнку.
   Нет, Данита не была напугана или огорчена. Просто сёстры хорошо знали друг друга и любили. А потому даже лёгкое волнение не могло не быть замеченным…
   - Вот, смотри, - Данита протянула Фелиссе конверт, переданный ей фельдшерицей. – Я что-то не поняла…
   Феля уже рассматривала рисунки.
   - Вчера, когда нас не было в деревне, - рассказывала пока Данита, - в фельдшерский пункт пришёл какой-то человек… Говорят, ему ребята дорогу указали. Да его многие видели. Он здоровался, улыбался… Все решили, что он киношник… Может, и так…
   Фелисса слушала сестру и читала письмо и словно бы что-то вспоминала, чуть хмурилась.
    - Представляешь, фельдшерица-то наша… - продолжала Данита, - и кино-то почти никогда не смотрит, а тут говорит, что сначала приняла его за Дазирэ! Похож, мол. И лицом, и волосы тоже длинные, и фигура… И одет необычно… Но как заговорил, так сразу стало ясно, что не он. Голос другой, жесты… Хотя разве так можно судить? Ведь в кино-то он роли играет. В жизни может по-другому выглядеть… Да не в этом суть, - рассуждала Даня. – Необычно в нём, по мнению Малианны, многое… Выглядит он лет на тридцать. И то, как показалось Ланс, потому что хромает и на лице шрам, почти скрытый чёлкой. А вот взгляд… Взгляд человека уже много повидавшего и очень образованного, не одно высшее у него… И самое главное! Зачем он нас искал? Ну, похожи мы на эти его эскизы. Но мало ли похожих людей…
    - Подожди, - попросила Фелисса. – Я понимаю, тебя тревожит, что человек искал нас, именно нас. Это видно по письму… И уехал, не дождавшись… И ещё даты странные…
   Данита внимательно вгляделась в Фелю.
   - Ты что-то знаешь? – спросила она. – Ты поняла из письма больше, чем я?
   Фелисса помолчала, собираясь с мыслями. Сама себе удивляясь, что так  легко выкинула из головы детское впечатление… И пытаясь убедиться, что никто не мог так странно пошутить. Ведь об увиденном в катакомбах она рассказала только тёте и дяде. Те просто не поверили. И забыли… И никто больше не знал. Даже братья не знали этой выдумки…
    - Слушай, Даня… - проговорила Фелисса. – Нас воспитали тётя и дядя. Ты это знаешь. И история о том, что я как-то потащилась за старшими в катакомбы и там заблудилась и меня искали несколько дней, тебе тоже известна.
   - Да, - подтвердила Данита. – Ты и меня с собой прихватила. Попало тебе, наверное, тогда…
   - Так все считают. Вернее, привыкли так считать, забыли как незначимое то, что на самом деле было известно всем… Заблудилась я, это верно. Но была я одна… Тебя я не брала с собой… Потому что тебя у нас тогда не было.
  - Это как? – не поняла Данита.
   - Вот так… - Фелисса вздохнула. – Я жила у тётушки. Её трое мальчишек и я-сирота. Мне было четыре, когда я полезла за пацанами в пещеры… И заблудилась. И стояла, умирая от страха. И тут.. Я ведь, правда, и сама поверила, что всё это бред… Но письмо… И рисунок, где фея… Это я назвала её феей… В темноте появился свет. И вошла она. Красивая! И печальная. И крылья у неё были сложены за спиной. Как крылья бабочки. Только волшебные, наверное… Как в сказке… И она дала мне тебя. На руки дала. И попросила, любить, как свою сестрёнку. А я так обрадовалась! Ты была такая… такая… И ещё она сказала, чтобы я ничего не боялась… И я, правда, перестала бояться… И она ушла… Не знаю, но мне ещё подумалось, что так уходят… уходят навсегда. Когда не хотят, а случается…
    - То есть… - Данита тряхнула головой. – Ты хочешь сказать, что… что я вообще… не из вашей семьи?.. И… ты веришь, что там… женщина-бабочка?..
     - Я не знаю, что думать… - призналась Фелисса. – По крови ты нам не родня… Это правда… Это и по внешности видно… Просто отца моего не помнят здесь, он был из города. Потому и стали считать, что ты на него похожа… А на него похожа я… А то, что есть в мире что-то… что-то неведомое… Теперь верю. Точно есть… И этот человек, что приходил… Смотри: прошло двадцать пять лет… И теперь он обещает прийти опять через двадцать пять лет… Это цикл чего-то?
   - Ага… - саркастически усмехнулась встревоженная Данита. – И порталы существуют, и другие миры?
   - А мы разве ведаем? – возразила Фелисса. – Вот рисунки. Как он узнал, что было в пещере и какие мы сейчас? Или – ты сама-то как объясняешь, что ни цветом волос, ни цветом глаз, ни фигурой ты не похожа на нас? Отец такой – хорошее объяснение. Но я-то тебе сказала, что он был другим… И просьба настоятельная в письме. Как крик души… И ещё! У тебя же волосы растут только на голове. У кого другого такая гладкая кожа? Ни на ногах, ни подмышками, ни на руках – вообще нигде больше у тебя волос нет… А маленькая ты всё повторяла, ползая: «Я гусеничка! Я червячок!». А потом тебе тётушка сказала, что ты - куколка. Ты так обрадовалась и кричала: «Ура! Я уже куколка!» Что это? Откуда у ребёнка такая фантазия?
   - И что же по-твоему? Я – бабочка? И моя мать была бабочкой? И попала я к вам… аж из другого мира?
    Фелисса печально пожала плечами.
   - Что-то вроде… - проговорила она наконец.
   Данита вздохнула.
   - Придётся ждать ещё двадцать пять лет… - покачала она головой. - Долго…
   - И прости… - прошептала вдруг Фелисса. – Я не запомнила твоё имя… Настоящее… Как-то Асл… Назвала тебя Данитой… Вот…
   - Голова кругом… - призналась Даня. – Ладно… Поживём-увидим…
   Данита не была безразличной или инертной. Просто это было в её природе – умение ждать, приспосабливаться к миру, но при этом не сдаваться, не опускать руки, не озлобляться…

Глава 17. Принц Митчелл.
   Митчелл сунул в карман смотанную верёвку, уверенно найдя по ней место Перехода, и шагнул в темноту Портала.
    Маг поднялся с камня, на котором сидел, навстречу ученику. И Митчелл понял, что мэтр никуда не уходил все двадцать четыре часа: ждал, прислушивался, тревожился.
   - Она жива, - немедленно выдохнул принц. – Но мне не удалось с ней повидаться. Пришлось оставить письмо…
   - Ты в порядке, мой мальчик? Ты цел? – мягко, но настойчиво прервал ученика наставник.
   - Я? – изумлённо переспросил Митчелл. – Да что со мной могло случиться, мэтр!
  Маг облегчённо вздохнул и только теперь улыбнулся.
   - Что угодно, малыш… - пояснил он. – Чужой неизвестный мир, где за то время, как я его не видел, всё могло измениться не в лучшую сторону…
   И Маг обнял своего ученика.
   - Спасибо тебе, - тепло сказал он. – Пойдём. Отдохнёшь. А завтра расскажешь.
   - Нет, - решительно качнул головой Митчелл. – Сейчас. Сразу… Вы столько ждали… Просто смотрите.
   Это было высшее доверие, высшее признание. Целиком и полностью Митчелл отдавал своё сознание во власть мэтра. И такой поступок был неслучаен – уж кто-кто, а принц хорошо знал, что никогда, ни при каких обстоятельствах его наставник не воспользуется своей силой в дурных целях. Маг не будет смотреть то, что ему не хотели бы показать... А сейчас Митчелл всем существом чувствовал, как жаждет мэтр узнать о судьбе своей девочки…
      - И вот это… - принц протянул Магу конверт с парой матово-пепельных, словно бы седых, как у самого мэтра, волосков…

Глава 18. Жизнь, бегущая вперёд…
      Время не стоит на месте. Время движется вперёд. Движется одинаково размеренно. Но человеку чудится, что оно то бежит, то ползёт, то несётся стремительно, то тянется непростительно медленно. И вместе со временем движется вперёд жизнь. То радуя нас, то огорчая. Нам хочется то остановить какое-то мгновение, то поскорее перелистнуть страницу...
    Так текла и жизнь Митчелла. И хотя в его мире люди жили значительно дольше, чем там, куда судьба забросила Бабочку, но и печали, и счастливые события так же встречаются на их пути...

    Вернувшись из однодневного путешествия, принц продолжил свою прежнюю деятельность. Он оставался профессором Университета, читал лекции,  вёл семинары. Он великолепно справлялся с должностью Хранителя Истории и без его консультаций и советов даже Его Величество не заключал ни одного значимого для государства договора. Старшие братья тоже предпочитали обсуждать возникающие вопросы или проблемы с младшим принцем...
    И у Митчелла на всё хватало времени и сил.
    А ещё принц принял активное участие в исследованиях своего учителя. И, не владея столь глубоко, как мэтр, знаниями по химии или физике, Митчелл со своей феноменальной памятью и математическими способностями, однако, оказался незаменимым помощником в опытах, проводимых Магом. А мэтр задумал подобрать  аналоги волшебных лекарств на основе химических элементов, существующих в том мире, где оказалась его дочь. Таким образом Маг хотел отблагодарить людей, спасших Аслейв от гибели, и просто помочь им бороться с недугами, которые укорачивают и без того недолгую жизнь...

    В личных делах Митчелл оставался на прежнем месте: его обожали студенты (а студентки симпатизировали профессору значительно глубже допустимых пристрастий в отношениях преподаватель — обучающийся), у принца возникали недолгие поверхностные романы, но ни одна дама почему-то так и не удостоилась чести стать невестой младшего королевского отпрыска...

    К пятидесяти годам Митчелл перебрался из покоев в Королевском дворце в свой особняк, стоявший на половине пути от Университета ко дворцу.
    Дом Митчелла был построен в классическом стиле в девять окон по фасаду, выходящему в тенистый ухоженный парк. Принц только здесь чувствовал себя спокойно. Как бы ни любили его родные, но Митчелл тяготился постоянным нахождением на глазах. Необходимые в Королевском дворце стражи, слуги здесь были не нужны в столь огромном количестве...
    Родители и братья поначалу решили, что Митчелл наконец надумал жениться... Но время шло, а младший принц продолжал оставаться завидным холостяком. Даже весьма серьёзное, по мнению Короля и Королевы, увлечение младшенького закончилось ничем. А длился этот роман почти полгода.
    Почти полгода Митчелл встречался, появлялся в публичных местах с одной из хорошеньких барышень, принадлежащей знатному роду и по своему происхождению вполне годной в супруги принца. Девушка была ещё и неглупа, что, видимо, тоже импонировало Его Высочеству.
    Итак, в свете стали поговаривать о скорой свадьбе.
    Митчелл чувствовал, что ещё немного, и он решится... Тем более что и сама избранница, и её родители открыто благоволили к принцу... Вот только Митчеллу периодически казалось, что что-то не так...
    «Не так» проявилось. И хорошо, что ещё до свадьбы...
    Однажды принц стал свидетелем... случайным свидетелем... окончания разговора двух подруг... Девушки обсуждали … мужские … уродства.
    - И ты сможешь выйти за него замуж? - уточнила одна. - За такого?
  - Неприятно, конечно, но я смогу. Ради тех преимуществ, что я получу, сделавшись принцессой, можно и закрыть глаза на его шрамы...
    Речи о любви, на которую надеялся сам Митчелл и которая уже почти разгорелась в его собственном сердце, здесь не было... Только расчёт...
    Митчелл добавил к своей вере в недостойность своего тела рассчитывать на любовь ещё одно доказательство и... мирно сумел не сделать предложения...

   Так младший принц жил и работал, гостил во дворце у родителей, встречался с друзьями, занимался исследованиями с мэтром, порой заводил лёгкие романы, но оставался холостяком...

Глава 19. Жизнь, бегущая вперёд (продолжение).
     Жизнь Даниты катилась привычно: она продолжала работать медицинской сестрой и оставалась в доме тётушки и дядюшки, для которых стала самой верной и преданной опорой в их старости. Мариам и Джим Дерис никогда не пожалели, что не позволили забрать найденную племянницей девочку в детский дом. И теперь, когда и сыновья, и Фелисса жили своими домами, отдельно от родителей, хотя и в одной деревне и часто наведывались в знакомый с детства дом, именно Даня поддерживала уют, сажала огород, ухаживала за садом, именно Даня всегда была рядом...
    Джим резко сдал, ослаб, постарел. У него обнаружили неизлечимое заболевание. Данита, как медик и как любящая дочь, ухаживала за умирающим опекуном. Прежде весёлая и неунывающая, Мариам тоже увядала, предчувствую скорую разлуку с мужем. Дети и внуки заходили ежедневно, без возражений выполняли любые поручения. Стеснявшаяся сначала о чём-либо просить их Данита, теперь просто говорила, что надо сделать. Она не могла обидеть желающих помочь близких — помощь от чистого сердца священна...
   
   Дядюшка скончался, когда Даните исполнилось сорок. Через пять лет не стало и Мариам. Оплакав родных и любимых, Дерисы и Уолтоны продолжали жить.
    Вскоре в дом к Даните, по её приглашению, перебрался старший из племянников со своей молодой женой. Даня любила всех братьев, сестру, их детей. Она вообще любила людей. Но вот создать свою семью у неё так и не получилось...
    К ней сватались трижды. И каждый из женихов ей нравился. Но  ощущения полёта не возникало... И как-то само собой до свадьбы дело так и не дошло...

    На работе Данита теперь была не просто помощницей фельдшера.
    Деревня разрослась, превратившись в посёлок. Людей стало больше. Построили что-то вроде поликлиники со стационаром. Называлось всё это просто больницей. В больнице работал врач общей практики, старая фельдшерица госпожа Маллиана Ланс, два дежурных доктора, акушерка и пять медсестёр. Старшей сестрой  была теперь Данита...

    А вот здоровье к пятидесяти годам стало подводить всегда энергичную и активную Даню. Случались приступы головокружения или головной боли, ныли ноги... Данита знала ещё с детства - «у девочки слабые сосуды»... Но чем обернётся этот недуг в жизни, конечно, точно предсказать не мог никто...

    И вот однажды, как раз когда на пороге сестринской в начале рабочего дня появилась Фелисса со словами:
   - А я с работы отпросилась. Ты помнишь, что сегодня у нас должна состояться встреча?
    Данита почувствовала, что ей как-то нехорошо.
   - Да, - постаралась улыбнуться она. - Я помню... Я даже с собой взяла то письмо и рисунки...
      Фелисса немедленно заметила, как побледнела её сестрёнка. Она поспешила усадить Даню на кушетку, громко крикнула в коридор:
    - Доктор! Кто есть! Даните плохо!
     Через несколько секунд в сестринской суетились сослуживцы Дани. Та лежала на кушетке, сама понимая, что именно с ней.
   - Прединсультное состояние, - сказал врач.
    По телефону вызвали скорую из райцентра. Но ранее, чем через часа три скорая до их посёлка всё равно добраться не сможет...

Глава 20. Снова в путь.
    Митчелл остановился у Портала и обернулся к учителю.
   - Не волнуйтесь, мэтр, - улыбнулся он. - Всё возможное вы предусмотрели. И Ваше спасибо тому миру замечательно... И... если... если Ваша дочь по каким-либо причинам не сможет или просто откажется сейчас... я останусь там... На следующие двадцать пять лет.
   - Нет, Митчелл!
   - Я всё продумал. Я нормально найду работу, я же умею многое. Но я смогу быть неподалёку от Вашей дочери. И лекарство при мне, на всякий случай... А иначе риск слишком велик — там болеют чаще и нет магии...
    Маг попытался вновь возразить.
   - Мэтр, - мягко улыбнулся принц, - я одинок и здоров. Я подготовил тех, кто будет заниматься делами здесь вместо меня. Вы их всех знаете, талантливые и честные ребята...
     Маг глубоко вздохнул. Потом посмотрел в глаза ученику.
   - Ты вернёшься сегодня, - тихо сказал он. - Ступай. Спасибо тебе!
    И Митчелл впервые не понял, было ли это предсказание или приказ...

Глава 21. Всё так и должно быть...
   Митчелл шагал, чуть прихрамывая и опираясь на трость. Шёл он уверенно, как человек, хорошо знающий дорогу. Здесь многое изменилось, но мэтр не зря магически просчитывал и показывал принцу возможные варианты. А сам Митчелл не страдал отсутствием ума и воображения. Поэтому он быстро добрался до большого посёлка с прежним деревенским названием — Полёвка.
   Митчелл безошибочно угадал здание новой больницы. Вошёл. Узнать о произошедшем человеку доброжелательному и внимательному не составило труда...
    Митчелл направился в сестринскую.
   - Позвольте, - он непринуждённо и решительно отстранил сидевшую рядом с кушеткой Фелиссу.
     Врач, в первый миг возмущённо шагнувший к незнакомцу в плаще и с рюкзаком за плечами, ворвавшемуся в помещение, остановился, заметив уверенные движения пришедшего.
  А Митчелл, весь напрягшийся внутренне от необходимости несвойственных ему действий, но внешне остававшийся спокойным, достал из кармана коробочку, вынул шприц и аккуратно, словно всю жизнь только и делал внутривенные уколы, ввёл лежащей на кушетке Даните-Аслейв лекарство. И обернулся к находящимся в комнате людям.
      Малианна сразу узнала Митчелла, хотя видела его всего один раз в жизни, двадцать пять лет назад. Её поразило, что человек за эти годы словно бы и не изменился.
    Феллиса смотрела на пришедшего во все глаза. Она интуитивно поняла, что это и есть «преданный вам, Митчелл Трумман».
      Врач ждал объяснений, как он считал, от своего коллеги, но значительно более знающего и более опытного.
   -  День добрый, господа, - чуть поклонился Митчелл. - Я успел. И это главное... Минут через двадцать госпоже Даните станет лучше... А пока мне необходимо кратко, но ёмко обрисовать вам ситуацию.
    Митчелл взглянул на бессильно лежащую на кушетке Аслейв. Чуть улыбнулся. Он был искренне рад, что успел. И только сейчас осознал опасения Мага, о которых тот ни  разу не обмолвился ни словом.
    Митчелл встал. Его готовы были слушать.
   - Ни в одной клинике у... у вас... - тихо проговорил принц, - не смогут исцелить Даниту полностью. К сожалению... Мне не надо объяснять вам, что такое инсульт и каковы его последствия... Но у Даниты есть шанс жить, жить полноценной жизнью, - Митчелл посмотрел в глаза Фелиссе. - Мадам, Вы понимаете, надеюсь, о чём я. У нас... дома... Данита поправится... Вот здесь, - принц повернулся к доктору и фельдшерице, протягивая им папку с исписанными листками и коробочку с ампулами, - химические формулы, подробное описание и список возможных аналогов того лекарства, что я ввёл в кровь пациентки. И несколько экземпляров самого вещества. Пусть это будет считаться вашим открытием. Но это спасение многих и многих...
  - Я не совсем понимаю... - собираясь с мыслями, отозвался врач. - Вы кто?
  - Я ученик отца госпожи Даниты. Настоящего отца, - медленно ответил принц. - Митчелл Трумман.
  - Она не Данита... - выдохнула Фелисса. - Простите, я забыла её настоящее имя...
   - Вы были очень малы, - улыбнулся Митчелл. - Но Вы беспредельно добры и честны. Вы стали для Аслейв родной.
  - Точно! Аслейв... - всхлипнула Феля. - Она так и сказала... тогда...
  -  Я опять не понимаю...
   - Вы приехали к нам значительно позже, - вступила в разговор госпожа Ланс. - Я Вам расскажу историю подкидыша... Попозже...
   - Спасибо, - Митчелл искренне благодарил пожилую фельдшерицу. - У меня опять очень ограничено время...
    И принц вновь присел на стул, обращаясь к действительно приходящей в себя Даните.
    - Госпожа Аслейв, - ласково произнёс он, - Данита... Вы должны решиться... Вы слышали наш разговор... Чтобы выжить, Вам нужно вернуться домой. Туда, где Вы родились... Вы не помните... Вы были слишком малы... Но... у Вас есть отец. Он ждёт Вас...
  - А... а матушка? - шёпотом спросила Аслейв. - Та женщина... которую видела Феля...
 - Да, - печально подтвердил Митчелл, - это была Ваша матушка... Она смогла спасти Вас...
  - Погибнув сама... - догадалась Аслейв, приподнимаясь на локте.
    Митчелл немедленно помог ей сесть.
  - Как Вы себя чувствуете?
  - Хорошо... - рассеянно-удивлённо ответила Данита.
  - Вы согласны отправиться к Вашему отцу?
   Даня испуганно взглянула на Фелиссу.
   Что Феля всегда умела — так это быть решительной.
  - Тут и сомневаться не в чем! - воскликнула она. - У тебя жив отец! Он тебя столько лет ждёт... Да и потом — ты ж медик. Сама понимаешь, какая жизнь будет у тебя здесь. А там... там ты станешь здорова!
   - Но... вы... вы — моя семья... Я люблю вас...
   - Мы тоже тебя любим, - Фелисса бросилась в объятия Даниты. - И... может быть... Ты навестишь нас... Через... через двадцать пять лет...
    Врач уже не слушал — он с восторгом листал страницы принесённой Митчеллом рукописи.
   - Это чудо! - воскликнул он. - Это гениально и просто! Господин Трумман, Вы сами разработали этот препарат?
    - Нет, - усмехнулся Митчелл. - Я вообще не химик и не медик. Я историк. Лекарство создал отец Аслейв.
   - Это великолепно!
    И врач продолжал вчитываться в формулы...

   К вечеру возле развилки дороги, откуда пути расходились в разные стороны, через поля к соседнему поселению и мимо заброшенных катакомб через лес в райцентр, остановилась легковая машина. Старший из братьев Дерис и Фелисса тепло попрощались со своей наречённой сестрой и её спутником. И машина уехала, оставив, как и договаривались, путников на пустынной дороге.
   - Ничего не бойтесь, - улыбнулся Митчелл. - Всё будет хорошо.
   - Я Вам верю, - ответила Данита-Аслейв. - Видимо, всё так и должно быть...

Глава 22. Отец и дочь.
    Мэтр де Сайг, как и в прошлый раз, сидел на камне и ждал. Ждать, а не идти самому, было безумно трудно. Маг снова и снова прокручивал в голове всё, что они с Митчеллом обсуждали и к чему готовились… Рэйнард ждал ученика и дочь…

   Едва уловив звук шагов, Маг встал на ноги, поднял  повыше фонарь.
    Из Портала шагнул Митчелл, ведя за руку…
    Стройная, с чуть волнистыми волосами того же цвета, что и у самого Мага, красивая, действительно красивая, если бы не усталость того мира, делающая людей старыми так рано, но всё равно лёгкая и грациозная…
    Митчелл улыбнулся и отступил чуть в сторону.
    Аслейв подняла взгляд на Мага…
    Такая знакомая, такая любимая зелень изумрудных глаз!
    Маг глубоко вдохнул и с трудом не позволил себе прослезиться…
    - Спасибо, мой мальчик… - прошептал он. – Здравствуй, доченька…

   Аслейв нерешительно глянула на Митчелла.
   Маг улыбнулся.
   Один взгляд, один жест…
   Хорошо, когда есть такой надёжный и верный друг, такой, которому доверяешь сам и которому с первого же взгляда смогла поверить твоя дочь…
    - Вы мой отец? – тихо спросила Аслейв. – И мы … в … другом мире?
   - Да…
   - Мэтр, - Митчелл должен был сказать, - всё получилось не очень гладко… Вот.
   Принц отдал учителю пустой шприц.
   Маг протянул Аслейв руку. Та поняла просьбу и опустила свою ладонь на ладонь мага.
   - Я посмотрю только как врач, -  пояснил он. – Твои мысли, желания, тайны останутся только твоими.
   Ещё не совсем осознавая, о чём идёт речь, Аслейв кивнула.
    Минуту они стояли молча. Потом Маг вздохнул и улыбнулся.
    - Всё хорошо, - сказал он. – И будет хорошо. Митчелл, я беспредельно благодарен тебе. Ты успел…
   - Мэтр, это я благодарен Вам. За возможность сделать что-то значимое…
   Маг обнял своего ученика. Но не посмел прижать к сердцу дочь – всему нужно время. А пока он был для Аслейв совершенно незнакомым чужим мужчиной.
    - Если я Вам сейчас более не нужен, - поклонился Митчелл, - то позвольте откланяться.
   - Ты в порядке? – с искренним участием уточнил Маг.
   - В полном! – заверил принц. – Просто устал, - он улыбнулся. – Это вам, медикам и магам, привычно лечить. А для меня… Удивительно, что я сразу в вену попал…
    - Вы совсем не медик? – Аслейв изумлённо и по-новому смотрела на Митчелла.
   - Я историк, - повторил тот. – Спокойной ночи.
   - Счастливо, Ваше Высочество, - кивнул мэтр. – Рады будем видеть Вас завтра.
   - Да, да, - поспешила подтвердить слова отца Аслейв.
   Тем более что она, действительно, желала ещё свидеться с господином Митчеллом…

    Выйдя из пещерки и проводив взглядами скрывшегося в сумерках верхом на игривом скакуне Митчелла, отец и дочь остановились, глядя друг на друга.
    - Всё так необычно… - пожала плечами Аслейв.
   - Ты привыкнешь, узнаешь этот мир, девочка… Всё будет хорошо…
   - А он настоящий принц? – собирая разбегающиеся мысли, спросила она. – А кто мы? Ты, я?..  И вообще – каков этот мир, люди?..
   - Я всё расскажу тебе. Обещаю…

Глава 23. Новое.
   Данита-Аслейв сидела на мягких подушках плавно катящейся кареты напротив своего отца, которого она не видела прежде и даже не знала, кто он. А он… Он вот – смотрит на неё, чуть улыбается, рассказывает… Как просила сама Аслейв, рассказывает от частного к общему. О семье. О том, кто он сам. О прекрасной и любимой супруге, погибшей матушке Аслейв… Отец – Маг. Матушка – Бабочка… Волшебные существа. А кто же тогда она сама?..
   
  Аслейв, уставшая и поддерживаемая отцом, вышла из остановившейся кареты на освещённую яркой луной мощёную дорожку. По неширокой, видимо, боковой аллее какого-то парка отец и дочь подошли к небольшому изящному каменному крылечку, ведущему в крыло невероятно огромного, как подумалось Аслейв, дворца.
   - Где мы? – робко спросила она. – Это Ваш дом?
   - Девочка моя, - словно бы виновато произнёс мэтр, - я же Придворный Маг. И живу в отведённых мне покоях в Королевском Дворце.
    - И мне придётся жить рядом с королевской семьёй? – почти в ужасе прошептала Аслейв.
   Маг нежно обнял дочь за плечи.
   - Не захочешь, купим домик в городе, неподалёку от … от моей работы.
   Аслейв стало стыдно за свою несдержанность: вот так жил человек, работал, а тут появилась пропавшая дочь и сразу стала свои условия ставить…
   - Нет, нет! – поспешила отказаться она. – Всё нормально… Я постараюсь привыкнуть… Не надо из-за меня создавать неудобства никому… Просто я никогда не видела даже близко таких важных людей. Потому и… не знаю, как с ними нужно общаться…
   - Милая, они люди. Такие же люди, как все… - улыбнулся Маг, сам затворяя за дочерью дверь и указывая дорогу. – И, если честно, надеюсь, ты поймёшь, что наши король, королева, старшие принцы, их дети весьма и весьма достойные люди… А с младшим принцем ты уже знакома.
   - Митчелл… - тоже улыбнулась Аслейв. – Да, он славный… А почему он хромает?
   Бесшумно появился слуга. По жесту хозяина быстро накрыл стол к лёгкому ужину.
   И отец поведал дочери историю последнего сражения войны со злым Колдуном, печальную и величественную. Историю о том, как друг и любимая, ученик и супруга не дали погибнуть самому Магу. А ведь он никого не просил о помощи. И никому не признался, что осознанно вышел на свой смертный бой. Он знал, что одолеет и Колдуна, и его дракона. Знал, что только одной ценой – ценой своей бесконечно долгой, условно бессмертной, жизни… Но хрупкая Бабочка и молоденький принц решили иначе… И если Митчелла удалось исцелить, то Альмейг погибла…

    Затем в приготовленной для вернувшейся домой Аслейв комнате она познакомилась со своей… служанкой. Милая улыбчивая Астэна, молоденькая доброжелательная особа, как оказалось, ровесница самой Аслейв, ловко и умело помогла барышне раздеться и умыться… И, засыпая, Аслейв с удивлением подумала, что, наверное, кажется здесь всем (и принцу Митчеллу, и Астэне, и слуге отца)  странно старой, ведь молодость – это упругость и цвет кожи, отсутствие морщинок, и вообще целый ряд мелочей, по которым мы легко определяем примерный возраст человека… А ведь сама Аслейв в том, другом, мире считалась уже дамой в летах. И выглядела так… А здесь живут значительно дольше… «Отец сказал, что я отдохну, и всё встанет на свои места… Посмотрим… Если только всё это не бред… Ведь у меня было предынсультное состояние… А, может, я просто в беспамятстве?..»


Глава 24. Пробуждение.
   Аслейв открыла глаза.
   Просторная изящно убранная спальня освещена ярким солнцем. Всё, что она запомнила с вечера, оказалось перед её взором. С вечера, в реальности которого, засыпая, она успела усомниться…
   Аслейв взглянула на часы. «Только половина пятого?» - удивилась она.
   Девушка села на кровати, прислушалась к себе. Она чувствовала себя отдохнувшей совершенно. И словно бы помолодевшей.
  Аслейв посмотрелась в зеркало, висевшее как раз напротив кровати. И поразилась… Да, это была она. Но такая, как лет двадцать пять назад… Нет, она и вчера выглядела неплохо, как сказали бы в мире, где она выросла и жила пятьдесят лет. Но сейчас с её кожи исчезли следы времени, того неумолимого времени, которое приближает человеческую старость… Её кожа была гладкой, синие прожилки вен скрылись совсем. Глаза улыбались молодо, задорно…
   
   Дверь в спальню чуть приоткрылась, и в щель осторожно просунулась Астэна. Увидев, что барышня проснулась, служанка улыбнулась и радостно проговорила:
   - Доброе утро, моя госпожа! Мне можно войти?
   - Доброе! – Аслейв смущённо кивнула.
   И Астэна впорхнула в комнату…

   Пока служанка помогала Аслейв освоиться со здешними нарядами, та засыпала девушку вопросами. Астэна отвечала охотно и доброжелательно, скорее, как хорошая подруга, а не служанка.
   Так Аслейв узнала много интересного…
   Прежде всего, проспала Аслейв не одну ночь, а целые сутки. Но это никого не удивило, ибо Маг с точностью указал служанке время пробуждения её госпожи.
   Кроме того, Астэна очень просто и понятно изложила основные правила жизни в государстве и во дворце, ярко описала членов королевской семьи, поведала о современной моде, культуре (как сама знала и понимала), рассказала о придворных и о главных событиях последних лет.
   Аслейв старалась всё запомнить. И ловила себя на мысли о том, что ей здесь нравится…

Глава 25. Май…
    Май набирал силу, готовясь перейти в лето. Молодая сочная листва изумрудно играла с ярким весенним солнцем. Пышно цвели деревья и кустарники. Привыкшая к просторам сельской местности и активная по своей природе, Аслейв не могла сидеть на месте. И, разумеется, она имела полную свободу передвижений - дочь Придворного Мага!
    Язык, на котором говорили в её родном мире, был для Аслейв понятен. Как человек умный и наблюдательный через несколько дней она освоилась и с письменной речью.
    Видя, что его девочка не подвержена унынию, мэтр вздохнул с облегчением. Ежедневно, помогая дочери знакомиться с историей, географией, культурой страны и мира в целом, Маг тихонько присматривался, не тревожит ли её что-нибудь. Но Аслейв оказалась  наблюдательна.
   - Отец, - улыбнувшись, спросила вдруг она, едва тот сделал вид, что просто рассматривает её записи, которые Аслейв делала для удобства запоминания (Маг и его дочь говорили о климате королевства), - Вас что-то тревожит во мне?
   Мэтр усмехнулся.
   - Не переживайте, батюшка, - тепло пояснила Аслейв. – Конечно, я скучаю по моим близким, по друзьям. Я их люблю. Они стали для меня настоящей семьёй. Но… Я же всё-таки медик. Пусть и чуть-чуть. Я знаю, чем бы грозило мне случившееся… Там это неизлечимо. Ну, несколько лет и что? Я бы стала обузой для себя и родных… Они бы не оставили меня, не предали, не бросили. Заботились бы, выхаживали… Возможно, я бы даже снова смогла ходить, говорить… Но… Я не хочу быть такой. Я не хочу так мешать тем, кого люблю… И тут такое! Как в сказке! Отец, друг, совершенно другой мир… И я могу быть прежней… Грусть от разлуки будет, но это естественно… не более…
   Маг молча посмотрел на дочь. Любовь, восхищение, печаль и радость соединились в его взоре.
   - Как ты похожа на свою матушку… - прошептал он. – Моя девочка…

    Маг много работал. Аслейв бродила по Парку. Потом обнаружила, что за парком есть ещё сад. И даже огород.
   Аслейв выросла в деревне. Сельский труд был ей знаком и любим ею. И не имело значения, что её жизнь протекала раньше далеко отсюда…
   Аслейв познакомилась с парковыми смотрителями, с садовниками и огородниками. При первом общении смущались обе стороны: служители потому, что с ними так просто заговаривала столь знатная особа. Ведь это Аслейв ещё никого не знала, а о ней знали уже все. И не понять, что перед тобой стоит дочь Придворного Мага и Бабочки, мог лишь совсем непросвещённый человек из далёкой глухой провинции, но никак не столичный житель, и тем более, не служитель королевского дома. Сама же Аслейв смущалась потому, что к ней,  обычной деревенской жительнице, как она привыкла себя считать, обращались как к госпоже… Но разговор завязывался, общие темы земледелия сближали, стирали границы… И уже через несколько дней барышню Аслейв встречали тёплой и искренней улыбкой…
    Во время своих прогулок Аслейв познакомилась и со многими придворными, и даже с членами королевской семьи. Разумеется, узнавала о том, что беседует с принцами, их жёнами или играет с их детьми, Аслейв чуть спустя, когда смущаться от этого знания становилось уже неуместно. Детвора восторженно ждала «бегалок», «прыгалок», «пряток», «словоцепочек» и других забав, которые можно было смело затевать с этой замечательной взрослой, такой умной с их родителями и такой своей с ними…
   А как-то утром, когда Аслейв, увлечённо высаживая вместе с цветоводами уже распустившиеся крупные виолы, вступила в диалог с остановившейся на дорожке приветливой немолодой парой. Слово за слово, как и при всех предыдущих знакомствах, между собеседниками возникли тёплые искренние симпатии. А когда Аслейв наконец заметила ни с чем не сравнимую почтительность в жестах и взглядах служащих, то переживать и робеть стало опять-таки поздно.
   - Ой… - всё же смутилась Аслейв, но быстро справилась с собой. – И называются эти цветы в том мире анютиными глазками… Анюта – это ласковое имя девушки, Анна… - закончила она свой рассказ. – Вот… Ваши Величества… - Аслейв вспомнила о полагающемся в знак уважения реверансе.
   Янкей Третий ласково улыбался. Гудлейв с материнской нежностью смотрела на нашедшуюся дочь Придворного Мага.
   - Искренне рад, - король говорил негромко, - что Вы, милая Аслейв, оказались столь замечательной барышней… Мэтр де Сайг достоин иметь прекраснейшую дочь. Думаю, что так оно и есть.
   Вот теперь Аслейв смутилась не на шутку. Она склонилась в таком низком реверансе и так низко опустила голову, что её покрывшееся румянцем лицо едва не касалось складок юбки.
   - Ну, совсем смутил девочку, - королева ласково подняла Аслейв и поцеловала в лоб. – Не обращай внимания, крошка, - шепнула она. –  У него на глазах росли только сыновья, а теперь и внуки. И ни одной внучки… - она взяла Аслейв под руку и повела по дорожке, а Его Величество медленно пошёл следом. – А вообще Янкей сказал правду, - лукаво подмигнула Гудлейв. – Но тебе не надо бояться этой правды. Просто оставайся такой. И всё…

    И Аслейв оставалась.
    А ещё она была очень усердна и трудолюбива.
    К концу мая Аслейв уже хорошо освоилась с письменной речью, знала историю, географию, культуру и современную жизнь настолько, насколько за  три недели всё это может узнать человек усидчивый.
   Химию и физику, лекарствоведение и сестринский уход, ботанику и зоологию Маг объяснял дочери сам – здесь нужно было соотнести и расширить знания и навыки уже имеющиеся у Аслейв, получившей медицинское образование. И ещё дать девочке представление о магии…

    К началу июня Аслейв получила от отца разрешение посещать вольнослушательницей лекции при Университете. Эти занятия по разным предметам проводились для абитуриентов, поступающих в данный вуз. А собственно вольнослушателей, то есть тех, кто пока не является поступающим, было немного – обычно три-пять человек, те, кому по тем или иным причинам необходимы были дополнительные знания по конкретным дисциплинам.
   Получить подобное разрешение мэтра было большой честью: Маг никогда и никому из своих учеников не делал поблажек, только признание достойной для тех или иных занятий базы могло позволить ему дать разрешение своей дочери…

Глава 26. Университет.
    Аслейв всецело погрузилась в жизнь. Молодую, кипучую, весёлую, трудолюбивую. И тем ярче были её ощущения радости и полноты бытия, тем более ей хотелось сделать, узнать, понять, что она, в отличие от своих сверстников, здесь являвших собой бесшабашную молодость, уже успела осознать краткость человеческого пути, уже прикоснулась к близкому и неотвратимому небытию, уже смогла почуять неминуемую беспомощность старости.
   Аслейв посещала лекции по химии, травоведению, культуре, географии и истории. Пока ей этого было более чем достаточно. А после занятий она бежала в библиотеку, ибо допуск к университетским книгохранилищам у посещающих летние лекции тоже был.
   Профессора вскоре заметили Аслейв. И не потому, что она была дочерью Придворного Мага. Покоряло страстное желание этой красивой девушки знать как можно больше. И задаваемые порой лекторами вопросы аудитории никогда не оставались без ответа Аслейв, даже если ответ давала не она, преподаватель угадывал по изумрудным глазам, что слушательница знает материал…
 
    Первый летний месяц лекции по истории читал принц Митчелл. То, что это любимец молодёжи, Аслейв поняла сразу – в самой большой аудитории оказывалось яблоку негде упасть. А слушать принца было удивительно легко и увлекательно. Полуторачасовые занятия пролетали как один миг.
   Аслейв скромненько усаживалась где-нибудь в уголке, чтобы не привлекать к себе внимания, и восторженно, как все абитуриенты, внимала молодому профессору. И тихонько радовалась, что тот её не замечает, а, значит, она ему ничем не мешает…
   С июля лекции по истории продолжил другой преподаватель, так как Митчелл уехал со старшекурсниками на практику, на раскопки. Аслейв с удовольствием бы тоже куда-нибудь отправилась, но она понимала, что ещё слишком мало знает об этом мире – надо сначала восполнить эти пробелы…

    И ни один человек не мог предположить, сколь замкнут и силён в своей сдержанности был младший принц. Кто бы мог подумать, что какая-то зеленоглазая барышня может выбить профессора из колеи?..
   А Митчелл ежедневно с замиранием сердца ждал, увидит ли он сегодня эти волшебные глаза, устремлённые на него с неподражаемым восторгом. И ежедневно боялся этих встреч на лекциях, дабы не нарушить покоя Аслейв, не помешать ей наслаждаться новой жизнью, встречаться с молодёжью, знакомиться, дружить, полюбить наконец. Потому что такая девушка достойна лучшего. Потому что она такая – единственная… И Митчелл старательно вглядывался в молодых людей, словно заботливый папенька, подбирая дочурке достойного жениха…

Глава 27. Аслейв.
   Тёплым вечером конца августа мэтр де Сайг медленно шёл через Дворцовый Парк, возвращаясь из госпиталя, где, разумеется, его магические способности тоже были незаменимы. Мэтр любовался нежно окрашивающимся в малиновый цвет небом и думал о своей девочке, о любимой дочери. Какое счастье, что Аслейв вернулась! Вернулась живая. И очень красивая. Красивая и внешне, и душой... Маг был искренне счастлив. Только одна печаль, непреходящая, вечная омрачала ощущение счастья — его Любимая, мать Аслейв, Бабочка, не дожила до этого радостного времени...
   «Кто же ты, моя маленькая девочка? - спрашивал сам себя Маг. - Чьи способности ты унаследовала?..» Мэтр мог сказать определённо лишь одно: его дар не передался дочери. Почему-то Маг был уверен, что Аслейв, как и её матушка, Бабочка. Может, поэтому она связала свою профессию с медициной даже там, в другом мире, не знающем волшебства... Но тогда почему до сих пор (а ведь прошло уже три с половиной месяца со дня её возвращения) он, Маг, отец, так и не увидел Крыльев?.. Простые люди — могут их не видеть, пока сама Бабочка не позволит заметить их. Так бывает... Бывает, что мало только любви Бабочки к окружающим. Надо ещё, чтобы нашёлся избранник. Он увидит... Но Маг и отец, которому Бабочка доверяет (а мэтр точно чувствовал, что его девочка наконец смогла поверить ему, перестала его стесняться, ощутила себя родной) должен был бы увидеть Крылья... А потом... потом, когда сама Бабочка выберет Единственного, и пыльца Крыльев станет волшебной, исцеляющей... Но у Аслейв не было Крыльев... Может, она не обладает волшебной силой вовсе?..
    И такое возможно. И любовь отца к дочери от этого не менялась... Но Маг пытался понять, дойти до самой сути...
    
    На лавочке в конце аллеи он увидел Аслейв. Та сидела, поджав под себя одну ногу, и увлечённо читала книгу. Мэтр улыбнулся. Какой ещё красавице придёт в голову принять столь вольную позу! Но Аслейв и такое поведение было к лицу. И друзей у неё теперь оказалось много вовсе не потому, что она — дочь Придворного Мага. Просто с Аслейв было интересно и комфортно. Она была умна, без заносчивости, добра, без назойливости, любознательна, без пафосности. И от рождения оказалась смела, а именно это качество утвердилось в ней  и самой жизнью. Она могла пойти куда угодно и когда угодно, не боясь, не мучаясь сомнениями: а вдруг что случится, вдруг кто-то на меня нападёт... Один человек покушался некогда на маленькую Аслейв. Это был Колдун. Но он дорого заплатил за свою черноту... Потом были старшие братья, пусть и не родные, но надёжные, сильные... Теперь и подавно. Сильнейший Маг, королевская семья — могущественнее защитников трудно найти...
   Да и не нуждалась Аслейв в защите. Её доброе сердце позволило ей стать своей среди сверстников...

    Аслейв, услышав шуршание гравия под ногами идущего, подняла голову.
   - Батюшка! - она вскочила на ноги. - Посмотри, что у меня есть!
     Маг взял протянутую ему дочерью книгу. Улыбнулся немного грустно.
    - Тебе не нравится мой выбор? - тут же спросила Аслейв. - Я понимаю... Эти баллады красивы... Но для тебя... и для всех, кто пережил ту войну... это очень личное...
   - Это замечательная книга, - честно признался Маг. - Это ведь редко, когда правда, страшная правда, соединяется с гениальным изложением... Но... просто...
   - … когда ты сам становишься героем баллады, изображённый ты кажешься себе слишком … слишком героическим... - помогла отцу Аслейв.
  - Именно, - усмехнулся  мэтр. - Хотя... всё, что говорится о других... мне кажется правдивым.
   - И о принце Митчелле?
   - О нём особенно.
    Аслейв задумалась.
   - Батюшка, - спросила она после паузы, идя под руку с отцом к боковому крыльцу Дворца, - а принц будет дочитывать лекции по истории для абитуриентов? У него же осталось ещё четыре из цикла. Понятно, что уже зачисление на первый курс прошло... Но ведь господин профессор только вернулся с раскопок со старшими студентами...
   -  А тебе хочется дослушать?
    - Конечно! Он так интересно рассказывает. Я прямо всё запоминаю. Даже можно не записывать.
    Маг вглядывался в Аслейв. Нет... Показалось... Только восторг и восхищение  ученицы перед учителем... «Жаль... - подумалось Магу. - Жаль...»
   - Да, доченька, - ответил мэтр. - Митчелл всегда дочитывает цикл летних лекций в конце августа, перед началом учебного года.
   Они ещё прошли немного молча.
   - Отец, - Аслейв остановилась на крыльце, - а мне можно на следующий год попытаться поступить на медицинский факультет Университета?..
  -  Ты хочешь быть врачом?
    - У меня не сложилось там... в том мире... - призналась Аслейв. - Я смогла только стать медсестрой. Но, мне кажется, я могу больше...
   - Умничка моя, - улыбнулся Маг. - Конечно. А с химией, физикой и теорией магии за год уж мы с тобой разберёмся.
  - Спасибо!
   И Аслейв впервые в жизни обняла отца. Это было доверие. Настоящее, полное... Маг счастливо поцеловал дочь в лоб...

Глава 28. Митчелл.
   Во дворе университета вернувшиеся с раскопок студенты распаковывали багаж, перетаскивали ящики, смеялись и шутили, делясь впечатлениями о двухмесячной поездке с несколькими задержавшимися допоздна в стенах учебного заведения  первокурсниками. Те слушали, разинув рты и восхищённо взирая на уже столько повидавших молодых людей.
   Девушек среди  ездивших на Крайний Восток с экспедицией профессора Труммана почти не было. И сейчас три отчаянных влюблённых в историю и обожающих своего наставника юные исследовательницы были отправлены по домам, отдыхать. Поэтому юноши не стеснялись в выражениях и живописно, по-мужски, рассказывали младшим студентам о приключениях.
    Когда все вещи были перенесены в назначенные для их пребывания помещения, находки, описи, отчёты и походные дневники сданы секретарю кафедры истории для дальнейшей работы с ними уже в стенах университета, на крыльце появился руководивший разгрузкой Митчелл. Он выглядел усталым, но довольным. Похудевший, загоревший. Хромающий больше обычного.
  - Всё, ребята! - улыбнулся он. - Все молодцы! Спасибо. Отдыхаете два дня. Потом начинаем разбирать и изучать находки, - принц внимательно пробежал взглядом по лицам своих студентов. - А где наш «пловец»?
   Раздался дружный хохот. Но не злой, а так...
  - Да здесь я, здесь! - худощавый, немного нескладный парнишка помахал рукой. - Я в порядке. Честно. Не волнуйтесь, Ваше Высочество.
   - Ну, и славно... - Митчелл вздохнул с явным облегчением. - Тогда всем до свидания!
     Принц действительно смог успокоиться только тогда, когда увидел, что искомый студент бодр, здоров, не бледен, не кашляет и не шмыгает носом... и вообще...
   - До встречи!
   - Пока!
   - Счастливо!
   - Спасибо, профессор!
   - Спокойной ночи!
    Общее прощание, гомон удаляющихся голосов, обрывки красочных повествований о том, как уже недалеко от города по дороге вдоль Болот один из студентов умудрился свалиться с лошади прямо в топкую жижу. И не будь у профессора реакция такой молниеносной, утонул бы парнишка в том гиблом месте... Дурная слава была у этих Болот...

      Митчелл медленно спустился с крыльца, отвязал своего коня и тяжело сел в седло. Нога болела нещадно. Всё-таки резкие движения, напряжение, «купание» в холодной болотине не могли не сказаться дурно.
    Митчелл закусил губу и решился потревожить своего учителя, явившись к нему прямо сейчас, в десятом часу вечера. Он знал, что Маг, в это время не спит, занимается в своей лаборатории. И ещё знал, что до утра без стонов не выдержит, а, значит, непременно кого-то да напугает. Обезболить же такой приступ можно было только магически...
    
    Митчелл шёл по коридору, ведущему в кабинет и лабораторию Мага. Во дворце было тихо. Стражники молча приветствовали принца. Тот кивал в ответ, стараясь улыбаться.
    
    Маг отложил записи и поднялся навстречу входящему ученику и другу. Радостная улыбка мгновенно сбежала с лица мэтра — он почуял боль принца.
   - Мальчик мой!..
  -  Всё нормально. Почти... - Митчелл смущённо опустился на стул.
    Маг ничего не спрашивал. Он быстро, но тщательно провёл диагностику. Удовлетворённо кивнул. И...
    Митчелл благодарно улыбнулся. Боль ушла.
   - Что случилось? - спросил тогда мэтр.
    Принц кратко рассказал об истории на Болотах.
   - Просто неудачно спрыгнул... - усмехнулся Митчелл. - Всё время забываю, что и нога не такая, да и тело страшно...
    Маг внимательно посмотрел на ученика. Чуть нахмурился. Но пояснить последнее высказывание не попросил: Митчелл, наконец избавившийся от боли, просто засыпал на ходу.
    - Малыш, давай-ка ты переночуешь у меня, - сказал мэтр. - И не возражай.
    Возразить принц очень хотел. Но сил, как оказалось, у него даже на это не осталось.
    Маг помог другу добраться до широкого кожаного дивана, стоящего здесь же, в кабинете, и Митчелл провалился в сон ещё до того, как его голова коснулась жёсткой подушки.
   - Крылья... - пробормотал принц и улыбнулся во сне. - У Бабочки должны быть Крылья...
   Мэтр вздохнул. Как всё-таки близок и дорог ему стал этот мальчик. Как удивительно в унисон лились их мысли... Ведь именно только что сам Маг размышлял о Крыльях... Крыльях Бабочки...

    Митчелл видел во сне … Аслейв.
    Он видел её каждую ночь.
    Он грезил о ней наяву.
    И он не смел, не мог себе позволить, даже помыслить не мог открыться ей. Ей — Прекраснейшей на свете. Он — хромой, с искалеченным телом... Он никак не мог понять, как она так спокойно разговаривает всегда с ним, хотя шрам, частично и скрытый чёлкой, всегда виден, а об остальном уродстве она, конечно, тоже знает...
    Сегодня во сне Аслейв была такой, какой он запомнил её перед отъездом на раскопки... Она улыбалась. Её изумрудные глаза лучились. Лёгкий ветерок играл белой прядкой выбившихся из-под шляпки волос. Она легко шла через университетский двор. Утреннее солнце играло на её Крыльях... Крылья были прекрасны. Теперь Митчелл понимал, почему Крылья Бабочки называют фантомными. Их нельзя пощупать. Их дано только увидеть. И даже не всем... Вот сейчас их другие не видели... Крылья Аслейв были именно фантомны. Они были прозрачны! Миллионы прозрачных чешуек. Солнце играло в этих чешуйках. А пыльца лёгкими блёстками, словно пылинки в лучах света, кружилась в воздухе...

    Утром он не увиделся с Магом — мэтра вызвали в Госпиталь. Учитель оставил принцу записку, обещая зайти к молодому профессору днём в Университет.
    Аслейв Митчелл тоже не встретил — та ушла с подругой, которая накануне зазвала её полюбоваться закатом и восходом с Моста Надежд... Романтичное место. Туда приходят незамужние девушки, потому что по легенде в лучах закатного и рассветного солнца они могут увидеть образ своего суженого...

     Днём Маг навестил своего ученика в Университете. Эти двое, несмотря на разницу в возрасте и опыте, были очень схожи во многом. В том числе в увлечённости науками... В результате разбор находок, привезённых студентами, перерос в увлекательную научную конференцию, где старшекурсники, которым дали два дня на отдых, но самые нетерпеливые из которых уже поджидали наставника на кафедре, едва успевали делать в тетрадях пометки, боясь вставить хоть слово, потому что столько, сколько знали эти двое, Придворный Маг и профессор Трумман, не было известно более никому. А уж интересно было до невероятности...

    А вечером Митчелл неспешно шёл по берегу реки, специально сделав крюк по дороге из Университета к дому, чтобы полюбоваться городскими набережными, знакомыми и любимыми им с детства. И словно бы из грёз перед взором принца возникла... Аслейв.
    Она ехала верхом. Шагом. В дамском седле. Тонконогая послушная лошадка легко несла свою очаровательнейшую всадницу.
    Митчелл застыл, невольно залюбовавшись.
  А огромные, словно хрустальные, но лёгкие и воздушные, прозрачные Крылья Бабочки окрашивались нежным розовым светом закатного солнца...

   Аслейв чуть повернула голову и увидела Митчелла. Сердце молодого профессора подпрыгнуло от счастья — искренняя радость осветила лицо девушки. Она направила лошадку навстречу принцу.
    - Ваше Высочество! - первой воскликнула она.
     Митчелл улыбался — только Аслейв могла пренебрегать всеми правилами этикета: начинать разговор ещё издали, первой обратиться к мужчине... И это ничуть не вредило ей. Только прибавляло привлекательности её облику.
    Митчелл придержал лошадку под уздцы и помог всаднице спрыгнуть на мостовую.
     - Добрый вечер, моя госпожа, - проговорил он. - Как Ваши дела? Вижу, Вы осваиваетесь неплохо...
     Аслейв вдруг смутилась.
   - Мне здесь нравится... - тихо призналась она. - Очень...

     Молодые люди неспешно пошли по набережной. Митчелл вёл в поводу лошадку Аслейв, а другой рукой был вынужден опираться на трость... А как бы он желал идти под руку с Единственной... Да, да... С Единственной... Он не смел ей сказать, но от этого любовь в его сердце не становилась меньше...
   
    Они остановились у Крайнего моста.
   - Можно мне обратиться к Вам с просьбой? - робко спросила Аслейв.
   - Конечно, я Вас слушаю, - улыбнулся Митчелл.
    Аслейв пару мгновений собиралась, потом решительно проговорила:
   - Мне хочется сплавать на тот остров, - она указала на виднеющийся из-за поворота реки берег. - Мне рассказали Легенду. Это же и есть Остров Мечты? - уточнила она. - Там нужно загадать желание... Но добраться туда нужно вплавь...
     Митчелл тряхнул головой.
    - Я умею плавать. Я хорошо плаваю, - поспешила заверить его Аслейв, неверно истолковав его сомнения. - Но раньше со мной всегда плавали на такие дальние расстояния братья... А здесь... Отец не отпустит меня одну. А с Вами — да... Он сказал, что Вы отличный пловец... - она снова смутилась. - Моя просьба неуместна?.. Простите...
   - Нет, нет! Что Вы! - Митчелл сам испугался своего промедления. - Конечно, как Вы пожелаете...
    Его Любимая искала только поддержки. Всего-то. Как он мог отказать?
    И с каким ужасом он подумал о том, что она увидит его тело... его изуродованное тело... Потому что сквозь мокрую прилипшую рубашку неминуемо будут видны рубцы, эти следы драконьих зубов... И тогда... тогда она... она не сможет больше так легко улыбаться ему... Он это знал по опыту — уже столько девушек не нашли в себе сил остаться с ним рядом именно поэтому...
     Но отказать Единственной он не мог...
    - Когда Вы намерены совершить это путешествие? - усмехнулся он.
   - Вы согласны? - восхищённо переспросила Аслейв.
    - Для Вас — всё, что угодно, - заверил Митчелл.
     Девушка огляделась.
    - А... а может, прямо сейчас? - радостно прошептала она.
    Митчелл глубоко вздохнул. И улыбнулся...
    А его сердце болезненно сжалось... Так быстро закончится его счастье, прямо сегодня...

Глава 29. Остров Мечты.
   За поворотом реки, где заканчивалась облицованная камнем набережная, к самой воде спускался зелёный лужок. Лошадка Аслейв была рассёдлана и отпущена пастись. Сама Аслейв сложила платье на седло, оставшись в купальном костюме (что-то вроде облегающего комбинезона с короткими рукавами и штанишками-шортами из плотной ткани, какие здесь были приняты) и обернулась к Митчеллу. Тот стоял в брюках и лёгкой рубашке.
   - Ой... - Аслейв виновато посмотрела на принца. - Я не сообразила, что Вы-то не имели намерения лезть в воду...
   - Ничего, - пожал плечами тот. - Так, пожалуй, даже лучше...
   Митчелл представил, как облегающий купальный костюм обтягивает его торс, как ткань послушно выпирает над каждым рубцом и как на это смотрит Аслейв... И мысленно содрогнулся...
    Они медленно вошли в реку. Митчелл без тросточки хромал сильнее. Аслейв тревожно взглянула на него.
    - Не беспокойтесь, - улыбнулся принц. - Плавать мне нога не мешает.
    - Спасибо... - прошептала девушка.
    И голос её звучал так нежно...

    Вода была тёплой-тёплой. Течение - слабым. И плыть оказывалось необыкновенно приятно и легко. Но Митчелл знал, что дальше от берега, метров за двадцать до островка, станет труднее. Значительно труднее. Опаснее. Там сильный поток воды норовит снести в сторону, далеко за поворот, любой плывущий по реке предмет, будь то ветка или живое существо...
     Аслейв, действительно, плавала хорошо. Не по-спортивному, а по-женски, держа голову над водой и восхищённо осматриваясь вокруг.
    Закат красив всегда. А закат на воде впечатляет особенно.
    Аслейв и Митчелл плыли по оранжевой дорожке, нарисованной вечерним солнцем. И Остров Мечты  становился всё ближе и ближе.
    Митчелл украдкой посматривал на девушку, любуясь её красотой и грацией, и пытался угадать, зачем она так желала попасть на остров: просто насладиться очарованием места или всё же загадать желание...
    - Сейчас мы попадём в сильный поток, - предупредил он, нагнав Аслейв ниже по течению.
    И через пару гребков плыть стало значительно труднее...

     Аслейв умело справлялась с рекой. Но для неё поток оказался слишком широким. Митчелл понял, что девушка устала, очень устала. Пару раз её сносило на принца, и тот удерживал Аслейв своим телом.
     Наконец он осознал, что Любимая не ожидала такого сопротивления воды, что она не рассчитала свои силы. И, как бы ни хотела Аслейв скрыть тревогу, Митчелл её заметил. И испугался сам — испугался за Единственную.
  - Всё хорошо, - выдохнул он. - Просто держитесь за мои плечи... Вас ведь, наверное, братья так катали?
   Конечно, ещё детьми, мальчишки катали девочек на своих спинах. Даже верхом. И это было здорово! Чувствуешь силу брата и веришь, что всё замечательно... Но на озере, где купалась она в детстве, не было течения...
   - Да... катали... - с трудом выдохнула Аслейв.
   - Ну, вот и держитесь.
   - А Вы... сможете?.. Здесь же …
   - … не озеро, - улыбнулся Митчелл. - Я Вас правильно понял?.. Но я учился плавать именно в реке... Держитесь...
   Принц выдыхал слова, чтобы не сбиться с ритма, чтобы хватило сил... И Аслейв не стала продолжать отнимающий энергию диалог...
    Митчелл ощутил на своих плечах её тёплые ладошки... И поплыл к Острову...

   Они выбрались на берег и некоторое время лежали молча, выравнивая дыхание. Наверное, Митчеллу не хватило внимательности. Потому что он устал. Но он пропустил момент, когда Аслейв шевельнулась и села. Он открыл глаза и увидел устремлённый на себя полный отчаяния изумрудный взор...
      Митчелл с досадой поморщился и тоже сел. Конечно, тонкая ткань рубашки, промокнув, стала полупрозрачной и прилипла к телу.
  - Что это? - прошептала Аслейв.
  Но ужаса в её голосе принц не услышал, только боль.
   С невольным недоумением (от того, что не произошло того, к чему Митчелл уже привык: ни отвращения, ни неприязни, ни сожаления не было во взгляде и интонациях Аслейв) он замешкался с ответом.
   - Это... это дракон? - спросила девушка. - Это его … его зубы так...
    Митчелл только кивнул. И тряхнул головой, отгоняя дурные воспоминания.
  - Вам... больно? - такой тревожный шёпот и ладошка, робко скользнувшая по рубцам...
  - Нет, что Вы, Аслейв! - Митчелл резко повернулся и оказался лицом к лицу к девушке. - Это было так давно. Всё зажило. Это только внешний... дефект...
    Он быстро поднялся на ноги, убегая от её взгляда.
    Аслейв тоже вскочила. Он даже не успел подать ей руку.
   - Простите, - вздохнула девушка. - Я не хотела напоминать Вам о печальном...
  -  Всё в порядке...
    Митчелл не знал, что добавить к сказанному. В глазах ни одной девушки прежде он не видел только боль и тревогу о себе, ей, собственно, совершенно постороннем...
    Вдруг Аслейв всхлипнула и уткнулась носом в его мокрую рубашку...
   
    Девушка плакала. Тихо. Горько. Чуть вздрагивая. А он обнимал её за плечи и шептал какие-то банальности о том, что всё хорошо, что у него ничего не болит, что такая красивая и замечательная Бабочка не должна плакать из-за него...
   - Бабочка? - переспросила вдруг Аслейв.
  -  Конечно, Бабочка, - всё ещё успокаиваще-убаюкивающе проговорил принц. - Девушка, у которой такие чудесные Крылья, и есть Бабочка...
   - Вы видите мои Крылья? - спросила Аслейв, поднимая на Митчелла свой ещё заплаканный взор.
 -  Да, разумеется... - растерялся тот.
 -  И давно?
  - Ну... где-то с начала лета... - робко признался Митчелл.
   -  Как же хорошо!
   И принц чуть не задохнулся от недоумения и счастья: Аслейв обвила руками его талию и прижалась к нему всем телом.
  - Что... что происходит? - растерянно спросил он.
 -  Ничего особенного, - прошептала Аслейв. - Просто никто не видит моих Крыльев. Даже отец... Он и объяснил мне, что первым их увидит только тот, кто...
  - Дурак... - на выдохе перебил Аслейв Митчелл, и крепче прижал Единственную к своей груди. - Какой же я дурак... Я так боялся сказать...
  -  Угу...
  -  Я люблю Вас, Аслейв... Люблю...
   Девушка смотрела на Митчелла снизу вверх, не разжимая объятий. Их сердца бешено колотились, словно желая выпрыгнуть навстречу друг другу...
  - Можно я Вас...
   Аслейв приподнялась на цыпочки и вместо ответа сама прижалась губами к устам своего избранника.
  - И я люблю Вас, мой принц... - вместе с поцелуем Митчелл вдохнул слова Единственной...

Глава 30. На берегу.
   Обратно плыли молча, счастливые, переполненные открытой друг другу любовью.
   Солнце уже село, и воздух стал прохладнее. Но вода оставалась тёплой. Ясная луна расстелила перед Аслейв и Митчеллом серебристую дорожку. Мир вокруг был тих и прекрасен.
   На пологий, покрытый мягкой травой берег вышли, держась за руки. Шли медленно, даже не из-за хромоты Митчелла – просто подольше не хотели размыкать рук.
   На берегу в мокрой одежде стало холодно. Аслейв, остановившись, прижалась к любимому. Тот заключил Единственную в объятия, с восторгом и удивлением осознавая, что он желанен прекрасной Аслейв ничуть не меньше, чем она ему…
   Но что-либо неподобающее Митчелл позволить себе не мог. И он чувствовал дрожь любимой.
   - Так не годится. Ты совсем замёрзла. Быстро снимай мокрое. Я помогу, - ласково, но твёрдо сказал Митчелл (как только он осознал, что все его сомнения были глупы, напрасны, что его чувство взаимно, решительность, свойственная его натуре, вернулась к нему). – Давай… Вот так…
   Он ловко расстегнул застёжки на купальном костюме Аслейв, освободил её, продрогшую и стучащую зубами от мокрой одежды, растёр своим камзолом и умело надел на девушку платье. Всё это было проделано так быстро и просто, что Аслейв только смущённо улыбнулась, когда принц, завязав шнуровку её корсета, внимательно осмотрел наряд любимой и заключил:
  - Вот теперь всё в порядке. Согрелась?
  - Да…
   Аслейв восхищённо смотрела на Митчелла.
   - Подожди минутку, хорошо? – попросил он. – Я сейчас.
   Девушка кивнула, а молодой человек, взяв тросточку, почти бегом скрылся за прибрежным ивняком. Аслейв хихикнула. Но, когда через несколько минут, Митчелл вернулся, девушка пытливо нахмурилась: одежда принца была почти суха – он максимально отжал её от воды.
   - И как это понимать? – спросила она.
   Митчелл молча посмотрел на Аслейв.
   - Значит, как раздеть меня и вытереть, и одеть – это ты сам. А мне, получается, нельзя сделать то же самое с тобой? – пояснила она.
   Принц опять смутился. Он нерешительно поднял чуть влажный камзол, надел его. Потом взял любимую за руки и посмотрел в её глаза.
   - Понимаешь… - едва слышно ответил он, -… понимаешь… ты же вся дрожала, надо было торопиться… И потом… одно дело твоё прекрасное… обнажённое тело и… совсем другое… голый я…
   - Что же мне делать с тобой, глупый?.. - Аслейв просунула свои руки под камзол Митчелла и обвила его за талию. – Я же тоже люблю тебя…
   
   Принц заставил себя оторваться от уст Любимой. Аслейв покачнулась, глядя туманным взором на Митчелла.
  - Можно мне сейчас же просить твоей руки у мэтра? – тихо спросил он.
   - Ты хочешь всё официально? – выдохнула Аслейв.
  Митчелл опять смутился, растерялся…
   - Прости… - прошептал он. – Ты желаешь оставить наши отношения в тайне?.. Я не подумал…
   Аслейв испуганно, отчаянно прижала свои ладошки к его скулам, заставила смотреть прямо в глаза.
   - Ну, почему ты так сомневаешься в себе? В том, что тебя могут любить? – горячо заговорила она. – Ты больше, чем кто-либо, достоин любви! Слышишь? И  - я люблю тебя. Я не могу без тебя. Я сделаю всё, как ты захочешь… Но ведь и я не первый день живу на свете. Я же ощутила твою… твою жажду… Я тоже хочу быть с тобой. Всегда. Во всём… И только потому спросила, что не знаю сколько ещё придётся ждать, сколько времени занимает то… что официально…
   Митчелл покрыл поцелуями лицо любимой – такой честной, такой смелой, такой…
    - Ты просто хочешь скорее? – робко уточнил он.
   - Да… хоть сейчас… Как скажешь…
   - Я очень хочу, чтобы ты стала моей женой, - честно признался Митчелл. – Но я не посмею сделать ничего, о чём бы ты потом пожалела… И, если тебя это утешит, я ведь только младший принц, я не наследую престол, а потому для меня не строго обязательны церемониалы… Если твой батюшка будет согласен, мы сможем пожениться хоть завтра…
   - Правда? – робко переспросила Аслейв.
   - Правда, - улыбнулся Митчелл.
   И не удержался – опять жадно поцеловал Любимую.
   - Но праздничный ужин всё же придётся устроить, - виновато добавил он. – Для родных и друзей.
   - Конечно… - улыбнулась Аслейв.
   - Тогда едем к мэтру?..
   И Митчелл оседлал для невесты лошадку…

Глава 31. Отец.
    Маг прохаживался по боковой аллее Дворцового парка. Солнце уже давно село, а его девочка ещё не вернулась с прогулки.
   Умом Маг понимал, что ничего дурного с Аслейв случиться не может. Сердцем он чуял, что его девочке сейчас очень хорошо… Но как отец Маг волновался…

    В конце аллее в свете яркой луны появилась всадница. Мэтр присмотрелся внимательнее.
    
   Аслейв ехала шагом. Её лошадку кто-то вёл под уздцы. Через пару минут Маг узнал принца Митчелла. Тот что-то рассказывал Аслейв. А она не сводила с профессора истории своего взгляда.
   Дорожка делала небольшой поворот, и тут…
   Маг счастливо улыбнулся:
   - О, Боги! Благодарю вас!..
   Глаза Аслейв, устремлённые на принца, блестели от счастья. А за её спиной мерцали и серебрились  в лунном свете огромные удивительные и неповторимые Крылья…
   - Митчелл… - прошептал Маг. – Мой мальчик… и… моя девочка… Спасибо…

   Мага несколько удивила поспешность молодых, пожелавших обвенчаться завтра же. Но видя искреннее чувство, нельзя было усомниться в чистоте помыслов обоих. Возможно, так и надо… Да и чуял Маг, что дочь хочет ему что-то объяснить…

   Прощаясь с учителем, когда Аслейв смущённо скользнула в свою комнату, Митчелл нерешительно и робко (наставник, пожалуй, впервые видел своего ученика таким одновременно счастливым и растерянным) проговорил:
   - Мэтр, я должен Вам сказать… Может, это только мои эмоции, не имеющие отношения к действительности… Просто так вдруг… я даже не смел помышлять об этом…
   - Малыш, ты как никто другой достоин быть счастливым, - Маг положил свои руки на плечи принцу. – И мне так хорошо, что именно вы, оба, оказались нужны друг другу… Что тебя тревожит? Возможно, твои и мои наблюдения схожи…
   - Асли… она… - Митчелл подбирал слова. – Она … я люблю её… Но её что-то торопит. Что-то сильнее её… Словно она что-то знает… знает то, что недоступно простому человеку…
   Маг серьёзно кивнул.
   - Спасибо, Митчелл, - негромко отозвался он. – Ты наблюдателен. И ты любишь мою дочь. Надеюсь, ты сумеешь ей помочь… И помни, я всегда рядом… Мне думается, - пояснил мэтр, - что в Аслейв просыпается некая сила, волшебная, которой до сей поры не было ни у кого… И никто не может точно сказать, что это и какая она… Ведь то, что Асли всё же Бабочка, не было видно даже мне. А по своей природе, по рождению, Аслейв уникальна, потому что…
    - … потому что ещё не было в истории дитя Бабочки и Мага… - понял Митчелл.
   - Именно, - вздохнул мэтр. – Теперь мы уже знаем, что она унаследовала силу своей матушки. Но что ей даст моя кровь? И как это будет выглядеть в сочетании… Я уже ничего не знаю… Я не чуял в ней Бабочку, а она есть. Я не чую в ней классическую силу мага. Но это ещё ни о чём не говорит… Просто будь рядом. И, раз она торопится, давай доверимся её чутью…
   - Мэтр, клянусь Вам, - горячо заверил Митчелл, - для Асли я сделаю всё. Даже невозможное.
   - Знаю, мой мальчик, знаю… Будьте просто счастливы…
 
    Едва за принцем закрылась дверь, к отцу тихонько подошла Аслейв.
    - Ты не сердишься? – смущённо спросила она. – Не вини только Митча. Это я тороплю события…
    - Маленькая моя, - Маг ласково обнял дочь. – Я рад за вас… Честно, мне так хотелось видеть вас вместе… А быстро… Да, неожиданно. Но, надеюсь, ничего дурного?
       - Всё будет хорошо, папочка, - улыбнулась Аслейв. – Обещаю.
     И так как было действительно поздно, а радость тоже утомляет, Маг видел, что его девочка устала.
   - Крошка, иди спать, - нежно проговорил он. – Отдохни. У тебя завтра такой важный день!.. А потом ты мне расскажешь, что и как… Когда сочтёшь возможным…
    - Спасибо, папа… Спасибо…
    - Спокойной ночи, детка… Спокойной ночи…
    - И тебе хороших снов, отец.
    Маг посмотрел вслед дочери и грустно улыбнулся… Как жаль, что Аль не дожила до этого дня…

Глава 32. Сплетни.
   Погода в последнюю неделю августа стояла тёплая и сухая. Во дворе университета группками собирались студенты, бурно обсуждая новость. Ещё бы! Один из любимейших преподавателей, молодой профессор истории, принц Трумман женится! Конечно, это могло и должно было когда-нибудь случиться, но случилось совершенно неожиданно.
   Известие о свадьбе прокатилось по городу утром. Всё же женится принц, пусть и младший. Пусть и негромкая церемония, но церемония, была назначена на три часа дня. Молодые должны были проехать в открытой коляске по столице – так было заведено.
   Потом заговорили о невесте. Бабочка! Значит, появилась новая Бабочка?.. Но ведь дочь прежней вернулась ещё в мае, а Крыльев у неё никто не видел. Да и её отец, Придворный Маг, тоже никаких заявлений о возвращении именно Бабочки не делал…
   Кто же она – невеста принца Митчелла? С кем встречался принц этим летом?
   Все бросились расспрашивать тех студентов, что ездили с профессором на раскопки… Нет, ни с кем никаких романов… Да и не с кем там было…
   Студентки вздыхали. Многие из них посматривали на молодого профессора с интересом. Многие строили глазки… Но серьёзно никто не воспринимал перспективу любовных отношений с младшим принцем: и принц всё же, и калека, хоть и хорошенький, и внутренне закрытый. Однако всегда интересен в беседе и элегантен в общении… А теперь во многих девичьих сердцах шевельнулся червячок зависти…
   
   - Ой, а мне знакомая сказала, что видела вчера поздно вечером профессора Труммана с дочерью Придворного Мага, - радостно сообщила одна из только что прибежавших к университету студенток. – Они, видимо, плавали на Остров Мечты.
   - На лодке?
   - Представляете, вплавь!.. А потом обнимались на берегу.
    - Ну, вот и ответ. На мисс Аслейв де Сайг принц и женится. А то, что для нас неожиданно, так, может, они-то уже давно всё решили… Он же за ней и в другой мир ходил…
   - А разве она – Бабочка?
   - То, что мы Крыльев не видим, ещё ничего не значит. Она ж молодая. Не сразу Бабочка всем свои Крылья показывает…
   - Всё равно как-то быстро. Ничего, ничего и раз!
   - А тебе-то что?
  - Да ничего. Мне просто интересно на свадьбу посмотреть. Красиво же должно быть.
  - А мне вот что интересно: принц наш как? Ведь его дракон хорошо куснул… Так он вообще-то того… ну, как мужчина?..
   - Пошлячка ты!
   - Вовсе нет… Это в семейной жизни вопрос важный… А на берегу вчера он вообще её переодел после купания. Сам. И всё… Когда ты ещё видела, чтобы мужчина просто одел обнажённую женщину и ничего более?
   - Ты много что видела!
   - Да всё у него в порядке. У меня одна знакомая есть… свободная такая девушка… Она когда-то с ним пару недель встречалась… Ей понравилось…
   
   Двор полнился новыми и новыми сплетнями. И добрыми, и не очень, и приличными и откровенно грубыми, и правдивыми и далёкими от реальности… Но ведь люди всегда и везде люди. Все разные…

Глава 33. Свадьба.
    Свадебный кортеж проследовал по улицам столицы в назначенный час. Открытый экипаж молодожёнов верхами сопровождали шафер,  подружка невесты и два старших принца. Замыкала шествие коляска, в которой сидели сами Король с Королевой и Придворный Маг. От Дворцовой Церкви молодые и немногочисленные гости отправились летний домик старшего принца, где и прошёл свадебный ужин. А вечером жениха и невесту проводили к особняку Митчелла…
   Свадьба прошла скромно и тихо. Но жители столицы долго и тепло делились впечатлениями об увиденном. Государь и государыня были приветливы и улыбались всем собравшимся полюбоваться на церемонию подданным. Придворный Маг был, как всегда, прост и величественен одновременно. Красавцы старшие принцы излучали силу и доброжелательность. А молодые были трогательно бесподобны в своём искреннем любовании друг другом.
   К тому же все наблюдатели вдруг заметили, что принц Митчелл не только очарователен своим бархатистым взглядом, хорошим сложением и изяществом движений, но не портит его шрам на лице, хромота придаёт мужественности, а природный ум и образованность делают его черты ещё более одухотворёнными.
   А уж дочь Придворного Мага! Кто бы мог подумать, что эта несколько взбалмошная в поведении, словно бы до сих пор чуждая этому миру девчонка, оказалась столь величественна в своей скромности и простоте. Лёгкая улыбка. Сияющие изумрудной зеленью глаза, словно бы видящие любого человека насквозь. Белое без излишеств атласное платье, подчеркнувшее стройность фигурки. И полупрозрачные, играющие солнечными бликами Крылья.
  - Бабочка! – восторженно выдыхала толпа, и замирала от радости, осыпаемая лёгкой сверкающей пыльцой…

    Митчелл и Аслейв остановились в воротах особняка, обернулись к провожающим их гостям, поклонились до земли. И резные створки ворот медленно закрылись. Молодые, рука в руке, направились к широкому крыльцу дома.
   У нижней ступеньки Митчелл отдал трость встречающему господина и госпожу Огэсту и … подхватил Любимую на руки.
   - Надо… - прошептал он, не дав супруге возразить. – Не бойся…
   Принц медленно поднялся на крыльцо и внёс Аслейв в дом…

    Митчелл провёл супругу по комнатам, познакомил с прислугой. Аслейв улыбалась. Но Митчелл чувствовал её стеснение.
   - Они хорошие, - тихонько шепнул он. – Ты привыкнешь… Всё будет в порядке…
   Аслейв лишь молча прижалась к мужу…

   Наконец молодые остались одни…

    Спальня Митчелла, теперь супружеская спальня, была украшена цветами. Узкую жёсткую кровать заменило широкое ложе под полупрозрачным балдахином.
   - Устала? – сочувственно спросил Митчелл.
   Аслейв посмотрела на любимого. И утонула в его ответном взоре.
   - Тебе тоже кажется, что я странно спешу? – вместо ответа поинтересовалась она.
   - Я люблю тебя… - прошептал Митчелл.
   Аслейв только счастливо улыбнулась.
   Принц прильнул к устам любимой…

   Аслейв сама желала быть с избранником, желала страстно и сильно… Но она не могла представить, насколько сильно её чувство и насколько огромна ответная страсть Митчелла…
   От первых же ласк Аслейв утратила связь с реальностью…  Она словно бы была здесь, но и была далеко… Она отвечала на немые призывы супруга, отдавалась его власти и покоряла его сама… Она никогда не знала, что может быть так хорошо!..
   Едва отдышавшись, молодые снова и снова покрывали тела друг друга поцелуями. Блаженство, доходившее до предела, повторялось и повторялось… И уснули они, тесно прижавшись друг другу…
   - Вот и славно… - пробормотала Аслейв. – Вот теперь точно всё будет хорошо…

Глава 34. Зеркало…
    Митчелл лежал не шевелясь и смотрел на любимую. Та ещё дремала. Утреннее солнышко золотило её разметавшиеся по подушке, по груди и плечам мужа густые длинные волосы.
   Митчелл любовался Аслейв и никак не мог постичь: как такая необыкновенная девушка, прекраснейшая, единственная, как она выбрала его? Такого заурядного. Да к тому же калеченого…
   Аслейв улыбнулась во сне, чуть повернулась. Её нежное тело скользнуло по коже Митчелла. И тот ощутил и без того едва сдерживаемое желание. Что же это? Он же напугает своей ненасытностью любимую…
   Аслейв приоткрыла счастливые глаза и утонула во взоре супруга. Увидев её взгляд, Митчелл изумился: «Неужели ей со мной хорошо?»
     Аслейв потянулась и немедленно почувствовала состояние мужа.
    - Доброе утро, мечта моя… - хрипло и смущённо прошептал он.
    - Как мне нравится такое утро! – отозвалась Аслейв и обняла любимого.
   Митчелл отбросил сомнения и поддался блаженному искушению…

   Потом они лежали тихо-тихо, прислушиваясь к замедляющемуся биению сердец.
    - Я люблю тебя… - прошептал Митчелл. – Спасибо тебе…
    - Мне так хорошо… - Аслейв повернулась на бок и приподнялась над мужем. – Посмотри мне в глаза, - вдруг попросила она. – Что тебя терзает? Во что ты не можешь поверить?
     - Ты такая красивая… - то ли это и был ответ, то ли уход от ответа.
    Но Аслейв качнула головой и… вскочила на ноги.
    Митчелл чуть не застонал – прекрасная, необыкновенная, само совершенство каждой линии…
    - Встань… - она ласково, но настойчиво потянула мужа с кровати.
     Он подчинился, чувствуя себя рядом с нею уродцем из детской сказки.
    Аслейв подвела его к стенному зеркалу. Вчера утром, когда по повелению принца чуть меняли обстановку в доме в целом и в спальне в частности, готовясь к прибытию хозяйки, Митчелл приказал повесить в спальне большое, в человеческий рост, зеркало. Ведь женщине оно необходимо… И Аслейв подвела мужа к зеркалу.
   - Смотри! – воскликнула она. – Что ты видишь?
   - Нас… - смущённо ответил он.
   Щёки Бабочки пылали – она тоже смущалась. Но отступать от задуманного она не собиралась.
    - Когда ты увидел меня впервые, я была такой, как сейчас?
    - Конечно, - уверенно кивнул Митчелл. – Ты останешься прекрасной всегда.
    - Для тебя, да, - улыбнулась Аслейв. – По крайней мере, мне хочется на это надеяться. А для других я такая же, как многие.
    - Нет! Ты прекрасна! Без условий.
    - Подобного прекрасного много. Много хорошеньких женщин. Как и много красивых мужчин. Красота в чертах лица, в мимике, в жестах, в теле… Но ты в себе упорно замечаешь только изъяны. Изъяны есть у всех. Но они не перекрывают лучшее. А твои – тем более…
   Она обвила руками супруга за торс, скрыв рубцы  от зубов дракона.
   - Ну, смотри на себя! Многие ли молодые люди могут похвастаться таким телом – ни одной лишней складочки, красивые сильные, ни в коей мере не перекаченные, мышцы. Ну…
   Она вдруг хлопнула в ладоши. Словно что-то придумав, и, став сзади мужа так, чтобы он хорошо видел всего себя в зеркале, положила свои ладони ему на виски. Митчеллу казалось, что он сейчас сгорит со стыда.
   - Смотри! – строго велела Аслейв.
    И принц посмотрел. Сначала он увидел лицо любимой с закрытыми глазами. А потом – словно его взор перепрыгнул – себя. Высокого, действительно весьма привлекательного внешне. И шрамы на торсе, на ноге ушли на второй план…
    И Митчелл осознал, чьими глазами он видит себя сейчас… И ведь его именно таким видят многие…
   - Как мог ты, такой умный, понятливый, чувствующий, поставить на себе штамп о невозможности быть любимым? Какой… стервозной дуре ты поверил? Почему? – Аслейв стояла уже лицом к мужу, прижав свои ладони к его скулам, тревожно всматриваясь в его глаза.
   - Первой… - едва слышно выдохнул Митчелл.
   - Первой… первая любовь? – ужаснулась Аслейв.
  - Любовь? – взор принца наполнился тревогой. – Любовь?.. Нет… И вообще… Просто… как-то так считалось, неофициально… вроде нас поженить хотели… А любовь… - он смотрел в очи Единственной, понимая, осознавая, что никакой магией на его сердце она не влияет, и никогда не будет влиять… - Любовь… Да я, видимо, и не любил никогда… Так… были симпатии, увлечения… А потом… потом появилась ты… - тихо признался Митчелл.
   - Почему ты боишься поверить, что я люблю тебя? Просто  люблю…
    - Прости… - повинился принц. – Я больше не буду… Ну, постараюсь хотя бы…
    - Ты же сам любишь меня. Любишь! И вовсе не за внешность. Хотя и знаешь, я чую, каждую мою чёрточку…
   Митчелл крепко и нежно прижал любимую к себе.
   Аслейв тряхнула головой.
   - Но как? Как ты это делаешь? – дух исследователя вырвался наружу.
   - Сама не знаю, - грустно призналась Асли. – Это недавно стало приходить… Будем с отцом разбираться…
   - Это магия. Как у мэтра. Ты унаследовала способности и матери, и отца…
   - Видимо… - согласилась Аслейв. – Но я ещё сама толком ничего не понимаю.
   - Всё впереди, любимая… И я всегда с тобой… Хотя я и не маг…
    И Митчелл снова поцеловал супругу. Та немедленно откликнулась всем существом…

    Молодые едва перевели дух, и счастливо посмотрели друг на друга, как с улицы донёсся зов пожарного колокола. И Митчелл, и Аслейв моментально оказались на ногах.

Глава 35. Пожар.
   Пожар в городе, где более половины домов деревянные, всегда беда общая. И дело спасения всегда общее.
   Аслейв (тогда Данита) выросла в деревне. Пусть и в другом мире. Но именно в деревнях в том мире хорошо знают, что надо делать при пожаре. Собственно то же, что делали люди ещё в средние века…
 
   Митчелл в наскоро надетых брюках и рубашке  и Аслейв в платье на голое тело бежали (как мог бежать сильно хромающий человек) по булыжной мостовой к дальнему концу улицы, откуда доносились крики и был уже хорошо виден чёрный дым…

   Горел небольшой деревянный дом. Дом сапожника.
   - Эх, - с досадой выдохнул Митчелл, стуча своей тростью и стараясь двигаться быстрее, - сколько раз пожарники предупреждали его, даже штрафовали! А он всё смеялся, мол, и такая печка хорошо работает… Вот… доработалась…
   В маленьком дворике суетились люди. Вёдра с водой по цепочке рук передавались от колодца, выплёскивались на уже вовсю пылающие стены (лето, жара, сушь). Пожарные ещё не успели доехать – ближайшая пожарная часть находилась улицах в десяти от места трагических событий.
    У самого крыльца горящего дома рыдала женщина, жена сапожника, обнимая перепуганных малышей, двойняшек-мальчиков. А её мужа с трудом удерживали трое мужиков. Тот рвался из их рук, что-то рыча и сам захлёбываясь слезами.
   Дом полыхал. Но балки пока ещё выдерживали.
   - Там ещё двое… - Митчелл говорил отрывисто, жёстко. – Старшая девочка и младенец. Она часто за няньку сидит…
    Аслейв кивнула. Она это поняла. Она это знала… Там, в горящем доме, отрезанные от выхода, остались двое детей.
   - Старшенькая умница, - продолжал Митчелл широко шагая через двор. – Дальняя комнатка её. Там есть люк в подпол…
   Занятые рвущимся в дом сапожником, мужики упустили принца…

   Митчелл на ходу подхватил с земли брошенный кем-то плащ, быстро окунул его в ведро с водой, выхватил из-за пояса у одного из передающих вёдра мужиков шапку, тоже окунул. У самого крыльца опрокинул на себя подвернувшийся в этот момент ушат с водой и шагнул через горящий порог, зажав лицо мокрой шапкой…
    И всё это он проделал так стремительно, как и здоровый-то человек не каждый сможет. А уж хромой… Только вслед ему понёсся истошный вопль сразу из нескольких глоток:
   - Ваше Высочество, нет!
   - Нельзя!
   - Сейчас рухнет!

    Аслейв опустилась на колени. Потому что ноги не держали её…
    С этого мгновения всё происходящее виделось ей как в замедленном кино…
   Она закрыла глаза… Она видела Митчелла…

   Принц, ещё сильнее хромая, прижимая локтем правой руки к боку мокрый плащ, а ладонью держа на лице шапку, медленно продвигался в дыму и огне, тростью нащупывая проход… Он споткнулся на очередном пороге, перешагнул, оказался в задней комнатке. Огонь здесь тоже уже ревел… Трость послушно отыскала кольцо люка…
    Митчелл рванул крышку на себя, обжигая ладони.
    Из темноты, уже жаркой, но всё же не столь жуткой, донёсся детский всхлип.
    - Давай сюда. Скорее… - Митчелл говорил коротко, в горле, в груди жгло нестерпимо.
   Повторять не пришлось – в проёме появилась растрёпанная головушка девочки лет десяти, на её руках ревел младенец.
   Митчелл подхватил детей, полностью завернув их в мокрый плащ и уронив при этом свою трость, и ринулся к выходу.
   В горнице его качнуло, и он едва не рухнул на уже занимающийся пол. Митчелл понял, что это накренился весь дом – значит, с одной стороны брёвна уже прогорели… Пламя здесь бушевало вовсю, и принц старался не дышать… В груди всё словно бы тоже горело…

      Аслейв услышала за своей спиной звон колокольчиков пожарных повозок.
    В этот миг Митчелл сделал последний шаг, отделявший его от входного проёма.
   Аслейв распахнула глаза и вскочила на ноги.
   Митчелл шагнул из горящего дома. Снова споткнулся.
   Несколько пар сильных рук подхватили принца, приняли у него детей, оттащили всех в сторону, затушили тлеющую одежду и волосы Митчелла…
    И прямо за спиной принца с ужасающим треском просел и рухнул набок полыхающий сруб некогда крепкого, хоть и небольшого, дома…

    Вслед за пожарными появился Придворный Маг. С проворством, внешне неожиданным для такого почтенного старца, он оказался возле только что выбравшихся из огня.
   Аслейв уже одним быстрым движением руки провела по головкам девочки и младенца и кивнула отцу. Тот понял – дети в порядке, помощь нужна минимальная.
    Аслейв вновь опустилась на колени – теперь перед мужем…

   Митчелл чувствовал, что задыхается, что у него горит внутри всё…
   И вдруг он понял – это лишь ощущения. Потому что реальный ожог такой силы убил бы его…
   Он с трудом поднял голову и увидел перед собой изумрудные любимые глаза.
   Аслейв крепко сжала ладонями скулы супруга и припала устами к его губам…
   Полное молчание вокруг… Ни единого слова…
   Митчелл почувствовал, что дыхание выровнялось, боль стихла, ушла совсем, дышать стало легко.
   Аслейв отпустила Любимого.
   - Дыши! – прошептала она. – Дыши!
   Митчелл повиновался, глубоко вдохнул несколько раз.
   - Всё… - устало и счастливо улыбнулась Аслейв. – Всё…

    Митчелл тревожно посмотрел на любимую, на Мага, вокруг…
    И понял…
    - Ты знала… - тихо-тихо проговорил он, обнимая Аслейв за плечи. – Поэтому ты так спешила…
   - Я могла спасти только так… Только если мы уже принадлежим друг другу… - смущённо пояснила она.
   - А если бы … если бы…
   - Я бы просто осталась у тебя на ночь… - краснея, прошептала Аслейв. – Неужели ты бы отказал мне?
   - А если бы я не… не полюбил?
   - Я бы всё равно добилась… добилась своего… пусть один раз… прямо там, на берегу…
   - Но …  нас и так там видели… О тебе бы…
   - Митч… - Аслейв улыбалась смущённо, - ну, какое значение имели бы какие-то глупые сплетни?..
   - Асли… - столько любви, признательности, восхищения не было, пожалуй, до этого ни в чьих глазах. – Асли… я… ты…
   - Я тоже люблю тебя… - прошептала она. – Пойдём домой?
   - Да… - Митчелл склонился к ушку супруги. – Надо снять… снять стресс… И я знаю действенный способ…
    Аслейв покраснела…

Глава 36. Друг.
      Дорога домой оказалась не столь быстрой, как путь к месту пожара…
   Сначала Аслейв поговорила с отцом, остававшимся для более тщательного наблюдения за состоянием детей. Митчелл пока объяснял что-то своим людям, тоже принимавшим участие в тушении пожара.
   Прибывшая пожарная бригада ликвидировала огонь и готовилась к разбору завалов.
   И все вполголоса и со страхом поговаривали о генерал-полицмейстере, появление которого ожидалось с минуты на минуту.
   - Пойдём, любовь моя? – виновато улыбнувшись, спросил Митчелл. – Только… быстро у меня не получится… без трости.
   - Ничего, - тихонько засмеялась Аслейв. – Мы прогулочным шагом. Утренний моцион. И по дороге ты мне объяснишь, почему все так боятся появления полицмейстера. Если я правильно помню, то его имя... граф де Вандер?.. Прости, мне, конечно, отец назвал и показал всех важных лиц... И Вандера тоже... Но... их так много, а я лично ни с кем, вроде бы, даже и … не имела случая беседовать... Я его не могу вспомнить... - виновато пожала плечами Аслейв.
  - Разве? - принц весело усмехнулся и ласково взял супругу под локоток. - Вчера, например. Он был мил, приветлив, лёгок. Как и всегда, между прочим. Дамы его обожают. Да и тебе он вчера явно понравился, - Митчелл многозначительно качнул головой.
  - Кто? - удивлённо переспросила Аслейв, пытаясь понять, кого из немногочисленных вчерашних гостей на их скромной свадьбе она не признала как генерал-полицмейстера. – Он вчера присутствовал на нашем венчании?.. Но... из мужчин были... Его Величество, твои братья... племянников и отца не считаю... И Нейт, твой друг, шафер... И всё...
   - Всё очень просто, - супруги неспешно шли по улице. – Мой искренний и настоящий (говорю честно и без преувеличений) друг, граф Нейт де Вандер, уникален в своём роде. Он потрясающе приветливый, внимательный, отзывчивый, ласковый человек. И безупречно честный. Но он умный, требовательный, понимающий необходимость порядка, знающий и жёсткий в работе генерал-полицмейстер. Просто ты не знакома с его работой. Вернее, ты видишь только её результаты. То есть порядок в городе, безопасность жителей. А всё это не бывает само по себе. За этим, или над этим, стоит тот, кто следит, требует, сам соблюдает. Строго, без исключений для всех. И это – Нейт. На нём всё – охрана порядка, чистота города, присмотр за торговлей и местами отдыха, противопожарная система, освещение улиц и наблюдение за стройками. Вся хозяйственно-бытовая и охранная деятельность столицы под его контролем. И тут от него поблажек не жди…
  -  Никогда бы не подумала, что милый и улыбчивый Нейт может быть грозен!.. И пусть я видела генерал-полицмейстера лишь один раз, в мундире, перед Королём, но... Я его не признала в... в Нейте!.. - воскликнула Аслейв. - И он страшен в гневе?
  - Ещё как! Тем более сегодня… И это не гнев. Это понимание того, что необходимо для безопасности жителей... Он лично обещал выпороть нашего горе-погорельца, если тот посмеет до сентября не перебрать свою печь… А тот её ещё и затопил…
   - Генерал-полицмейстер сам обращает внимание на так… так низко стоящих?.. Не с подчинённых спрашивает?
    - И с подчинённых. Но сам знает всё… Я иногда поражаюсь, как у него на всё хватает времени…
   - А... выпороть?.. Есть такое наказание?.. И глава полиции может это сам?.. - в замешательстве и с ужасом спросила Аслейв.
    - Милая, - Митчелл остановился и всё-таки обнял супругу прямо посреди улицы, - не переживай... Такое наказание есть. Но оно не... не реально, что ли... Есть в полиции штатный маг. Приговорённый познаёт ощущения... Под присмотром того же мага... Чаще всего этого оказывается достаточно... А сам Нейт весьма осторожен с наказаниями вообще, а уж с кнутом особенно...
    Супруги отправились дальше.
   - А почему особенно?
   - Ну...
     Аслейв собирала в своей памяти всё, что могла выбрать сейчас из того огромного объёма информации о мире, что получила за неполных четыре месяца...
   - Какой-то предок Нейта, кажется, уже служил в полиции? - вспомнила она.
   - Да, - подтвердил Митчелл. - И не какой-то. Это основоположник рода по материнской линии. Поэтому фамилия у Нейта другая, от отца... Столица наша только строилась. И люди, между прочим, жили тогда так же мало, как в мире, где ты выросла... Так вот этот самый человек, пра-пра-пра... Нейта был... Его судьба — настоящая Легенда. Я тебе дам почитать, сама увидишь... Так вот, он был первым генерал-полицмейстером в нашей стране вообще. Тогда, правда, его должность иначе называлась, обер-советник... После был назначен губернатором столицы... Потом его оклеветали... Он был осуждён, разжалован, лишён всего, бит кнутом и сослан... Но, понимаешь... он имел такое влияние, что если бы он только захотел, то... то страна погрязла бы в междоусобных войнах... А он был сильнее и мудрее... Он перенёс все тяготы ссылки... Обман раскрылся, его вернули... Он был великий человек. Он никого не винил и никому не мстил...
   Аслейв пыталась идти так, чтобы Митчелл мог опереться на неё. Но принц упрямо шагал сам…
  -  А... - Аслейв сосредоточенно вспоминала. - А его ждала супруга, да? С детьми... И дочку судьба одарила магическими способностями? Это о них?
   - Да, - улыбнулся Митчелл.
   - Но тогда...
   - Верно, - принц весело посмотрел на любимую. - Это мэтр тебе обязательно сказал. Но коротенько. Я прав?
   - Совсем коротенько, - вздохнула Аслейв. - То есть... их дочь — моя бабушка, мать моего отца... И, значит, я с Нейтом...
   - Ещё и родственники, - усмехнулся Митчелл. – Дальние, правда. Потому что он происходит от ветки старшего из сыновей, то есть брата твоей бабушки... Потом там рождались девочки, и так ушла фамилия...
    - А как погибла бабушка? - печально спросила Аслейв. - Ты знаешь?
    - Нет, прости... - грустно признался Митчелл. - Мэтр не рассказывал. И я нигде не нашёл сведений об этом... Наверное, мэтр неслучайно скрывает. Есть вещи, которые не нужно знать многим...
   - Угу...
   - А Нейт очень похож именно на своего того замечательного предка, - добавил Митчелл. - Так говорит твой отец. А уж он-то как Маг это знает... Похож и внешне, и душой...
   - Ты дашь мне книгу сегодня же? - попросила Аслейв.
    - Конечно, моё счастье...
 
   Когда же супруги добрались до ворот своего особняка, то шум в конце улицы, где шли работы по разбору последствий пожара, стих. Аслейв обернулась. Хаотичное движение возле пострадавшего участка пропало. Даже издали было понятно, что каждый человек, выбегающий со двора или вбегающий в него, точно знает свои обязанности. Пустые телеги выстроились в ряд, готовые въехать в ворота, и, не загораживая проезда гружёным подводам, вывозившим обломки.
    Вот, - усмехнулся Митчелл, - видишь, как там теперь работают быстро, чётко и тихо. Значит, генерал-полицмейстер уже сказал своё «ласковое» слово всем, кто этого заслужил... - Всё, держись, - шепнул жене Митчелл, - гроза пришла. Сам скачет.
    В их сторону по улице мчался всадник.
    Аслейв присмотрелась. Точно — Нейт. Но в мундире. Красивые волнистые густые волосы собраны в хвост. Такой мягкий вчера взор василькового цвета глаз сегодня был жёсток, тонкие губы сжаты.
   Граф де Вандер (а это был именно он) осадил скакуна прямо перед Митчеллом и Аслейв и соскочил на землю.
    - Цел... - выдохнул он, пристально взглянув на принца. - Слава Богам! - Нейт бросил повод лакею принца и поклонился.
   - Всё в порядке, - Митчелл улыбнулся и развёл руками.
    Граф глубоко вдохнул и … крепко обнял друга. Но снова посуровел.
  - Ваши Высочества, - церемонно проговорил он, а Аслейв ощутила ужасную неловкость от такого обращения. - Меня сдерживает только присутствие здесь твоей очаровательной супруги, Митч, - кусая губу, продолжал генерал-полицмейстер. – Иначе нельзя было?..
    - Всё обошлось, - примирительно отозвался Митчелл. - Но так должно было быть.
   Аслейв улыбнулась.
   - Нейт, - мягко произнесла она, - господин генерал-полицмейстер, мы тоже вас очень любим. И понимаем, как Вы переживаете и за нас. И за весь город в целом… И Вы правы… Только сегодня… сегодня у тех детей было два пути (всегда есть хотя бы два)... Первый — Митчелл выносит их из горящего дома. Второй — пять минут промедления, и … обвалившаяся балка пробивает подгоревшую крышку люка и девочка погибает на месте, а младенец умирает от ожогов через несколько дней...
   Граф внимательно смотрел на Аслейв. Этот молодой и достойный генерал-полицмейстер был по-настоящему замечательным человеком. И Аслейв это видела, чуяла, знала.
   - А Митч?
   - И у Митча было два пути, - тихо ответила Аслейв. - Первый перед Вами. Второй — мучительная смерть от внутренних ожогов дыхательной системы, не совместимых с жизнью... Смерть после двух недель борьбы...
   Митчелл обнял супругу.
   - Спасибо, - выдохнул он. - Спасибо...
    Граф низко поклонился.
   - Ребята, - хрипло проговорил он. - Я вас люблю...
   И добавил:
  - А у... у сапожника были шансы?
   Аслейв на мгновение прикрыла глаза. Митчелл заметил, как Нейт вздрогнул. Граф перехватил взгляд друга.
   - Можно я зайду к вам чуть позже? – шепнул Нейт. - И объяснюсь...  Но это о прошлом. Всё в порядке, - поспешно добавил он. - Просто мэтр сказал мне очень давно: «Ты расскажешь сам. Когда — поймёшь». Я понял, именно теперь я должен рассказать тебе, Митч, вернее вам обоим... свою историю... историю познания и осознания, что такое жизнь и смерть, любовь и вечность...
   - Конечно, заходи, - так же тихо кивнул Митчелл.
   - Мы будем Вас ждать, - добавила Аслейв, открывая глаза. - А у сапожника... - вздохнула она. - У него тоже было два пути... И хорошо, что его удержали... Иначе... Он же рвался, обезумев, не продумав своих действий... Не каждый может за секунды рассчитать всё грамотно... Иначе он бы обгорел сам и дети бы погибли...
   - Заранее увидеть варианты можно? - прямо спросил Нейт.
    - Нет, - с сожалением отозвалась Аслейв. - Только для... для Митча могу почуять. Не знать точно, а предчувствовать...
   - Понял, - коротко кивнул граф. - Спасибо.
   И более Нейт не вернулся к прошедшему. Никогда.

   - Ты даёшь своих людей на подмогу? – без перехода спросил он у Митчелла.
   - Да, - кивнул то. – Я им объяснил задачи. За чеком на расходы сейчас подойдёт Огэст. Подводы и лошади будут. Мужики с нашей улицы тоже найдутся.
   - Хорошо. Спасибо. Моих служивых четверо. Остальные заняты. Но и так народу достаточно. Пока погорельцы поживут у соседей – их уже приютили. Через две недели дом поставим под крышу. А там уж – сами… Но этого бездельника, простите великодушно, я прикажу выпороть… Извините, сударыня… Немного, но чтобы запомнил наконец…
   И элегантно поцеловав ручку Аслейв, граф удалился.
   А та умильно и уважительно посмотрела ему вослед.
   - Он замечательный, - улыбнулась она. - Но что-то вспомнилось ему страшное...
   - Давно, когда Нейту было десять, на его глазах погибли его дед и бабушка, - догадываясь, о каком трагическом познании говорил граф, пояснил Митчелл. - Он не рассказывал никогда об этом, говорил, что рано... Я не смел расспрашивать... Знаю, что спас его тогда твой отец, что случилось всё это в самом начале борьбы Вулфа-Вудроу за власть... Да и борьбы-то ещё не было. Был злой Колдун, строивший чёрные планы... Вот это и стало началом открытой войны... Я ещё и не родился тогда, я же младше Нейта на пятнадцать лет... А мэтр не рассказывал... И в книгах коротко, даже без имён...
   - А теперь пришло время... - задумчиво проговорила Аслейв. - Узнать. Тебе, Хранителю Истории. Мне. Наверное, как обладающей магическим даром...
  - Придётся ещё немного подождать, - вздохнул Митчелл, - до вечера...

Глава 37. Дома.
    - Ты устал, - наконец добравшись до спальни, ласково проговорила Аслейв. - И ты весь в саже.
    Митчелл обнял супругу и тихонько засмеялся.
   - И ты вся в саже, - целуя её глаза, губы, шею, прошептал он. - Потому что я тебя запачкал... И ты тоже устала... И... мы поможем друг другу...
    И молодые супруги отправились в ванную комнату — помогать друг другу принять душ... А потом помогали друг другу добраться до постели, чтобы отдохнуть... И они уснули, днём, тесно прижавшись друг к другу, блаженные и счастливые, после ещё нескольких замечательных и нежных утешительных друг для друга мероприятий... Утомлённые страстным способом снятия стресса...
    И их сон был крепким и спокойным. Потому что сегодня всё закончилось хорошо. И потому что они любили друг друга, и теперь знали об этом, и были вместе...

     Ближе к вечеру пришёл Нейт. Неунывающий, улыбчивый. Рассказал, весело и светло, как идут дела в столице, пока молодожёны заняты своей любовью. Говорил он тепло и с юмором. И не было в нём и следа того сурового требовательного генерал-полицмейстера, которого боялись все...
   Потом, как и обещал, Нейт рассказал друзьям суровую трагическую историю познания мальчиком того, что такое смерть... Вернее, не рассказал... Начал... а потом виновато спросил Аслейв:
  - А ты можешь посмотреть? И показать Митчу?.. Я разрешаю... Просто говорить об этом... трудно...
  - Я понимаю... - кивнула Аслейв. - Я попробую...
   И Митчелл с супругой узнали... Увидели события васильковыми глазами десятилетнего мальчика…

Глава 37. Адриана и Куирэн.
   - Бабушка Адриана! Бабушка Адриана!
   Стройная высокая женщина грациозно обернулась, наклонилась к мальчику. Васильковые глаза смотрели на чем-то восхищённого внука и улыбались.
    - Мы с дедом оленя видели! Настоящего! Он к реке вышел и воду пил! А дедушка сказал, что завтра мы сможем его покормить. С рук!
    Бабушка обняла мальчика, засмеялась.
   - Обязательно покормишь, малыш. Только не завтра. Ладно?
   - А почему не завтра? – спросил Нейт. – Мы куда-то едем? Как в прошлом году? А куда? На море? Или к Заколдованному озеру? Или…
  Бабушка (хотя эту красивую женщину трудно было принять за бабушку) села на диван и посадила мальчика рядом. Нейт бросил быстрый вопросительный взгляд на деда. Тот подмигнул внуку. Но наблюдательный малыш заметил, что глаза дедушки уже не лучились беззаботностью, как пять минут назад.
   - Нейт, хороший мой… - Адриана поцеловала мальчика в лоб, - ты уже большой и умный мальчик… И я не буду тебя обманывать… Тебе придётся уехать домой. И, наверное, мы долго не увидимся… За тобой скоро приедет мэтр де Сайг…
   - Что-то случилось плохое? – мальчик сделался серьёзен, его мировосприятие стало вдруг мировосприятием зрелого человека.
  Адриана помолчала. Потом ответила. Как взрослому.
   - Чтобы не случилось плохого, очень плохого, смертельно опасного для всех, нам с дедушкой придётся… придётся кое-что сделать. Трудное, но необходимое… И тебе, Нейт, придётся тоже кое-что сделать…
   - Для всех?
  - Да.
  Дедушка, удивительно нестарый крепкий мужчина, безумно похожий на мэтра де Сайга, опустился на колени перед женой и внуком (или правнуком, пра-пра-пра-…)
   - Нейт, ты должен пообещать, что никому не будешь рассказывать о том, что мы твои родные, что…
   Мальчик жестом остановил деда. Мальчик думал.
   - Я понял, - сказал он. – Кто-то очень плохой хочет принести вред людям. Бабушка –  маг. Дедушка – просто человек. Вы сильны вместе, потому что вы любите друг друга. И вы – мои… ну, почти бабушка и дедушка… Я забыл, как это называется… Вы очень давно живёте… И мэтр де Сайг тоже мой родственник… Далёкий, по меркам обычных людей… Но кто-то злой хочет, пугая ваших родных, причинить вред людям…
   Адриана восхищённо смотрела на ребёнка.
   - Как он похож… - прошептала она… - Как похож…
   - Дедушка Куирэн, - вдруг спросил Нейт, - а умирать страшно?
   - Нет, мой мальчик, - тихо ответил тот. – Если знаешь, что так надо…
  - Я люблю вас, - мальчик говорил шёпотом, потому что голосок его дрожал (он был удивительно мужественным и мудрым, но он был ещё только ребёнком).
   Дверь распахнулась, и на пороге комнаты появился мэтр. Почти такой же, как сейчас, но… явно моложе, неопытнее, неосмотрительнее в поступках…
    - Мама, отец!
   Куирэн поднялся навстречу сыну.
   - Спокойно, мой мальчик, - обнял он мэтра. – Мы уже обо всём с тобой говорили… Просто это происходит чуть раньше…
   - Я отвезу Нейта и вернусь.
   Адриана тоже встала.
  - Рэйнард, я сама учила тебя. Я верю в тебя. Помни: только ты сможешь одолеть Вулф-Вудроу. Если будешь хладнокровен в борьбе. Не позволяй чувствам затмевать разум… - спокойно проговорила она. – А мы с папой… - она улыбнулась. – Мы столько были счастливы!..

  А потом перед глазами Нейта поднялся хаос. Потому что внезапно, неожиданно, вдруг и так сразу, в дом ворвалось нечто страшное, огромное, огнедышащее, воющее…
   Мэтр закрыл ребёнка собой, а Адриана и Куирэн, взявшись за руки, шагнули навстречу этому жуткому и непонятному…

    - Это был дракон, - взрослый и сильный Нейт посмотрел на своих друзей. – Я только потом узнал, что колдуну нужна была сила Адрианы. А для этого нужно было убить её мужа, простого человека. Ведь супруг или супруга Мага не старится до тех пор, пока в сердце волшебника живёт это светлое чувство… Адриана приняла смерть вместе с мужем. Потому что иного пути не дать чёрному колдуну завладеть её силой просто не существовало… И я видел их гибель. И видел мэтра, сражающегося с драконом, чтобы спасти меня. И видел раздосадованного колдуна и потрёпанного дракона. Тогда они были ещё не столь могучи, как потом… Но и мэтр был ещё не таким, как теперь… И тогда я осознал, что такое любовь (любовь к людям, к детям, к добру, что такое любовь мужчины и женщины), что такое смерть и когда она не страшна, и что такое долг… - Нейт вздохнул и… улыбнулся. – Ну, вот, наверное, и всё… Теперь вы оба знаете про родителей мэтра де Сайга. То есть про твоих, Аслейв, бабушку и дедушку… И я… я горжусь вами… и боюсь за вас… Потому что…
    - … потому что я не могу без него…
   - … а я не могу без неё…
   - Да…
   Аслейв и Митчелл переглянулись и, не сговариваясь, обняли Нейта. Тот смутился.
   - Какой ты славный… братик! – улыбнулась Аслейв.

Глава 38. Асли и Митч.
     Митчелл не сказал любимой, но слова Нейта лишь убедили принца в верности своей догадки… Нет, не субъективно было мнение супруга о том, что Единственная нуждается в защите. Митчелл правильно понял то, что увидел во время пожара: сильная своей магией, Аслейв не могла защитить себя в те моменты, когда всецело отдавалась своей волшебной природе, помогая людям… Тогда Асли стояла на коленях, смотрела сквозь пространство, видела недоступное другим, но… ничего не замечала подле себя… И Митч поклялся, что будет глазами и чувствами рядом с любимой, будет её хранителем и защитником. Какую бы цену за подобное служение ни пришлось заплатить…

   Проводив Нейта, молодожёны вышли прогуляться. Вечер был тёплым. Тенистый парк возле особняка казался им вдвойне уютнее и нежнее, потому что они были вместе.
   Аслейв и Митчелл прошлись по липовой аллее, свернули на каштановую, потом кленовую, дубовую, рябиновую и, наконец, уселись на лавочке под берёзами.
   - Почему у тебя все эти дорожки именуются так гордо – аллеями? – улыбнулась Асли. – Десять каштанов – аллея, десять лип – аллея.
   - У меня мания величия, - засмеялся Митчелл. – И потом… должен же я выводить супругу на прогулки. А тут мы столько прошагали аллей!
   - Значит, ты заранее знал, что будешь гулять здесь с женой?
   Митчелл смутился.
   - Я … мечтал… - признался он.
   - И как выглядела твоя мечта? Я на неё похожа?
   Митчелл совсем растерялся. Так трогательно было видеть решительного принца в этом необычном для него состоянии.
   - Прости, - прошептала Асли и нежно обняла мужа.
   Принц крепко прижал супругу к себе и быстро прошептал:
   - Я же не видел тебя… не знал… был только рисунок мэтра…
    Аслейв несколько секунд осмысляла услышанное признание, потом широко раскрытыми глазами посмотрела в глаза любимого.
   - Рисунок?.. То предположительное изображение?.. И ты… не зная…
   - Ну, я же мог… мечтать… Я и мечтал… Ты просто спросила… вдруг…
    Митчелл не стал ждать ответа. Он подхватил любимую на руки и похромал в дом, радуясь тому, что листва густа, что их тут никто не видит, и что Асли так же стремится к нему, как и он к ней…
   Единственное, о чём он мог сожалеть, так это о том, что традиционного медового месяца у них не получалось – ведь всё произошло быстро, сразу, неожиданно, да и никто не мог дать принцу, Хранителю Истории государства и профессору Университета внезапный незапланированный отпуск накануне начала занятий… И Аслейв, едва раскрывавшую свой дар, ждало серьёзное и необходимое обучение под руководством Придворного Мага…

    Ранним утром, едва пробудившись и ещё не открыв глаза, Митчелл вдруг ощутил, что на него смотрят. И снова смутился.
   - Ага! – обрадованно и нежно прошептала Аслейв. – Попался!
   Принц счастливо обнял супругу, прижал к себе.
   - Не только же тебе смотреть на меня, когда я ещё сплю, - пояснила та. – Я тоже хочу…
   - Конечно, - хрипло проговорил Митчелл. – Я знаю… Я чувствую…

   А после завтрака молодые отправились на Морскую набережную. Это была самая древняя часть столицы. Здесь находился Королевский дворец. Отсюда были видны Военный и Торговый порты. И здесь же располагался интереснейший с виду, как заметила сама Асли, особняк. В нём чувствовалось дыхание глубокой старины. Но добротность дома, окружавшего его парка, витиеватой ограды говорили о том, что хозяева следят за его состоянием серьёзно.
   - А это и есть уединённый уголок Нейта, - усмехнулся Митчелл. – Он полностью восстановил особняк, доставшийся ему в наследство от… от бабушки и деда… Так что здесь и живёт наш генерал-полицмейстер. И работает. Вон там, с другой стороны, подъездные ворота и крыльцо приёмной начальника городского порядка.
   Супруги стояли, держась за руки и улыбаясь миру, такому красивому, солнцу, такому тёплому, морю, такому огромному, радуясь тому, что есть рядом с ними такие замечательные родные, друзья, просто соседи… И всё им виделось прекрасным. Потому что они любили друг друга и были вместе…

   А через пару дней началась осень.
   И нужно было служить, работать, учиться. Потому что всегда есть те, кому нужна помощь. И Аслейв, и Митчелл готовы были дарить свою помощь другим людям, нуждающимся в ней.
   И чем сильнее была любовь Аслейв и Митчелла, тем мощнее и своевременнее оказывалась их помощь людям…

Глава 39. Подготовка к Осеннему Балу.
     Конечно, Аслейв ещё очень многого не знала о своём родном мире. Так для неё оказалось неожиданностью, что с началом сентября кроме основных своих забот все жители столицы погрузились в подготовку к празднику — к Балу Осени.
    Бал Осени всегда проводился в последний день сентября. Как-то так складывалось, что и погода в этот день уже много лет стояла солнечной и тёплой, и листва на деревьях играла разноцветными красками, и птицы, собираясь в стаи, галдели и шумели, словно внося свою лепту в радость кипучей жизни.
   Бал Осени был праздником масштабным. Накануне вечером город украшали, причём работы могли затянуться далеко за полночь. Утром проводилось Морское представление, на котором разыгрывались исторические сценки освоения этих земель человеком и основания нового города-порта. Потом все расходились переодеться к Собственно Балу. Сам Осенний Бал проходил на всех площадях столицы. Разумеется, что главное действие традиционно протекало на широкой Дворцовой набережной, как раз там, где в далёкие жестокие времена устраивались публичные казни. Теперь же, словно знак доброй воли, именно это место было избрано для Главного Танца — Вальса Бабочки.
    Если в Королевстве была Бабочка, то она становилась главной героиней Вальса. Если (а такие времена тоже случались) Бабочки не было, то её роль доверяли искуснейшей на данный момент актрисе.
   Сейчас в Королевство вернулась настоящая Бабочка! И Придворный концертмейстер, человек незаурядный, талантливый, творческий, увлекающийся, страстно влюблённый в свою профессию, не преминул в восторге создать новый шедевр — написанный им сценарий празднества был великолепен. И репетиции начались...

   Аслейв сначала растерялась, когда ей торжественно вручили перевязанную алой ленточкой папку со сценарием — для ознакомления. Но Митчелл улыбнулся, пообещал объяснить всё подробно... И объяснил...
   Аслейв очень понравилась и сама традиция такого праздника, и участие в ней практически всех жителей города, и сценарий... Только одно вызывало тревогу — Вальс Бабочки должна была танцевать она сама. Митчелл заверил любимую, что балетмейстер при королевском дворе не просто учитель, а суперучитель. И что Асли, лёгкой и грациозной, не о чем печалиться — у неё всё получится... А если что — так вечерами дома он сам постарается порепетировать с любимой: ведь это на большой сцене или в большом зале его хромота не будет смотреться, а дома, как просто помощник...
    И Аслейв согласилась. Она не могла отказать людям, так ждущим этого дня, так страстно готовящимся к нему... И разучивание Танца началось...

    Митчелл тоже пропадал на репетициях — он участвовал в Морском представлении. Как поняла Аслейв, Митчелл был рулевым на яхте, изображающей корабль первого начальника Департамента Порядка, Алана де Альвина. Понятное дело, что самого обер-советника на сегодняшний день должен был представить генерал-полицмейстер, чьё сходство с портретным изображение легендарной личности не подвергалось сомнению. Сам Нейт расценивал это как огромную честь для себя и на самом деле ужасно волновался, о чём, разумеется, никто и не догадывался...

    Но если у Митчелла и Нейта дела ладились, ибо оба они были заядлыми яхтсменами, то у Аслейв что-то шло не так... Балетмейстер был в восхищении от понятливости и музыкальности своей ученицы, неустанно и заслуженно нахваливал её за сольные элементы и... просто падал духом, едва дело доходило до Вальса с партнёром...
    Уже были перепробованы все лучшие танцовщики Королевского балета. Уже сам балетмейстер пытался вести в главном танце Бабочку. Уже  Митчелл, ежедневно вальсировавший с супругой по зале у себя дома и никак не понимавший, почему же с репетиций во дворце та возвращается с неизменным выражением вины в любимых зелёных глазах, заглянул в королевский танцевальный класс...
 
   Принц стоял в стороне, за колонной, так, чтобы не привлечь к себе внимания, чтобы не помешать. И любовался буквально порхающей в Танце Бабочкой. Но едва Аслейв оказалась в объятиях партнёра, волшебство исчезло — Крылья поблёкли, тело словно отяжелело, руки и ноги перестали слушаться... Вместо великолепной Бабочки осталась старательная, но бесталанная ученица...
   - Стоп! - обречённо хлопнул в ладоши балетмейстер. - Ваше Высочество, дорогая моя, хорошая моя... ну, что такое? Вы можете сами объяснить, что происходит? Что — вдруг?
    Митчелл не услышал ответа. Аслейв сказала очень тихо. И явно не в первый раз... Но значение её слов просто не доходило до остальных присутствующих. Они не могли себе представить, что такое возможно...
   - Руки... - краснея, прошептала Аслейв. - Руки...
 - Что руки? - терпеливо переспросил тоже не в первый раз балетмейстер. - Мешают руки? Чьи? Чем? Почему?
    Аслейв вздохнула, отчаявшись  найти понимание.
  Митчелл вышел из-за колонны и медленно, почему-то хромая больше обычного, направился к беседующим.
    Танцовщик первым заметил принца. Отступил на шаг. Виновато развёл руками.
   - Нет-нет, - улыбнулся Митчелл, - Вы тут совершенно ни при чём. И у Вас замечательные руки. И Вы один из лучших танцоров... но... дело, действительно, именно в руках...
    Аслейв смутилась ещё больше. А Митчелл подошёл к супруге, нежно взял её за руку, восхищённо посмотрел ей в глаза...
   - Прости, любовь моя, это не твоя вина... Я думал, что уже неплохо знаю тебя... такую смелую... решительную... Но за твоей самоотверженностью и любовью ко мне, недогадливому, я упустил кое-что важное...
    Принц повернулся к балетмейстеру.
   - Я попробую, сэр... - улыбнулся он. - Потому что нельзя, чтобы Бал Осени остался без Вальса Бабочки. Просто нельзя... Я помню, Вы уверяли меня, что... Я не верил... Но сегодня у нас нет иного выхода. Другие руки будут всё равно мешать. Даже руки гениальнейших танцовщиков... Простите нас, что так вышло...
   - Другие руки! - воскликнул балетмейстер. - Гениально! Волшебно!
   Танцовщик улыбнулся. Поклонился восхищённо. И в задумчивости, без обиды и без гнева, удалился из зала.
    Аслейв виновато кусала губу.
   - Перестаньте, милая моя! - балетмейстер приподнял за подбородок головку своей временной ученицы. - Это даже лучше! Это вообще великолепно! Бабочка и Победитель Злого Дракона! А Его Высочество справится. Уверяю Вас... Когда-то он был в числе лучших среди моих учеников. А потом сам сказал себе нет, раз хромаю, значит, для танца не гожусь. Чепуха! В истории балета есть знаменитейшие танцовщики, которые по жизни были хромыми...
     Аслейв во все глаза смотрела на любимого.
 - Да, есть, - подтвердил тот, будто она спрашивала только об исторической справке, хотя он прекрасно понял, что так поразило его любимую...
    
    И Вальс Бабочки с первой же совместной репетиции Аслейв и Митчелла стал удаваться... Хотя самому принцу стоило огромного труда за столь короткий срок, оставшийся до Праздника, вернуть себе прежнюю ловкость и лёгкость в танце. Но рядом была Единственная. Её любовь, её вера, её благодарность, её волшебная сила — всё помогало Митчу...

Глава 40. Вечер накануне Праздника.
   В предпоследний день сентября около четырёх часов вечера столица оживилась так, как Аслейв ещё никогда не видела. Люди, все -  и знатные, и низших сословий, и богатые, и не очень, и старые, и молодые, разных профессий и званий – все вышли на улицы города, все приняли участие в визуальной подготовке Праздника.
   Схема украшений и иллюминации была разработана, продумана, утверждена и сотни раз перепроверена на безопасность. Теперь под руководством мастеров город преображался. Цветочные гирлянды, гирлянды из ярких осенних листьев, воздушные шары, бумажные флажки, всевозможные светящиеся фигурки, разноцветные фонари, композиции из плодов… Чего только не было на улицах и площадях!
   Аслейв и Митчелл, как рядовые помощники, усердно выполняли поручения отвечающих за Набережную кураторов. Порой появлялся обер-полицмейстер, собранный, подтянутый, приветливый – его работа в дни любых праздников только увеличивалась: порядок и безопасность жителей всегда труднее обеспечить в моменты радостной атмосферы. За графом по пятам носились командиры подразделений, вопрошая, докладывая, получая замечания или похвалы, убегая и вновь появляясь.
   Аслейв видела, как под дружными руками горожан преображается столица, и восхищалась слаженностью работ и доброжелательностью людей…

   Около полуночи народ стал расходиться по домам. Город, утопающий в ночи, преобразился. Даже обычный свет фонарей на улицах предвещал нечто волшебное…
   - Пойдём? – Митчелл ласково обнял супругу за плечи. – Город готов. Надо и нам приготовиться…
   - Пойдём, - улыбнулась Аслейв, как всегда тая под взглядом любимого.
   С боковой улочки на пустынную уже Набережную навстречу принцу и Бабочке вышел Нейт.
   - О! Вы ещё тут! – засмеялся он. – А выспаться? Кто мне завтра яхту направлять будет? На руле не дремать!
   - Сам не усни на парусе! – вернул шутку Митчелл.
   - А я как раз собирался отдохнуть чуть-чуть, - пояснил Нейт. – Пойдёмте ко мне, попьём чаю. У меня Марта славные пироги испекла.
   - Марта – это его кухарка, - сказал Митчелл Аслейв. – А другой женской прислуги в доме и нет.
  - Разумеется, нет, - согласно подтвердил граф. – Мой Гэрдон отлично справляется со всем остальным. Хотя, конечно, уборщик, дворник, садовник, конюх… Ну, как иначе содержать такой огромный дом… А служанка – это для семейных. Я же известный холостяк.
   Аслейв не удержалась и засмеялась.
   - Ну, холостяк не обязан быть женоненавистником, - подмигнул Нейт.
  - Конечно, - замахала руками Аслейв. – Тем более, если дамы сами вешаются ему на шею. Где уж тут не стать ловеласом!
   Нейт вздохнул. Да, романы у него случались нередко. Несмотря на репутацию жёсткого в делах службы человека, в общении с прекрасной половиной человечества граф был внимателен и нежен. Но увлечения были быстротечны. Девицы оставались столь же целомудренны, как и до любезничания с ними генерал-полицмейстера. Дамы более широких взглядов позволяли себе то, что считали нужным. Замужние пассии графа тоже никогда не вызывали нареканий со стороны своих мужей… Как у Нейта всё это получалось – его талант… Но вот то, что серьёзного чувства в судьбе друга не случилось ещё – было ясно и Митчеллу, и Аслейв.
   - Ну, что? Чай? – улыбнулся генерал-полицмейстер.
   Митчелл взглянул на супругу. Та продолжала улыбаться, но принц уже научился понимать любимую.
    - Нейт, не обижайся, но мы домой… - Митчелл пожал другу руку.
    - Я понял, – весело подмигнул тот. – Но помните: я вас люблю.
    - И мы тебя тоже, - все трое обнялись на прощание.
   - Спокойной вам ночи!
   - И тебе всего только к лучшему, - не очень понятно пожелала Аслейв. – И вот ещё… Там завтра не переживай… Три красавицы готовы подраться. Пусть их. Ничего страшного они друг другу не сделают…
    - О! Хорошо, что ты сказала, - улыбнулся Нейт. – Я уж и так заметил, что-то там у них неладно. Приставлю к ним завтра человечка для охраны…
   Митчелл покачал головой. Да, странные иногда случались истории. Это надо же! Три красавицы оспаривали друг у друга право завтра сыграть роль мадам Альвин, встречающей мужа на пристани. И делов-то – десять шагов пройти. Так нет – ведь с самим графом де Вандером! У них и так уже несколько раз до потасовок доходило… Ох, заменит их всех завтра генерал-полицмейстер. Он такой. Он может. Вон прямо ночью найдёт другую исполнительницу…

    Друзья расстались. До утра…

Глава 41. В приёмной генерал-полицмейстера.
    А пока город был занят подготовкой к Празднику, пока сам граф де Вандер носился по столице, в главной приёмной Департамента Порядка, то есть в личной приёмной Нейта, появилась посетительница.
   Дежурный адъютант, секретарь, штатный маг (молодой парнишка, уже неплохо зарекомендовавший себя перед строгим начальством) и следователь этим вечером, прямо скажем, скучали.
   Вошедшая дама была… да, была весьма недурна собой. Особенно выразительны казались серые огромные глаза. Одета она была очень скромно. Но в её манере держаться, в движениях чувствовалось достаточно высокое происхождение. Ещё две вещи сразу бросались в глаза – дама была очень печальна, хотя и решительна, и явно давно не жила в столице. Ведь одно то, что посетительница не назвала ни титула, ни имени генерал-полицмейстера уже говорило само за себя: дама приехала издалека.
    - Добрый вечер, господа, - ровным тихим голосом проговорила она, отвечая на приветствия поднявшихся ей навстречу служителей порядка. – Могу я подать заявление для возбуждения следствия? Как я понимаю, мне нужен именно следователь при генерал-полицмейстере.
   - Конечно, мадам, я Вас слушаю. Присаживайтесь, - и следователь проводил посетительницу к столу у окна.
   Некоторое время дама изъясняла суть своего дела. Адъютант и секретарь не слышали слов, но по изменившемуся выражению лица следователя поняли, что тут есть с чем работать.
   Вскоре следователь подозвал мага…

    Когда опросные листы были заполнены, когда все формальности были выполнены, следователь поклонился даме, заверил её, что столь серьёзное дело (так положено) будет контролироваться лично генерал-полицмейстером, что суд неминуем, но суд будет только закрытым, и что даме нельзя оставаться без охраны. Поэтому он сейчас пригласит одного из офицеров и тот проводит мадам до дома.
   - Что Вы, не стоит! – посетительница смутилась. – Благодарю Вас. Я прекрасно доберусь сама. Вот адрес. Это дом моей кузины. Не стоит лишний раз беспокоиться.
   Маг уже сделал жест секретарю. Тот понял и быстро вышел за охраной. Но посетительница проворно выскользнула из приёмной и скрылась в темноте.
   - Нельзя было отпускать её одну, - покачал головой маг. – Я её слушал… Это замечательно сильная и честная женщина, но её муж человек неадекватный…
   - И генерал-полицмейстер будет прав, - добавил следователь, - когда, прочитав материалы вот эти, - он потряс в воздухе исписанными листами, - даст нам нагоняй… Ребята, вы остаётесь на дежурстве, а я попробую её нагнать.
   И следователь быстро вышел во двор…

Глава 42. Княгиня Адара де Берси.
    Нейт проводил Митчелла и Аслейв до улочки, сворачивавшей вдоль ограды его особняка в сторону от набережной. Постоял. Посмотрел, пока фигуры дорогих ему людей скрылись в темноте. Улыбнулся светло и нежно, и его лицо было сейчас тихим и мечтательным, совсем не таким, каким знали его большинство жителей города. И неспешно побрёл обратно, к калитке, ведущей во двор.
   Едва он сделал несколько шагов, как из ворот с другой стороны здания, из приёмной, выбежал следователь. Нейт, разумеется, издали узнал своего подчинённого. Поэтому граф остановился, размышляя, что там могло случиться.
   Запоздавший фонарщик с деревянной лестницей на плече вынырнул из темноты проулка.
   - Осторожно! – раздался крик следователя.
   И откуда-то появившаяся женщина, то ли из-за рассеянности, то ли из-за задумчивости не заметившая фонарщика, налетела на мерно раскачивающуюся на его плече лестницу.
   - Ой!
  Женщина упала. Фонарщик с причитаниями бросил лестницу. Следователь уже помогал пострадавшей подняться. Нейт быстрым шагом направился к месту событий.

   - Вы целы? – тревожно спросил следователь.
  - Да, спасибо… всё в порядке… Я просто как-то задумалась, не заметила… - ответил тихий голос.
   Голос, от которого Нейт вздрогнул. Голос, заставивший сердце графа сладко и больно сжаться…
   «Что это вдруг со мной? – тряхнул головой Нейт. – Я брежу?»
   - Господи, да у Вас кровь! – следователь достал платок и приложил ко лбу женщины.
   Нейт подошёл вплотную.
   Фонарщик вытянулся в струнку.
   Нейт махнул ему, и тот, поклонившись, подобрал лестницу и зашагал прочь.
   - О! Ваша Милость! – следователь одной рукой поддерживал женщину под локоть, а другой козырнул начальнику. – Разрешите доложить…
   - Чуть позже. Я зайду в приёмную.
   И он наконец позволил себе взглянуть на женщину. Та тоже подняла на подошедшего свои огромные серые глаза. И покачнулась.
   Нейт подхватил её за талию.
   - Княгиня? – тихо проговорил он. – Что Вы здесь делаете?
   Дама робко улыбнулась, чуть пожала плечами.
   - Ты?
   Нейт тряхнул головой, кивнул следователю:
    - Ступай. Спасибо. Я приду – доложишь.
   - Слушаюсь!..

     Граф и княгиня остались одни. Дама была бледна. Ей было не очень хорошо.
   - Болит? Голова кружится? – быстро спросил Нейт, прижимая к ссадине на лбу княгини свой платок.
   - Пройдёт… Ерунда… как глупо вышло…
   Нейт больше не спрашивал: он осторожно поднял женщину на руки и быстрыми шагами направился к своему дому…

    Гэрдон, верный слуга (дворецкий, камердинер, управляющий – в одном лице) графа, не нуждался в дополнительных указаниях. Двери немедленно открывались перед господином. В спальню был принесён сундучок с лекарствами. И по знаку графа Гэрдон вышел.
    Нейт осторожно обработал ссадину на лбу нежданной гостьи и… тихо улыбнулся.
   - Привет, соседушка, - прошептал он. – Как ты?
  - Значительно лучше, - смущённо отозвалась та. – Спасибо. Сейчас немного полежу, и всё пройдёт… просто устала и переволновалась. А тут ещё и стукнулась. Головой… А голова – это моё слабое место…
   - И моё… - согласно добавил Нейт.
  Они помолчали, разглядывая друг друга, как люди, хорошо знакомые, но очень давно не видевшиеся.
    - Я пока ничего толком не понял, - признался Нейт. – Но одно уяснил: ты только что приехала и ходить одной тебе нельзя. Поэтому ты остаёшься здесь. Полежи. Захочешь – умойся с дороги… Отдохни… В общем, располагайся как дома… Я пока схожу, разберусь со службой… Потом поговорим. А к кузине твоей я отведу тебя сам… Если что надо будет, то Гэрдон за дверью. И в доме есть Марта – кухарка. Но помочь даме она сможет, - Нейт улыбнулся, тепло и виновато. – Договорились? Ты не сбежишь?
    Княгиня покачала головой.
   - Я не знала, что ты теперь генерал-полицмейстер, - задумчиво проговорила она. – Кузина писала, что ты большой человек в столице… Но кто?.. И хорошо, что не знала… - печально добавила она. – Хорошо…
    - Адаренька… - умоляюще прошептал Нейт, - ты дождёшься меня?
    Княгиня на мгновение зажмурилась. Адаренька… Как давно это было… Детство, юность… Соседский мальчишка…
    - Обещаю… - выдохнула она.
    - Спасибо…
 Нейт словно хотел что-то ещё добавить. Или сделать… Но он только решительно поднялся, официально поклонился и быстро вышел из комнаты, плотно прикрыв за собою дверь…

Глава 43. Опросные листы.
    Нейт молча читал. Следователь внимательно следил за взором начальника. Но внешняя непроницаемость была основной чертой графа, когда он изучал материалы дела, размышлял об имеющихся фактах, показаниях… Молодой маг улавливал малейшую тень на лице генерал-полицмейстера и пояснял.
   Княгиня Адара де Берси, в девичестве де Альрик… Замужем за князем Гудом де Берси… Живёт с мужем в своём наследном имении… в деревне… безвыездно… детей нет… Прошение о расторжении брака… Опросные листы…
   Каким образом, постоянно получая от кузины Адары известия о княгине, даже читая с позволения адресата строки, написанные знакомой рукой, Нейт ни разу не усомнился в том, что судьба Адары складывается счастливо? Почему он всегда безоговорочно верил, что княгине хорошо? Потому что она с детства любила уединение, сельские пейзажи, деревню? Потому что хотел верить, что Адара счастлива! Потому что боялся просто приехать к ней в гости, просто на правах друга и соседа детства! Боялся искушения, боялся помешать её жизни… Потому что боялся не справиться с собой, выдать себя, и тем огорчить её… Нейт с ужасом осознавал, что он боялся за себя! Что оберегал себя… А что стоило лишь задаться вопросом, логичным… и не одним… например, почему у супругов де Берси нет детей? Ведь причина должна быть… Или почему за столько лет Адара не приехала в столицу навестить кузину, друзей? Да, её отец умер, но осталась двоюродная сестра, знакомые… Неужели так дорога именно сельская жизнь?.. Или… Мысленно Нейт проклинал себя… Внешне он оставался строг, холоден, хмур…
   Отчего быть хмурым – подчинённые понимали. Листы… листы… Вопросы – ответы…
    Согласие на брак. Добровольное… Жених казался таким порядочным… Так искренне любил… Выбор был сделан отцом (весьма традиционно до сих пор…) Она была готова тоже полюбить…
   - Всё честно, - негромко подтвердил маг. – Она была готова любить. Он явно желал сделать ей приятное…
   Решение жить в деревне для княгини было закономерно. Она не жаждала большого общества, хотя и выросла в нём. А уж если и супруг поддержал жену, так и переезд оказался тем более желанным…
   Но вот первый год семейной жизни принёс княгине много неприятных открытий… Любовь супруга к жене как к женщине угасла. Постепенно и совсем… Зато открылась его страсть, с которой он, честно, пытался бороться. Но как-то слабо… Гуд был игроком. Азартным. Забывающим обо всём… Вскоре он проигрался. Молил жену о прощении. Уверял, что больше не сядет за карточный стол… Долги выплатили, продав часть земель… Но потом история повторялась… И не раз… были проданы и драгоценности, и домик в столице… И каждый случай проигрыша заканчивался раскаянием, уверениями, что всё, больше никогда… И нельзя было не верить, потому что Гуд брал себя в руки, принимался за работу, отдавал долги… Но имение становилось всё меньше. Средств для жизни не хватало… Адара боролась за Гуда, как за человека, самоотверженно, решительно. Она верила его раскаяниям, ценила его попытки встать на путь нормальной жизни. И помогала, поддерживала. Так, как могла только она. Забывая о себе, не укоряя и не теряя надежды…
     Но князь снова срывался… И вот терпение Адары иссякло… Иссякло терпение этой необыкновенной женщины… Случилось это так… Князь вернулся после трёхдневной отлучки. Княгине он сказал перед отъездом, что отправляется по делам в районный городок, чтобы договориться о поставке кое-каких продуктов. Ничто не предвещало дурного… Но… вернулся Гуд злой. Стал каяться и требовать спасти его честь… Продавать было уже нечего – жили супруги более чем скромно… Сбережений тоже не было… И тут… тут князь ударил жену…
   Нейт чуть не задохнулся. Ни маг, ни следователь не удивились возмущению генерал-полицмейстера. В их глазах и так эта история была гнусна. А уж для покорителя дамских сердец, каким слыл их начальник, поднять руку на женщину было, разумеется, вообще чудовищным преступлением…
   Адара ничего не ответила мужу. Он опомнился, бросился к её ногам, молил о прощении… Княгиня удалилась в свою комнатку и заперлась…
   Князь стучался, просил, кричал, требовал… напрасно…
   Когда в доме всё стихло, когда Гуд решил, что жена уснула… Адара  бесшумно покинула дом… Ночью пустилась в дорогу. Как, сколько времени, без денег, одна – но княгиня добралась до столицы. И сразу пришла в приёмную генерал-полицмейстера. Куда и следовало приходить с такими делами… Но восхититься мужеством, решительностью, умом этой необыкновенной женщины стоило…

   Нейт дочитал бумаги.
   - Ваша Милость, - проговорил маг, - я ещё предложил госпоже княгине в заявлении указать на супружеские измены мужа…
    Генерал-полицмейстер поднял вопросительный жёсткий взгляд на молодого человека.
   - Что?
   - Княгиня сама просила меня смотреть и слушать, выбирать и подсказывать ей, что надо для дела… - робко пояснил маг. – Вот… А она сама о… о супружеской неверности князя не упомянула в документах…
   - Так он… он ещё и изменял? – тихий голос генерал-полицмейстера пугал ещё больше, как шипение готовой к прыжку змеи. – И почему в опросных листах и в заявлении об этом ни слова?
    - Княгиня просила пока не поднимать вопрос об изменах мужа, - поспешил объяснить следователь. – Ведь материалов для начала дела достаточно. А уж на суде и так все мелочи проявятся, ведь маг будет при разборе такого неприятного дела…
   - И она не чувствует себя в праве так уж упрекать супруга в изменах… - вновь вступил в диалог маг.
   - Почему? Она разве виновата в них?
   - Нет… Но… Она считает, что… Короче: не только его любовь же угасла, но и она не смогла полюбить князя… Её сердце обращено к другому…
   Под взглядом генерал-полицмейстера молодой маг побледнел. Но продолжил:
   - Нет, она сама никогда не изменяла мужу. Она честна, верна слову… Она не может иначе… Я слушал… Она только сейчас, подав заявление на развод, ощутила, что более не имеет перед князем никаких обязательств… Но глубже я не посмел смотреть, - решительно закончил молодой человек.
   Нейт кивнул. И, зная нрав своего начальника, подчинённые поняли, что этот кивок был похвалой молодому сотруднику – за наблюдательность, смелость и деликатность…

   Генерал-полицмейстер некоторое время сидел молча за рабочим своим столом.
   Потом взял чистый лист, что-то написал убористым ровным почерком, вложил этот лист в папку с делом о разводе супругов де Берси.
   - Завтра с утра отнесёшь все материалы в Королевский Суд, - велел он следователю.
   И уже широкими буквами на папке сделал пометку: «Лично Его Величеству королю Янкею Третьему. Срочно. Генерал-полицмейстер столицы граф Нейт де Вандер».
    - Если ещё что будет важное, то меня звать немедленно, - Нейт встал.
   Маг, следователь, секретарь, адъютант вытянулись по струнке.
   - Спокойного дежурства… - уже на пороге обернулся генерал-полицмейстер. – И спасибо за службу.
   - Рады стараться, Ваша Милость! – в один голос отозвались все четверо.
   Нейт вышел…

Глава 44. Возвращение домой.
     Прежде, чем вернуться к жилой части особняка, Нейт отправился в противоположную сторону. Там, в конце улочки, находился небольшой круглосуточно работающий магазинчик женской одежды. Появление в нём генерал-полицмейстера не было неожиданностью для хозяйки торговой лавочки. Граф захаживал сюда – по делам.
   - Добрый вечер, Ваша Милость, - улыбающаяся добродушная женщина средних лет торжественно выплыла навстречу большому человеку. – Чем могу служить сегодня?
   - Женское платье и бельё. Размер определю зрительно.
   Хозяйка кивнула, направляясь к вешалкам с платьями. Нейт следовал за ней.
    - Вы разоритесь, одевая пострадавших и нищенок на свои средства, - покачала головой торговка и протянула руку за ближайшей юбкой.
   - Нет-нет, - остановил её граф. – Не это… Я сам.
    И Нейт внимательно оглядел ряд дамских нарядов.
    Конечно, магазинчик был не из дорогих. Сюда редко захаживали богачи. Но ночью других вариантов не было. Да и хозяйка уже неоднократно доказала свою способность быть не болтливой: Нейт, действительно, порой покупал у неё женскую одежду, и верхнюю, и бельё, и простое, и помоднее – Нейт не мог отпустить пострадавшую в рваном платье, да и некоторым своим пассиям он порой дарил красивое бельё…
   - Мне необходимо что-то другое… - бесстрастно проговорил он.
   - О, понимаю, - кивнула хозяйка. – Кто-то из знатных дам переусердствовал при подготовке к празднику!
     И она провела Нейта за прилавок, в маленькую комнатку, служившую складом.
   - Может быть здесь что-то подойдёт?
   Пять-шесть платьев оказались действительно недурны. И Нейт весьма скоро выбрал.
   Затем так же невозмутимо определился генерал-полицмейстер и с дамским бельём.
   При такой сдержанности и спокойствии графа никому и в голову не пришло заподозрить что-либо личное вместо служебной любезности…

    С большим свёртком под мышкой Нейт возвратился домой.
    На пороге его встретил Гэрдон.
    - Всё в порядке, сэр, - доложил он. – Госпожа отпустила Марту. И… Вас ждут в гостиной.
   Нейт быстро вошёл в просторную комнату в первом этаже. Навстречу ему с кресел поднялись Митчелл и Аслейв.
   - Мы всё-таки зашли, - улыбнулся принц. – Но не на пироги. Аслейв, уже попрощавшись с тобой до утра, вдруг передумала.
    В неярком свете свечей радужно мерцали волшебные Крылья. Конечно, Бабочка зашла неслучайно. Бабочку привела её магия.
   - Я была у неё, - без предисловий нежно проговорила Аслейв. – Теперь она спокойна. Насколько это возможно. Пока… И тсс… Не волнуйся… И ничего не надо объяснять. Успеешь. Потом… Сейчас она спит. Она же устала. Ей нужен отдых…
    Митчелл подошёл к другу вплотную.
    - Я не очень пока в курсе, - сказал он. – Аслейв просто сказал, что надо вернуться… Но…
    Нейт рассеянным взором обвёл комнату. Положил свёрток на стол…
    Он молчал, собираясь с мыслями…
    - Спасибо… - выдохнул он наконец. – Честно: так всё сразу… Я такой болван…
     Аслейв положила руку на плечо графу.
    - Ни в коем случае, - улыбнулась она. – Ты же уже всё просчитал, продумал, решил… Итак?
   - Будет суд. Королевский. Закрытое заседание…
   - Ага, - этого пояснения для Митчелла было немало. – Прошение о разводе.
   - Да… Я… я не смогу быть на заседаниях, хотя это и моя прямая обязанность, потому что любой, тем более маг, поймёт, что я лицо лично заинтересованное… Прошение об отстранении меня от этого дела я приложил к документам… Но таким образом в зал меня не пустят…
   - Я буду на суде, - удивлённо приподняв бровь, просто сказала Аслейв. – Бракоразводный процесс есть компетенция Бабочки и мага. Мне уже пора приступать к определённым обязанностям на благо общества, - усмехнулась она.
   - Есть ещё важный момент, - признался Нейт. – я опасаюсь оставлять … оставлять Адару в доме её кузины. Нет, разумеется, охрана там будет…
   - Так это Адара? – переспросил Митчелл. – Княгиня де Берси?
   - Да, - выдохнул граф.
   - Почему она нуждается в охране? Что с князем не так, чего мы не знаем?
   - Он игрок. Страстный, неисправимый. Теперь опасен, ибо неадекватен и не владеет собой…
   - У тебя в доме княгиня не может остаться? Вы ведь дружили прежде? Или… - Митчелл вдруг изумлённо посмотрел на друга. – Нейт!
   Граф закусил губу. Нахмурился.
   - Моя личная заинтересованность… - тихо повторил он, - … очень личная… Недопустимо при ведении следствия. Потому что я лицо слишком значимое в этой сфере деятельности… Вот… Как-то так..
   Митчелл в задумчивости взъерошил волосы.
   - С ума сойти! Нейт!!! Нет, конечно, это не вопрос – княгиня поживёт у нас…
   - Завтра утречком, пока вы там будете свою яхту готовить, мы с Адарой переберёмся к нам, - заверила Аслейв. - Или днём... Огэст нас сопроводит.
  - И Гэрдон, - добавил Нейт.
   Друзья помолчали, осмысливая происходящее.
   Нейт вдруг совсем непривычно для себя смущённо мотнул головой и обнял Митчелла и Аслейв.
    - Спасибо… - прошептал он. – Спасибо…

Глава 45. Нейт и Адара.
     Проводив друзей, Нейт отпустил отдыхать верного Гэрдона, а сам поднялся в малую гостиную, небольшую уютную комнату на втором этаже, смежную со спальней…
   Нейт скинул мундир. Прошёлся по комнате, ступая бесшумно. Ещё раз прокрутил в голове всё, что узнал сегодня. И ужаснулся…
   Потом он осторожно заглянул в спальню… Адара сладко спала, как ребёнок, обняв подушку и завернувшись в одеяло…

   Нейт вернулся в малую гостиную, сел за стол и задумался…
   Как? Ну, как он мог такое допустить?.. Сам ничего в себе не понимая, уехал учиться, стажироваться… Оставил Адару одну. С её кузиной… Почему он не признался ещё тогда, как делали все нормальные молодые люди? Ну, пусть бы его любовь была безответна, но сама Адара тогда бы посомневалась, подумала, и не вышла бы так сразу за князя… Нет, ему надо было точности, в себе надо было разобраться… Вот результат… И пострадал не он, пострадала она!..
   Сейчас Нейт не думал о себе. Не любит, не любила. Не в этом суть… Главное же в том, что знай Адара тогда о его чувствах, она бы помедлила с ответом князю… А там и другой бы жених сыскался. Достойный…
   Вариант себя Нейт даже не рассматривал. Потому что в нём-то, по его личному убеждению, точно не было ничего достойного… Неуверенный, дамский волокита, да ещё на такой должности…
   Адаренька, бедная моя…
   Нейт уронил голову на руки. Он был один. Его никто не видел… И слёзы тихо текли по его щекам…

   Нейт очнулся, потому что возле него скрипнула половица. Граф резко поднял голову.
   Тревожные серые глаза… Адара стояла перед ним, в его рубашке, с распущенными волосами. «Спасибо, Бабочка», - подумал Нейт, любуясь любимой и радуясь, что Аслейв удалось избавить Адару от ссадины на лбу, а значит, и от болезненных синяков на теле...
   – Ты плакал? – ужас отразился в её взоре.
   - Нет, что ты! Ерунда… - выдохнул Нейт, вскакивая на ноги. – Ты почему не спишь? Да ты же голодная!
    Он уже бросился к двери.
   - Не надо, - тихонько засмеялась она. – У тебя замечательные слуги. Марта уже накормила меня ужином.
    Нейт смущённо остановился. Посмотрел на княгиню. Та покраснела, отвела взор, тихонько опустилась на стул.
    - Ты так смотришь на меня, - удивлённо пошептала она, - словно я неизвестно какое чудо… А я… я сосем не та хорошенькая глазастенькая девочка, в которой папенька души не чаял и наряжал как куколку…
    Нейт ощутил её боль, её печаль – очаровательная единственная дочь знатного и богатого отца, выросшая в любви и ласке, в роскоши, теперь она знала на собственном тяжёлом опыте цену труду, долгу, слову, порядочности, теперь она полагала себя не ровней ему, товарищу её детских и юношеских забав, теперь он в её представлении стоял намного выше, а потому никак не мог быть к ней столь добр…
    Нейт упал на колени. Она испуганно вздрогнула. А он жадно схватил её руки в свои ладони и отчаянно прошептал:
   - Ты можешь покарать меня, как сочтёшь нужным. Ты вольна наказать меня любым способом, который только сможешь изобрести… Я виноват перед тобой. Только я! Я должен был не дать состояться твоему браку с князем.
    - Нейт… - она выдернула свои руки из его ладоней и прижала дрожащие пальчики к его скулам. – Нейт, милый, как ты мог помешать? Тебя не было в городе, ты учился… Да и о князе ты же ничего не знал. Да и никто о нём дурного не знал…
   - Я мог приехать потом… - выдавил граф.
   - И что? Сразу бы заметил, что мой брак не удался?
   И тут Нейт понял, что не заметил бы… Вернее, что Адара не позволила бы старому другу сомневаться в своём благополучии. Ведь не позволила же она своей кузине заметить хоть что-то дурное. И сам Нейт читал её письма…
    - Я виноват, - упрямо произнёс он. – Я мужчина. И я должен быть защитником.
    Адара задумчиво улыбнулась. Мечтательно и восхищённо. Как давно-давно.
    - Ты совсем не изменился… - проговорила она.
    Нейт на мгновение прикрыл глаза, собрался с силами, снова взял руки княгини в свои ладони и хрипло, делая паузу после каждого слова, проговорил:
   - Я… виноват… Потому что… долго думал… собирался… и… опоздал… Но теперь я не боюсь сказать… Даже если сегодня не вовремя… Я ничего не прошу взамен… я понимаю, что ты имеешь право прогнать меня, оставить другом, презирать… Что тебе угодно… Но я больше никому и никогда не позволю тебя обидеть… Я буду другом, тенью, рабом. Как тебе угодно…
    - Нейт… - он почувствовал, как она дрожит. – Нейт… ну… у  тебя же такая работа, ты тут такого насмотрелся… У тебя такая репутация, ты такая сладкая фигура для дам… Ну, что ты так переживаешь из-за меня! Ничего со мной не случится…
   - Да, моя работа учит смотреть на чужую боль и скрывать боль от других, - горько согласился он. – Моя репутация покорителя дамских сердец легко прячет мои настоящие чувства…
   - Но это не значит, что твоё сердце окаменело или что ты не способен любить… - Адара тихонько погладила Нейта по волосам. – Ты хочешь вернуться к нашей дружбе? Я буду только рада…
    Нейт смотрел на княгиню снизу вверх и увидел… Увидел в её глазах что-то, что сам не мог понять. Большое, нежное, светлое. И ещё страх… Страх чего?..
   Нейт покачал головой и … выдохнул:
   - Я люблю тебя. И всегда любил…
    - Нейт…
   - Ты вправе не верить мне, - быстро заговорил он. - Ты вправе бояться моей репутации. Ты вправе…
    Тёплая ладошка прижалась к его губам.
   - Просто поцелуй меня… - заикаясь, произнесла княгиня.
    Нейт несколько мгновений стоял на коленях, не шевелясь, словно окаменев от изумления. Потом резко поднялся на ноги, склонился к Адаре и – жадно припал к её губам…
   
   Они целовались и не могли оторваться друг от друга…
   Наконец Нейт прошептал:
  - Извини… я не должен был…
  Он с усилием сделал шаг назад.
  - Прости…
   - Нет… - едва слышно отозвалась Адара. – Нет… Пусть идёт как идёт… Это судьба… Ведь в итоге я пришла к тебе…
   - Адара!
  Он снова поцеловал любимую…
  - Только не останавливайся… - задыхаясь, шепнула она. – Прекрати думать, вспоминать, виниться…
   - Не останавливаться?..
  - Да…
  Нейт всем своим существом чувствовал Адареньку…
  Он подхватил княгиню на руки, прошептал: «Ну и пусть!», и аккуратно понёс своё счастье в спальню…

Глава 46. Утро.
  Было ещё совсем рано. Нейт проснулся, потому что готовить парусники к Представлению нужно, потому что это важно, важно для общего, для всех, для города, для страны... А Нейт служил людям...
  Нейт лежал, не шевелясь, пытаясь осмыслить то чудо, что произошло с ним наяву... Он лежал, обнимая сладко спящую любимую и чувствуя её обнажённое тело каждой клеточкой своей кожи.
    Нейт не мог видеть лица Адары, только краешек щеки и уголок глаза... Ровное тихое дыхание любимой, её порозовевшее ушко, лёгкая прядка волос...
    Блаженство. Ощущение счастья и полноты бытия. Ни с одной женщиной Нейту не было так хорошо. Всегда было приятно, интересно, но так!.. Значит, какие бы теории мы ни выводили, а полёт, гармония, слияние душ и тел возможно только с единственной любимой...
    Глупая счастливая улыбка вдруг сошла с лица Нейта. А как самой Адареньке? Ей было так же хорошо?..
    Нейт вспомнил её чуть безумные глаза, рассеянный взгляд, её руки, скользящие по его плечам, её жаркие губы, сначала робкие стоны... потом бессвязный крик... и потом тихое лежание на нём, когда Нейт, не выпуская любимую из объятий, перевернулся на спину...
    А потом всё повторилось... Они оба были безумно голодны, оба не могли остановиться...
   О себе Нейт знал, понимал: он любит, любит по-настоящему... А Адаренька? Что это было?.. Что угодно... Это он позволял себе романы. А она честно хранила верность тому, кому поклялась... Она, страстная по своей природе, столько лет была не востребована как женщина!.. Нейт снова и снова восхищался любимой...
    А если и так... Если для неё это не на всю жизнь... и пусть... Лишь бы ей было хорошо...

   Адара чуть шевельнулась. Нейт со стыдом понял, что пробудившись, она тут же почувствует его новое желание... Он чуть отодвинулся... Княгиня открыла глаза, резко повернулась к Нейту.
     Смущение, испуг, надежда, благодарность... Что-то ещё, чего никак Нейт не мог понять...
   - Доброе утро, - с трудом хрипло выдавил он. - Ты не выспалась... Мне придётся уйти, а ты отдохни. Не спеши...
   - Доброе… - прошептала она.
   И в голосе её он услышал тревогу.
   - Всё будет хорошо, - он смотрел в её серые глаза. - Обещаю... За тобой придёт Аслейв, Бабочка. Гэрдон и Огэст, слуга принца Митчелла, будут вас сопровождать. Обязательно, хорошо? А днём я перевезу тебя в дом Трумман. Ты поживёшь там некоторое время, пока будет идти Суд. Так надо… - виновато добавил Нейт. – ведь я по долгу службы...
   - Да, конечно, я понимаю... - Адара улыбнулась.
   Но улыбка вышла кривой, натянутой. Нейт принялся целовать её глаза, щёки, губы.
   - Это недолго. Обещаю, - говорил он. - Там ты будешь под охраной. Так спокойнее... Прошение об отпуске на время Суда я написал. Обвинений во влиянии личной заинтересованности не будет, значит, дело пойдёт без задержек.... Аслейв будет на Суде, как маг и как Бабочка. Будет и Придворный Маг. Это тоже хорошо... За князем поедет спецкурьер и двое сопровождающих. Так что ему придётся явиться в срок...
  Нейт говорил и сам пугался молчания Адары. А та не переспрашивала, просто слушала, всё так же тревожно глядя на графа.
    - А если не выйдет... - Нейт нахмурился. - Если не признают, что князь способен осмысленно принимать решения... Тогда я... я выкуплю тебя... Ему нужны деньги. Он согласится...
    Адара смотрела на Нейта.
  -  Ну, а если и так не получится... - граф нахмурился. - Тогда я выйду в отставку, и мы уедем. Я знаю страну, где нужно прожить пять лет без супруга, чтобы вас признали разведёнными. И уж туда я его не допущу... Да он и не поедет...
 -  Нейт... - голос Адары дрогнул.
   Граф смолк, со страхом и отчаянием видя в глазах любимой слёзы...
   И вдруг он понял! Понял боль любимой... Сейчас всё для неё отошло на второй план. Потому что первостепенной важности был вопрос о них — о Нейте и об Адаре... Потому что то, что он говорил ей ночью, было точно известно только ему. А для неё... Может, он подобные признания делает каждой привлекшей его внимание женщине... А, может, пожалел её вчера, ведь они дружили, а чего не сделаешь для друга...
  - Адаренька, - он крепко и нежно прижал своим телом любимую, - я люблю тебя... И я теперь никому тебя не отдам... Всё, что я говорил тебе ночью, я повторю всегда...
    Из глаз княгини всё-таки потекли слёзы. Нейт осторожно снял губами с её лица солёные капли.
   - Прости... - хрипло проговорил он. - Я самонадеян?.. У тебя... другие планы?.. Ты... ты не люб...
    Адара не дала Нейту договорить. Она сама жадно поцеловала его и прошептала:
   - Я люблю тебя. И только тебя... И … всё будет, как ты захочешь...
   - Ты... ты... - Нейт чуть не задохнулся от счастья. - И ты выйдешь за меня?
   Он, приподнявшись на локтях, смотрел в её огромные серые глаза. Счастливые, лучистые, восхищённые. А Адара тонула в любви его василькового взора.
   - Я выйду за тебя... - прошептала она.
   И вдруг хихикнула:
   - Но я ещё не разведена.
   - Пустяки! - заверил любимую всегда смотревший на всё даже чересчур серьёзно генерал-полицмейстер.
   И сейчас ему самому было хорошо. И весело. Ведь он с любимой! А остальное — остальное как-нибудь уладится...

Глава 47. Дела полицейские.
     Заботливо укрыв дремлющую Адару одеялом, Нейт поднялся, тихо-тихо собрался и вышел из спальни. Он всегда чётко рассчитывал время. И даже сейчас...
    В шесть утра генерал-полицмейстер (в гражданском платье) зашёл в свою приёмную. Четверо служащих вытянулись по струнке.
   - Никаких происшествий! - доложил адъютант. - Господин следователь готов отправиться в Королевскую канцелярию.
    Нейт кивнул. Жестом подозвал к себе следователя. Написал ещё пару записок и вложил в приготовленную уже папку.
  - Всё, - сказал он. - Можно подавать... И запомни: курьера и охрану для сопровождения князя проинструктирует сам король.
   - Понял, - следователь козырнул и почти бегом выскочил на улицу.
 Нейт внимательно просмотрел ежедневник на ближайшие две недели. Нахмурился. Что-то пометил красным карандашом.
   - В ближайший месяц официально я в отпуске, - он особым взглядом посмотрел на своих верных подчинённых (этим людям он доверял безоговорочно, сам их подбирал). - Исполнять мои обязанности будет генерал-майор Норберт. Вы в его подчинении. Но чуть что — ко мне.
   - Поняли, Ваша Милость, - адъютант ответил за всех.
    Вопросов начальству не задавали: были приучены к дисциплине, да и знали, что генерал-полицмейстер ничего просто так не делает...
    
   В семь часов следователь стоял в Королевской канцелярии навытяжку перед Его Величеством... Да-да! Король — это не тот, кто долго спит и много развлекается. Король — это тот, кто служит своему народу, кто отвечает за него, кто рано встаёт и много работает...
    Итак, Янкей Третий быстро и внимательно пробегал глазами бумаги в принесенной от генерал-полицмейстера папке.
   - Так... - проговорил он, обдумывая полученную информацию. - Дело редкое, разводятся у нас нечасто... Граф, разумеется, всё предусмотрел... Немедленно пригласите сюда, - приказал Его Величество секретарю, - мэтра, Эзэлстана и найдите барона Норберта.
    Секретарь бегом отправился выполнять распоряжение.
   - Присядьте, - Янкей опустился в кресло и жестом указал следователю на соседнее. - Расскажите мне пока то, что не попало в опросные листы.
    Следователь кратко и чётко доложил государю о визите княгини, о её сдержанности и достоинстве, о происшествии на улице и о действиях генерал-полицмейстера.
   Через десять минут в Канцелярию пришёл Придворный Маг, за ним — старший Принц, а следом примчался давний честный служака генерал-майор полиции барон Норберт.
   - Доброе утро, господа, - кивнул король. - Вот новости, с которыми надо работать и немедленно.
     Папка перешла из рук в руки.
     Пока вновь прибывшие разбирались в происходящем, Янкей уже давал поручения.
    - Ко мне курьера и двух охранников, лучших, - велел он секретарю. - А до их прихода пиши Приказ о назначении Закрытого Судебного Заседания через... через три дня и требование явиться в Суд на имя князя де Берси.
  - Слушаюсь!
   - Так... - король посмотрел на старшего сына. - Имя Гуда де Берси не встречалось прежде?
    - Встречалось, отец, - нахмурившись, ответил принц. - Правда, очень давно. Кличка — Игрок... Княжеского титула у него не припомню... Ловкий был мошенник. Уличить его нам так и не удалось... Но прижали косвенными уликами... Он залёг на дно... И с тех пор о нём не было слышно... Я и не знал, что он...
    Эзэлстан жестом указал на опросные листы.
   - Жаль, что граф не знал... - вздохнул Янкей. - Тогда бы так легко не поверил в счастье Адары де Альрик... И хорошо, что сейчас не знает. Пока... Иначе мне даже сложно представить, что бы он мог выкинуть...
   - Вы несправедливы к мальчику, - улыбнулся мэтр де Сайг. - Он всё продумывает.
  - Да, - согласился король. - Поэтому он генерал-полицмейстер. Но сейчас речь идёт о его избраннице... Однако ж сколько лет он хранил тайну своего сердца! - задумчиво покачал головой Его Величество. - И репутация-то у него! Кто бы мог подумать...
   - Отец, - проговорил принц, - но зачем Суд? Ведь Игрок был в юности судим. О своей судимости он не поведал супруге при сватовстве. А был обязан. То есть их брак и так недействителен.
  - Придётся сделать вид, что мы не поняли, о ком именно идёт речь, - нахмурился король. - Да и много же встречалось мошенников кроме него... Но так мы получим его на Суд.
   - Ага, - принц прищурился. - Заседание пойдёт по плану бракоразводного процесса. А присутствие Мага обязательно...
   - И тогда наконец всплывут все его делишки, и старые, и новые... - кивнул Король. - Только девочку берегите! Смотреть в оба. Охранников инструктировать граф будет сам... Он и так всё предусмотрел... С нашей стороны (ему не говорить, чтобы глупостей не наделал при таком-то повороте дела!) - его охранять (тайно). Игрок может в этой критической ситуации подумать о мести... Мэтр?
   - Аслейв будет на Суде, - кивнул Маг. - Она только что заходила ко мне. Принц Митчелл не отойдёт от Нейта, и это лучшая и не вызывающая подозрений охрана, друг, в доме которого живёт «работа» его супруги...
  - И Вы, барон, - король посмотрел на Норберта. - Вы старый и опытный служитель Департамента Порядка. Надеюсь, Вы уже поняли свою задачу. Немедленно располагайтесь в Приёмной генерал-полицмейстера, чтобы все видели, знали, что граф на отдыхе, делами не занят.
   - Слушаюсь! - генерал-майор отдал честь Его Величеству. -  И докладывать Вам, Ваше Величество? - понимающе уточнил барон.
  - Именно, - улыбнулся Янкей. - А граф будет неприметно оказываться у меня во время Ваших докладов... Но если что срочное — сразу к нему. Вот его личные подчинённые, - король кивнул в сторону следователя, - всё сами знают...
   - Так точно, Ваше Величество! - поклонился следователь. - Генерал-майор!..

    Покидая Канцелярию, Янкей Третий, усмехнувшись, шепнул своему Магу:
  - И заметьте, мэтр, этот мальчик опять всё просчитал. Так, чтобы мы и посовещаться успели, и к началу Церемонии открытия Праздника не опоздали!
   - Но Игрок опаснее, чем Нейт думает. Ведь граф получил должность значительно позже того момента, как мошенник ушёл в тень.
   - С де Вандером я поговорю сам, - сказал король. – После Представления...
  - Спасибо, - мэтр тоже улыбнулся...

Глава 48. Если не умеешь делиться...
    Адара проснулась и, не открывая глаз, прислушалась.
    Тишина рядом. Где-то внизу приглушённые звуки оживающего утром дома — прислуга выполняет свои обязанности.
    Адара открыла глаза.
    Всё правда. Не сон... Адара блаженно потянулась, ощутила свою наготу, смущённо и счастливо улыбнулась... Не сон... Она в доме Нейта, в его…
     Немедленно в сознание вползла ядовитая мысль: кто Нейт и кто она! Он — большой человек в столице, богатый и уважаемый. Она... она без гроша в кармане... Чужая жена и невеста графа одновременно?..
   Нет, нет! Прочь мрачное и гадкое! Ведь ночью они были счастливы! Были! И вовсе не потому, что в постели… И ещё будут. Всегда!..

    В половине восьмого княгиня, самостоятельно умывшись, одевшись (испуганно и восхищённо рассмотрев сначала приготовленные для неё любимым вещи) и уложив волосы, спустилась в большую гостиную.
   - Доброе утро, госпожа! - Гэрдон почтительно поклонился. - Прикажете подавать завтрак?
   - Доброе утро, - снова смущённо улыбнулась Адара. - Да, спасибо. Если можно...
    Гэрдон тоже улыбнулся и вышел.
    Адара задумчиво оглядела комнату. Она давно привыкла всё делать сама. Те времена детства и юности, когда в огромном доме отца она была практически королевой, остались лишь в воспоминаниях... А теперь... теперь привыкать снова. Но уже иначе. Потому что теперь Адара знала цену обычному человеческому ежедневному труду...

   Около половины девятого в дом впорхнула Аслейв.
   Адара тепло встретила принцессу. Как-то сразу и без сомнений они обе поняли, что близки друг другу, что их дружба будет прочной.
  - О! Ты сегодня совсем красавица! - обрадованно воскликнула Аслейв. - Вот что значит любящий и любимый мужчина!
    Адара снова покраснела. А Аслейв нежно обняла подругу.
   - Представление начинается в десять, - сказала она. - На набережной уже толпа. Но у нас привилегированные зрительские места.
   И молодые женщины поднялись во второй этаж, вышли на балкон.
   Отсюда открывался прекрасный вид на море, на порты, на набережную с пёстрой нарядной толпой. И чуть сбоку был виден даже Королевский дворец.
     Солнце золотило поверхность спокойных сегодня вод, и небольшие яхточки уже разрезали искрящуюся гладь, приноравливаясь к лёгкому ветерку и регулируя паруса к началу Морского Спектакля.
    Адара пыталась угадать кораблик любимого.
  - Они вон там, - Аслейв указала на одну из белых точек. - Нейт управляется с парусом, а Митч на руле.
    - А что это происходит? - взгляд Адары обратился к двум возбуждённо размахивающим руками молодым особам возле пристани.
    Аслейв присмотрелась и рассмеялась.
  - Опять! - всплеснула она руками. - Правда, третьей не хватает...
   Между тем две красиво одетые барышни перешли от криков к делу — одна дёрнула другую за волосы, за что немедленно получила пощёчину. Тут между ними появился встревоженный не на шутку мужчина в придворном костюме.
   - Это две претендентки на роль госпожи Альвин не могут договориться, - пояснила Аслейв. - Вчера их обеих заменили третьей...  А вот и она, - засмеялась принцесса.
   Вновь прибывшая барышня топнула ногой и вступила в перепалку. Пытающийся их утихомирить мужчина только за голову схватился.
   - Это церемониймейстер, - пояснила Аслейв. - Подожди немного, я сейчас.
   И Бабочка легко выбежала на улицу. Адара смотрела и пыталась угадать, что же говорят друг другу «претендентки»...

     Аслейв подошла к практически дерущимся девушкам и отчаянно жестикулирующему церемониймейстеру и вкрадчиво спросила:
   - И что здесь происходит?
   Словно пришла строгая нянюшка, которая непременно накажет нарушительниц порядка и обязательно расскажет о дурном маменьке и папеньке.
    Девицы замерли, пытаясь перевести дыхание.
  - Она мне платье порвала!
 -  Она мне причёску испортила!
  - Да вы тут вообще лишние! Это я встречаю Вандера!
   - Не Вандера, а обер-советника, - невозмутимо проговорила Аслейв. - Не ты, а мадам Альвин. И вообще вы испортили себе и платья, и причёски, и макияж...
    Церемониймейстер уже призывал гримёра и костюмера. А Аслейв продолжала:
  - Вас не учили в детстве делиться? - спросила она. - Например, кукла одна, а играть в неё хотят все. Как вы поступали? Перетягивали куклу друг у друга?
   - Разумеется! - воскликнули все три.
   - Какое похвальное единодушие, - засмеялась Аслейв. - И что потом?
   - Отцу надоело, и он выбросил куклу, - вспомнила одна.
   - А мой дед разорвал игрушку и дал каждой по половинке, - нахмурилась другая. - Мы на него очень обиделись.
  - А я не помню, - поджала губы третья.
  - Не научившись играть в куклы вы желаете играть живыми людьми? улыбаясь губами, но совершенно не смеясь взглядом проговорила Аслейв. - Господин граф не кукла, поэтому разрывать или выбрасывать его мы не будем... А вот третий способ нам подойдёт.
  - Какой третий?
  - Игрушку отдают достойному, постороннему лицу, - Аслейв жёстко посмотрела на притихших красавиц. - Идите и приведите себя в порядок, девушки. Вы же наследницы таких знатных родителей! И ваши места — в зрительном зале. Счастливого Праздника!.. Ступайте, ступайте!
    Церемониймейстер обречённо молчал — времени искать новую «мадам де Альвин» у него не было.
   - Всё будет в порядке, не переживайте, - утешила его Бабочка. - Давайте Ваших гримёра и костюмера. Через полчаса у Вас будет лучшая «мадам де Альвин». Обещаю...

    К десяти часам на пристани на виду у всей публики стояла в ожидании любимого «мадам де Альвин»...
   Стоит ли говорить, что яхта Нейта шла к берегу быстрее и красивее всех... Стоит ли говорить, что ни одна супруга не смотрела так восхищённо на мужа!.. Стоит ли говорить, что ни один любящий мужчина не обращался со своей избранницей так нежно и внимательно!.. Ведь это шли по пристани «граф и графиня де Альвин»…
   И снова Нейт испытал благодарность к Бабочке – так изящно и непринуждённо Аслейв смогла использовать случай и помочь Адаре оказаться в центре внимания и не наделать глупостей от смущения. А ведь скромной и застенчивой по своей сути, любимой Нейта ещё предстояло свыкнуться с необходимостью быть на виду, потому что жена генерал-полицмейстера не может жить уединённо, должность супруга не позволяет…

Глава 49. Гуд де Берси.
    Наутро после своей грубой выходки князь не дождался супругу к завтраку. И вообще завтрака не было, ибо готовила в доме княгиня сама – прислугу содержать оказывалось не на что.
   Гуд помаялся некоторое время, придумывая, как бы наладить отношения с женой и выманить её из комнаты. Князь искренне считал Адару тихой, робкой, зависимой женщиной, не способной на решительные поступки. Он ценил её честность и верность слову, но только потому, что эти качества жены были ему на пользу: она безропотно добывала деньги и прощала и проигрыши, и измены. Гуд никогда не считал справедливым мнение о том, что люди, способные долго терпеть, уходя, сжигают за собой не только мосты, но и покидаемый город…
   Поэтому, когда во второй половине дня он снова не смог дозваться жены, то просто решительно выломал дверь её комнаты. К  изумлению мужа спальня жены была пуста.
    Гуд бросился искать. Кто-то из соседей, накануне задержавшийся допоздна в трактире и ещё не совсем отошедший от похмелья, сказал, что точно, ночью видел госпожу княгиню, и она шла к реке.
   На берегу реки Гуд нашёл платок Адары. И тут он вспомнил ужас в её глазах, когда он её ударил, обиду и потом какую-то отрешённость… Считая жену существом слабым, он немедленно заключил, что она утопилась.
    Но Гуд был осторожен. Поэтому (на всякий случай) он отправил в столицу верного слугу, почти раба, беспредельно преданного своему господину, ловкого ночного вора, способного быть просто тенью – проверить, не ушла ли княгиня в столицу, к своей кузине: безропотная и покорная, какой считал Гуд жену, а мало ли что придёт в голову женщине…
     Ликуя в душе, ибо после смерти жены он наследует её имение, пусть и маленькое теперь, но всё же, Гуд изобразил безутешность и тревогу. Соседи и крестьяне кинулись искать пропавшую. Реку обшаривали метр за метром. Разумеется, что «безутешный» муж поведал всем печальную историю пропажи жены в своём вкусе.
   А на четвёртый день безуспешных поисков в имение прибыл полицейский курьер из столицы в сопровождении двух бравых охранников и вручил князю большой синий конверт.
   - Что это? – спросил Гуд, и изумление ему разыгрывать не пришлось.
   - Повестка, - пояснил курьер.
   Князь вскрыл пакет и достал бумагу…
   Вот куда пропала Адара! Кто бы мог подумать? Эта дурочка добралась до столицы и подала прошение о разводе… Ну-ну, посмотрим… «Давненько я не был в столице и не занимался настоящими делами… - усмехнулся Гуд. – Ну, что ж… Меня не помнят. Считают каким-то неадекватным игроком… Отлично… Тряхнём стариной – повеселим столичное правосудие!»
   И Гуд, изображая озадаченного случившимся супруга, отправился под охраной в столицу…

Глава 50. Совещание.
     Люди недалёкого ума и не обременённые властью полагают, что большие начальники только и заняты тем, как сделать свою жизнь более роскошной. Поэтому рядовому обывателю и в голову не приходит мысль, что пока они, простые горожане, прихорашиваются и выбирают наряды, в кабинете Его Величества может собраться срочное секретное Совещание...

   Янкей Третий обвёл взглядом присутствующих. Ещё раз прокрутил в голове всё, что стало известно утром. Теперь за несколько часов (между Морским Представлением и Собственно Балом) необходимо было разработать чёткий план действий, ибо сумевший прежде ловко ускользнуть от правосудия преступник (очень опасный преступник!) вновь появился в поле зрения хранителей порядка.
   Присутствующие… Старший Принц, министр Внутренних Дел, Эзэлстан, умён, опытен, знающ… Младший – Митчелл, для всех – только Хранитель Истории, профессор, да ещё и покалеченный, на деле – самая главная опора государя по силе и мудрости… Придворный Маг, здесь комментарии излишни, попытка потягаться с ним неминуемо обречена на провал, а внешне столь добродушный человек… Барон Норберт, временно и.о. генерал-полицмейстера, честный и сообразительный старый охранитель покоя столицы… И граф де Вандер, генерал-полицмейстер, друг младшего принца, по духу наследник легендарного своего предка…
    - Читайте, - король лично взял из рук Эзэлстана архивную папку и передал двум самым молодым участникам Совещания.
   Митчелл и Нейт синхронно склонились над бумагами… Дела, связь с которыми Гуда де Берси установить не удалось…

   Около получаса в кабинете царила полная тишина – никто не смел мешать двум молодым людям, погрузившимся в чтение…

   Митчелл и Нейт одновременно подняли головы и посмотрели друг на друга. Принц был хмур. Граф строг и бледен.
   - Он считает, что мы забыли, - первым заговорил Митчелл. – И не вспомним, потому что и не знаем в силу своей молодости, это было до Нейта…
   - Он опаснее многих, - продолжил генерал-полицмейстер. – У нас преимущество: кто предупреждён, тот вооружён.
    - Нам на руку его уверенность в том, что он умнее и хитрее, - кивнул принц.
    - Слава Богам, что эта самовлюблённость создала в его сознании неверный образ… княгини, - мрачно добавил Нейт.
   - Да, - согласился Митчелл. – Он считает Адару недалёкой и слабой, не понимая, что только её человеколюбие, чувство долга и терпение не позволили ей усомниться в добропорядочности супруга… Иначе…
  - Иначе бы она уже… уже была мертва… - хрипло договорил за друга граф.
  - Но теперь необходимы строжайшие меры безопасности, - Эзэлстан встал. – Ведь у Гуда наверняка остались союзники.
   - Должники, - кивнул Митчелл. – Кровный должник.
   - Откуда такой вывод?
   - Из этих дел, - вздохнул Нейт. – Один человек, преступник высшей касты, чем-то максимально обязан нашему клиенту.
   Король усмехнулся:
   - Вот почему эти двое дружны! Они даже мыслят схоже. Они увидели то, что просмотрели мы. И увидели оба… Итак, ваши выводы?
   - Гуд будет охотиться. Мстить. Но не напрямую жене. А её любовнику. Через это накажет и жену, - Митчелл говорил тихо.
   - Откуда он знает о любовнике, если такового и не было до… до вчерашнего вечера? – нахмурился Эзэлстан.
   - Первое, что он узнает в столице… - горько вздохнул Нейт. – Взгляды, прикосновения от наблюдательной публики не скроешь… А мы сегодня утром засветились так…
   - Это было Представление.
   - Так не сыграешь… - подержал Нейта Митчелл.
   - Но это и хорошо, - Нейт пожал плечами. – Легче и правильнее ловить преступника на себя, чем на … беззащитную женщину…
   - Хорошо, допускаю, что он так захочет действовать, - попытался внести оптимизма барон Норберт. – Но как он это осуществит? Он же под охраной!
   - Система знаков, шифр, условные сигналы, - Митчелл махнул рукой. – Это элементарно для преступников высшей пробы.
   - А уж если для киллера долг его чести убрать того, на кого укажет Гуд, - заверил Нейт, - то ничто и никто его не остановит.
    - Так этот должник Гуда киллер?
   - Да, - Митчелл взглянул на Нейта.
    Граф тоже посмотрел другу в глаза.
   - Это «Сердечный киллер», - невозмутимо сказал Нейт.
   - Угу, - согласно промычал Митчелл и указал на несколько строк в только что изученных документах. – Прямых улик их связи нет… Но это он.
   - «Сердечник» исчез из столицы ещё раньше Игрока, - вспомнил барон. – Но это, конечно, ничего не меняет, если у него появится дело…
    Король нахмурился.
   - Нейт, - сухо проговорил он, - давай, вы пока уедете. А тут мы разберёмся…
   - Долг такой кровной чести как у Сердечника и Игрока (а иных выводов из данных материалов у меня нет) не имеет срока давности и не охлаждается расстояниями, - покачал головой граф. – И если не сейчас, то это случится позже. Жить под угрозой удара – это немыслимо, ибо где-то расслабишься. Дашь промах… Действовать надо сразу. Тем более есть преимущество недооценки нас Игроком.
   - Сердечник ни разу не промахнулся… - угрюмо заметил барон.
   - У нас нет выбора, - Нейт сжал губы. – Это шанс поймать Гуда с поличным, ибо покушение на лицо, причастное к процессу, потребует расследования… А тут уж власть Мага становится неограниченной. Таков Закон. И тогда мэтр официально вытащит всё…
   Генерал-полицмейстер убеждал так спокойно, словно речь шла не о смертельной опасности для него лично… И все понимали, что при сложившихся обстоятельствах он прав: иного пути нет, а растягивать риск во времени – удовольствие сомнительное…

    Решение было принято. План составлен.
    Аслейв постоянно сопровождает Адару как Бабочка для необходимого психологического и магического контроля состояния истицы. И непременно везде и всюду за ними следуют Судебные охранники. Для непосвящённых поэтому вполне естественно будет выглядеть частое присутствие рядом генерал-полицмейстера.
  Сам Нейт ходит с принцем Митчеллом. С другом… Ничего, студенты подождут – потом нагонят… А профессор тоже немного отдохнёт в отпуске с приятелем… Разумеется, никто не сомневается в профессионализме и наблюдательности графа, но один хорошо, а два лучше…

   И уже выйдя из кабинета Его Величества, Нейт остановился и тихо сказал Митчеллу:
   - И это замечательно, что есть я. Иначе под прямой удар этой гадины неминуемо попала бы Адаренька… И спасибо тебе… Но на рожон не лезь, ты поклялся…
    Митчелл обнял друга и грустно улыбнулся:
   - А ещё говорил, что он за нас боится! Не за нас бояться надо…

Глава 51. Вальс Бабочки.
     Праздничные огни наполнили столицу волшебным светом. Золотая и багряная листва осенних деревьев играла и мерцала, словно танцоры в ярких лучах рамп. Горожане собирались на площадях и улицах, в парках и скверах. Бал. Бал Осени. Праздник всех жителей Королевства. Вечер, когда сбываются мечты и загадываются самые невероятные желания.
    Установленные повсюду огромные магические экраны серебрились в ожидании чудесного Танца – Вальса Бабочки. Увидеть его желали все. Тем более что столько лет не было настоящей Бабочки. А сегодня… Сегодня Волшебный Танец будет виден каждому. И пусть не вместит всех жителей столицы просторная морская набережная. Пусть не всем удастся наблюдать вживую, как над широким помостом сооружённой для Вечернего Представления сцены порхает и кружится в Вальсе Бабочка… Но на каждом экране для каждого зрителя этот главный танец вечера станет зримым…
   А сколько было гаданий и предположений о том, кто же удостоился чести стать партнёром Бабочки в Вальсе. Назывались имена самых искусных танцовщиков. Строились догадки и даже заключались пари…
   Шум и волнение публики стали затихать, едва на Королевской трибуне появились государь с супругой, старшие принцы, приближённые и фрейлины, генерал-полицмейстер с дамой, утром представлявшей мадам Альвин…
   Эта дама тоже уже возбудила интерес толпы. Уже нашлись, как обычно, всё и вся знающие: из уст в уста передавалось имя княгини де Берси, соседка графа де Вандера в юности, долго жившая с мужем в провинции… Вдруг кто-то чересчур наблюдательный (и такой всегда найдётся) обратил внимание на взгляды графа и княгини, на прикосновение рук – это уже не дружба детства, да это же… новое увлечение красавца генерал-полицмейстера… Работа? Какая работа?.. Ах, княгиня подала прошение о разводе? Ещё бы! Какой-то князишко и мечта любой дамы! Уж без васильковых глаз здесь явно не обошлось!.. Пересуды, споры, сплетни… Ни одно общество не обходится без этого…
    А принц Митчелл? Где же супруг Бабочки? Откуда он будет любоваться своей единственной?.. Да, кто помнит его прежним, вот танцор был! Они тогда с графом де Вандером никакому другому кавалеру на балах шанса не оставляли – каждая девушка мечтала пройтись в танце с младшим принцем или с его другом… Да, наверное, профессор Трумман где-то рядом с Бабочкой, они ж так друг на друга смотрят, будто только вчера повстречались…

   Зазвучала и полилась над толпой музыка. Живая музыка. Играл Королевский оркестр.
  И начался Танец Огней и Воды. Над поверхностью моря вздымались струи фонтанов. И брызги их сверкали и переливались в свете разноцветных фонарей и прожекторов.
   Вдруг мир погрузился в темноту. Полную, чарующую, предвещающую чудо… Музыка стала тише… Мерный шум прибоя вкрался в ночную симфонию и…
   Яркий светлый луч рассёк тьму. В волшебном свете блеснули – развернулись, сложились, вздрогнули и взмыли Крылья Бабочки. Танцевала Аслейв. Парила, порхала, взмывала ввысь – Бабочка искала своего Возлюбленного.
   Зрители восхищённо вздохнули. Если честно, то очень многие не верили в возможность этого чуда – настоящего Вальса Бабочки: старшее поколение помнило очаровательную супругу Придворного Мага и не очень надеялось на то, что выросшая где-то в другом мире, ничего не знавшая о магии вообще Аслейв может стать достойной преемницей отважной Альмейг, а младшее просто само по себе было критично настроено и ко всякого рода легендам, и  ко всему новому… Но сейчас… Сейчас забылись все сомнения – существовал только Танец, Вальс Бабочки, легко и свободно порхающей над землёй…
   Увлечённые волшебными движениями Аслейв, как и положено зрителям, люди не обратили внимания на медленно, прихрамывая, поднявшегося на край помоста по деревянным приставным ступенькам, погружённым в контрастную лучу темноту, человека…

    Митчелл, отсчитывая такт, глубоко вздохнул, смиряя волнение (понятное, естественное волнение каждого на сцене, а тем более его, сознательно решившего, что хромота есть непреодолимая преграда к танцу). Три, два, один… Свет на мгновение ослепил принца. Первые движения он сделал наугад и… Все сомнения исчезли. Все краски сосредоточились в зелёных любимых глазах… И Вальс закружил бесподобную, прекрасную, волшебную пару – Бабочка и Победитель Дракона…

   Едва затих восторженный шёпот, едва зрители начали осознавать, что дело не в искусном гриме и не в костюме танцора, что не актёрская игра перед их глазами сотворила чарующий сценический обман, а истинная любовь и стремление друг к другу помогли состояться этому Вальсу,  что перед ними подлинные Бабочка и Победитель Дракона, Аслейв и Митчелл Трумман, как всё в мире встало на свои места.
    Именно так и должно быть. Именно так выглядит полная победа над злом. Когда любящие вместе, когда их глаза смотрят друг на друга, когда ничто и никто не может помешать их совместному Танцу…

     Последние затихающие аккорды… Бабочка замерла, сложив крылья и опустив свою головку к любимому… Принц сжал ладошки супруги в своих руках и смотрел на неё снизу вверх, стоя перед нею на одном колене и улыбаясь.
   - Спасибо… - прошептал он.
   - Я люблю тебя… - отозвалась Аслейв…

   А зрительный зал – все площади и улицы, заполненные народом, –  взорвался аплодисментами…

   Потом две счастливо улыбающиеся пары, взявшись за руки, шли пешком по праздничному ночному городу к особняку принца Митчелла. Словно бы и не ждала их впереди никакая опасность. Словно бы и не сопровождали их верные слуги и наряд переодетых в штатское платье сотрудников департамента безопасности. Словно бы перед ними расстилался ровный спокойный путь через десятки и десятки безоблачных лет…

Глава 52. Три дня до Суда...
     Друзья остановились на дорожке метрах в трёх от крыльца дома Митчелла и Аслейв.
   - Ну, вот мы и пришли, - улыбнулась Бабочка. – Дарушка, ты у нас ещё не была. Думаю, тебе понравится.
   Адара тепло обняла подругу.
   - Мне везде понравится, где есть вы, - растроганно прошептала она. – Тем более теперь... когда я так счастлива!
   И она с любовью посмотрела на Нейта. Тот нежно провёл рукой по щеке единственной.
  - Спасибо вам, ребята, - серьёзно проговорил он.
  - Всё, давайте в дом, - Митчелл решительно шагнул к крыльцу.
   Генерал-полицмейстер обвёл внимательным взором парк, аллеи, дорожки, кусты – всё, что оказалось в досягаемости его поля зрения. Убедившись, что всё тихо и что охрана на местах, Нейт кивнул.
   - Подождите… - вдруг тихо попросил он. – Ещё одно… Так надо… Адаренька… - Нейт виновато смотрел в серые доверчивые глаза. – Есть одна вещь… Я знаю, что тебе это мешает… смущает, тревожит… Ты воспитана так… Я… я делаю тебе официальное предложение и… мы можем узаконить наши с тобой отношения прямо сегодня, сейчас, у дежурного в Королевской канцелярии… Чтобы тебя этот вопрос не мучил…
    Адара непонимающе смотрела на любимого. Да, она так воспитана. Да, в глубине души сидит этот червячок и нашёптывает: «Ты замужем за другим. Какая разница, что и как вы там делали. Брак есть брак… А этот, значит, только любовник…» Но как это – второй муж без развода - законно? Или она чего-то не знает? И вообще – Нейт не даст её в обиду. Любимому она доверяла безоговорочно…
    - Милая моя… - снова виновато проговорил Нейт. – Твой брак… с князем… оказался недействителен… Князь… да и не князь вовсе… Он был когда-то судим, о чём должен был сообщить невесте до брака. Таков Закон. А если не сообщил, то и брак не считается действительным… Ты… ты совершенно свободна и вольна в …
    Адара слушала. Смотрела в глаза графа и слушала. И поняла… Нет, болью в её душе отозвалось не то, что она столько лет жила с обманщиком и честно выполняла данные обещания, хотя никакой законной силы эти брачные договоры не имели… Она почуяла боль Нейта – за неё, за то, что он раньше не знал всего этого, за то, что …
    Адара приподнялась на цыпочки и на глазах у Митчелла и Аслейв покрыла поцелуями лицо совершенно потерявшегося Нейта.
   - И ты опять винишь себя… Прекрати… Я сделаю, как ты скажешь… Нас повенчала сама судьба… Всё остальное приложится… Только…
   Она вдруг остановилась, нахмурилась, посмотрела на молчаливых Митчелла и Аслейв, ища ответа на вновь родившийся вопрос.
   - Но ведь Суд назначен, - прищурилась она.
   - Его отменят. Потому что документы о прошлой судимости… - принялся объяснять Нейт.
   - Нет… - Адара приложила пальчик к губам графа. – По закону так возможно… Но… ведь … вы хотели суд?.. Он нужен… Зачем?
   - Нет доказательств… - честно признался Нейт.
   - Нет доказательств преступной деятельности Гуда? – выдохнула Адара. – Я поняла… А Суд – это шанс получить разрешения для работы Мага… Иначе Гуд опять ускользнёт… Он уже ускользал… Он хитрый и ловкий… Не такой, каким кажется…
   - Да, - подтвердил Митчелл.
   Адара усмехнулась.
   - Ну, так в чём же дело? – она улыбалась Нейту. – Ты со мной. Я верю тебе. Ты сделаешь всё, как надо… А если кто-то что-то где-то когда-то скажет… Сплетни были всегда. И всегда будут… Какое отношение сплетни могут иметь к истине? А истина в том…
   - … что я люблю тебя… - Нейт подхватил любимую на руки.
  - Ой, нет! – раздался рядом тихий смех Аслейв. – Митч, поставь меня. Я сама. Ты меня уже сегодня носил на руках…
   Адара и Нейт взглянули на друзей. Граф поставил любимую на землю. Потому что так было честно. Митчелл, который, разумеется, ни словом, ни жестом не показал, как он устал, каких сил стоил ему сегодня Танец Бабочки, тоже уже подхватил супругу на руки…

   В дом друзья вошли каждый своими ногами.

   - Нейт, тебе не нужно уходить, - Аслейв серьёзно смотрела на графа.
   - Что там будет? – нахмурился генерал-полицмейстер.
    - Мне сложно оформить в слова все видения… - призналась Аслейв. – Тем более, что они всегда спонтанны и вариативны… Но… Если ты будешь дома, то ты серьёзно пострадаешь… А тогда и всё дело в целом затянется… А если тебя не будет, то… просто кто-то тихо посмотрит, поищет, разведает… и уйдёт… тихо…
   - Ага… - Нейт обнял за плечи вздрогнувшую Адару. – Отличненько… - огонёк азарта блеснул в его васильковых глазах. – Значит, выслеживает дичь… Значит, уже напал на след… Быстро, однако… Сильный противник – хороший противник. С ним интересно… И совесть не мучает, ибо ловкость и ум во зло – это дважды преступление…
  И он поцеловал любимую в затылок.
   - Вот… - усмехнулся Митчелл. – Вот он такой, милая Даренька… Не разочаруешься?
   - Нет, - счастливо мотнула головой Адара. – Да и вы, ваше Высочество, такой же, - в свою очередь усмехнулась она.
  - Что? Попались? – звонко засмеялась Аслейв. – Вот вам! Вы, мужчины, какие бы тихие ни были, а всё охотники… Но раз вы у нас добрые охотники, то мы уж потерпим…

   Следующие два дня прошли в невероятном количестве переделанных дел.
  Адару не оставляли одну – кто-то из друзей, Огэст или Гэрдон, и постоянно два охранника…
  Аслейв пропадала у Придворного Мага: она только овладевала своими способностями, ей надо было многое в себе понять, многому научиться, ведь в ней соединилось доселе невиданное в одном человеке – дар Бабочки и сила Мага. А сейчас её способности могли оказаться востребованными в любую минуту. И ими надо было владеть…
   Митчелл, получив внеплановый кратковременный отпуск повсюду ходил с Нейтом – в Королевскую канцелярию, в Приёмную генерал-полицмейстера, в судебные архивы и в хранилище Дел и улик Департамента Безопасности…
   
   В ночь после Праздника в доме генерал-полицмейстера кто-то побывал. Незамеченным (как он сам считал) этому ловкому (ещё бы: залезть в охраняемый дом самого главы столичного Департамента Порядка!) преступнику удалось осмотреть то, что он хотел, найти подтверждение того, что в доме графа де Вандера ночевала княгиня де Берси, и уйти тихо, как и вошёл… А не менее ловкий сотрудник полиции проследил за ночным гостем и убедился, что тот приходил именно по поручению Игрока… Нейту было доложено всё немедленно…

    А две любящие пары под одной крышей оставались страстными, нежными и счастливыми, несмотря на опасность и трудности, которые случаются у каждого человека. Но не каждый имеет силы справляться с ними…
 
     Накануне Суда поздно вечером в своей спальне Аслейв, как обычно, блаженно утомлённая, растворившаяся в ласках супруга, засыпая, грустно и серьёзно глядя в глаза Митча прошептала:
   - Любовь моя, будь завтра в десять раз внимательнее… Я не знаю, что и как получится, но чую – завтра будет трудно и страшно…
   Митчелл крепче обнял супругу.
  - И хорошо, что они остались у нас. Оба… - печально добавила Бабочка. – Если что… что-то всё же случится… то у Дарушки… у Дарушки будет смысл… жить… если…
   Принц понял. Он покрыл поцелуями лицо любимой и прошептал:
  - Я сделаю всё, ненаглядная моя, чтобы… для них обоих… была возможность … жить…

   А утром в день Суда, помогая друг другу одеться (или, вернее, убеждая друг друга, что надо одеваться…) Адара и Нейт снова и снова повторяли свои обещания:
   - Я буду осторожен и внимателен…
  - Я не отойду от охранников…
  - Нет, нет… без Митча ни шагу…
  - Конечно, всё время буду следить за мимикой Аслейв.
  - И обязательно этот корсет. Давай застегну.
  - Хорошо. Но только если ты под камзол наденешь кольчугу.
  - Ладно…
   Адара прижала ладошки к груди Нейта.
  - Ой, а это что? – спросила она удивлённо, наткнувшись на что-то твёрдое.
   - Это… - он смущённо достал из внутреннего нагрудного кармана небольшую металлическую коробочку. – Я тебе расскажу… Вечером… И покажу. Обязательно.
  - Она такая тяжёленькая… - подержав коробочку на ладошке, удивилась Адара.
  - Она… не горит. И воду не пропускает… И прочная… - пояснил Нейт.
  - Там, должно быть, что-то крайне важное, - улыбнулась Адара.
  - Точно, - подтвердил Нейт и внимательно оглядел любимую. – Готова?
   Адара глубоко вдохнула.
  - Готова, - кивнула она…



Глава 53. Суд.
   Зал Судебных Заседаний при Королевской Канцелярии был местом величайших надежд и разоблачений. Здесь не рассматривались дела рядовые. Здесь решались судьбы страшных преступлений. И бракоразводные процессы, ибо разводились люди крайне редко, а, значит, и обстоятельства, приведшие к распаду семьи, могли быть только чрезвычайными.
    Разумеется, охрана здания тоже была беспрецедентной всегда. Да и как могло быть иначе, если Верховным Судьёй государства был сам Его Величество.
    Сегодня заседание было закрытым. То есть ни одного лишнего лица. Судья, истица, ответчик, Придворный Маг и Бабочка. Никаких адвокатов, присяжных, зрителей. Свидетели вызываются только для дачи показаний. Сопровождающие истицы и ответчика тоже остаются за дверью судебного зала.
    Ответчик прибыл лишь в компании представителей полиции.
    Истица тоже пришла только в сопровождении двух охранников.
     Суд начался...

    Нейт в форменном камзоле и Митчелл в любимом профессорском сюртуке прохаживались вдоль стены здания Королевской Канцелярии. Генерал-полицмейстер был невозмутим и серьёзен, как всегда. Принц несколько рассеян, тоже как всегда... Но это впечатление было внешним, для посторонних глаз. На самом деле Нейт волновался как никогда прежде, а Митчелл с раннего утра модернизировал свою трость, так что теперь она могла стать в его на самом деле очень опытных руках смертельно опасным оружием. И  оба внимательно следили за окружающей обстановкой...
   - Я погорячился сегодня, - признался другу Нейт. - Теперь Адареньке ещё и просто тяжело. Физически... - граф покачал головой. - Я уговорил её надеть вместо обычного защитный корсет. А он такой тяжёлый...
   - Ничего, всё правильно, - постарался утешить друга Митчелл. - Хотя я тоже думаю, что в зале суда кровавых разборок не будет, но … так спокойнее...
   Друзья помолчали.
  - Вообще быть дичью не комфортно, - усмехнулся Нейт. - Интересно, рискнут они сегодня или нет?
  - Эффект неожиданности не использовать неразумно, - напомнил принц. - Они же уверены, что мы лишь о бракоразводном процессе ведаем... А ты вообще в отпуске. Это тебя даже из отпуска привлекли, потому что у Бабочки первое дело и потому что из твоей Приёмной начало пошло...
   - Угу... внешне всё сходится...
   Принц и граф неспешно продолжали прогуливаться взад — вперёд...

    … Суд заслушивал показания истицы. Адара говорила ровно, как репетировала с любимым: о сватовстве князя, о его добрых намерениях, о согласии отца, о готовности полюбить, о первом годе супружеской жизни, о постепенных разочарованиях и изменении в поведении супруга...
    Верховному Судье секретарь подал какую-то бумагу. Что-то пояснил.
    Его Величество нахмурился.
   - Сударыня, - проговорил он, - а ставил ли  при сватовстве Вас и Вашего батюшку князь де Берси в известность о том, что в юности он был судим?
    Минутное замешательство.
  - Нет, Ваша Честь, - робко покачала головой Адара и широко открытые серые глаза вопросительно устремились на мужа.
  - Как Вы, князь, объясните это?
    Гуд вздохнул, словно собираясь с мыслями.
  -  Ваша Честь, - проговорил он и глянул на настенные часы, - я...
    Аслейв вздрогнула.
  -  Нейт! - прошептала она.
   - Ваша Честь, прошу немедленного перерыва в связи с новым обстоятельствами дела, - резко поднялся со своего места Придворный Маг.
    С улицы донёсся шум. Адара побледнела и пошатнулась. Аслейв стремительно бросилась к ней.
   - Перерыв! - рыкнул Его Величество.
    Гуд, умея использовать суматоху в своих интересах, хотел юркнуть прочь, но...
   - Стоять на месте! - почти шёпотом произнёс мэтр де Сайг, выбегая в коридор.
    И Игрок впервые в жизни осознал, что попался, окончательно и бесповоротно, потому что ноги его не могли сдвинуться с места.
   «Как глупо... - с досадой подумал он. - Одно утешает: Сердечник не промахивается...»

    Перед зданием Королевской Канцелярии наблюдались трагические последствия «эффекта неожиданности»...
   Едва Нейт и Митчелл в очередной раз дошагали до угла и собирались повернуть обратно, оба они, внимательные и наблюдательные, одновременно увидели то, что не мог заметить никто, ибо неожиданность потому и неожиданность, что не укладывается в просчитанные рамки... Киллера ждали на крышах, в окнах соседних домов, на деревьях среди густой листвы наконец... Сердечник же появился как мирный прохожий на ближайшей улочке...
   Выстрел почти в упор... Доли секунды... Нейт оттолкнул от себя Митчелла... И горячая боль пронзила его грудь. Вздох словно замер на  мгновенно посиневших губах... Доли секунды... Митчелл удержался на ногах и с силой метнул свою трость... Тошнотворного хруста он уже не слышал — он подхватил безвольное тело друга и, сам задыхаясь от ужаса произошедшего, выдрал из внутреннего кармана своего сюртука баночку, зубами содрал с неё крышку и высыпал искрящийся порошок на торчащий из груди Нейта арбалетный болт, на расплывающееся кровавое пятно, на сведённые болью губы...

     Первые дошедшие до одурманенного сознания Митчелла слова были слова мэтра де Сайга, опустившегося на колени рядом с принцем и несчастным отважным Нейтом:
  - Никогда не промахивается... И на старуху бывает проруха...
  - Учитель...
   - Ничего, мой мальчик, ничего... - кивнул Маг. - Мы его вытащим. Обещаю...
    И Митчелл ощутил трудное хриплое дыхание друга. Живого друга.
   - Сердечника ко мне в лабораторию! - бросил мэтр через плечо полицейским. - Придётся сегодня и покойнику поговорить... - с отвращением произнёс он для Митчелла.
  - Я его убил? - изумлённо переспросил принц.
   - Удар в темя такой силы, мой мальчик, смертелен, - пояснил Маг. - Но для него же лучше, мёртвых не судят и не казнят...

Глава 54. В госпитале.
   До позднего вечера в коридорчике госпиталя возле операционного блока сидели Адара и Митчелл. Принц с ужасом осознал, что вообще не знает, ЧТО можно сказать этой искренней любящей женщине, невесте своего друга, ЧЕМ её ободрить и утешить...
   Нейта оперировал лучший хирург. На жизнеобеспечении дежурил сам мэтр де Сайг. Анестезия и антибактериальная защита — на Бабочке... Но Нейт был просто человеком, а его ранение... Почти в упор был сделан выстрел из уникального арбалета, выполненного по индивидуальному заказу «сердечного киллера». Бронебойный болт пробил кольчугу и застрял в груди графа, в нескольких миллиметрах от сердца. Раздроблены рёбра, повреждены крупные сосуды и лёгкое... И только чудо, чудо по имени Нейт, Нейт, обладающий невероятной наблюдательностью и потрясающей реакцией, сумел не позволить убийце с репутацией самого меткого стрелка, никогда не промахивающегося, попасть в своё сердце...
   
    Болт был удалён... Швы наложены... Оставалась область духа... Только сильные духом возвращаются в жизнь после таких повреждений хрупкого  человеческого тела...
   - Я держу, - тихо проговорил мэтр де Сайг. - Но нужно, чтобы он шёл обратно, в мир, к нам... Шёл сам...
  Хирург тусклым взором смотрел на Мага. Хирург был замечательный, но он очень устал.
  - Док, идите отдыхать, - благодарно кивнул мэтр. - Идите. Спасибо Вам.
    Врач ничего не ответил. Он, чуть пошатываясь, побрёл прочь.
  -  Я сейчас, - Аслейв улыбнулась одними глазами. - Сейчас...
   И она вышла в коридор.

    Митчелл вскочил, первым увидев Бабочку. Аслейв нежно коснулась щеки супруга.
  - Дарушка... - позвала она смотрящую на неё в упор, но словно не видящую её Адару. - Ты очень нужна ему... Он пойдёт к тебе. Только к тебе... Понимаешь?
   Адара медленно поднялась на ноги. Молча. Медленно пошла к дверям операционной. Тоже молча.
    Аслейв с тревогой посмотрела на бледное лицо, потрескавшиеся губы, сухие воспалённые глаза подруги и тоже молча последовала в операционную...

    Адара увидела любимого... Нейт!.. Безжизненное, словно восковая маска, лицо. Голова неестественно запрокинута... Безвольно вытянувшись, Нейт лежал на операционном столе, под уже потушенной хирургической лампой... Такой единственный, всегда такой сильный, живой... и такой оцепеневший теперь... И мэтр де Сайг с плотно сжатыми губами напряжённо держал свои руки у висков Нейта...
   На непослушных ногах Адара сделала несколько шагов к любимому. Чуть не упав, схватила его холодную ладонь, поднесла к своим губам...
   - Позови его... - шепнула Аслейв. - Он должен пойти. Сам...
   Адара обернулась. Изумлённо взглянула на подругу. Её серые глаза словно спрашивали: «Ты знаешь? Знаешь всё про нас?»
    Маг и Бабочка ждали.
    Адара провела рукой по щеке любимого, склонилась к его лицу и... поцеловала в посиневшие чуть приоткрытые губы...
    Аслейв закрыла глаза...
   - Милый мой... Единственный... - прошептала Адара. - Я знаю, ты слышишь меня... Я жду тебя... Я не могу без тебя... Пожалуйста, иди. Иди на голос. Иди ко мне... Только не останавливайся... Прекрати думать, вспоминать, виниться... Просто иди...
   Губы раненого чуть дрогнули. Что это было? Ответ? Улыбка? Судорога?..
   
    Через десять минут Аслейв открыла глаза, мэтр опустил руки. Лицо Нейта было спокойно, дыхание трудное, хриплое, но ровное.
   - Девочка моя, - Маг кивнул дочери, - пригласи медиков из реанимации. Будем переводить...

Глава 55. В госпитале (продолжение).
   Глубокой ночью, когда Нейт был переведён в реанимационную палату и подключён к приборам искусственного жизнеобеспечения, Маг и Бабочка ещё раз обсудили план дальнейшего лечения тяжёлого пациента с врачами и, уставшие, подавленные, отправились до утра домой…
   
   Аслейв шла, опираясь на руку мужа. В паре шагов за ними следовали молча Огэст и Гэрдон.
   - Даренька осталась. Пришлось уговорить главврача, - тихо повествовала Аслейв. – Ей позволили находиться в реанимации. Это удивительно! Отец сказал, что такое впервые на его памяти… Она просто села у двери на пол и почти шёпотом заявила, что никуда от него не уйдёт… И как-то так это подействовало… никаких успокоительных средств, никакой охраны, никакого взывания к порядку… Просто разрешили… И ведь никакой магии. Понимаешь?..
    - У него есть шанс? – с надеждой уточнил Митчелл.
    Аслейв вздохнула.
   - Шанс есть у каждого… - тихо и печально призналась она. – И у него… Он сам сумел уйти от мгновенной гибели… И теперь не сдастся… А уж мы постараемся… Обещаю, любимый мой…
    - Прости… - Митчелл виновато взглянул на супругу. – Я понимаю: ты очень устала… Просто… Просто когда-то давно мэтр обещал мне всегда и всё говорить честно. И он сказал…
   - … что вытащит Нейта, хотя это самое трудное за все долгие годы его жизни, - кивнула Аслейв. – Отец сказал правду… Но…
  - Что могу сделать лично я? Кроме того, что ждать и верить? Может, есть какой-нибудь магический способ? Ну, как переливание крови, что ли?.. К своему ужасу должен сознаться, что я, Хранитель Истории, не знаю… Да, рана, нанесённая клинком, прошедшим рядом с сердцем, не всегда смертельна… Но арбалетный болт… Чем мне облегчить его боль?
   - Верой, - твёрдо ответила Аслейв. – Всё остальное, бытовое, ежедневное, ты и так сделаешь. Каждый сделает… А вот верить надо так… так, как Адара…
    Митчелл обнял любимую за плечи и чуть улыбнулся:
   - Как же я могу не верить в него! Хочешь, я расскажу тебе, как однажды…

     А тем временем Адара сидела на табуреточке возле Нейта, окутанного проводками и датчиками. Пикали приборы, мерно работало искусственное дыхание. Реанимационная сестра молча подходила к раненому, проверяла и уходила.
  Адаре казалось, что мир остановился. Всё замерло в тот миг, когда … когда Аслейв в зале Суда прошептала: «Нейт!»
  За зашторенным окном забрезжил рассвет. Из предреанимационного блока, где любая вещь проходила антимикробную обработку, санитар бесшумно вкатил узкую раскладушку, поставил у окна, в паре шагов от ложа Нейта, и вышел. Сестра так же бесшумно накинула на неё простыню, положила тоненькую подушку и одеяло.
   - Мадам, - первые слова, которые Адара услышала здесь, в реанимационной палате, прозвучали ласковым шёпотом, - прилягте. Вы должны отдохнуть. Иначе у Вас не будет сил ждать его.
  - Это… для меня? – изумилась Адара.
  Она была в полной уверенности, что её вот-вот выгонят. И ещё не сделали этого лишь потому, что вчера все устали, на борьбу с ней уже не оставалось сил… Оказалось же, что это не так.
   - Конечно, правила госпитали строги. И на то есть причины, - шёпотом поясняла сестра, увлекая, как маленькую, Адару к раскладушке. – Но есть вещи, которые понимает каждый… Когда пятьдесят лет назад принц Митчелл попал к нам, с ним был мэтр де Сайг. Не только потому, что он Маг. Он друг... Принц нуждался в нём… Тогда мадам Аслейв ещё не было. А ещё один друг сам находился на операционном столе, правда, с более лёгкими ранениями… А сейчас господину графу нужны Вы. И только Вы способны помочь ему бороться… Поэтому Вы здесь… Ложитесь… Вот так…
    Едва коснувшись головой подушки, Адара провалилась в сон…
   
    Следующие два дня она стала неотъемлемой частью реанимационной палаты. Чуть отдохнув, она пробудилась, готовая к стойкой упорной борьбе за любимого…
   Она выходила из палаты только перекусить и умыться. Потом возвращалась, тщательно проходя все этапы антибактериальной обработки.
   Она сама ухаживала за любимым. Медперсонал только дивился, столь умело она проделывала все ежедневные процедуры по уходу за тяжело раненым, словно всю жизнь работала в больнице.
    Регулярно приходили Маг и Бабочка, проводили диагностику и необходимые лечебные манипуляции.
   Вечером второго дня мэтр де Сайг отдал Адаре коробочку, ту самую, что была у Нейта. Металл погнулся, но коробочка осталась цела.
   - Это принадлежит Вам, Адара, - чуть поклонившись, проговорил Маг. – Эта вещь имеет прямое отношение к тому, что Нейт жив… Он сам успел чуть уклониться от удара, но этот невероятно прочный металл ещё более отклонил болт от его прямого пути… Это Ваша заслуга, потому что только для хранения самых ценных для себя предметов граф мог использовать эту коробочку.
   «Я тебе расскажу… Вечером… И покажу. Обязательно…» - услышала она в своём сознании слова любимого.
   - Я посмотрю? – тихо спросила Адара, усаживаясь на табуретку возле Нейта.
  И она осторожно щёлкнула замочком.
  Хотя коробочку и перекосило слегка, но замочек сработал исправно…

   Адара со слезами на глазах дрожащими пальчиками перебирала вещицы из заветной коробочки, которая «не горит и не пропускает воду…»
   Миниатюрный портрет. Её портрет… Конечно, ведь Нейт ещё в детстве неплохо рисовал. Что ему могло помешать нарисовать для себя портрет любимой!.. Прядь волос. Её волос… А ведь он смеясь утверждал, что ему нужно для конского хвоста, для домашнего задания по лепке – слепить из мягкой глины лошадку… И… два колечка… Одно побольше, а второе…
   Адара примерила колечко. Оно пришлось ей впору.
  Тогда она взяла второе, осторожно приподняла безвольную руку Нейта и … надела ему на палец кольцо.
   - Вот так… - прошептала она. – Всё как ты хочешь… Только живи…

   А около одиннадцати часов третьего дня, едва Маг и Бабочка вышли из реанимационного блока…
   Нейт вздохнул глубже, словно споря с приборами. Трубка вентиляции лёгких ему, видимо, помешала. Он захрипел. Приборы запищали.
   Адара едва успела приложить свои руки ко лбу любимого, придержать качнувшуюся голову, как реанимационная сестра уже оказалась рядом. Она немедленно отключила приборы, аккуратно удалила трубку искусственной вентиляции, отстегнула датчики…
  Нейт сделал ещё несколько хриплых, но глубоких и самостоятельных вдохов. И приоткрыл измученные васильковые глаза…

    - Что-то не так… - пробормотал он. – У мёртвых ничего не должно болеть…
   Он зажмурился и снова открыл глаза. Теперь его взор был осмысленным, хотя и напряжённым.
    Он скользнул взглядом по сестре, по… и увидел…
   - Адаренька… - ни в одном слове прежде не заключалось столько любви, нежности, желания, преклонения…
   - Я не могу без тебя… - тихо повторила Адара.
   - И я не могу… - шепнул Нейт…

Глава 56. Асли и Митч.
    Аслейв простилась с отцом до вечера и вышла к мужу, ожидавшему супругу в холле госпиталя. Она понимала, как мучительно для любимого это ожидание, ведь там, куда никого не пускают, на грани жизни и смерти находится его друг…
   Аслейв грустно вздохнула.
  - Сегодня всё решится… - призналась она. – Сегодня критический день. К вечеру отключат приборы жизнеобеспечения…
   - Он должен справиться сам?
   - Да.
   - А если…
   Аслейв покачала головой и ничего не ответила…

   Супруги вышли на улицу. Было прохладно, и моросил мелкий дождик. Митчелл раскрыл зонт. Посмотрел жене в глаза.
   - Асли… - тихо проговорил он. – Я понимаю, ты устала, очень устала… Но тебя тревожит не только… не только Нейт… Не молчи… Я всё пойму, я буду рядом. Ведь я люблю тебя… Что тебя мучит?..
    Со дня Суда, со страшного момента покушения на генерал-полицмейстера, на Нейта… что-то происходило с Аслейв, что-то её тревожило, пугало… Оставаясь наедине с мужем, растворяясь в его заботливых руках и в свою очередь стараясь поддержать его, Асли оставалась озабоченной чем-то ещё… Она понимала, что любимый чувствует её тревогу и никак не могла объяснить…
    - Митч… - прошептала она. – Я боюсь… Боюсь самой себя…
    Принц нежно смотрел в зелёные глаза. Аслейв видела в них только любовь и готовность помочь.
    - Человек… любой человек… - медленно подбирая слова, говорила Аслейв. - … человек может испытать гнев. Оправданный гнев… Не каждый может сдержаться, не дать гневу выплеснуться наружу... Выплеснувшийся гнев может причинить вред людям… невинным людям… Ты был в отчаянии и гневе, когда швырнул свою трость в убийцу. Но твой гнев был праведным и верно направленным. Хотя ты и винишь себя за то, что удар оказался смертельным… Но… Ты спас многих, а не погубил. Ты спас тех, кого Сердечнику ещё предстояло убить. Ты спас его самого, потому что его смерть оказалась быстрой и лёгкой. Иначе его ждал суд, очень строгий, и приговор, очень суровый… Нейт… Нейт уже знал всё об Игроке, но смог побороть свой гнев, смог остаться в рамках закона, хотя ему ох как хотелось немедленно зашибить негодяя… А я… Я… мы не сказали тебе… когда отец побеседовал с Сердечником… Там столько и такого всплыло…
    - Я читал показания… - Митчелл крепко обнял любимую.
   - И смог сдержаться! – в отчаянии проговорила Аслейв. – А я… видя перед собой Гуда… Это была лишь эмоция, но выброс силы был столь велик… Отец едва перехватил поток… Иначе от Игрока даже мокрого места не осталось бы… Мой гнев страшнее… Поэтому я боюсь саму себя… А если я не справлюсь…
   - Глупенькая… - Митчелл ласково смотрел на супругу. – Я же рядом… Неужели я позволю тебе сделать нечто, за что ты будешь потом раскаиваться?.. Только через мой труп… А сделать меня трупом ты не захочешь сама…
    Аслейв слабо улыбнулась… Как хорошо, когда есть тот, кто тебя любит. Кто не бежит прочь, испугавшись твоей силы, с которой ты ещё и сама-то справляться не научилась, а готов просто быть рядом…

   На крыльце лечебного учреждения появился мэтр де Сайг. Он только махнул дочери и зятю рукой, но его улыбка сказала всё без слов.
   Аслейв и Митчелл бросились обратно в госпиталь.
   - Переодевайтесь, - сказал Маг. – Вот халаты. Третий этаж. Отделение реабилитации. Пятая палата интенсивной терапии.
   - Моя… - усмехнулся Митчелл. – Ну, слава Богам…
   И Аслейв, и мэтр почуяли, как огромный камень сорвался с души принца и с грохотом покатился в тёмное ущелье смертельных страхов…

    Свидание разрешили не долее чем на десять минут. Но и этого было достаточно – просто чтобы увидеть своими глазами и знать, что живой…
    Нейт, бледный, с потрескавшимися губами, с широкими повязками, стянувшими всю грудь, полулежал на жёсткой кровати на колёсиках с приподнятым в головах каркасом. Его дыхание было хриплым и трудным, глаза обведены тёмными кругами, слабость не позволила ему даже приподнять руку. Но он был в сознании. Его васильковый взор чуть насмешливо и безмерно счастливо смотрел на друзей.
   - Ребята, я так рад вас видеть… - еле слышно хрипло проговорил он.
   Митчелл склонился к другу и обнял его, как мог сейчас – осторожно…
   - Ну, ты… даёшь… - прошептал он.
   - А это, правда, твоя палата? – вдруг спросил граф.
   - Правда, - кивнул Митч.
   - Гм… - задумчиво качнул головой Нейт. – А я здесь надолго? – вдруг нахмурился он и посмотрел на мэтра.
  - Ещё один подобный вопрос сегодня, - предупредил Маг, - и я усыплю Вас, уважаемый генерал-полицмейстер, до завтра.
    - О! – Митчелл утвердительно кивнул. – Мэтр это может. Знаю на собственном опыте. Так что советую воздержаться от неповиновения.
   Нейт подумал и решил:
   - Хорошо. На сегодня договорились. А вот завтра…
   И добавил:
   - Мэтр, а вообще-то я согласен поспать… Правда… И чтобы Адаренька поспала…
   - И это правильно, - улыбнулся Маг… 
   
   Аслейв и Митчелл отправились домой. Оба они ощущали и безмерную усталость от последних смертельно страшных и дней, и невероятное счастье от простой улыбки живого друга, от лучащихся радостью серых глаз его невесты. И теперь можно было дальше жить, работать, любить – наслаждаясь каждым мгновением.
   Конечно, ещё много впереди того, что придётся преодолевать. Но самое страшное – смерть – осталась в стороне…

Глава 57. Генерал-полицмейстер.
   Через неделю пребывания в госпитальной палате на интенсивном курсе восстановления и реабилитации Нейту позволили понемногу самостоятельно садиться, затем - вставать. Он радовался, как ребёнок. Он уже успел пройти этапы досады и нетерпения от того, что любое простое движение у него, всегда сильного, энергичного, деятельного, вызывает невероятную слабость и приступы удушья — предметы уже пытались летать в лечащего врача и мэтра. Но вспышки эти прошли быстро — Нейт взял себя в руки.
   - Терпение, мой мальчик, терпение, - улыбался Придворный Маг.
     Но вернее всего подействовал расширенный от изумления взгляд Адары, которая появилась на пороге палаты именно в тот момент, когда врач ловко поймал и положил на стол брошенную Нейтом ложку.
   - Простите... - прохрипел граф и бессильно повалился снова на кровать...

   Наконец Нейту позволили выйти на небольшую прогулку в госпитальный парк.
   Медленно, потому что дышалось ещё трудно и порой больно, но радостно от ощущения свежего воздуха, самостоятельности движений и, главное, от того, что можно было идти, нежно обнимая за плечи любимую, а не смотреть на неё с больничного ложа, осознавая свою беспомощность и сгорая со стыда от страстного желания...
   Ограда вокруг госпитального парка была высокой, каменной, так что никто не мешал выздоравливающим (хромающим, ковыляющим, передвигающимся на креслах-каталках) дышать свежим осенним воздухом.
   Нейт и Адара забрели в укромную беседку и устроились там на увитой диким виноградом скамейке.
    - Ну, как? - тихонько спросила Адара, заглядывая в любимые глаза.
    - Хочу домой, - честно улыбнулся Нейт.
    И, не имея больше сил сдерживаться, обнял единственную свою и покрыл жадными поцелуями её лицо... глаза, губы...
    - Я так соскучился... - задыхаясь, прошептал он.
     Адара нежно отвечала на ласки Нейта. Потом тихонько засмеялась:
   - Вижу: идёшь на поправку...
     Нейт счастливо прижался к любимой...

      Как-то утром, недели через две после перевода из реанимации, Нейт признался Митчеллу, зашедшему навестить друга:
   - Я больше тут не могу... Я уже нормально хожу сам. Задыхаться начинаю только от увеличения нагрузок. Но я же понимаю, что значит тренировки. И я могу заниматься дома... Что меня тут держат?.. И представляешь, Его Величество запретил являться ко мне по служебной надобности! Я уже список составил — кто и когда должен доложить... Там Департамент Порядка без руководства... Без моего руководства... - смущённо добавил он. - И Адаренька...
  -  Да, - согласился Митчелл, - мне, помнится, тоже страстно хотелось отсюда выйти... И Адара... Она у тебя потрясающая. Не волнуйся, Аслейв её слушала... Адара так верит в тебя, что всё трудное, пережитое ей, ушло куда-то далеко. И в этом её спасение. И твоё счастье... А вот о службе своей ты как-то неверно судишь... Вот скажи, ты сам реорганизовывал подразделения Департамента Порядка?
  - Сам, - нахмурился Нейт, понимая, к чему клонит принц и признавая в душе его правоту.
   - Начальников сам ставил?
  -  Сам.
   - Цели какие преследовал?
  - Чтобы работала система исправно во всём... Но контроль-то нужен!
   - Ничего, контроль именно твой всем известен. Так что никто не распускается и не отлынивает... И кроме того... - Митчелл усмехнулся. - Кроме того, ты, мне думается, сам не подозреваешь, насколько тебя почитают жители столицы.
 -  Шутишь? - искренне удивился Нейт. - Меня боятся.
  -  Почитают, - повторил принц. - Пойдём. Как раз одиннадцать часов.
  - И что что одиннадцать? - не понял Нейт.
 -  Идём...
    И Митчелл вывел друга во двор госпиталя. По боковой аллее парка они дошли до ворот. За ещё не облетевшим орешником, росшим у будки привратника, друзей было не видно с улицы. Зато площадь перед госпитальными воротами просматривалась хорошо.
   - А почему здесь столько народу? - удивился Нейт. - Митинг?.. Праздника-то нет сегодня...
   - Ага, - кивнул Митчелл. - Митинг. Каждый день. В начале двенадцатого... Смотри, люди разных сословий. И все ждут выхода дежурного медика. И он им сообщает пару слов... И если кто-то в столице попробует набедокурить, то они, эти вот люди, их друзья и знакомые, сами поймают наглеца и призовут к ответу.
  - Самосуд? - ужаснулся Нейт.
  - Ни в коем случае! Сдадут в ближайшее отделение полиции... И всё потому...
     Нейт недоверчиво смотрел на друга.
  -  … потому что созданная система не просто работает, - серьёзно пояснил Митчелл. - Потому что создавший её человек сам честен, отважен, предан королю и народу и жизнью своей готов отвечать за порядок в городе.
 -  Митч... - взмолился Нейт. - Ты хочешь сказать, что все эти люди...
   - Идём... Просто порадуй их сам. Ведь они каждый день приходят сюда услышать скупые строчки врача о твоём состоянии.
 -  Правда? - потерянно спросил Нейт.
    Митчелл усмехнулся:
 -  Ну, и куда делся гроза всех и вся?..
    Нейт, как-то смущённо улыбаясь, вышел к воротам, где уже стоял врач и сообщал о том, что господин генерал-полицмейстер граф Нейт де Вандер идёт на поправку, что его жизни и здоровью ничто не угрожает и что в скором времени  он будет выписан из госпиталя для дальнейшего восстановления домой.
    Нейт замер возле врача. Тот обернулся. И улыбнулся.
  - Ну, вот... - добавил он, обращаясь к собравшимся людям. - Для тех, кто сомневался в моих словах...
   По площади пролетел шорох: «Генерал-полицмейстер... Сам... Ну, слава Богам... Живой...»
   - Спасибо... - Нейт обвёл взглядом людей на площади. - Спасибо вам, - он вдруг поклонился, низко, искренне.
   Потом чуть отдышался и хрипловато добавил:
  - И клянусь, что впредь, как и прежде, буду честно выполнять свой долг перед вами, всегда оберегать покой и порядок в нашем городе. Клянусь!..

     А вернувшись в палату, где уже ждала любимая, он снова честно, как всегда, сказал ей и другу:
  - А из госпиталя я всё равно сбегу, если меня не выпустят хотя бы через три-четыре дня...
   
    Нейта выписали через четыре дня. То ли поверили, что всё равно уйдёт самовольно, то ли мэтр смог действительно убедить медиков, что уже можно...
    А ещё через неделю состоялась свадьба Нейта и Адары...



Глава 58. Зима.
     В начале января в столице выпал снег. Белый и пушистый. Мягкие крупные снежные хлопья кружили над городом, одевая улицы и дома.
    Аслейв с наслаждением вдыхала морозный воздух. Она впервые видела здесь зиму. И снег был, и морозец, и низкие темнеющие облака, и порой туман над реками и каналами, и беловатый пар над широким морским простором, и слепящее солнце в ясные дни… Но для Аслейв здесь зима была впервые. Первая зима с любимым…
   Как хорошо оказывалось сидеть поздним вечером у горящего камина, в объятиях супруга и слушать его рассказы об интересных событиях истории. И смотреть в его глаза. И чувствовать его прикосновения. И знать, что нужна ему. И понимать, как безгранично дорог ей он…
   А потом отправляться вдвоём в спальню…
   И так каждый вечер...
   А днём чувствовать свою нужность людям, ощущать, что милый тоже постоянно вспоминает о тебе, а каждую свободную минутку находить возможность увидеться, прикоснуться…

   Аслейв уже многому научилась, многое поняла в себе, в своём даре, смогла сопоставлять и совмещать силу Мага и чары Бабочки. Она была действительно сильна. А врождённое чувство сострадания помогало ей видеть в людях добро и использовать волшебство во благо…

    - Ты устала? – заботливо спросил однажды Митчелл. – День был тяжёлым? Или кто-то?
   - Кто-то… - честно призналась Аслейв и плотнее прижалась к мужу. – Просто она такая всегда улыбчивая. Я и не знала…
   У Аслейв теперь была большая практика. Ведь Бабочка призвана помогать и душе, и телу. А Аслейв ещё и Маг...
   Митчелл не ведал, про кого говорит любимая. Но он прекрасно понимал, что трудных, внутренне трудных судеб через его супругу проходит очень много… Вот и сейчас…
   - Она и не ко мне шла. Просто мимо проходило. Но меня что-то остановило, встревожило. Я её окликнула… Улыбка. Глаза… Я случайно заглянула… Такая усталость… И я не могу ей помочь! Ей не нужна помощь – она не больна!.. Но она устала…
   Аслейв помолчала, утопая в объятиях супруга. Потом продолжила:
  - У неё есть муж, дом, дети. Дом скромный… Муж любящий. Но… тут не заметил, там упустил, недосмотрел, поленился или ещё что… И она в семье – но одна… Он хороший. Она замечательная. Дети… Как все дети… И дерзкие, и самоуверенные… И внимания нет того, которое было вначале. Когда в его глазах была только она…
   Митчел вздохнул.
   - Я понял тебя, Асли… - тихо проговорил он. – Да. Так бывает. Чаще, чем по-другому…
   - Мне просто казалось, что это там, где я выросла так… - грустно пояснила Аслейв. – А здесь иначе… Это потому, что… что ты такой… что я у тебя … зацелованная… Вот мне и почудилось, что так у всех… Что все так могут любить…
   Митчелл ничего не ответил. Он только нежно смотрел в глаза любимой.
  - И ещё я точно знаю таких же, как мы… - добавила она.
  - А давай завтра вечером позовём их на каток! – предложил принц.
  - Смеёшься? – удивилась Аслейв.
  - Почему? – пожал плечами Митчелл. – Подростками мы часто катались на коньках. Адара вообще была лучшей на нашем катке. А я уж постараюсь за вами семенить.
   - Нет! – возразила Аслейв. – Лучше на лыжах. На коньки Нейт не согласится.
  - Почему? – изумился Митчелл.
   Аслейв испытующе посмотрела на мужа, потом хихикнула.
   - А ты Нейта давно видел?
   - Да мы почитай каждый день встречаемся, - пожал плечами Митч. – На бегу, правда…
   - Вот то-то, что на бегу, - Аслейв поцеловала мужа. – Поэтому он тебе ещё и не сказал. На бегу такие вещи не говорят…
   Митчелл пристально посмотрел на супругу и робко предположил:
  - Адара… беременна?
   - Да.
  - Ой, как я за них рад! – искренне воскликнул Митчелл.
   Аслейв внимательно смотрела на мужа.
  - И… - тихо спросила она. – И ты… тебе бы хотелось?
   Митчелл ощутил тревогу любимой. Она боялась. Чего? Что он завидует? Что он тоже хочет детей? Или что он боится этой ответственности?
  - Асли… Зацелованная моя… Я не перестану тебя целовать, а ты  перестанешь во всём искать для себя вину… - прошептал он, приводя в исполнение свои слова.
   - Значит, ты бы хотел? Ты бы обрадовался?
  - Асли…
  Аслейв приподнялась на локте, её глаза блестели, щёки покрывал румянец.
  - Митч… ты будешь папой… - ласково проговорила она. – Где-то в июле…


Эпилог.
    Жизнь сложна и трудна, в ней случаются и беды, и печали, и трагедии, и катастрофы, и войны, и голод, и болезни, и нищета, и потери близких...
    Но человек настоящий находит в себе силы преодолевать все невзгоды, верить в своё светлое предназначение, любить и дружить, радоваться, удивляться, мечтать. Просто жить и трудиться во имя добра...
     Так жили Аслейв и Митчелл. И, если кто-то считает, что им-то отчего печалиться — они-то практически бессмертны, то этот человек жестоко ошибается... Смерть, насильственная смерть, может настигнуть каждого. Тем большей опасности подвергаются те, кто преданно стоит на стороне света, не отступая, не поддаваясь искушениям, не сгибаясь перед опасностями...
    Аслейв и Митчелла хранила их любовь. Они сами оберегали друг друга...

    Есть и другое, трагическое, но неизбежное… Рядом с ними всегда были близкие и любимые — родственники, дети, друзья. Кто пережил смерть близкого, тот понимает, как это невыносимо больно, когда ты есть, а его уже нет... Аслейв и Митчеллу пришлось не раз переживать подобное...
   И если бы не одно открытие Бабочки... Но радость от возможности такого — великая сила... Однажды Аслейв посмотрела в глаза мужу каким-то особенным взором. Митчелл любил и понимал супругу.
  - Что-то замечательное? - спросил он.
   - Ты знаешь, что есть... бессмертные... - проговорила она.
   - Да, конечно, - усмехнулся тот. - Магия поддерживает тело волшебника... И моё...
   - Потому что мы любим друг друга... - кивнула Аслейв. - Но смертные люди бывают очень достойны... Даже более магов...
   - Бывают… И … так жаль, что этого не происходит...
   - Происходит. И ещё произойдет. Обязательно... - прошептала Аслейв. - Только они не помнят о своих прежних жизнях. Они рождаются заново. И их задача остаться достойными. Тогда они вновь встречаются в этой жизни.
 - Это теория о переселении душ?
  - Не теория. Факт. Достойным даёт судьба новое тело.
   Митчелл задумчиво смотрел на супругу.
  - Ты хочешь сказать?.. - тихо переспросил он. - Ты уверена?
  - Да, - просто улыбнулась Аслейв. - И, думаю, ещё не раз мы с ними встретимся... Только знакомиться придётся заново. А им заново находить друг друга. Мы не сможем подсказать, нельзя. Но то, что я их узнаю, точно.
   - То есть они... уже жили?
   - Ты же сам понял, какими телами они обладали прежде... И посмотри — их снова судьба поместила в этом городе. И они смогли прийти друг к другу.
   - А мне ты скажешь? - шёпотом спросил Митчелл.
  - Обязательно. Я же знаю, что хранить тайны ты умеешь.
  - Значит... супруги Альвин... теперь Вандер...
   - Просто они не помнят умом. Только сердцем...
    Митчелл вздохнул.
   - Асли, любовь моя, ты утешила меня в этой боли...
  - Боль потерь — самая страшная... - горько согласилась она.
   - Таков наш путь...
   - У каждого свой Путь...- кивнула Аслейв. - И пройти его нужно честно...

    Были и труднейшие времена, когда вера людей в силу Бабочки почти угасла, хотя Аслейв продолжала лечить, спасать, забывая о себе… Как-то смертельно уставшая, сразу постаревшая Аслейв пришла домой. И легла. Так ложится заболевший человек – ему плохо, он ничего не хочет… Много пережившая, много видавшая Бабочка вдруг оказалась на грани, отчаяние овладело её душой. «Не нужна… И пусть…»
   Митчелл всю ночь старался облегчить боль любимой. Внешне она походила на обычного больного – то жар, то озноб, то тихое бредовое бормотание… Потом Аслейв забылась…
   Когда она наконец открыла глаза, в комнате было ещё темно. Или уже темно. Аслейв не ведала, который час… Она находилась в состоянии безразличия – она ничего не хотела, не хотела больше жить, не видела смысла в своём дальнейшем пути… А при таких обстоятельствах маг умирает…
    И тут… тут она поняла, что лежит в постели не одна. Она никогда не засыпала одна – рядом всегда был любимый. Но в этот раз (она хорошо помнила) он только укрыл её одеялом…
   Но Митчелл был тут. Он спал, обнимая супругу… Как всегда…
   Аслейв чуть повернулась и увидела мужа. Вчера ещё такого сильного, крепкого… Сейчас с нею рядом спал немощный старик… Старик, который остался с ней. Не бросил, не ушёл. А мог бы, ведь ему бессмертие было давно даровано и теперь оно не зависело от неё. И его в мире знали, почитали, ибо такими знаниями и таким аналитическим умом не обладал ни один человек ни сейчас, ни прежде…
   Аслейв ужаснулась самой себе…
   Она порывисто обняла Митча, выбравшего только остаться с ней, даже в смерти.
   - Милый мой, единственный… - зашептала она. – Прости меня, прости… Я поняла… Я больше так не буду… Я люблю тебя… Не умирай…
    Митчелл, потревоженный в своём сне, тяжело приоткрыл глаза…

   Любимый изумрудный лучистый взор встретил его… И… Митч преобразился…
   - Здравствуй, счастье моё… - улыбнулся он. – Я люблю тебя…

Апрель-июнь 2019 г.