Нарисуй мне ядерный гриб, а не чайный, Артемий!

Нарисуй мне ядерный гриб, а не чайный, сынок!
Орал художник-оформитель в дуло рулонов туго завернутых.
Идеи закончились! На производстве пьянство и разгильдяйство!
Доска позора - сплошной бардак! 
Вагоны стоят не разворованные, а за окнами собачий вой,
Пушнину отлавливают тоннами.

Недолго думая, что чай без сахара – теплый как моча,
Вбивал батя абстрактное мышление в Артемия,
Чтоб вырос из пацана художник-Модильяни или Пеле-футболист дерзкий и уверенный,
Но только не академик с планками и Сталинскими премиями,
И не спекулянт или интеллигент-пацифист – ГОВНО, а не липовый мед!

Но не тут-то было, парнишка, как сразу родился, так и был подавлен
Проблемами выживания: не хватало талонов на хлеб.
В час застолья в погребок шел за «соком» отец.
"Сухой закон" в самом солнцестоянии.
Кремль разрисовали четко, из газет укрутили пилотку или докторскую колбасу,
Но рванул Чернобыль, когда в доме меняли старую проводку.

Стало темно, и образы ожили на тетрадных страничках в решетку,
Самогонка, сосиски, соленые огурцы, самокрутки, контрацепция в старом шкафу.
Жирный жир застолья нарисовал мальчик, по инерции, переодевшись в пижаму ко сну.
На стене часы прадеда фосфоресцировали, отбивая интернационала концепцию.
Программа «Время» закончилось, когда сурдопереводчик руками размахивая,
Строил гримасы про холодную войну.

Вот уж спать ложатся в полночь под ТВсетку с цветными линиями и клетками,
После газовой атаки на домашних тараканов, все сидят наготове с тапками наперевес,
И сняться ему стеллажи атомных и нейтронных  зарядов, фугасы и армии мутантов.
Разнообразие боеприпасов сияет свежестью, маслом смазанное лежит, ласкает глаз.
Вот бы попасть в этот рай  -  как в ЦУМе! На полках связки гранат,
Лимонок квадратный шоколад – сплошное изобилие рисуют яркие краски фантазии.

Наутро в молочную кухню – марш, никаких тебе «Пальм» сладких!
Вот тетрадь – рисуй отцу новый шарж!
Тема стенгазеты: «С пьянством и тунеядством борьба на комбинате детского питания».
Нечего рисовать? – тренируй каллиграфию или уроки учи, раз-два-раз.
Отец, делом занят, повышает демографию – партийный спецзаказ.

Но в тетрадях юного творца бурлит совершенно иная стихия,
Пустые полки наполняются ассортиментом из сотен бомб и гранат атомного изобилия.
Фантазии дан ход - вот он первый в мире атомно-ракетный флот с модельным многообразием.
В центре листа – многоярусный бомбовоз со свастиками – так понятней, чей он.
Отец в экстазе доедает бутерброд. То-то талант у малыша и бурная фантазия!

На втором листе портрет – морда в грязи, вилки в салате,
На полу бутылки колоты, схватился кто-то за нож, бородатые рожи – упороты,
Окурки дымят не забычкованные в вазе, валяются помидоры, кости сломаны
… дальше листы оторваны, - позавчера шлепнули "малярийную мразь" и утопили ее в унитазе.

Как вам такой сюжет? - летят тунеядцы с балконов прямо на асфальт,
Папиросами пыхтят, зажат бакелит вставными челюстями.
Им хоть бы хны, цветы в руках и в полосочку штаны, как на параде!
Стелятся осенним листопадом, матерятся на Восток и скалятся на Запад, б…ди!

Эти вечные сюжеты можно смаковать как тошнотворное фруктовое мороженое в картонном стаканчике,
Как «Роман Газету» - на антресолях навален целый ряд,
А где-то мальчик нарисовал свой рай ни на что не похожий и спрятал в шкафчике,
От ультрафиолета и ядерных атак, навечно, куда не проникнет тонкий лучик света,
Паук и мышь не проползут туда, и подписал в углу:
Миру – Мир! Войне – Война! Голодному – Котлета!

P.S. это стихотворение посвящается Артемию Лебедеву - главному дизайнеру Всея Руси с бурной "мальчуково-кибальчуковой" фантазией.