Всё нормально, всё хорошо

Исми, сдвинув тяжелый, терпко пахнущий полог из медвежьей шкуры, вышла из пещеры. В руках она держала пять глиняных мисок, сложенных одна в другую; нижняя - самая большая. Она направилась к ручью, возле которого девочки играли с цветными камешками, рвали цветы, а порой с визгом пытались поймать зазевавшегося малька. Лидси среди них. Хорошо. Она ещё слишком мала для какой-нибудь работы. Разве что, когда Исми примется лепить новую посуду, Лидси тоже начнет учиться лепить из глины. Пока что это будет игрой.
 
А она должна вымыть эти миски, затем разжечь тлеющий очаг, и превращать очередную добычу в энергетические порции еды, стараясь, чтобы они вышли привлекательными для всех. Надо успеть сделать это к тому времени, как проснётся Оно.  Исми вздохнула. Оно проснется, и сразу захочет есть. Если еды не будет, - Оно станет грустным, заворчит. Вкусная питательная порция способна поднять ему настроение.  Но все равно сразу станет меньше простора и воздуха, повиснет в воздухе скучное молчание, перемежаемое отрывистой малопонятной речью, сопением.  Она тоже будет что-то отвечать. Произносить междометия, показывать жестами на предметы. Принужденно улыбаться. Стихнет весёлый детский смех, с Лидси она будет говорить шепотом.  Она не боится его. Оно неагрессивно к ним. Как и другие самцы из чужого племени. Так вышло, что их собственный род когда-то лишился своих самцов, а эти, пришлые, в общем-то, спасли их. Только они были чужие, большие и громоздкие, неуклюжие. Они не хотели или не могли выучить более сложный способ передачи информации. Не имели имён, не понимали, зачем имена. Они испытывали какие-то другие эмоции, непонятные Исми.

Оно было необходимо ей. Иначе кто бы приносил ей добычу для приготовления материально-энергетических порций. Кто бы позволил ей занять просторную пещеру, утеплил бы её шкурами. Без него и подобных не появилась бы Лидси, и другие дети, рожденные после того, как их самцов истребили. Детей и так было немного - многие самки уже не были способны к воспроизведению себе подобных, или были ослабшими, как она, или, напротив - временно приняв на себя роль самцов, они больше не собирались быть самками в полном смысле этого слова. Размножаться в том числе.

Исми завидовала им. Если бы она обладала силой, она могла бы сама добывать себе и шкуры, и энергетические припасы. Жить поодиночке, или вдвоём с кем-то другой, такой же, понимающей её язык, шутки. С подросшими детьми - которые успели родиться до истребления самцов. Вспоминать общее прошлое, иногда проводить весёлые обряды, символизирующие наступление какого-то нового периода, готовить и даже украшать маленькие энергетические порции для удовольствия и забавы; изучать разные звуковые вибрации: от быстрого касания по  высушенной рыбьей кости, от дергания тонкой полоски туго натянутой шкуры. Подбирать под эти звуки забавные сочетания речи, смеяться, прыгать или стоять в завороженном круге перед костром, взявшись за руки... Они остались свободны. У них была сила, и они могли выжить без самцов. А она умела лишь рисовать на скалах, да изредка предвидеть будущее. Настолько редко, что трудно было воспользоваться этим, как умением. Жалкие, ненужные дары в нынешнем времени.
 
Хуже всего было, если Оно хотело обменяться физической энергией. Это не было ни больно, ни неприятно. Но душа её противилась этому действию - не хотелось вступать в энергетический контакт без желания, лишь из благодарности за кров и пищу.  Тем не менее это было основной составляющей жизни рядом. После она чувствовала себя ещё менее сильной, чем прежде.
 
Зато, если она успеет сделать все свои необходимые дела, у неё появится время для самой себя. Рисовать на скалах. Наполнить себя другой энергией, солнечными лучами, ветром, шумом сосен и своими собственными сочетаниями слов, подходящими к настроению природы. Обменяться энергией с кем-то другим, из тех, что не примкнули к племени, а продолжают жить среди тех сосен. Пусть они понимают её речь не многим лучше, чем Оно, и такие же безымянные. Но когда это её желание, - тогда она чувствует в этом смысл. Она слышит в этом и песнь ветра, и хрустальный перезвон ручья, и солнечный луч. Тогда она наполняется энергией и может дарить её.  Что чувствуют при этом чужаки, она не знает. Все они загадка для неё, ведь на её языке они не говорят. Но важно ли это? Важнее то, что ощущает она.  Только это имеет значение. Если кто-то не слышит музыки ветра и солнца, пьянящего шелеста листвы, запаха травы, не видит сверкания чистейшей воды ручья, - это не значит, что его не существует. Для неё лишь оно имеет значение. Мало ли, много ли... Их жизнь может оборваться в любой момент, силой стихии, нападением соседнего племени... Никто не знает, что будет завтра. Даже она - крайне редко. Откуда эта тревога и сожаления, что она не такая сильная? Всё у неё хорошо, всё нормально... Есть пещера, есть сырьё для энергетических порций, есть защита. Всё хорошо...
Исми устало доскребла песком последнюю миску, сполоснула водой из ручья, и пошла разводить огонь в очаге.