Да не угаснет надежда

Максим уехал из деревни и поселился в городе, чтобы его никто не смел донимать прозвищем вечный студент. Ему уже двадцать шесть лет, а он все еще, как говорят, не нашел своего призвания, своего места. Никогда не было у него и возлюбленной. Из-за постоянного давления со стороны окружающих на Максима он и сам стал верить в свою ущербность. Часто по вечерам он плакал и говорил себе вслух: «Бог, ну почему я ничего не умею. Пишу рассказы, а их не публикуют, пишу картины, а их никто не покупает. Пробовал работать помощником главы сельсовета – надоело. Как скучно жить! Кто я? На что способен? Помоги, подскажи, пожалуйста». Но за печальными вечерами приходили счастливые дни, когда он с радостью открывал для себя новых писателей и новых художников. В такие моменты он вырастал на целую голову и все люди попрекавшие его казались ему ниже и совсем недостойными его внимания. В такие моменты он был уверен что идет правильным путем, так как счастлив. «Что может быть лучше, чем постоянно стремиться к непокоренным высотам, бороться, биться и вырывать знания, приближающие к истине мироздания. Каково же гадко просто есть, спать, пьянствовать и совокупляться! Каково мерзко уподобляться подобию животного и ничего решительно нового не создавать, что облегчило бы существование новых поколений. Зачем жить, если работа не в радость. Не для того ли мы созданы?». И с такими речами, которые он говорил конечно же только себе, с новыми усилиями принимался за свое дело. Но так продолжалось не долго. Когда деньги заканчивались, ему приходилось подрабатывать на нелегких работах: посудомойщиком, охранником, официантом, строителем, курьером, расклейщиком объявлений и прочее прочее. Такие дни были самыми невыносимыми для него, потому что еще и посещали навязчивые мысли: «А может бросить свою затею, найти более-менее приличную работу, жениться на обычной девушке и в тихие вечера часок-другой читать книги для развлечения или просто что-нибудь малевать на холсте, а искать истину решительно прекратить. Похоже мне не суждено». В такие дни он был слаб не только физически, но и душевно. Кто знает, будь он уверен в своих возможностях, тогда бодрость не покидала бы его ни при каких сильнейших нагрузках на работе.
За несколько лет жизни в городе он так и не приобрел друзей. Страх снова быть прозванным вечным студентом угнетал его. И вообще он сторонился даже всяких клубов и кружков. Обходил стороной любые публичные заведения. Он отдалялся от общества все больше и больше и тем самым все чаще к нему приходили идеи уйти в лес, стать бродягой. В церковь, в монахи его не тянуло. Как ни бился он, но так и не смог написать ни одного хорошего рассказа и не продал ни одной картины.
Был тихий вечер перед новым годом. На улице стояла предпраздничная суета. Все вокруг веселились. А Максим сидел за столом в своей дряхлой комнатке и держал в руке пистолет.
«Как только пробьют часы двенадцать я выстрелю в себя. Решение принято окончательно и бесповоротно. Предсмертную записку писать не буду. Если что-то и напишу, то это будет глупостью. Умные люди найдут в ней какие-либо неувязки, а глупцы просто посмеются. Так… Так так!.. Найдут ошибки… Значит в любом произведении возможна ошибка… Нет ничего гениального и идеального… Значит искусство не имеет истины, значит истины нет, а есть всего лишь духовное удовлетворение… Это положим к примеру, если хочется кушать, то идешь в магазин покупаешь то чего хочешь и поев становишься сытым и довольным, а если купить не того что хочешь, а на что хватает денег, то сытым-то будешь, но довольным – нет. Поразительно! А ведь и в духовном отношении тоже самое. Я часто замечал, когда очень хотел писать, то получалось очень даже и не дурно и удовольствие получал, но в основном из-за моей спешки я был недоволен. В моей голове крепко засела мысль: вечный студент. Да будь эти люди прокляты! Если б не они, то я бы неспеша занимался и добился бы больших высот. Уже сейчас стал бы известным на весь мир писателем и художником. Был бы гением! А кто я сейчас? Если бы не спешил. Если бы все делал только с удовольствием. Ах, вот оно что! И как я раньше не додумался. Ну теперь уже поздно… Нет больше сил скитаться по низкосортным работам. Или же нет. Бог, прошу тебя, подай мне какой-нибудь знак. Ах, знак… Да с чего вдруг я додумался сравнить материальную пищу с духовной. Не это ль был знак? До чего я глуп. Нет, нет, решительно нет. Надо сделать еще одну попытку и даю себе срок до следующего года. Если ничего не изменится, то пистолет у меня уже есть. Итак, даю себе слово, клянусь, что если в следующем году 31 декабря я не добьюсь никакого существенного результата в моих исканиях, то застрелюсь».
Прошло много лет. В небольшой усадьбе с красивым садом, уже будучи стариком, Максим рассказывает своим внукам как нужно жить. Он говорит: «Надо потихоньку, да помаленьку». А внуки отвечают: «Так скучно дед! Так не интересно. Ты старый поэтому у тебя все потихоньку…» А дед, улыбнувшись, тихо отвечает: «В устах младенца глаголет истина». Он достал из кармана блокнот и записал это выражение, а после приписал: «Добавить в пятой части романа «Не потерять надежду» сюжет с ребенком». Затем он погладил одного из внуков, еще раз улыбнулся, и в его увлажненных глазах блеснуло воспоминание церемонии вручения премии: Максим от переполнявшего его восторга стоял с премией в руках как каменный, а публика бурно ему аплодировала.