Куры. Жизнь в тупике. Часть 19

       Когда я писал о корове Томке-эстетке и легкомысленной козе, ставшей, в результате своего поведения, многодетной матерью-одиночкой, я упомянул, что продав козу, на вырученные деньги, отец купил кур.

       Так вот, я, как всегда, слегка приукрасил ситуацию, это были не куры, а пока ещё цыплята. Зато их было целых сто штук.

       Папа закатав рукава, сел за стол и, взяв ручку и бумагу, с энтузиазмом принялся подсчитывать, когда именно мы резко разбогатеем и какой именно вклад должны внести подросшие цыплята в строительство коммунизма в отдельно взятой семье.
 
       Но, оказалось, что цыплят по осени считают. А пока был только апрель 1955 года, до осени было далеко, а до коммунизма и подавно.

       Ночи были еще холодные, и на утро из ста цыплят мы насчитали ровно половину. Что случилось с той половиной, которой не повезло в этой жизни? Эти цыплята искали себе тепленькое местечко, и, поскольку дело было ночью, самые наглые пытались согреться теплом более слабых, для чего они очень активно пытались пристроиться под ними.

       Кончилось это парадоксально - более слабые затоптали более сильных. Это была первая гражданская, то есть цыплячья, война в нашем дворе в безымянном тупике, в которой, вопреки закону естественного отбора, выжили самые слабые. Оказывается, бывает и так!

       Из оставшихся пятидесяти, под неусыпным надзором силовых структур, в лице мамы и папы, печальной участи быть отданными на съедение  соседской кошке, которая не гнушалась питаться падалью, избежали всего тридцать три цыпленка.

       Глядя как они растут, лицо моего папы становилось грустнее день ото дня, что было совершенно непонятно для моего детского ума, пока, однажды, я не услышал, как он сказал маме: «Смотри, все тридцать три - петухи, ни одной курицы!».

       Тогда я понял, что папины планы построить коммунизм на куриных яйцах потерпели крах. И с этого дня, неизменными, в нашем рационе стали блюда из курятины, вернее, из петушатины.

       Наконец, петухов осталось всего пять штук и их поместили в одну большую клетку.

       И тут я впервые понял, что куринно-петушачье общество - это модель человеческого социума, пусть упрощенная, утрированная, но модель, в которой взаимоотношения между индивидуумами строятся по одним и тем же законам.
Например, взаимоотношения между петухами в клетке строятся по такой же иерархической лестнице, как и между заключенными в тюрьме - всегда есть главный «авторитет», который всех четверых кроет, точнее, покрывает, несмотря на то, что это петухи, далее - есть его заместитель, который кроет остальных троих и далее строго по ранжиру. Последний пятый петушок, которого кроют все четверо, просто изгой, «петух».

      Мне стало жалко его и я пересадил бедного изгоя к курам, которые к этому времени остались без своего, не в меру драчливого, петуха, которого папа приговорил: «В суп!», за хулиганское преследование соседского пацана.

       И тут я имел возможность понаблюдать за трансформацией петушиной личности в другой среде обитания, то есть среди кур.

       Первое время Изгой  трусливо убегал от каждой курицы, которая приближалась к нему с самыми благими намерениями, но постепенно, убедившись, что за ЭТО ему ничего не грозит, начал восстанавливаться в своих петушиных правах.
 
       Через некоторое время он начал даже хлопать крыльями и кукарекать, правда предварительно долго оглядываясь по сторонам.

       Аналогичные социальные отношения наблюдаются и в курятнике между курами - «светские львицы», пользуясь близостью к петуху, занимают себе места на самом верхнем уровне насеста, остальные куры сидят на уровнях, соответствующих их местам на социальной лестнице.

       В результате получается всё «по людски» - верхние уровни «достают» всех нижесидящих, а самые «изгои» отмываются дольше всех.

       И ещё одно интересное наблюдение - старые куры начинают кукарекать, а старые петухи начинают нести яйца.

       И в заключение, немного о взаимоотношениях кур и петухов. В каждом курятнике обязательно есть свой авторитетный петух, вокруг которого разгуливает его куриный гарем.

       Замечено, что если два таких гарема во главе со своим петухами гуляют в одном дворе, то обязательно найдется такая курица, которая считая, что хорошо там где нас нет, обязательно переметнется к соседнему петуху. Неверная курица-перебежчица обхаживает чужого петуха, к которому перебежала и тот горделиво кукарекает.

       Вышеприведенные наблюдения и заключения, выражают мнение только автора и касаются только кур, находящихся в его частном курятнике. Все возможные совпадения и ассоциации абсолютно случайны и автор не несет за них никакой ответственности.