В чужом городе

   Тихий, с нотками отчаяния, голос едва проникал сквозь дебри мирно дремавших городских аллей.
  - Мужчина, помогите открыть...
  Я остановился и осмотрелся. Что можно открыть здесь, в парке, в восемь часов вечера? Чемодан? Дверь? Закон физики? Да ещё мне - командированному в малознакомом городе.
   Девушка возрастом лет двадцати белела причёской на скамейке среди  деревьев.

Город не настолько незнакомый, чтобы в страхе убегать от девушек - ловушек. Областной центр средней полосы. Это где-нибудь в провинциальном городке мне было бы неуютно. В крупном испугался бы полиции, в мелком - шпаны, прячущейся за спиной красотки. Может, и наоборот... Я не так молод, меня не прельщает желание иллюстрировать боевики. Сорок лет, всё-таки.

    Подошёл ближе. В сыром осеннем воздухе пульсировали падающие листья. Заискивающе улыбаясь, девушка протянула руку с зажатой в ней бутылкой водки. Последняя, кстати, была откупорена.
- Предлагаете её закрыть, чтобы потом снова открыть? - вслух удивился я способу привлечения внимания.
- Да, она открыта. Но почему-то не льётся, - жалобно протянула блондинка, поглядывая на пустую чайную чашку, стоящую на скамейке между ней и куском ветчины в прозрачной вакуумной упаковке.
   Я вынул из неумелых рук холодное тело бутылки. С видом знатока осмотрел, мысленно сопоставляя количество содержимого с возможностями будущего потребителя.
- А она и не будет литься в чайную чашку. Не рассчитана. Нужен стакан и лучше гранёный. Современные технологии для защиты от детей.
 Так мой мозг при виде блондинки стал автоматически выдавать шутки.
- Не надо умничать, - неожиданно строго сказала девушка. - Вас же просят помочь.

   Взгляд наткнулся на макушку любительницы выпить на природе. Сквозь её белизну, пробивались тёмные корешки непрокрашенных волос. Блондинка оказалась искусственной. Это почему-то изменило моё отношение. Стало жалко девицу. Сидит тут одна, пьёт. Может, горе какое...
- Поделюсь секретом с вами, как с начинающим... любителем (чуть не сказал — алкоголиком). Вот здесь, в дозаторе иногда западает шарик. Да, именно здесь.
- И что тогда делают профессионалы? - иронично взглянула на меня девушка. - Бегут в магазин менять бракованную бутылку?
- Ага, сейчас, - обиделся я. - Вот как это делается...
    Шлёпнув, словно непослушного ребёнка, бутылку по попе, я с видом фокусника наклонил её над чашкой.
    Внутри сосуда, освобождаясь от заточения, бодро заклокотала жидкость. В парке повис запах благородного спирта. Девушка облегчённо вздохнула, потом ещё раз, но вероятно уже по другому поводу. Просунула намакияженный пальчик в колечко чашки с водкой, и задумчиво уставилась в пустоту. А я, посчитав свою миссию выполненной, продолжил прерванный путь.

   Командировка была не сложной. Поселился в приличной гостинице, с предприятия уходил не поздно. После работы беззаботно бродил по городу. Не хотелось никаких приключений этакого типичного командированного. В гостинице меня ждала книга, телевизор и неспешные разговоры по телефону.

   Но идиллию спокойного вечера снова нарушила картина на обратном пути. Наверное, лучше гулять классическими маршрутами - по кругу. Я же, из-за страха потеряться в незнакомых местах, возвращался привычной дорогой. И поплатился.
   На скамейке обнаружилась знакомая девица. Только успевшая значительно подправить окружающую реальность. Дозатор излеченной мной бутылки уже пропустил через себя миллилитров сто пятьдесят. Что явно отразилось на состоянии её хозяйки.

   Я не мог пройти мимо. В кронах деревьев угрожающе шелестел темнеющий воздух. Стайки женщин, осуждающе поглядывающих на мою подопечную, появлялись всё реже и проносились мимо значительно быстрее. А походка прогуливающихся парней становилась всё вальяжнее.
- Вам пора домой, - придал я голосу отеческую интонацию.
На меня сердито нацелились слегка разбегающиеся от спиртного глаза. Похоже, девушку уже царапали замечаниями проходящие горожане. И отвечала она явно неприветливо. Только узнав меня, плавно смягчила взор.
- Аааа, спаситель... Скоро пойду. Допью только, - кивнула она в сторону бутылки и разгрызенной упаковки с колбасой.

   Было заметно, как она балансировала между иронией и желанием заплакать. Кукольно моргала в преддверии специфических импульсов мозга, а затем и слёзных желез... Нужно было найти подход и увести её.
- О чём пьёте, если не секрет? - деловито осведомился я.

   Спрашивал без особой надежды. Глубинные тайны такого порядка не рассказывают первому встречному. Настолько личные и основательные, что заставляют юную леди хлестать в одиночестве и неподходящем месте. Это похоже на моральный суицид. Обычные уговоры не помогут.
- Просто люблю иногда выпить в парке.
Явно хотела, чтобы отстали. Лучше бы заплакала вместо обращения к сомнительному сарказму.
- Расскажи мне всё, - то ли попросил, то ли приказал я. - Человеку, который вдвое старше по возрасту и годится тебе в отцы.
- А сколько вам? - пьяное любопытство легко подняло её со скамейки.
Красивые ноги, высокая грудь... Глаза, помеченные алкоголем, блестят в остатках дневного света.
- Это легко определить: умножай свой возраст на два...
- Двадцать шесть на два, - она старательно напрягала мозг, попутно вытесняя опьянение. - Не может быть, что вам пятьдесят два!
- Не может быть, что вам двадцать шесть, - скопировал я интонацию, снова переходя на "вы".
- Да, мне двадцать шесть, - всхлипнула она, садясь обратно. - И от меня ушёл парень. Причём, навсегда.
- Так вот почему всё это, - критически оглядел я скамейку с таинственным пиршеством в темнеющем лесу.
- Коне...чно, - растирала она по щекам коктейль из слёз и туши. - А вы бы не плакали... не пили бы?
- Уходим! - объявил я и, заметив группу припозднившихся женщин, подозрительно рассматривающих нас, добавил. - Нас давно ждут дома...

   Подав руку, помог ей подняться. Она замешкалась, пытаясь захватить с собой ещё одну блондинку - "Беленькую". Недопитая подружка упорно не хотела вмещаться в сумочку.
- Видимо, надо её допить, - догадалась моя подопечная и уточнила. - На посошок.
- Я буду твоим посошком, - отказал я. - Большим, устойчивым, верным.
- Но мне необходимо выпить, - безуспешно убеждала псевдоблондинка. - Ладно, потом...

   Я придерживал её под руку, а при больших шатаниях - за талию. И от вынужденного телесного контакта невольно проникался её настроением. Понимая, что всё это с ней неспроста. Впрочем, всё в нашей жизни неспроста...
- К тебе или ко мне? - автоматически вырвалось у меня.
Несмотря на классический вопрос, я не желал её нетрезвого тела. Так, поговорить... Всё равно в гостинице скучно.
- Черняховского, шестнадцать, - выговорила девушка. - А вот ключи.
Она злилась, натыкаясь в сумочке на громоздкую бутылку.
- Давай подержу, - кивнул я на помеху.
- Разобьёте, - икнула она. - Держите лучше меня.

   Наконец ключи нашлись. Квартира - большая, с хорошей мебелью, была наполнена молчаливым полумраком. Я аккуратно опустил подопечную на диван и уже намеревался уйти. И всё же, некое любопытство наравне с беспокойством удерживали меня возле сидящей дамы.
- Зачем пить в парке, если есть такая квартира? - повёл я рукой.
- Вам, мужикам, не понять, - мрачно отозвалась девушка, и вдруг оживилась. - А вы выпьете со мной?
- Только если всё расскажешь, - сделал я вид, что готов уйти.
- Ладно, - согласилась она. - Наливайте.

   Очередная порция словно отрезвила мою собутыльницу. Она заговорила - не громко, отчётливо. Всматриваясь в какие-то невидимые образы за моей спиной.
- В начале «нулевых» мои родители занимались бизнесом. Вполне успешно. Мне было пятнадцать, и я - их единственный ребёнок, ни в чём не знала отказа. А потом их застрелили...
- Кого? - тупо спросил я, надеясь на опровержение тревожно зазвеневших в голове слов.
- Обоих. На выходе из театра. Они умерли сразу, одновременно.

    Она тихо продолжила, почти шёпотом.
- Приятель моих родителей, наш общий семейный друг, помог мне оправиться от потери. Потом стал опекать, устраивать дела, поддерживать в горе. Можно сказать, заменил мать и особенно отца. Окружённая его заботой и вниманием, я постепенно влюбилась. Сама лезла к нему целоваться, и только родительский дом останавливал от большего. Тогда он купил и оформил на меня вот эту квартиру. И мы стали спать вместе.
- Он, как я понимаю, был женат?
- Тогда это было для меня совсем не важно. Как и то, что весь бизнес родителей  развалился. Даже дом пришлось продать за долги. А потом я случайно встретила бывшего коллегу отца. Хмельного и уже не такого лощёного, как прежде. Он рассказал, что смерть родителей и разорение их бизнеса организовал друг семьи - мой нынешний любовник. Есть все доказательства, заведено дело. Только, скорее всего, он выскользнет из рук правосудия, щедро смазанных его деньгами.
- И как вы...?
- Меня забрали в детский дом, - предотвратила мой вопрос девушка. - Я провела там три года, до совершеннолетия. Вернувшись, стала жить здесь, в квартире. А недавно узнала, что мой опекун умер. И оставил мне большое наследство. Все бумаги были оформлены заранее. Сегодня я пошла на кладбище. Смеялась там, танцевала у его могилы под нашу с ним песню. Потом упала на землю и долго плакала. Всю жизнь я ненавидела и одновременно любила этого человека...

  Во мне менялся спектр чувств - от осуждения до жалости.
- Забудь всё это, - прервал я её воспоминания. - И живи дальше. В моей жизни, например, тоже не раз наступала осень...
- Как вас зовут? - словно опомнилась девушка.
- Сергей Петрович. Просто Сергей. Можно на ты.
- Я Злата. Дурацкое имя, правда? Спасибо тебе, Сергей. Если бы не ты...
     Я догадывался, что могло произойти, если бы не я. Но думать об этом не хотелось...
- Поцелуй меня, - неожиданно попросила Злата. - Ты так напоминаешь его.
- Спасибо, конечно...
- Нет, я в хорошем смысле. О его светлой стороне. А о тёмной я давно стараюсь забыть...

    Мягкие губы. Волнующий аромат тела, проникающий даже сквозь поры кожи. Что-то останавливало меня. Никогда я так старательно не сдерживался...
  Словно почувствовав, девушка вежливо отстранилась. - Прости, Сергей. И... прощай.
- Прощай, - с трудом собрал я разбегающиеся мысли.

    И поспешил закрыть дверь в эту тёмную квартиру. В эту жизнь, так не похожую на мою. В которой, несмотря на шагающую по городу осень, стали вдруг появляться признаки весны...
    Сумерки окончательно пленили город. Равнодушные колпаки уличных фонарей, освещающих мрачные улицы, резко очерчивали границы светлого и тёмного пространства. Я шёл не спеша, размышляя о том, что пути Господни и вправду - неисповедимы!