Матвеич

               
Жизнь такая сложная и непредсказуемая штука. Никогда невозможно предугадать, где ты окажешься через неделю, и чем ты будешь заниматься в ближайшем будущем. Волею судьбы и по вине обстоятельств я оказался на большой стройке. Через бескрайние степи, через сопки, от берегов реки Иртыш и до города угольщиков Караганда, люди строили канал. Вели питьевую воду жителям городов Актау, Темиртау и Караганды.

     Здесь на маленькой железнодорожной станции располагался центр по снабжению всем необходимым огромной стройки. На гигантском складе для хранения цемента и продолжил я своё трудовое участие в строительстве канала. Должность - бригадир слесарей, обслуживающих склад, они же грузчики. Если есть работа на Земле, которая ну ни как не может быть в радость, то это выгрузка цемента из железнодорожных товарных вагонов. Нужно вдвоем затащить скребок в дальний угол, нагруженного цементом вагона, вбить его в цемент, крикнуть: «Давай»! и, удерживая скребок, двигаться вслед за ним, пока лебедка не вытащит его из вагона. Цемент течет под вагон, в специально сделанный под рельсами бункер, затем шнеками и нориями подается на сорокаметровую высоту и распределялся по огромным бочкам.

     С первого знакомства шефство надо мной взял пожилой мужик, которого все называли «Матвеич». Худощавый, если не сказать, худой, подвижный, с удивительно чистыми, голубыми глазами, весь какой-то устремленный вперед, Матвеич спросил у меня: «Вы на лебедке будете стоять, или как? Вообще то  -  у нас всегда бригадир стоял на лебедке, а сейчас электрик Данькин» Глаза старого плута хитро блеснули, мол, посмотрим, что ты за фрукт такой.

    Взаимоотношения в небольших группах людей мне давно известны. Я спросил у Мавеича, не возьмёт ли он меня в напарники на скребок. Матвеич с явным удовольствием согласился. Работа не лёгкая. Цементный завод от нас был не далеко. Полсотни километров. Вагоны приходили быстро. Цемент был горячий. В сапогах ноги не выдерживали жары. Выгружали в валенках.

    Шло время, я втянулся в работу. Половину вагона с Матвеичем мы выгружали за сорок минут. Постепенно я всё больше узнавал о Матвеиче. Мавеич ещё до войны работал в Ленинграде на танковом заводе. До войны, он награждён орденом Трудового Красного знамени. Во время войны работал на танковом заводе в Омске.

   Человеком Матвеич оказался двужильным. Рассказывал он мне, как вручали ему орден. Работал он в Ленинграде на заводе. Завод выпускал танки. Матвеич парень был старательный. Работу выполнял  отлично. Дисциплину не нарушал. Как то мастер сказал ему, что бы в воскресенье Матвеич надел костюм и пришёл во дворец культуры. Во дворце Всесоюзный староста М.И. Калинин награждал работников. Назвали фамилию Матвеича. Он не подумал, что это его. Товарищ, который сидел рядом, толкнул Матвеича, говорит, иди это тебя. Матвеич пошёл. Надо на сцену подняться и пройти через занавес. За занавесом стояли два крепких мужика, схватили Матвеича за руки, хорошенько двинули под дых и выпихнули на сцену. Не успел отдышаться, Калинин вручил ему Орден Трудового Красного знамени и пожал руку. Матвеич пошёл на место.

    Началась война. Завод эвакуировали в Оренбург. Налаживались, кое - как выпустили два танка. Принимать первые танки приехал Клим Ворошилов. Осень. Холодно и дождь. Танки вышли из завода. Первый повернул направо и увяз в грязи в кювете. Второй пошёл прямо, пытался повернуть, но не смог и заглох. Завод погрузили на поезд и поехали в город Омск, где Матвеич и работал всю войну.

    Выгрузив вдвоём половину вагона горячего цемента, мы с  Матвеичем шли в бендежку, попить воды и отдохнуть. Бендежка, это народное название бытовки, где можно переодеться, передохнуть в тепле, попить горячего чая. С лица снимали мы  ватный респиратор   Лепесток, назывался он. Наружная часть лепестка была покрыта цементом, который от влажного дыхания уже стал коркой. А внутренняя часть была чисто белая. Я устал, а парень я не маленький и сила во мне была. Да и моложе я от Матвеича гораздо. Матвеич же подбрасывал коксу в буржуйку и говорил мне:- «Михалыч, разреши я сбегаю за свежей водицей. Ребята усталые придут, а мы им свеженькой водицы». Я не возражал, и Матвеичь лёгкой рысцой, с эмалированным ведром бежал к колодцу. До колодца расстояние восемьсот метров, глубокая тропинка в снегу. Набрав воды, Матвеич шустро приходил. Усталости у него я не замечал.

    Иногда, примерно один раз в месяц, Матвеич не выходил на работу дня три четыре.  Бригада приходила в бендежку, буржуйка не топлена, холодно. Запил Матвеич, ворчали мужики, хотя трезвенников среди них не наблюдалось. Матвеич утаскивал из дома хороший кусок сала и исчезал. В селе была семья, где муж и жена попивали, не работали. У них собирались алкаши разные. Кто простыни с верёвки у соседа упёр, кто чего. Собирались и гудели. Борьба велась, но вялая. Боролись в основном учителя, пытались оградить детей.

    После запоя, Матвеич приходил на цемсклад рано утром. Чистил буржуйку, растапливал, приносил воды, подметал, чистил снег перед входом. Когда приходили все, Матвеич помалкивал, угадывал желания и кидался эти желания выполнять. К обеденному перерыву всё выравнивалось, становилось на обычные рельсы и дела двигались своим потоком. Однажды я пришёл в рабочую столовую, где я обычно отоваривал талоны на молоко. Нам положено было пол литра молока в день. Талоны на получение молока контора наша давала в конце месяца, и я получал молоко оптом за месяц. На стройке жил я с семьёй. Жена Галя и двое детишек, Володя и Таня. Молоко зря не пропадало. Мужики отоваривали талоны в магазине, где меняли талоны на молоко от бешеной коровки. Попросту на водку. Отоваривая мои талоны, заведующая столовой, она же шеф повар Петровна обратилась ко мне. Михалыч, я жена Матвеича. И Петровна рассказала, что Матвеич хороший человек, но изредка попивает. Когда заявится, то куролесит, иногда побивает Петровну, жену свою. Потом свалится на полу и спит. Жене приходится тащить его на кровать.

    Я, подумав, Дал Петровне нехороший совет.  Совет конечно предательский по отношению к Матвеичу, но целебный. Мог надолго излечить от запоев. По моему совету, Петровна, когда муж заявится домой, не должна реагировать на его выпады. Ласково успокаивать его. Когда он по привычке, завалится спать на полу, не тащить его на кровать, а дождаться, когда он уснёт, подложить ему под голову хорошенькое треугольное полено. Спящий человек не выбросит полено. Он будет его поворачивать, сам ворочаться. Утром будет результат. Петровна сомневалась. Боялась, что он её поленом бить будет. Я убеждал её, но думал, что она  испугается снабжать пьяного мужа поленом.

    Утром я пришёл на работу. Матвеич стоял, повернувшись к окну. Я поздоровался. Матвеич буркнул что - то невнятное. Я спросил:- Матвеич, ты чё заболел? Матвеич не повернул ко мне головы. Он повернулся всем телом. Шею он повернуть не мог. Шея болела и не поворачивалась. Спать ночь на треугольном полене, какая шея выдержит. Лицо его было измученным. Он посмотрел на меня и заплакал. Говорит, что Петровна била его по голове поленом. Я успокаивал его, Петровну ты, конечно, допёк, но бить тебя она не могла. Ты просто от дури своей лечился. Это я подложил тебе полено под голову, и ты вертелся на нём всю ночь. Нажрёшься ещё раз, испытание будет ещё страшнее.  А в третий раз ты сам себя грохнешь. Бригаде Матвеич ни чего не объяснил, молчал целый день. На следующее утро он уже шеей понемногу ворочал. Петровна припарки ему делала. Запоев у Матвеича больше не было.

    На цементном складе было всё переделано. Главный призыв гласил, режь, вари. Все стены, боковины разных механизмов были изрисованы, где мелом, где углём. Проектный склад мог разгружать вагон одиннадцать часов, если ни чего не ломалось. А ломалось всё и разом. Склад был усовершенствован мозгами нескольких бригадиров и слесарей. Цемент поднимался на высоту сорок метров и распределялся по четырём огромным банкам. Двигали цемент скребок, шнековый транспортёр, поднимали многоковшовые нории.  По трубам к банкам гнали цемент воздухом шахтные вентиляторы, в трубах поддерживал цемент на плаву воздух большого компрессора. Всё это хозяйство ломалось, требовало ремонта. Почти все слесари, они же грузчики принимали участие в ремонте и реанимации этого несуразного организма. Матвеич был лучшим.
    Я благодарен судьбе, за то, что она познакомила меня с замечательным человеком, хорошим работником.

                Вячеслав Зиновьев.