Повелитель мух, жизни и смерти

  Как-то меня позвали на выезд, так, ради интереса согласился. Работа заключалась в том, чтобы осмотреть жилое помещение сданное под социальный найм гражданам департаментом жилищной политики. Наркоманы и алкаши уже стали обыденностью для сотрудника, который постоянно выезжал на подобные объекты. Но тут же поехал я. Всё должно было обернуться дерьмом.
  В квартире жила женщина с миловидной внешностью, стройные ноги, русые волосы до плеч, скулы на лице твердили об её строгости и похуданию, – по личной инициативе или по вынужденной ситуации, история умалчивает, – пропитые глаза, живот выпирал из-под короткой футболки. Лёгкая полнота ей шла, но я бы не трахнул её. Хотя, чёрт бы её побрал. Она была подвинутой на религии. Очередная сектантка.
  Весь дом был развешан липкой лентой для мух. Мухи были склеены своим тельцами и крылышками к стенам. Так скажем, вместо обоев. С потолков свисали те же липкие ленты, на которых мирно покоились мухи.
  — Что Вам нужно от меня, ироды? — Спросила женщина.
  — Так ты разговаривать умеешь, ну тогда начнём!... — Ответил проверяющий и достал свои бумажки, бланки актов и прочее.
  Женщине ничего не сулило беду, потому переживать ей не стоило. Обычная плановая проверка. Хоть дом и был больше похож на кладбище.
  Я начал рассматривать липкие ленты. Воняло невозможно. Но я всё же решил выдвинуть такое вот предположение в своей голове: неужели она решила интерпретировать гусеницу, кокон и бабочку, как реинкарнацию человека в сверхчеловека, то бишь после смерти человек преображается и становится нечто великим, могущественным. Интерпретация же сектантки, – будем так её называть, – была более мрачной. Она требовала мух преждевременно сбросить оковы души и взлететь без крыльев, без плоти. Она заставляла их оторваться самовольно от ленты. Некоторым мухам это удавалось, но все попытки были тщетны и были обречены кануть в Лету раз за разом. Все мухи падали навзничь. Прямо на пол!
  — Господи, да тут же кладбище. — сказал я, шагая по тысячам трупов бескрылых разносчиков заразы.
  Выходя с кухни, я хрустел стопами с каждым шагом.
  — Вы ополоумели, женщина! — Я вынес вердикт и продолжил: — Они не взлетят. Они больше не смогут летать. Вы творите из них людей!
  Я подошёл к входной двери, за мной шёл проверяющий.
  — Они взлетят, они все взлетят и станут моими гостями. Я их Бог.
  Я шёл и думал, каково же быть ей. Одна, сходящая постепенно с ума, но в её поступках было больше жизни, чем во мне. Так же и смерти больше, чем во мне. Во всех, кто её и меня окружал.
  — Вот же дура ненормальная, совсем ёбнулась, — сказал проверяющий.
  — В её действиях и словах больше смысла, чем когда-либо было в тебе и твоём существовании. Она совмещает в себе жизнь и смерть, Бога и плебея, режиссёра и постановщика. Но отчасти ты прав, она одержима идей превратить свой дом в кладбище из неудачных попыток стать сверхчеловеком. Это прискорбно...
  — Если ты так считаешь, то ты тоже ёбнутый, как и она! — прервал мои мысли проверяющий.
  — Пусть будет так. Пусть будет так!
  Я тоже ёбнутый