4-конвой-5

                4-К О Н В О Й – часть пятая

                (четвёртый рассказ из серии Вторжение)

    Сознание возвращалось мучительно медленно. Сначала появилась боль в голове, потом в позвоночнике, потом во всём теле. Эта боль вытягивала по миллиметру его нервы. Гудков застонал и попробовал открыть глаза. Но раньше зрения к нему вернулся слух. Первое, что он услышал, был плач. Сергей подумал сначала, что это галлюцинация, но плач был не детский, плакал мужчина, плакал горлом, плакал навзрыд, пытаясь ещё что-то говорить. «Кто? Карлос или Берг? Что произошло?» Гудков усилием воли вырвал себя из небытия и открыл глаза. Над ним, склонившись, плакал Хельмут:
    - Командир, очнись! Очнись, командир! Очнись!
    Сергей пошевелился, и всё тело пронзила острая боль, особенно ноги и он застонал.
    - Командир!!
    - М-м-м.
    - Командир!!
    - Не ори. Где я?
    - Здесь.
    - Где здесь?
    - На астероиде.
    Гудков попытался сосредоточиться. Он лежал на каменистой осыпи, рядом с местом падения ракеты. На нём был скафандр. Значит... Что это значит?
    - Подними меня. Где Карлос? Где учёные?
    - Нет никого, - Хельмут шмыгнул носом.
    - Ну-ка, прекрати истерику! Тоже мне, спасатель. Доложи обстановку. Только спокойно, без истерики.
    - Все пропали. Никого нет... Когда вы ударили по этому шару...
    - Значит, шар был?
    - Да. Когда вы по нему ударили, он взорвался, а эта зона, что была над астероидом, опустилась вниз и накрыла всех учёных. Всех до единого. И Карлос там остался.
    - Что там теперь?
    - Купол.
    - Цвет.
    - Чёрный.
    - Что в космосе?
    - Ничего. Всё нормально.
    - Значит, мы остались с тобой вдвоём?
    - Да.
    - Что у нас с тобой есть?
    - Временная станция учёных и вездеход.
    - Что со мной?               
    - ...
    - Что со мной я спрашиваю!?
    - Командир...
    - Ну!
    - У вас весь скафандр оплавлен и скручен... как...
    - Ладно. Ты парень здоровый, бери меня в охапку и волоки на станцию... Да не стесняйся, я сейчас в скафандре, если он действительно оплавился, как в гробу. Давай.
Когда Хельмут поднял Гудкова, он увидел километрах в двух тот самый купол, о котором говорил пилот. В общем-то, это был не купол, просто какой-то провал в пространстве.
    Надо было сосредоточиться и оценить обстановку, но боль, пронзающая всё тело, не позволяла этого сделать. Самое паршивое, что он не мог пошевелиться в скафандре, а значит, не мог определить степень травм, то есть степень своей дееспособности. «Плохо. Очень плохо. Хуже и быть не может. Если ещё связи с Землёй нет, то...»
    - Хельмут.
    - Да?
    - Связь с Землёй есть?
    - До этого была, а сейчас – не знаю.
    - Ладно, волоки дальше.
    Через час они добрались до временной станции. Хельмут уложил Гудкова на кушетку в лазарете и вопросительно посмотрел на своего командира. Однако Гудков снова потерял сознание и ничем не мог помочь своему пилоту. Берг беспомощно огляделся. Один! Совсем один!! Молодой спасатель снова посмотрел на безжизненное тело Гудкова и вдруг вспомнил их разговор в рубке перед высадкой на астероид. Значит, наступило его время. Время действовать и принимать решения, но посоветоваться было не с кем. Вся экспедиция, кроме их двоих находилась под этим проклятым куполом. Да и живы ли они там? Хельмут ещё раз посмотрел на Гудкова и вскрыл сейф с оружием. Зачем? Он и сам этого не знал, но, взяв в руки боевой пистолет, обрёл уверенность в себе, хотя стрелять было не в кого. Пилот несколько раз прошёлся по лазарету, держа пистолет в руке, потом сунул в карман комбинезона и пошёл на центральный пост. Дурак! Ведь на орбите находится целый звездолёт! Добраться до него и все проблемы будут решены!
Однако сколько бы он ни пытался связаться с компьютером корабля по телеметрической линии, ему это не удалось. Что делать? Хельмут вернулся в лазарет. К его великой радости Гудков пришёл в сознание.
    - Командир, я хотел вызвать с корабля десантную ракету по телеметрическому каналу...
    - Пять с плюсом и не твоя вина, что это не удалось сделать. Не удалось?
    - Нет.
    - Теперь наберись терпения и мужества. Сейчас ты будешь выковыривать меня из этой скорлупы. Как бы я ни орал, что бы тебе ни говорил – это надо сделать, иначе я подохну. Понял?
    - Да.
    - Бери лазерный резак и начинай с ног. Режь скафандр сразу возле колен, чуть ниже. Начинай.
    Гудков был вдвойне удивлён. Во-первых, почему он не орал, когда Хельмут выковыривал его из скафандра, во-вторых, как у Берга хватило мужества, зная, что он причиняет ему адскую боль, всё же хладнокровно снять с него скафандр. Когда последние остатки скафандра упали на пол, несмотря на нестерпимую боль Сергей почувствовал облегчение. На лбу выступила холодная испарина, но спасатель был рад ей. Это значило, что его организм реагирует правильно.
    - Сейчас, - сказал Сергей, - сейчас передохну немного, и займёмся делами.
    Но делами они смогли заняться только через два часа. Гудков опять усилием воли вырвал себя из небытия и заставил свой разум, оглушённый болью, работать в нужном направлении.
    - Хельмут, что показывают гравиметры?
    - Тяжесть в два раза меньше Лунной.
    - Ага. Значит, я всё-таки по-настоящему разнёс тот шар. Хорошо. Связи с кораблём по-прежнему нет?
    - Нет.
    - Плохо. Очень плохо. Если ты пойдёшь к кораблю с ранцевой ракетой, то автоматика тебя просто уничтожит как неопознанный, и, следовательно, опасный объект. Ладно, что у нас с тобой есть?
    - Оружие.
    - Это я вижу по твоему оттопыренному карману. Что ещё?
    - Вездеход.               
    - Ещё?
    - Всё, что входит в состав временной станции.
    - Значит и зонды-разведчики?
    - Да.
    - Сколько?
    - Полный комплект.
    - Это не ответ. Мне надо знать точное количество по всем типам. Даю тебе на это три часа, но сначала наложи мне гипс на обе ноги и привяжи к спине какую-нибудь доску. И посмотри, что у меня на затылке – просто шишка или разбита голова. Начинай и не обращай внимания на мои стоны.

    Гудков внимательно следил за действиями своего пилота сразу по трём экранам: телевизионному, радиолокационному и инфракрасному. Кроме того, по телеметрической линии связи на индикаторы станции передавались показания гравиметра, находившегося у Хельмута Берга. Из динамика доносилось тяжёлое дыхание молодого спасателя.
    - Хельмут.
    - Я.
    - Устал?
    - Нет.
    - А почему так тяжело дышишь?
    - Почему тяжело? Нормально.
    «Боится, - подумал Сергей, - боится и поэтому так тяжело дышит. Даже сам не замечает. Ничего, Хельмут, всё будет в порядке!» - а сам сказал:
    - Хельмут, не молчи. Рассказывай мне всё, что ты делаешь, а то мне здесь одному тревожно, когда ты молчишь, - Гудков соврал только на половину. Ему и в самом деле было тревожно, но только не за себя, а за Берга. Он прекрасно понимал состояние молодого спасателя. Остаться один на один с опасностью, да ещё неизвестной – удовольствие ниже среднего. Гудков сам в своё время два раза попадал в такие ситуации и прекрасно понимал состояние молодого пилота, он мог даже угадать мысли Хельмута.
    - Значит так, до этого... Как его?..
    - Будем называть его куполом.
    - Да... До купола около ста метров.
    - Больше или меньше?
    - Больше... Местность почти ровная. Попадаются мелкие камни, в общем, как в каменистой пустыне... Так… Радароскоп показывает впереди просто дыру в пространстве. Никакого, значит, радиоэха... Гравиметр...
    - Что гравиметр?
    - Чёрт его знает.
    - А ты? Чёрт меня сейчас интересует меньше всего.
    - Показания почти не меняются...
    - Что значит почти? - спросил Гудков, глядя на гравиметр на пульте, который дублировал показания прибора Хельмута. Стрела колебалась в пределах одного - двух делений, но при этом сама стрелка мелко дрожала.
    - У вас же...
    - Что у меня я вижу! Меня интересует, что ты сам видишь, и какие делаешь выводы! Если ты надеешься, что в состоянии полутрупа я смогу прийти тебе на помощь, то должен тебя разочаровать – этого не случится. Ну!
    - Колебания в пределах одного – двух делений, при этом стрелка мелко дрожит.
    - Вывод?
    - Хм. Возможно, по близости имеется гравитационная аномалия, но... Нет, скорее всего – это влияние самого купола.
    - Оценка – отлично. Двигай дальше. И всё время говори.
    Гудков заставил Хельмута говорить для того, чтобы молодой спасатель не чувствовал себя одиноким, и чтобы своей речью он контролировал свои собственные чувства и, главное(!), действия. Спасатель на некоторое время перестал слушать своего пилота, он включил радары станции и стал прощупывать ими пространство над куполом. Да, конечно, колебания стрелки гравиметра были вызваны влиянием купола, но вот вибрация стрелки... Сергей пожалел, что они не установили на станции нейтринный излучатель или хотя бы лазерную пушку. Все эти мысли шли в голове спасателя как бы вторым планом, всё его внимание было сосредоточено на экранах радиолокаторов. И вдруг... Самому Гудкову, находящемуся в защищённой станции опасность почти не грозила, но, если с Хельмутом что-нибудь случится, он останется совершенно один, тяжело раненный и без связи с Землёй... Дальность до этих чёрных «дыр» было определить невозможно, но шестым чувством Гудков определил, что они достаточно близко – километров сорок, может, пятьдесят. Чёрных «дыр» было три. Они были чётко видны на фоне скал. Гудков облизал внезапно пересохшие губы. Что делать? Сказать об этом Бергу? А если он запаникует, что тогда?
    - Хельмут.
    - Я.
    - Сколько до купола?
    - Теперь метров семьдесят.
    - Гравиметр?
    - Колебания уже в пределах трёх - четырёх делений, вибрация стрелки не изменилась.
    - Хорошо. Осмотри местность вокруг себя радароскопом. Особенно верхнюю полусферу.
    - Осматриваю... Всё чисто.
    - Хорошо. Иди дальше.
    - Командир.
    - А?
    - Что вокруг станции?
    - Пока всё в норме.
    «Так, Хельмут эти чёрные «дыры» не видит. Правильно, их закрывает от него купол... А если бы не закрывал, то он всё равно не увидел бы их на фоне космоса. А если они начнут приближаться к нему? Я их буду видеть, пока они будут находиться на фоне скал, а если они поднимутся выше? Что делать? Как, что? У нас же есть зонды-разведчики!»
    - Хельмут.
    - Я.
    - Сейчас я пущу три зонда и повешу их над тобой и над куполом.
    - Зачем?
    - Так хочет моя левая нога. Не пугайся.
    Три зонда один за другим выскочили из катапульты и строем треугольника полетели в направлении купола. Задача Гудкова теперь усложнилась. Кроме наблюдения за Хельмутом ему теперь надо было следить за информацией, поступающей от зондов.
    Когда Берг подошёл к куполу на двадцать метров, амплитуда качания стрелки гравиметра достигла двадцати делений. Теперь Гудков не сводил глаз со своего пилота.
    - Хельмут, как обстановка?
    - ...М-м-м!!
    - Хельмут!!
    - Чёрт, тянет к куполу... Как в пылесос.
    - Назад!! Немедленно назад!!! - закричал, нет, завизжал, Гудков. - Бегом назад!!               
    Дважды повторять не пришлось. Хельмут помчался обратно гигантскими замедленными прыжками. И тут Гудков заметил ещё одну вещь, вернее, ему показалось, что в первые мгновения за Бергом из купола начал вытягиваться не то рукав, не то какой-то отросток, но по мере того, как пилот удалялся от купола, этот отросток становился всё тоньше и, наконец, превратившись в почти невидимую нить, втянулся обратно под купол.
    - Стой, - скомандовал Гудков. - Не беги, а то ещё чего доброго упадёшь. Всё в порядке. Спокойно возвращайся на базу.
    Когда Хельмут вошёл на центральный пост у него был вид не взрослого мужчины, а двенадцатилетнего мальчишки только что перебежавшего улицу перед самым носом грузовика.
    - Командир, там...
    - Погоди, сначала поешь. Да и меня покорми... с ложечки.
    Пока Берг возился с приготовлением пищи, Сергей внимательно следил за его движениями. Когда стол был накрыт, Сергей сказал:
    - Теперь сходи в мою каюту... Там в тумбочке кое-что стоит. Принеси сюда.
    Через три минуты пилот появился в дверях, держа в руке бутылку с прозрачной жидкостью.
    - Это? - спросил он.
    - Это, это. Наливай. Мне на два пальца, себе – на три... Теперь мне на палец воды... поболтай. Себе не забудь разбавить, а то горло сожжёшь.
    - Что это?
    - Ну, если ты ещё не догадался по запаху, то скажу формулу. Это – це-два, аш-пять, о, аш. Знакома?
    - Спирт что ли? - с испугом спросил Хельмут.
    - Он самый. Давай... Поехали.
    Берг опрокинул в себя огненную жидкость, задохнулся и слезящимися глазами стал шарить по столу, ища, чем бы закусить.
    - Хлебушка понюхай.
    - Р-р-р, - наконец выдавил из себя пилот, - р-р-р, пррр-ро-няло.
    - Это хорошо. Поешь, как следует и спать.
    - А вы?
    - Я тоже, но чуть позже.

                Продолжение следует