Рождённая на стыке веков 27 глава

     Я остановилась и растерянно посмотрела на Махсуда. Он был удивлён. Абдулла, увидев, что мы остановились, подошёл к арыку и присев, стал смотреть на головастиков в воде.
     - Но... Махмуд акя, когда приходил ко мне домой, он же спросил про отца Абдуллы, Вы сказали, что он умер. Как же так? - спросила я.
     - Понимаешь, это мысль пришла ко мне, когда я сказал Абдулле, что я его отец. И отцу, и сестре решил так сказать. А когда мы с отцом пошли к тебе, я не думал, что он станет спрашивать об отце нашего сына. Это было неожиданностью и для меня, и я сказал первое, что пришло мне в голову, что отец Абдуллы умер. Поверь, дорогая, злого умысла у меня не было. Пусть теперь все думают, что мы с тобой были знакомы до рождения Абдуллы. Я и сказал, что потерял тебя и не знал, что ты родила и что спустя семь лет, я вновь нашёл тебя. Абдулла мой сын, мой, слышишь? А когда отец спросил, зачем я в первый раз сказал неправду, я ответил, что постеснялся сказать ему сразу, чтобы не волновать его. Вот такая простая арифметика, - искренне, взволнованно говорил Махсуд.
     - Вы удивительный человек, Махсуд акя. Таких, наверное, больше нет. За что мне такое счастье... простите меня. Хорошо, пусть будет так, как Вы говорите, - немного подумав, сказала я.
     - Вот и хорошо. Пошли, нас ждут. Абдулла, сынок? Что ты там увидел? - подходя к сыну, спросил Махсуд.
     - Там маленькие рыбки, папа, смотрите, их много,- показывая пальчиком в воду, радостно сказал Абдулла.
     - Ты мой любознательный! Видишь, Халида, Абдулла интересуется миром, - поднимая ребёнка и целуя его в шею и щёчки, сказал Махсуд.
     А я смотрела на них и улыбалась. Радость заполняла мне сердце. Махсуд опустил Абдуллу на землю и взял его за руку.
     - Ну что, пошли? - весело сказал он.
     Маленький дворик, калитка которого была открыта и в конце двора виднелся дом. Как и говорил Махсуд, дом был небольшим, три комнаты, одна меньше другой и маленький айван. Мухаббат, сидя на земле, подложив ящик, стирала бельё в большой, оцинкованной чашке, Махмуд акя стоял возле самодельных клеток с перепелами и кормил их, постукивая по матерчатой клетке. Увидев нас, он пошёл нам навстречу.
     - О, невестушка пришла. Внучек мой, Абдулла? Заходите. Мухаббат, дочка? К нам гости, готовь дастархан, - радостно говорил старик, обнимая Абдуллу.
     - Ассалому аляйкум, отажон. Не беспокойтесь, я помогу, - смущаясь, сказала я.
     Вытерев руки о бельё, Мухаббат быстро поднялась и подошла к нам.
     - Ассалому аляйкум, кеное (обращение к жене брата, дяди), ассалому аляйкум, акяжон, - сказала Мухаббат, с любопытством оглядывая меня и Абдуллу.
     - Ва аляйкум ассалом, Мухаббат. Как Вы? Как Ваше здоровье? - спросила я, как полагалось.
     - Спасибо, с милостью Аллаха, у нас всё хорошо. Махсуд акя... а мальчик на Вас совсем не похож. У Вас кожа светлая и волосы светлые и волнистые. А он смуглый такой и волосы чёрные, прямые, - вдруг сказала Мухаббат.
     Я напрягаясь и растерянно посмотрела на Махсуда.
     - Много ты знаешь, дочка. Мой внук похож на моего деда Сардора, будет таким же сильным и храбрым, - сказал Махмуд акя.
     Я облегчённо вздохнула и с благодарностью посмотрела на старика.
     - А ты не сомневайся, сестра. Мой это сын, поняла? - строго посмотрев на сестру, сказал Махсуд.
     - Проходите на топчан, садитесь. У нас и машхурда готова. Мухаббат, неси из арыка банку кислого молока и нарви райхон(базилик) с огорода, - сказал Махмуд акя.
     - Я нарву, если разрешите, - сказала я.
     - Это и твой дом, дочка. Хозяйничайте с Мухаббат, - сказал Махмуд акя.
     Из дома вышла девочка, лет четырнадцати и подошла к нам.
     - Ассалому аляйкум, кеное, тогажон (дядя), Вы мне карандаши обещали принести, - сказала девочка.
     В платье из тонкого ситца узбекского покроя и таких же лозим(женские шаровары), с вышитой тюбетейкой на голове, с мелкими косичками длинных волос,  красивыми чертами лица, как у матери и дяди, девочка смотрела на меня и Абдуллу, который уже подошёл к арыку и плескался ладошками в воде.
     - Я принёс, Хурсандой, принёс. Вот, возьми, - сказал Махсуд, доставая из большого кармана брюк карандаши.
     - Ой, спасибо, тогажон (дядя по матери), какие красивые, - воскликнула Хурсандой и взяв карандаши, убежала в дом.
     - Рисовать очень любит, - улыбнувшись, сказала Мухаббат, проводив дочь ласковым взглядом.
     - Ну что же вы стоите? Скоро и Батыр придёт, на стол накрывайте, - сказал Махмуд акя.
     Я прошла к маленькому огороду, очень ухоженному стариком. Несмотря на маленькое пространство, отведённое для огорода, здесь были посажены помидоры, разная зелень и райхон. Даже кусты роз цвели в ряд.
     - Значит вот где он нарвал для меня розы... - подумала я, принюхиваясь к аромату цветов.
     Нарвав несколько лепестков райхона, я ополоснула их в чистой воде протекающего во дворе арыка. Потом подошла к навесу, где стоял очаг с казаном, в котором кипел суп. Взяв нож и дощечку, я мелко нарезала райхон, положила в тарелку и понесла к топчану, построенному из глины и застеленному циновкой. Мухаббат уже налила в косушку кислого молока и поставила на хантахту. Там же, уже лежали лепёшки и на курпаче, сидели Махмуд акя и его сын.
     Мухаббат подошла к очагу и разлила всем суп, я взяла косушки и отнесла мужчинам. Махсуд, улыбаясь, смотрел на меня. Во двор зашёл мужчина, высокого роста, худощавый, в белом холщёвом халате и таких же штанах, с тюбетейкой на голове. Поздоровавшись, он вымыл руки в арыке, Мухаббат поднесла ему полотенце. Мужчина прошёл к топчану, поздоровался и сел. Я взяла сына за руку и усадила на топчан.
     - Осторожнее ешь, суп горячий, смотри не обожгись, сынок, - сказал Махсуд.
     - Хорошо, папа, я дуть буду, - по-взрослому ответил Абдулла.
     У меня не проходило напряжение, я видела взгляды Мухаббат и её мужа Батыра, в них, будто стояло недоверие и укор. Мухаббат позвала дочь.
     - Хурсандой, дочка, иди есть, суп остынет, - громко сказала женщина.
     - Я потом мама, сейчас не хочу! - услышали мы голос девочки.
     От машхурды шёл вкусный аромат, очень хотелось есть. Я уткнулась в косушку.
     - Где же Вы пропадали семь лет, Халида? - вдруг спросил Батыр.
     Я подняла голову и посмотрела на него.
     - Это касается только нас двоих, Батыржон. И давайте договоримся сразу, я не вмешиваюсь в Вашу жизнь, Вы с моей сестрой не вмешиваетесь в нашу с Халидой жизнь, хорошо? Отчёт может требовать только мой отец, - твёрдо сказал Махсуд.
     Аппетит пропал окончательно. Я положила деревянную ложку на стол, не поднимая головы, так и не поела.
     - А ты чего не поела, дочка? Вон, мой внук всё съел, молодец, - погладив Абдуллу по чёрным волосам, спросил Махмуд акя.
     - Я сыта, отажон, спасибо, - ответила я.
     - Вкусно. Я ещё хочу, - сказал Абдулла.
     Мухаббат недовольно взглянула на него. Я пододвинула к сыну свою косушку.
     - На сынок, поешь, - тихо сказала я.
     Хотелось плакать, я едва сдерживала себя. Быстро спустившись с топчана, я собрала пустую посуду и пошла к арыку, где на дощечке лежала тряпка для мытья посуды. Я быстро ополоснула посуду и сложив её, отнесла под навес.
     - Мы пойдём уже, ота, завтра с утра нам с женой на работу идти, - услышала я голос Махсуда.
     Облегчённо вздохнув, я вернулась к топчану.
     - Нехорошо это, акяжон, единственный сын и живёте отдельно от отца, у жены, - сказала Мухаббат.
     Напряжение возрастало.
     - Попридержи язык, сестра. Я на работе написал заявление, мне обещали дать квартиру, две комнаты. Получу, отца к себе заберу. И потом, я не оставляю отца и приношу ему всё, что нужно. А если ты такая умная, то должна знать, что дом сыну остаётся, но я оставляю дом тебе. Так что живи и радуйся, что у тебя брат такой добрый. Иначе, ты бы вместе с мужем и дочерью ушла из этого дома. Ведь я не говорю от том, что и твой муж живёт в доме своей жены, - спустившись с топчана, сказал Махсуд.
     - У Батыр акя никого нет, Вы же знаете, - с виноватым лицом сказала Мухаббат.
     - Не спорьте, дети, мы с Махсудом так решили, Мухаббат. Проявляй уважение к старшим, ты забываешься, - строго сказал Махмуд акя.
     Мухаббат промолчала, её муж недовольно взглянул на неё.
     - Иди в дом и не лезь, куда тебя не просят, - сказал он.
     Мухаббат быстро ушла.
     - Ладно, отец, благословите нас и мы пойдём, - сказал Махсуд, подняв руки.
     Махмуд акя попросил у Аллаха удачи и здоровья сыну, нам счастливой жизни и много детей. Мы все провели ладонями по лицу и попрощавшись, вышли на улицу.
     - Вы правда написали заявление на квартиру? - спросила я.
     - Правда. Сын растёт и ты ещё родить можешь, одной комнаты для нас скоро станет не хватать. И квартира, где мы сейчас живём, останется Абдулле, ведь он когда-нибудь женится, верно? - сказал Махсуд.
     - Я об этом пока не думала, Махсуд акя. Мы не знаем, что нам уготовано Аллахом завтра, - ответила я.
     - Ты голодная была, почему не поела? - спросил Махсуд.
     - Не могла есть, - ответила я.
     - Ты на Мухаббат не обижайся, дорогая, она с детства эгоистка. И всегда вредная была. Она по натуре прямой человек, говорит, что думает, не подумав, что делает больно. Но она моя родная сестра, - сказал Махсуд.
     - Да, конечно. Я и не обижаюсь.
     Мы доехали домой на трамвае, дома я поела и занялась стиркой и уборкой.
     Шли дни, в дом к Махсуду я ходила редко, подружиться с Мухаббат мне так и не удалось. Она смотрела на меня косо и с недоверием. Махсуд понимал меня, или просто не хотел ссор между нами и не настаивал, чтобы я часто ездила к его отцу. Махмуд акя сам приходил к нам почти каждое воскресенье. И в кармане его белого халата, обязательно находилась сладость для Абдуллы. Чаще, это был красный петушок. Абдулла был в восторге от своего дедушки.
     Наступил сентябрь и Махсуд настоял, чтобы я пошла учиться в вечернюю школу.
     - Год отучишься, получишь аттестат зрелости и попробуешь поступить в институт. Не будешь же ты всю жизнь работать санитаркой, - сказал он.
     - Нянечкой, Махсуд акя. Санитарки в больницах, - ответила я.
     Но в школу я пошла, несмотря на совсем не школьный возраст.
     Прошёл год, Махсуд и я повели сына в школу. Волновались и мы, и Абдулла. Он всё время открывал свой тонкий портфель и перебирал учебники и тетрадки, заглядывал в пенал и чернильницу. А я продолжала работать, но сдала документы в педагогический институт, решив стать учительницей, как Даша. И к своему удивлению, я поступила на вечернее отделение.
     - А я знал, что ты поступишь. Ты упрямая и многого добьёшься в жизни, - сказал Махсуд.
     Но он непременно хотел детей, да и я была не против. Однажды, в субботний вечер, пришли Мирза и Даша. По их радостным лицам, я увидела, что у них хорошая новость. Я почти догадалась, что Даша беременна. Мы с ней обнялись и пройдя в комнату, Даша тут же сообщила, что беременна. Она просто светились от счастья.
     - Поздравляю. Вы с Мирзой так этого хотели, Дашенька, - сказала я, искренне радуясь за неё.
     - Я уже и не надеялась. Я так рада, Халида! И Мирза счастлив, - не сдерживая своей радости, говорила Даша.
     -  Я очень за вас рада, дорогая, - обнимая свою верную подругу, сказала я.
     - Спасибо. Ну... а у тебя пока ничего? - спросила Даша.
     Я покачала головой.
     - Нет, пока ничего, - ответила я.
     - А ты надейся, уверена и ты скоро прибежишь ко мне с радостной вестью, - сказала Даша.
     Но прошёл ещё один год, у Даши и Мирзы родилась девочка, которую Мирза назвал Замирой, Мирза не скрывал своих эмоций. Махсуд терпеливо ждал, когда я наконец, скажу ему, что у нас будет ребёнок.
     Я была счастлива, любящий муж рядом, сын, который радовал нас хорошими оценками. Абдулла был любознательным, любил читать и Махсуд иногда приносил ему детские книжки. Квартиру ему пока не давали, только обещали. Сын рос и спать с ним в одной комнате, было неудобно, да и стыдно. Часто, Махмуд акя забирал его к себе, понимая, что мы молоды и нам иногда нужно остаться одним. В такие дни, Махсуд был особенно нежным и ласковым.
     О своём прошлом, я не вспоминала, думала только о будущем. Я училась уже на третьем курсе института, шел тридцать седьмой год. В истории этот год останется, как самый тяжёлый, в плане арестов. И это правда, часто слышались слёзы и причитания тех, в чьих семьях кого-нибудь арестовывали. Тысячи людей увозили ночами и об их судьбах подчас уже ничего не было известно. Зная по себе, что такое КГБ и лагерь, я очень сочувствовала этим людям. Например, на курсе, где я училась, у кого-то забрали отца, или брата, или даже мать.
     Утром позавтракав, мы втроём выходили из дома, Махсуд отводил сына в школу, сам ехал на работу, я садилась на трамвай и ехала в институт.
     Ранней весной, я пришла на занятия, но с утра почувствовала головокружение и тошноту. Даже позавтракать не смогла. Подумала, что весна, такое может быть или поела что-то несвежее. О том, что я забеременела, даже мысли не было. Прошло четыре года, как мы с Махсудом поженились и я никак не могла забеременеть, а тут тошнота. С занятий пришлось отпрашиваться, я едва успела забежать в туалет, как меня стошнило. Вдруг, меня осенило.
     - Может я... о, Аллах... может я, наконец, забеременела? - подумала я.
     Домой я не поехала, отправилась сразу в поликлинику. Врач, осмотрев меня  спросила, сколько мне лет.
     - Тридцать семь. Так я беременна, доктор? Мы с мужем так долго этого ждали. Я уже и надежду потеряла, - сказала я.
     - Полтора-два месяца, примерно. У Вас есть ещё дети? - спросила женщина врач, акушер-гинеколог.
     - У меня сын, в школе учится, четвёртый класс заканчивает. А что, доктор? Что-то не так? - встревожилась я.
     - Нет, не волнуйтесь так, правда возраст у Вас не молодой, но думаю, всё обойдётся, - сказала доктор.
     Я вышла из её кабинета и побежала домой. Мысли кружились в голове, я конечно, была очень рада, но слова врача поселили в моём сердце тревогу. Со школы пришёл Абдулла, я покормила его и он убежал на улицу, где играли в футбол его друзья. Вечером, наконец, пришёл Махсуд, он сразу заметил, что я не такая, как всегда.
     - Халида, ты в порядке? Такая бледная и глаза блестят... что случилось, дорогая? - спросил он.
     - Ничего, просто голова болит. Садитесь к столу, Махсуд акя, - сказала я, решив сказать ему новость после ужина.
     - Иначе, есть не будет, - подумала я.
     Аппетит у Махсуда всегда был хороший, впрочем, как у всех мужчин. Я нетерпеливо ждала, когда он доест. Убирая со стола пустую посуду, я на ходу бросила:
     - У нас ребёнок будет, Махсуд акя.
     Кажется, он меня не расслышал или вовсе не понял, что я сказала. Он подошёл ко мне и обнял.
     - Абдулла на улице? Он же не скоро домой придёт? - нежно целуя меня в шею, говорил Махсуд.
     - Махсуд акя, Вы не услышали меня? У нас ребёнок будет, - повторила я.
     Махсуд застыл и странно посмотрел на меня.
     - Что? Что ты сказала? Это правда? У нас будет малыш... наконец-то! Халида, родная моя, неужели Аллах услышал мои молитвы? Слава Аллаху! - восклицал Махсуд.
     Улыбаясь, я смотрела на него. А он вдруг подхватил меня и радостно закружил.
     В воскресенье, мы пошли к Даше, я должна была сообщить ей новость. Махсуд, конечно, сразу сказал Мирзе, что скоро станет отцом, а я обрадовала Дашу.
     - Наконец-то, дорогая! Я так рада за вас, - обрадовалась Даша.
     Двухлетняя дочка Мирзы и Даши, была прехорошенькая. Всё время болтала, правда, мы едва понимали, что она говорит.
     - Непоседа такая. За ней глаз да глаз нужен, Мирза души в ней не чает, - с любовью посматривая на мужа, на руках которого была малышка, сказала Даша.
     Поздним вечером мы вернулись домой.
     - А знаешь, Халида... я тоже дочку хочу. Очень хочу. Ведь сын у меня уже есть, - сказал Махсуд.