Полуночный экспресс

Стук колёс, экспресс шёл без остановок. Почему-то я не задал себе вопрос, как я, в костюме и галстуке, оказался в этом купе. Просто бессмысленным взглядом уставился на стенку напротив, на проплывающие в лунном свете тени предметов снаружи. Что же, я один здесь? Локти поставил на столик, обхватил голову руками. Наверное, я что-то упустил, что-то очень важное, или боялся об этом подумать. Внезапно дверь купе поехала. Я вздрогнул, сперва заметив только два глаза в полумраке. Это оказался чернокожий мужчина, дико похожий на Моргана Фримана. Он невозмутимо, даже с укором смотрел на мой растерянный вид.

- Морган.
- Артур.
- Куда путь держишь, сынок?
- Не знаю.
- Употребляешь? "Столичная", - побарабанил Морган пальцами по кейсу.
- Употребляю.

Мы распили его бутылку.

- Есть ещё кто в вагоне? - спросил я.
- Разумеется.
- Но почему так тихо?
- Глухие стены, никто никого не слышит, - помрачнел Фриман.
- Никто никого... - рассеянно повторил я.
- Не возражаешь, закурю.

Мы оформили ещё одну из кейса. Я обмяк и сказал попутчику, что вздремну часок-другой.

- Зима, а ты в костюмчике.
- Угу, - промычал я.

Даже и подумать не мог, что придётся выслушать неожиданный монолог, хотя порой складывалось впечатление, что Фриман разговаривал сам с собой.

- Эх, были времена искусства. А сейчас что? Цифра и рацио. Механизмы давят цветы. От этой серости нет иммунитета, она проникает в тебя, разъедает чувство прекрасного. В суете муравейника трудно черпать вдохновение, а так хочется остановиться, получить эстетическое наслаждение от простых вещей. Мы перестали чему-то удивляться, Артур. Я смотрю на природу и не чувствую ничего. Ничего. Я даже не могу остановить взгляд, клиповое мышление. Воздуху надо.

Что же он меня-то выбрал? Я уже плохо соображал, то и дело отключался, но высокие ноты каждый раз возвращали меня в купе.

- Я так тебе скажу, ни черта я в этой жизни не понял. Ни в чём неповинные люди гибнут, а дети, их-то за что? Господи! Мерзавцы, приспособленцы, лицемеры, твердолобые мерзавцы вершат судьбы. Какой уж тут Бог? Ну где же ты, Создатель? Озари лучами света клетку, дай знак, что ты есть. Или срази молнией, что ли, строптивого пасынка своего! Ну же, давай, удиви! Вот он я! Я уже стар, мне всё равно, в эту счастливую секунду я всё пойму. Нет, парень, ничего не будет!

- Морган.
- Да.
- Я думал, ты и есть Бог.

Фриман замолчал, и мне удалось уснуть. Когда я очнулся, место напротив пустовало, лишь хоровод причудливых теней. Я вышел из купе и стал дёргать ручки подряд - все купе были заперты. За одной из дверей доносились тихие звуки пианино, играли Моцарта. Простенькая "Соната до мажор". Я ослабил галстук и прислонил лоб к окну напротив. Холодное, мысли охладит. Проехали мост, гладкая ледяная твердь внизу. Луна печально улыбалась мне. Я закрыл усталые глаза и наслаждался. Наверняка она прекрасна. Бледнее и загадочнее луны. Мелкая дрожь словно лёгкой рябью на воде пробежала по телу, какое-то давно забытое чувство нахлынуло и защемило в груди. А глаза такие синие-синие. Прозрачные пальцы скользят по клавишам. Как утопленница. Идеалист, сентиментальный идеалист.

- Открой, с днём рождения! Открой, в конце-то концов!

Я вернулся в своё купе. Куда же подевался Фриман? На полу катаются пустые бутылки. И пачку сигарет оставил. Постой, здесь что-то написано. Поднёс к свету за окном: "Я слишком стар для этого дерьма". Я тоже, мистер. Потребовались все силы, чтобы опустить окно в купе. Ничего не произошло - я на полном ходу упал на каменистую насыпь, несколько раз перевернулся, изранив руки. И вот я, озябший и ошалелый, бегу по железной дороге к мосту, чтобы упасть так упасть.