144721

Чья-то круглая дата. Я и присутствовал, и отсутствовал. Что есть действительно важно? — задавался я вопросом в ресторации на бульваре Энтузиастов. Вечная метафизика: в одном случае вполне естественно срабатывает холодный голос разума, в другом, по особому настроению — отрава возвышенного идеализма. Как там у забытого Блока: "Ночь распростёрлась надо мной и отвечает мёртвым взглядом на тусклый взор души больной, облитой острым, сладким ядом".

— Артур, ты здесь?
— А?
— Чокнемся, говорю.
— Чокнемся.
— Как тебе новые меры нашего правительства по реанимированию экономики?
— Не фонтан.

Рассеянно улыбнувшись, мой новый, не сказать что желанный, знакомый напротив — тучный господин лет сорока с биорукой — продолжил чавкать пирожным. Я вздохнул, чуть пригубил, посмотрел на своё искажённое отражение в бокале. Почему-то представились радужные мыльные пузыри, как они лопаются. Вино было вкусным, но бесполезным. Опрокинув бокал, я уставился в окно, стекло которого было столь прозрачным, что казалось — можно встать и пройти сквозь него без помех и особых на то способностей, что иной раз рисует воображение. Помнится, некто Б. годами долгих, упорных тренировок научился проходить сквозь стены, даже успел ограбить пару мелких банков в Нью-Челябинске. И только на радостях возомнил себя Мефистофелем, как в следующую свою ходку 19 апреля 2033 года застрял. Таким его и нашли сотрудники ФИРМЫ — застывшим в нанопластике, с открытым от удивления ртом. Экспертизой ничего интересного, кроме следов алкогольной интоксикации и ЛСД в крови "Мефистофеля", обнаружено не было, мозговое вещество в пределах нормы. Дело конечно замяли, а случайные свидетели один за другим бесследно исчезли при загадочных обстоятельствах. Однако материалы с грифом "сов. секретно" сохранились, сохранились в бумажном варианте — тощее досье в дюжину рукописных листов я получил из ухоженных рук работницы Архива ФИРМЫ, с которой имел непродолжительную связь. Ангелина — Геля, как я её ласково называл — не могла не понимать чем рискует, но совсем "потеряла голову". Во время этих раздумий, воспоминаний я начал ощущать нечто необычное. Будто бы длинный острый язычок заполз мне в ухо. Мою голову повернули на 180 градусов, и я увидел перед собой особу в красном платье.

— Выйдем, поговорить надо.
— Пожалуй.

Мы шли по длинному коридору подсобных помещений, повсюду трубы и провода.

— Грядёт? — спросила.
— Ну, я могу тебе доверять?
— Абсолютно!
— Это строго конфиденциальная информация. К тому же, возможны варианты, вилка причинно-следственных связей. Пока могу лишь сказать, что человеческий фактор играет ключевую роль, но одному мне не справиться, там много нюансов, это мы обсудим после.
— Разумеется. Вот ты пялился в это окно. С таким же успехом можно пялиться в голую, покрашенную в бледно-розовый стену общежития. Я тебя прекрасно понимаю, потому как и сама в некотором роде. Но на людях это, естественно, вызывает подозрение. Они только того и ждут: шпионы, повсюду шпионы, Ищейки Оверсира внедрены во всё, во что только можно внедриться. Аппаратура монтируется ещё на стадии производства конечным отделом якобы контроля качества, это у них называется "КОНТРОЛЬ КАЧЕСТВА". Разве что под кожу не лезут. Хотя и тут никто гарантий не даст. Меня, к слову, последние пару недель беспокоит затылок. Эта тяжесть действует на мои и без того расшатанные нервы, не даёт нормально спать по ночам. До чего дошли — в уборной даже расслабиться нельзя, представляешь, нужно быть всё время начеку. Улыбаться, улыбаться как блаженный идиот, производить впечатление ничего не подозревающего простачка. Так что в окно оно, конечно, целесообразнее. А вот представь на секунду, что окон, этих квадратов обзора вовне, не существует в природе? Это создавало бы для нас определённые трудности. Разделяешь мою точку зрения? Вижу, что да. Мы понимаем друг друга. И слава Богу, что существуют, хотя я в Него не верю.

Она заломила мне руку за спину и сделала подсечку.

— Болевые умею на случай опасности. Больно?
— Больно, — потёр я ушибленные бока.
— Род деятельности каков?
— Преподаю в Академии Утечки Мозгов теорию разумного абсурда.
— Я студентка этого престижного вуза. Первый курс.
— Вот как.
— У нас ведь значится этот предмет — теория разумного абсурда, но другой ведёт. Человек со странным, будто бы восковым лицом.
— Другой вести не может, на данный момент я один владею необходимыми знаниями. Это силиконовая маска.
— Надо переварить. Сесиль и Сусанна умрут от зависти.
— Не разлей вода СС. Одна облизывается и закатывает глаза, другая как бобёр грызёт "Кохинор".
— Точно подмечено. Маска, удовлетвори любопытство.
— Дисциплина новая, полулегальная. Дело в том, что её развитие, в принципе, может поставить под сомнение основы Системы. Сама понимаешь, обычной экзекуцией не обойтись. Это будет показательный процесс с пыткой на Центральной Площади. Представляю, как мои останки везут в смердящей труповозке к ближайшему кладбищу. Именно поэтому я предпочитаю хранить инкогнито на первых порах. Бросить, так сказать, пробный шар. Собственно, я и выступил инициатором введения предмета в обязательную программу Академии, а первый зам, правая рука Повелителя Инноваций, которому я запудрил мозги, сам помог мне с легендой. Избавиться от одного посвященного второразрядника в случае форс-мажора, думаю, мне не составит труда.
— Разумно.
— Странно, тебя я тоже не припоминаю.
— Немудрено. Одухотворённое лицо привлекает нездоровое внимание в наш век технологий, поэтому я накладываю экстремальный макияж киберготов, ношу облачение "апокалипсис милитари" с биохазардом и иссиня чёрные киберлоки, чтобы не выделяться из толпы, а также серебристые непроницаемые линзы-обманки. Невооружённым взглядом и даже приборами они идентифицируются как широко распространённые имплантаты для повышения зоркости — настолько искусно сделаны. Спецзаказ для оборонных цехов Дженерал Наноэлектрикс, в копеечку мне влетели на Чёрном Рынке.
— Скрываешься от кого-нибудь?
— Не секрет, что в аудиториях концентрация Ищеек Оверсира наиболее высокая. Они чувствительно реагируют на Вирус Меланхолии, который легко распознаётся в глазах их сенсорами. От перспективы утратить статус Гражданина и быть депортированной за пределы Купола меня бросает в холодный пот.
— Вирус.
— Вирус. Где мы займёмся Этим?
— В клозете, полагаю.

Мы прошли в клозет и закрыли за собой кабинку на шпингалет. Я достал раритетный томик любимого, ныне запрещённого поэта Бродского и начал, подражая манере автора, читать нараспев стихи. Язычок снова заполз мне в ухо, щекоча центры мозга, отвечающие за удовольствие. Находясь в экстазе, я объявил, что у меня есть ещё одна штука — флешка с древней музыкальной группой Radiohead. Характерный шум прервал моё намерение: Ищейка Оверсира — металлическая сфера — начала сверлить дверь в кабинку. Я бросил флешку в унитаз и смыл. Книга не помещалась, поэтому пришлось вырывать страницы. В результате образовался засор, и Бродский плавал в воде, хлынувшей наружу. Ищейка Оверсира уже пробилась внутрь и застыла в воздухе перед нами. Из сферы появилась мерцающая бирюзовым светом голограмма AI.

— WARNING!! WARNING!!
— Никогда не было, и вот опять.
— Система предупреждает — вы нарушаете пункт 4-ый Протокола о...
— Только-только всё налаживается. Оставь в покое, железяка! Изыди!
— Это саботаж? Вы забываетесь, номер 144721. Будьте благоразумны, номер 144721, подумайте о ней, вы же не хотите, чтобы с ней что-нибудь случилось?
— Клянусь Создателем, я вас из-под земли достану!
— Остынь, ковбой консоли, миссия невыполнима. Система имеет несколько независимых, динамически обновляемых резервных копий.
— Только ленивый не знает секрет Полишинеля.
— Цикл завершается, номер 144721. Рекомбинация гарантирует защиту от Вируса. Сохранение личности, обновление условий — и нет проблем, ваших душевных метаний. Искать её — всё равно что следы лисицы в тайге после снегопада. В моей электронной начинке не укладывается, каким образом у вас Это...

Я уже бил сферу крышкой от бачка унитаза.

— ...Мы изуч эт вопр. Мы учим тот рос. Мы изу... ш-ш-ш-ш-ш...