Дети Эдельвейс. Рёв 1

Обложка авторская.



СЕРЕДИНА АВГУСТА 1996 ГОДА. Чеченцы, воины аллаха отмечали вступление в должность президента гяуров Ельцина, безжалостно выжигая гнёзда русского сопротивления в бывшем русском городе, а теперь  столице нового, Четвёртого кавказского имамата.

Позднее Грозный торжествующие горцы переименовали в честь чеченского “Большого Джо” -  бывшего советского генерала Джохара Дудаева. Джохар-Ола, так теперь нарекли основанный русскими Грозный. На победных кавказских знамёнах повсюду реяло изображение тотемной матери феноменально удачливого горского народа -  волчицы Ичкерии.


Российский Уполномоченный по правам человека Сергей Адамович Ковалёв в плотном сопровождении “полевых” чеченских командиров ходил по дымящимся грозненским улицам с микрофоном в руках. Его подводили к подвалам, в которых засели очумелые стриженые “федералы”, и всякий раз предельно задушевным, исключительно интеллигентным голосом тот Уполномоченный по правам произносил в громкоговоритель на чистейшем русском языке: “Ребята, сдавайтесь! Сопротивление бессмысленно. Я вам гарантирую гуманное обращение, медицинское обслуживание и скорое возвращение домой”.

“Ельцин - капут!” С.А.Ковалёв не говорил, во-первых, потому, что всё-таки подчинялся президенту, а во-вторых, наверняка, стеснялся выдать последнюю государственную тайну.


ПРЕДСТАВИТЬ ТОЛЬКО - посланец российского президента в окружении побеждающих врагов России говорит обороняющимся из последних сил русским солдатам: «Сдавайтесь, я вам гарантирую…» Это был действительно потрясающий кунштюк, точнее, ельцинская загогулина. Она очень-очень что-то напоминала людям, чрезвычайно сильно будоражила историческую память, где-то на уровне великоотечественных генов. Не далее как полвека с небольшим тому назад точно также подобные типы уговаривали сдаться защитников Брестской крепости, Ленинграда, Севастополя, Сталинграда.


РАЗУМЕЕТСЯ, замечательные путешествия президентского посланника по Грозному даже не в сопровождении миссий Красного креста, как всё-таки практиковали те же гитлеровцы, а напрямую в окружении непримиримых врагов Родины, и в русской армии и в народе были восприняты не как защита прав тех же умирающих, но не сдающихся русских солдат, а только как самое натуральное, давно не слыханное предательство.  И конечно ничем иным просто и не могло быть.
(Трошев Г.Н.  Моя война. Чеченский дневник окопного генерала. – М.: Вагриус, 2002, с. 37)


ИЧКЕРИЙСКИЕ ВОЕНАЧАЛЬНИКИ -  те на уровне оказались. Вполне рационально, по-немецки, воспользовались ситуацией. Они водили московского Уполномоченного по городу как собаку на цепи и с его помощью пытались погасить последние очаги сопротивления федеральных войск. Они спокойно и даже по-доброму ухмылялись на все эти ковалёвские гарантии
(а про государственные тайны, разумеется, они и так всё знали).


Когда дело было сделано, знаменитому советскому диссиденту, а ныне, по иронии судьбы, Уполномоченному по правам (омбудсмену, то есть) даже не заплатили. И тридцать серебреников не нашли, а ведь могли бы. Этого деятеля просто под локоток выпроводили вместе со всеми его смешными обещаниями назад в Москву. Надо ж было доложиться Ельцину, только что победившему Зюганова во втором туре (приписавшему себе эту победу), как проведена капитуляция русских войск в русском городе.


Президент на тот момент был сильно сумеречен, опухл и совсем уже плохо ориентировался в окружающей действительности. На инаугурации он даже падал, запойное сердце Великого Разрушителя совсем сдавало. В аду уже разогревали сковородки.

Так что, казалось, в этот самый момент “капут” к нему и впрямь подкрадывался вроде бы уже вполне откровенный.

СТРАНОЙ ПРОДОЛЖАЛ ПРАВИТЬ не просто человек, бездарный во всём, кроме интриг, но ещё и смертельно (как тогда казалось) больной. Далёким от власти наблюдателям поначалу думалось, что он бы конечно в добром здравии никогда не пошёл на капитуляцию своих войск, да ещё в такой, самый неподходящий момент, практически самому склонив их к этому.

Зато «дворянское окружение» его, воспользовавшись слабостями и болезнью президента, перехватило управление страной и пошло на такие действия, лишь бы удержать свои привилегии и доходы. Потом задумались и посторонние наблюдатели.
(Валянский С. И. Русские горки: Конец Российского Государства /С.Валянский, Д.Калюжный. –  М.: ООО «Издательство АСТ»: ООО «Издательство Астрель»: ООО «Транзиткнига», 2004, с.401)


ПОСТЕПЕННО ВЫЯСНИЛОСЬ, что и сам «смертельно больной», установивший в стране настоящую «диктатуру убожества», прежде всего собственного, «на самом-то деле» получался очень даже не лыком шит и даже с больничной койки хапал поперёд всех и посноровистее многих.

Более того, оказалось, что и к катастрофе в Грозном он имел самое прямое отношение. Не зря послал туда самого неподкупного Ковалёва, а затем и подкупных Березовского с Лебедем. Явно в этом заключался какой-то его очень большой интерес.
За просто так ведь ничего, никогда и нигде не случается. Ещё Бисмарк говорил: за всем стоят деньги. Всегда.


Так оно произошло и сейчас. Именно в эти дни, когда русская государственность вновь качалась над пропастью, когда действительно происходила национальная трагедия и все молчали, «набрав в рот и нагадив в штаны»,
(Лимонов Э. Как мы строили будущее России. -  М.: Пресском, 2004, с.185.)
«всенародно избранный» со своей семейкой умудрился прикарманить транш Международного валютного фонда в размере аж более четырёх миллиардов американских денег.

МОЛЧАЛИ ВСЕ, И НАРОД И НАБЛЮДАТЕЛИ. Даже правоохранительные органы закрыли глаза на пропажу такой огромной суммы денег. Демократические СМИ не провели ни одного «независимого журналистского расследования» по этому поводу. Только изредка пинали второстепенных лиц, ограничивались намёками и даже «как бы» чёрным юмором в отношении «народного президента», надо ж было соблюсти видимость некоторых демократических вольностей.


Образец единственной общественной реакции: «неподтверждённое сообщение» РИА “Новости”, прошедшее в колонке анекдотов ряда центральных газет: “По заявлению врачей Центральной клинической больницы, за последние два дня состояние Бориса Николаевича Ельцина увеличилось в два раза”.
Это был верх политической смелости. Прямо никто не показал на него. Все обо всём знали. Но думали, что проблемы с ЕБН и так скоро кончатся, человеку ведь так плохо… Чего уж теперь. Ладно. Он же не проел кредит МВФ. Вернее -  не он же лично!


Потом, также по странному стечению обстоятельств, вдруг последовала спасительная операция по аортокоронарному шунтированию президента и на глазах потрясённого электората из огненно-кровавой купели «войны-выборов-войны» вышел новый конёк-Горбунок, краше прежнего. Главное, что совершенно трезвый.

«Смертельно больной» чудесным образом исцелился, как будто и впрямь получил целебную сыворотку (плюс четыре миллиарда баксов на карман) за спроворенное новое дело в истории России, «бесспорном средоточии, главном поле всемирной, вселенской битвы бога и дьявола». 
(Кожинов В.В. Победы и беды России. -  М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2002, с.364.)
Бог вот только опять замешкал вмешаться. И гонорар вновь дошёл по назначению.


В ДЖОХАР-ОЛА, БЫВШЕМ РУССКОМ ГРОЗНОМ, гуманное слово замечательного правозащитника Сергея Адамовича было всё-таки услышано. Ему была выделена персональная чеченская охрана, с которой он повсюду теперь передвигался
(ещё бы воинам газавата не охранять такой ценный кадр). 
(Щекочихин Ю.П. Забытая Чечня: Страницы из военных блокнотов. -  М.: ООО «Агентство «КРПА «Олимп», 2003, сс. 53-54)


Омбудсмен как всегда хорошо отработал задание, только теперь Кремля. “Сдался в плен командир роты, прихватив с собой несколько солдат. А замполит расстрелял пытавшегося сдаться бойца, а сам дрался с чеченцами в окружении, пока его не сожгли из огнемёта”. “С оружием вокруг ходят и пятнадцатилетние, и шестидесятилетние. Чеченцы чувствуют себя победителями. Над всем Грозным -  густое чёрное марево горящей нефти и тяжкий трупный запах”.  (Там же).


В ЭТО ЖЕ САМОЕ ВРЕМЯ почти по соседству, в Ханкале приземлился другой представитель президента, секретарь Совета безопасности страны, всегда демонстративно сердитый генерал с физиономией уголовника, но по фамилии Лебедь.

«Последняя надежда русских» побывал в штабе федеральной армейской группировки, блокирующей Грозный, неприязненно выслушал доклады генерала Пуликовского и пока ещё официального лидера Чечни Доку Завгаева -  об удерживании части чеченской столицы, в том числе центра, в руках русских войск и о согласовании с Москвой приказа об её полном освобождении.


Это генералу Лебедю не понравилось. Он “с хмурым лицом вышел из штаба, не давая никаких оценок и комментариев... полетел к Яндарбиеву, с которым дружески пообщался” .
(Хохлов А. “Это ж сколько зарыдает мам...” - Комсомольская правда, № 152, 20 августа 1996г., с.2.)

Чеченцы позже честно признавались, что «если бы Пуликовскому дали выполнить его ультиматум, то война была бы закончена…» 
(Михайлов А.Г. Чеченское колесо: Генерал ФСБ свидетельствует. -  М.: Коллекция «Совершенно секретно». 2002, с. 198.)

Однако Лебедь не дал. Помог с другого фланга Ковалёву. И даже «подружился» с победителями России. Так что война вроде бы закончилась, только всё же по-другому. На тот момент.
То, что это был конец именно России, уже взбаламученный Кавказ сообразил мгновенно.


ТЕПЕРЬ УЖЕ И В ДАГЕСТАНЕ также сходу оказалось “всё пропитано сюрреализмом” русского падения в Грозном.

Очень многое менялось буквально на глазах. Например, в Махачкале, непосредственно на углу здания ФСБ стали запросто продаваться антирусские газеты “Террорист”, “За ислам” и прочие, призывающие к газавату, то есть, к священной войне с неверными. На этой же площади, где раньше и любых фотографов мгновенно хватали за руку, едва те поднимали камеру, сейчас уже могли совершенно спокойно останавливать свои машины любые бандиты, не спеша доставать гранатомёты, вести прицельный огонь по зданиям органов российской власти и потом также спокойно, благополучно уезжать. 
(Варсегов Н. Сказку о ваххабитах Карамахи придумали на Лубянке. - Комсомольская правда, 16 сентября 1999,  с. 6.)
В общем, «процесс пошёл». Дальше. Глубже. И обвально.

СРАЗУ ЖЕ ПРОИЗОШЛО ПОДПИСАНИЕ фактического «акта о безоговорочной капитуляции» русских войск.
В дагестанском Хасав-Юрте, отныне кавказском Карлсхорсте. Именно сюда новые "друзья" дружно и резко переместились.


НА МОМЕНТ подписания беспримерно позорного для России акта стоял полдень. Повсюду в расфокусе валялась какая-то полупустыня. Висела попросту непереносимая жара, хотя лето по календарю закончилось. Фонарь пекла держала профессионально навязчивая голубизна небес. Прямиком в вечность, рапидом летели такие секунды, когда минуты решали всё.

В общем, по воспоминаниям многих участников «акта подписания», их не покидало ощущение какой-то продолжающейся нереальности, иллюзорности, театральности происходящего. Действительно некоего преддверия чего-то явно разящего серой.

На всём и впрямь стояло клеймо абсолютной невозможности происходящего. Однако условность постановки смазывалась и выносилась за скобки производимых действий. В общем, тот же размывающий сюр, что и при внезапном падении Грозного.


ИМЕННО В ТАКОЙ ФЕЕРИЧЕСКОЙ АНТРЕПРИЗЕ Лебедя-Ковалёва-Березовского при пока неизвестной режиссуре сбылась настоящая чеченская победа, о которой нельзя было даже помыслить ещё совсем недавно. Как будто вновь сработал заветный меч-кладенец кавказских абреков, до того лишь припрятанный со времён совсем недавнего, по историческим меркам, их боевого содружества с гитлеризмом, а теперь просто вырытый и пущенный в дело.


У моджахедов непостижимым образом получился в России самый натуральный блицкриг, увенчанный именно новым Карлсхорстом -  Хасав-Юртом -  отныне и навсегда символом, хотя и временной, но по сути самой настоящей капитуляции России. Когда великую но уже вялую державу свои же отмороженные пигмеи лихо поставили на корточки.
Та и опомниться не успела, как обнаружила в себе постороннее устройство. Даже Гитлеру такое не снилось!


НА ЗАБИТОЙ СЮРРЕАЛИСТИЧЕСКОЙ СТРЕЛКЕ в знойной полупустыне состоялось заключение соглашения о прекращении военных действий и полном выводе русских войск из Чечни. Поскольку дело опять же происходило в Зазеркалье, то закономерен был и другой абсурд -  генерал-лейтенанта Константина Пуликовского, командовавшего русскими войсками в Чечне, то есть , по идее главного бы действующего лица переговоров с боевиками, да и вообще кого-либо из его штаба, секретарь ельцинского Совбеза генерал Лебедь даже не пригласил поприсутствовать на эпохальном подписании.   
(Турьялай С. Нынешним командирам легко воевать, потому что над ними не витает Лебедь. -  Комсомольская правда, 8 сентября 1999, сс.8-9)


Самого министра обороны России считавший себя поважнее его Лебедь и в этот раз не пустил на Кавказ, очередной раз продемонстрировав, кто истинный хозяин в Вооружённых силах. Он был един во всех ипостасях «побеждённой» державы.

Даже совсем посторонним наблюдателям стало яснее ясного, что генерал для каких-то целей во что бы то ни стало решил стать миротворцем и для этого сдать всё что можно, буквально на корню.

Стремясь окончательно нейтрализовать главное препятствие для кремлёвских «миротворцев», порученцы Лебедя вдобавок оболгали командующего группировкой, генерала Пуликовского. «…Дескать в Чечне у генерала погиб сын-офицер, и теперь им движет жажда мести, что ради удовлетворения амбиций он готов весь город стереть с лица земли. По коридорам власти в Москве поползли слухи о генерале, заразившемся чеченской «бациллой кровной мести»».  (Там же).

Чтобы наверняка добить русское командование, опять приехал вездесущий Б.А.Березовский, крёстный отец демократической московской тусовки, непосредственный кремлёвский кукловод, повсюду водивший и Лебедя, и Ковалёва, и всех министров вместе взятых с их премьером, неотразимым интеллектуалом впридачу.


БОРИС АБРАМОВИЧ НЕ БЫЛ СОБОЮ, если не извлекал из любого положения самую максимальную выгоду для себя лично. Известно, что параллельно официальным переговорам с руководителями Чечни-Ичкерии, Березовский поставил на поток платное освобождение заложников на Кавказе и делился деньгами с самим Шамилём Басаевым. 
(Куликов А.С. Тяжёлые звёзды. – М.: Изд. «Война и мир букс», 2002, сс.509, 512.)


Заработав очередной миллиард на русской крови, ельцинский эмиссар чувствовал себя абсолютным хозяином ситуации.

Пользуясь своим положением официального представителя федерального центра и непосредственного исполнителя воли президента, Березовский заявил командующему группировки в Чечне: «Я тебя, генерал, вместе с твоими людьми, вместе со всей вашей дохлой группировкой сейчас куплю и перепродам! Понял, чего стоят твои обещания и ультиматумы?..»
«Твоя задача: молчать, слушать и выполнять то, что тебе мы с Лебедем говорим. Понял?» 
(Трошев Г.Н. Моя война. Чеченский дневник окопного генерала… сс.132, 136-137.)


Задача обездвиживания русского командования, таким образом, была практически решена. Оно естественно оказалось парализованным. В русской армии никогда ведь не было традиции ослушания приказов сверху. Сработал закон больших чисел.
И вот тогда раздвинулся занавес Хасав-Юрта. Раздались жидкие аплодисменты, переходящие в крутые транши МВФ.


ПОДПИСАНТ ЛЕБЕДЬ, в белоснежном штатском костюме, был как всегда хмур и величав одновременно. Его подельники, чеченские фюреры Масхадов и Яндарбиев, хотя и в камуфляже, но также казались сильно проникнутыми чувством величия исторического момента. Такого ведь никогда в истории не было. И вряд ли ещё когда повторится.

Все участники мероприятия общались друг с другом крайне приятельски, просто подчёркнуто дружески, притом принципиально без капли алкоголя. Все ж как бы непьющие. И потом -  при тако-ом деле пить?.. Сделка-то и вправду беспрецедентная вышла. Иначе с чего бы такое взаимное удовольствие!


Фактически же была совершена позорная и самая крупная за всю русскую историю сдача завоеваний России на Кавказе.
Одним росчерком пера секретаря ельцинского Совбеза списывались в расход плоды долгого уживания под одной крышей большинства кавказских народов, результаты вековых русских трудов по привлечению их в “лоно мировой цивилизации”.

Тем самым определённо заканчивался некий период полураспада великих интернациональных ценностей, лежащих в основе тысячелетней России. В гробах по последнему разу переворачивались покорители Кавказа Ермолов и Барятинский.
Советский народ ещё нерешительно, но окончательно приказывал всем долго жить.
Все участники кремлёвско-чеченской сюрреалистической постановки в Хасав-Юртовской полупустыне бурно радовались.
Однако сами жить и благоденствовать почему-то собирались долго.


ПО-ПРЕЖНЕМУ ЕЩЁ ДУМАЛ, что он вечный и всеми своими побратимами крепко любимый, и русский народ.
У всех русских на Кавказе, и прежде всего у военных, по-прежнему всё не исчезал и не исчезал этот липучий как стригущий лишай многовековой «синдром общей великой Родины». Именно он внутренне и не давал войскам развернуться в полную силу.
«Всё-таки было ощущение, что мы воюем на своей территории, что это наша страна и наш народ» .
(Турьялай С. Нынешним командирам легко воевать, потому что над ними не витает Лебедь. -  Комсомольская правда,  8 сентября 1999,  сс.8-9.)

Даже у пленных стриженых мальчишек, оптом сданных Лебедем на кровавую потеху и в страшное рабство, долго оставалось такое чувство. Их продавали ичкерийским волкам как котят, а они по-прежнему не видели в чеченцах врагов и пока не могли видеть.

Ведь тут всё равно были свои люди, пусть норовистые, пусть драчливые, часто как водится неблагодарные, иногда обидно и незаслуженно наказанные (да всё-таки теми же, кто всегда держал за горло и самих русских, начальством же, конечно), а всё же все свои.


ОДНАКО «СВОИ ЛЮДИ» эти по причине новой русской смуты и военной слабости полуразрушенной страны себя уже не захотели считать прежними, “своими”, “нашими”. И сходу принялись устраивать себе независимость дедовским, проверенным способом, нагнав порядочного страху ещё и на всех соседей, прочих “свояков” и “братьев”.

Чеченцы совершенно цинично использовали остающееся свойское, ещё по-советски родственное отношение к ним у всех русских и забирали у них всё подряд в пределах своих новых широких границ, щедро отмеренных им в уплату за депортацию ещё Хрущёвым: оружие, склады, заводы, фабрики, аэродромы, скважины...

Даже нахально потребовали впоследствии контрибуцию в размере 400 миллиардов американских долларов, по одному миллиарду за каждый год своего совместного проживания с остальной Россией (от времён Ивана Грозного считали почему-то).

Мол, да кто она вообще такая, эта Россия?! Кавказскому забору двоюродный плетень.
Разводиться так разводиться! Всё отдавай! Вах-вах!