Наследие предков 2. Глава 2

Человек спит. Но его головной мозг работает, перелопачивает терабайты информации и пытается решить одно очень хитрое уравнение с тремя неизвестными. Подставляя разные значения определенных величин вместо неизвестных, в конце-концов, мозг находит несколько оптимальных решений уравнения. Потом из этих решений, мозг выбирает самое лучшее, то, которое поможет человеку в его жизни. Сам того не зная и не понимая, человек, проснувшись утром, знает решение своей проблемы, как в той, или иной ситуации поступить, что сказать и куда идти.

Я проснулся под утро совершенно разбитым. По всей видимости, мозг так и не смог найти ничего подходящего, применительного к моей ситуасьон. Слишком много «если». «Если я сделаю это, они.. », «Если они мне скажут, то я....», «А если мне сделать то-то и то-то, то они......» Как мне однажды сказал мой сосед, мудрый Степаныч, жизнь паршивая штука: ты к ней лицом стоишь, она тебе в морду плюёт, ты к ней спиной поворачиваешься, получаешь пинок под зад.
Но одно я знал точно – адвокат, господин Снегирёв, никак не мог знать, что меня в узких кругах называют в шутку Джеймсом. Да и о кредитах, о моих пластиковых картах, он, я больше чем уверен, не мог знать. Как меня повезут в Академию Времени и Пространственных перемещений, я не представлял. С охраной, без охраны, но меня гложили смутные сомнения, что я туда вообще не доеду. Сказать следователю об этом? Последует вопрос: «А что я вообще знаю, откуда такие сомнения?» И опять тюремная баланда и мир через решётку. Хватит, наотдыхался, нужно что-то делать. Сколько прошло дней, месяцев, лет, в конце-концов, в моём мире? Если я не знаю ответ на этот вопрос, то никто мне на вопрос не ответит.

И начнётся всё заново. Допрос под протокол, кстати, я до сих пор не знаю, что это такое. В небольшом зарешеченном окне было ещё темно, но в прорезь двери, через узкую щель, закрытую матовым стеклом, света вполне хватало, чтобы я прочитал условия договора. Если бы я находился в своём мире, то сказал бы, что это типовой договор между работодателем и новым сотрудником. Мне предоставлялось право на  бесплатное проживание, кормёжку, одежду и ещё – раз в неделю на мой счёт переводились бы деньги в размере пятидесяти кредитов. Вот сука адвокат Снегирёв: хотел отжать моё жалованье за четыре месяца. Козёл!
Заработали сервопривода камеры наблюдения, ниже объектива загорелась красная лампочка. Меня потеряли? Я помахал рукой камере, она успокоилась, но почти сразу зажглась лампа на потолке. Через несколько минут раздался звук отодвигаемого засова, на пороге появился охранник.

— На сборы десять минут, включая завтрак. Примешь свои вещи по описи и вали отсюда на все четыре стороны. Приказ начальства.

Парень, светловолосый качок, прищурив правый глаз, с интересом посмотрел на меня.
— Слышь, не знаю как тебя там зовут и что в тебе такого, но моё начальство получило указание от самого.... – парень показал пальцем в потолок. – ... тебя незамедлительно отпустили на волю. Ты кто такой, вообще?
— Если бы знал, ответил. А как же самый гуманный суд в мире?
— Вали, пока при памяти, – качок сплюнул на пол, растёр плевок ногой. – Мы тебе на всякий случай браслетик хитрый наденем. Чтобы опять не потерялся и никуда, ни в какое г..... не вляпался.
— Это называется хозяин хочет знать, где его собачка. Так? – спросил я. – А где же завтрак?

 Парень засмеялся, ткнул пальцем на небольшой откидной столик, на котором стояла кружка с недопитым вчерашним чаем, удалился прочь. Двери остались не закрытыми, что немного меня приободрило. Покровитель у меня нашёлся, оказывается.  Интересно, и куда я пойду в этом мире? Одни ребусы и шарады с кроссвордами. Проверив по описи все «мои» вещи и рассовывая их в карманы жилетки–броника, в сопровождении белобрысого качка, я вышел на улицу.

— Куда теперь? – спросил парень.

Я, подумав, ответил вопросом на вопрос:

— В какой стороне находится «АВиПП»?

— Это что за хрень?

Я показал парню первый лист договора, он пожал плечами.

— Первый раз о такой Академии слышу. Будь здоров.

— Подожди, скажи мне, в каком я хоть городе нахожусь?

— Во дела! Мы тебя вроде и не сильно били. Сочи. Город Сочи, который находится на юге России.

— Скажи, а Великая Отечественная была?

— Пошёл вон, неуч!

Вот и вся любовь! Я, как настоящий мужчина, повернул налево и, пройдя по улице несколько кварталов, услышал шум моря. Город постепенно просыпался, кое-где в окнах горел свет. Я поёжился от утренней свежести и с завистью посмотрел в сторону домов. Эх, вернуться бы домой, уехал бы сразу в деревню, или закрылся бы в своей городской трёшке, вырубил бы мобильник и пусть бы весь мир меня потерял. На сутки, чтобы отоспаться, отъесться. Тот же телевизор, который я недолюбливал, посмотреть. Нет! Включил бы «Manowar» и цедил свой любимый Джек Дэниэлс под сигарету. Всё было бы по-взрослому и супер, пока Степаныч не начал бы исполнять своё соло ударных по рёбрам батареи отопления. Тогда бы я..

— Помогите... – женский голос, но вот в какой стороне не пойму. За спиной, что ли? – Помогите....

Я сорвался с места, на перекрёстке,  справа от меня, в тени здания шла какая-то возня. Крика о помощи не было слышно, раздавалось какое-то сопение и звуки глухих ударов. Я, как не гражданин этого государства и даже Мира, мог бы пройти мимо, но натура у меня такая – помочь близкому по духу и слабому в физическом плане. Бить женщин вообще не хорошо. Их Бог и так ущемил в правах и возможностях, а тут такое фирменное непотребство. Я бы даже сказал свинство. Двое мужланов получают дамской сумочкой по хлебалам. Это нормально. Но вот третий, сволочь, ножом исполосовал летнее платье девушки на тонкие лоскуты. Извращениц хренов. Не знаешь подходы к девушке, чтобы она сама разделась, сиди дома и смотри порно, в которых немецкие сантехники исполняют главную роль.О, знакомое жжение в области солнечного сплетения, но нет, я ещё не готов к управлению Силой, слишком долго она дремала во мне после сражения с Гуором и его прихвостнями. Разворочу половину города, тогда точно осудят и посадят надолго.

Первая моя желанная цель – придурок с ножом. Он стоит ко мне бритым затылком, в моих руках чёрная аккумуляторная батарея. Несмотря на маленькие размеры батарея имеет приличный вес. Ребро аккумулятора с противным хрустом вгрызается человеку в основание черепа. Не жилец под номером один. Таким и появляться на свет не нужно было.Второго вурдалака за плечо к себе лицом, удар левой, как меня это учил делать Славик: открытой ладонью по носовому хрящу. Он, хрящ, с виду мягкий и податливый, но с удовольствием входит в мозг, чтобы вкусить.. чтобы вкусить. Не жилец номер два. Третий успевает оглянуться и собирается убежать. Сейчас! Зло должно быть наказано. Хороший замах и чёрный тяжёлый предмет, он же аккумуляторная батарея, летит вдогонку беглецу. Что же ты, нетоварищ, налетел как пьяный на столб фонарный? Ему, столбу, даже стыдно становится от произошедшего, он тихо–мирно наклоняется в сторону и, при соприкосновении с тротуарной плиткой, взрывается тысячами осколков защитного стеклянного кожуха.

Я поднял голову, посмотрел на дом, возле которого произошла битва титанов. Мда… если бы сегодня кто-нибудь занимался продажей билетов на это представление-шоу, то мог бы озолотиться. Все люди-жильцы застыли на балконах, наблюдают кто кого и сколько раз. Сволочи, ведь сто процентов, даю зуб, что они слышали крики о помощи девушки. И я больше чем уверен, что мужья, поигрывая тем, что осталось от грудных мышц, сжимали в приступе ярости свои огромные кулаки, и, встав с кровати, собирались достать из шкафа кольчугу и меч.
Но кольчугу проела моль, меч давно не точен и покрылся пятнами ржавчины. Поэтому мужчины, защитники обиженных и угнетённых, стыдливо прячут своё лицо промеж женских грудей, вдыхая их нежный аромат. Плачут от безысходности.

— Не спится, граждане и гражданки? – спросил я громко и не узнл своего голоса. Он сейчас больше похож на рык разъярённого зверя.

— Он их убил! – доносится откуда-то с верхних этажей женский визгливый голос. И толпа начинает дружно скандировать, прихлопывая руками по бедрам: »у-бил, у-бил». Тут же смутные серые тени покидают балконы и устремляются, как я понимаю, к телефонным аппаратам различной системы. Полиция-милиция не дремлет, сейчас, минут через двадцать, отреагируют должным образом.

— Нам нужно уходить! – шёпотом произносит моя новая знакомая, стыдливо пряча своё красивое тело под лоскутами когда-то симпатичного платья. Кстати, вечернего. Загуляла–припозднилась? Бывает, сам такой, иногда на пару-тройку суток исчезаю из мира реального.

— Сейчас кое-что подниму с земли и мы поедем, мы помчимся на оленях утром ранним. Фальшивлю, но пою как могу, извини.

Нет! Кисти рук окутывает привычным для меня голубоватым светом. Только не сейчас, прошу! Время, хочу я этого или нет, застывает на месте, я двигаюсь через густой туман, через пласты времени, я раздвигаю их руками и за мной остаются тысячи силуэтов, которые отстают одно от другого на какие-то мгновения. Где батарея? Вот она, нужно только нагнуться и подобрать её. Я же просил: только не сейчас! Поздно! Из ладони правой руки срывается ярко-красная молния. Она бьёт в аккумулятор и тот вспыхивает огненно-красным светом, по нему пробегает череда маленьких малиновых чёрточек. Если батарея рванёт, то города Сочи на карте этого Мира не будет. Меня переполняет энергия, всего корёжит от переизбытка адреналина. Давно такого не было, но теперь поздно о чём-то вспоминать. Время вышло, или сейчас, или никогда.

Я взял батарею в правую руку и весь мир для меня превратился во множество подмиров с подлюдьми с их подгородами-странами. Меня размазало по всей необъятной Вселенной и каждый атом моего организма, как элементарная частица, как бозон Хиггса, подчиняясь теории  перенормируемого квантового поля, начинает созидать для меня новый мир, мир вокруг меня. Мир внутри мира. Хорошо это, или плохо покажет время. А пока мне ничего не остаётся делать, как отправить сумасшедшее количество энергии в космос. Где-то далеко, за многие тысячи парсек отсюда, вспыхнет сверхновая и, возможно, через несколько миллионов лет там зародится новая жизнь. Я свожу вместе руки и в небо устремляется ярко–белый луч света. Он за мгновение преодолевает сумасшедшее расстояние, я слышу, как пространственно-временной континуум рвётся, он трещит, расходится по швам, разбрасывает в разные стороны ветвистые молнии. Тонкая плёнка астрала прогнулась, но пока выдерживает это чудовищное возмущение. Если плёнка порвётся, то в этот и другие миры хлынет нечисть. Я больше чем уверен, что место Гуора, порождение дьявола, уже занято и этот сгусток Тьмы, ждёт малейший повода, чтобы заполонить собой все миры. Нет, нужно прекращать такие эксперименты, я отведу угрозу от этого мира, с меня достаточно.

Хватит! Но это было моё желание, но никак не Вселенной. Образовалась гигантская воронка из звёзд и галактик, из чёрных дыр и метагалактик.

Хватит! Но в ответ я слышу дьявольский смех и завывание нечисти.

Хватит! Я развожу руки в стороны, луч белого света исчезает. Мои, разбросанные по Вселенной атомы, собираются воедино, я превращаюсь в себя, или в подобие себя.

Тишина. Но спустя доли секунды время возвращается на круги своя, я глохну от звуков, слепну от красок мира. Дом горит, две полицейские машины, не знаю когда появившиеся, тоже горят. Точнее, они сейчас превратились в груду расплавленного металла. Но что самое омерзительное, в воздухе кружит пепел сгоревших заживо людей. Где девчонка? Да вот же она. Прижала к лицу сумочку, спряталась за ней, и смотрит на меня испуганными глазами. Даже не так. Не глазами, а глазищами, в которых можно прочитать удивление, смешанное со страхом. Батарея, как ни странно, живая и невредимая. По ней всё также пробегают малиновые искры, в кармане жилетки ей сейчас самое место.

— Давай руку. – сказал я. – Я помогу тебе встать. Не бойся меня.
— Твои глаза, – отвечает девушка. Она показывает дрожащей рукой на моё лицо.

И я понимаю, что как и тогда, после случая в кафе напротив банка, мои глаза превратились в два зелёных кристалла. О, чёрт! Я сейчас похож на терминатора, скорее всего. Нет! Я же не просил..... Вру, я очень хотел чтобы Сила вернулась ко мне. Все мысли материальны, а посему: получи и распишись.
— У тебя есть солнцезащитные очки?

Девушка роется в сумочке, протягивает смешные до нельзя очки. Все в блёстках и серебристых звёздах. Плевать. Никто из моих друзей знакомых не видит, ну и ладно.
— Бежим? – я повторно протягиваю руку девчонке, на этот раз мне принцесса позволяет помочь встать с земли. Она смущается своим видом, шикарное когда-то платье больше похоже сейчас на лохмотья. А прикрывать ей в районе груди есть что, мда.... Обозвав себя кобелём, я делал шаг в сторону моря. Почему? Сам не знаю. Но девушка идёт со мною рядом, молчит. Шум прибоя уже совсем рядом. Позади нас, на том самом перекрёстке, голосят сирены скорой помощи, пожарных машин, полицейские сирены. Но что теперь поделать? Виноват, исправлюсь. Главное, чтобы жильцы дома не пострадали. Хочется верить, что и полицейские сумели вовремя выбежать из машин. Хотя.. зачем себя успокаивать и обманывать? Произошло то, что должно было произойти. Хоть ругай себя, хоть нет.

— Эй, нам сюда, – произнесла девушка, придерживая меня за руку.

Два дома, между ними арка. Мы ныряем в тень домов, под арку, и растворяемся в предрассветных сумерках. «Обкусанные» края ступеней, покрашенные масляной краской тёмно-синего цвета стены подъезда с нехорошими, я бы даже сказал, нецензурно-матерными выражениями на них. Тусклая лампочка максимум в двадцать пять ватт мощности и «засиженный» мухами и бабочками плафон светильника-таблетки. И конечно же запах, ни с чем не сравнимый. Что ещё я забыл? Ах, да! Двери, обитые дерматином, с выпуклым рисунком–ромбиком, как под копирку. Всё, теперь полная картина подъезда, в который меня затащила «принцесса» с огромными, как озёра, голубыми глазами. А может и не голубыми, я же сейчас в солнцезащитных очках. Но я так думаю и мне так кажется, во всяком случае.

Меня посетило состояние, какое бывает у боксёров. Состояние грогги. Ни в одной двери я не увидел привычных для моего мира замочных скважин. Ни в одной. Я стоял рядом со своей полуобнажённой принцессой перед квартирой со зловещим номером тринадцать и ломал голову, как хозяйка будет открывать замок. На откосе двери я увидел небольшую коробочку, мигающий красным цветом светодиод. Девушка с обнажёнными .....с обнажённой грудью, ну, почти обнажённой, поднесла запястье правой руки к коробочке, светодиод теперь радовал глаз зелёным цветом. Состояние грогги сменилось сначала нокдауном, но когда коробочка произнесла мужским голосом слово «пароль», наступил самый настоящий нокаут. Мой мозг «поплыл», он отказывался понимать происходящее. Обстановка в подъезде пятиэтажного здания никак не вязалась с этим девайсом, как на откосе дверного проёма, так и в руке девушки.

— Ммм... – промычал я что-то нечленораздельное, пытаясь правильно сформулировать свой вопрос.

— Заходи, рыцарь без коня и доспехов, – сказала девушка, пропуская меня вперёд.

Я сделал несколько пасов рукой, изображая в ней наличие шляпы с большими полями. Мол, только после вас.

— Странный ты какой-то! – утвердительно произнесла принцесса.

О, да! Ты даже и не представляешь, как ты права, моя красавица. Прихожую наполнил мягкий, приглушенный желтый свет бра, висевшего сбоку от ростового зеркала. Я посмотрел по сторонам: всё, как в моём мире. Стандартная «прихожка» с дверьми на салазках, направо коридор, ведущий в кухню. Я увидел край стола и задвинутые под него стулья. Прямо по коридору, как я понимаю зал, или зал и спальня. Короче говоря, сейчас я находился в типовой двушке. Но чего не отнять у квартиры – высота потолков. Метра четыре, не меньше. Зачем делают такие высокие потолки в таких маленьких комнатах, для меня всегда было загадкой.

— Ммм... – я опять попытался что-то спросить у девушки, но её как ветром сдуло. Это и понятно, в таком наряде красоваться перед мужчиной, это чревато. Я снял супер модные очки со звёздами, посмотрел в зеркало на своё отражение. Неделями не бриться и не мыться, не есть по-человечески  и результат на лицо. Да ещё и эти глаза напротив, то есть мои глаза изумрудного цвета. Одно успокаивало, что зрачки видны, значит скоро отпустит.

— Да-да. Вид у тебя, конечно, тот ещё.

Я посмотрел в сторону принцессы и, что называется, проглотил язык. Никакая она не принцесса, рядом со мной стояла обворожительная лесная фея из диснеевских мультфильмов. Это как максимум, как минимум эльфийка. Я даже протянул руку в сторону девушки, чтобы рассмотреть острые кончики её ушей, предварительно освободив прелестное ушко от волос. Светлых, ниже плеч и слегка вьющихся. Глаза огромные цвета бирюзы, точёный носик и привлекательные губы. Другие прелести, которые девушка успела спрятать за домашним халатиком, я успел рассмотреть чуть раньше.

— Мне бы искупаться, – жалобно сказал я. – От меня сейчас, скорее всего, запах как от козла.

— У меня вещи кое-какие остались от отца. Если ты не против, то… кстати, я до сих пор не знаю, кто меня спас, – сказала принцесса-эльфийка - фея. – Я Мила.

— Юра. Можно и Джеймсом называть, но первое короче.

Был ли я против? Я был сейчас рад всему и всем, даже привычной по форме стиральной машине, на которую наткнулся в ванной комнате. Лёжа в ванне и наблюдая за мыльными пузырями, за их скоротечной жизнью, впервые поймал себя на мысли, что хочется пожить спокойной и размеренной жизнью, которой мне так не хватает последние два года. Я стоял напротив зеркала, добривая одноразовым бритвенным станком недельную щетину, когда через неплотно закрытые двери ванной комнаты, услышал шум, доносившийся с улицы. Не узнать шум вертолётов мог только человек, ни разу их не видевший и не находящийся от них в непосредственной близи. Я нашёл Милу на балконе, она смотрела куда-то вдаль. Над городом кружило десятка два вертолётов не совсем привычной для моего мира формы. Завывали сирены. Полицейские, или милицейские. Шла на кого-то охота, я даже догадывался на кого.

— Мне нужно уходить, Мила.

— Да похоже и мне не мешает спрятаться на несколько дней, может быть и недель.

— А родные и близкие искать тебя не будут. А на работе? – спросил я осторожно.

Девушка посмотрела мне в глаза, я понял, что она уже взрослая девочка, сама во всём разберётся. И только сейчас до меня дошло, что тонкого пластикового браслета чёрного цвета, с которым я вышел из СИЗО, нет. Было одно место, где я его мог потерять – на том самом злосчастном перекрёстке. Почему злосчастном? Я себя одёрнул. Не было бы той заварушки на пересечении улиц, не познакомился бы с чудесной девушкой Милой.

И второе, что меня поразило, это  вид с четвёртого этажа. Он был просто изумительный. Но я наблюдал город Сочи, каким он был до всем известной зимней олимпиады четырнадцатого года.

— Ты так смотришь на город и море, как будто первый раз его видишь, Юра. Ладно, я приведу себя в порядок, потом мы уйдём отсюда, спрячемся, – произнесла Мила.

— Есть мысль куда нам идти?

— Да. К моему деду. Там нас точно не будут искать.

В чисто–белой футболке, которая была мне великовата, в спортивных штанах и с сумкой через плечо, где лежала моя жилетка–броник и вещи, мы спустились на первый этаж. Как оказалось вовремя. Во двор въехал тёмно–синий минивен, из него выскочили люди в военной форме. Я чуть не засмеялся в полный голос: военные, все как один, были с автоматами Калашникова. Мы свернули за угол, кто-то нас окликнул.

— Бежим, здесь не далеко, – крикнула Мила.

Обычная подземная парковка. Машина, ярко-белого цвета, чем-то похожая на мою Мазду тройку. Мила оказалась отчаянным водителем. Люди, находящиеся сейчас под землёй, удивлённо смотрели нам вслед. Слева-справа мелькали рялы всяких-разных автомобилей.,через минуту машина выскочила на поверхность земли и я услышал звук автоматной очереди. Заднее стекло разлетелось вдребезги, Мила вскрикнула, но машина, не снижая скорости, понеслась по какому-то широкому проспекту.

— Ты ранена? – спросил я, увидев мертвенно-бледное лицо девушки. – Давай я сяду за руль.

Машина неслась  уже по встречной полосе движения, распугивая машины. Я понял, что Мила себя уже не контролирует.

— Стой, дурочка! – крикнул я, машина вильнула, выехала на нашу полосу движения. – Остановись, Мила!

То ли мой окрик на неё подействовал, то ли то, что я назвал её по имени, но машина сбавила скорость, метров через двести, на «докате», чиркнув колёсами по невысокому бордюру, остановилась. Мила опустила голову на руль.

— На заднем сидении аптечка, там найдёшь шприц с зелёной жидкостью, – голос у Милы дрожал, она тяжело дышала но, к моему удивлению, держалась молодцом.

Я задрал рукав топика девушки, как мог, сделал укол, ввёл инъекцию какого-то вещества и, обойдя машину, помог девушке пересесть на пассажирское сидение.

Кровотечение из левого, простреленного, плеча прямо на глазах прекратилось, кровь свернулась. Мила посмотрела по сторонам, пытаясь сориентироваться, где мы сейчас находимся.

— На следующем перекрёстке направо и сразу налево, под арку между домами, Юра.

Когда я выехал на дорогу, пропустив несколько машин, в зеркале заднего вида увидел, за квартал, может чуть больше, проблесковые маячи. Мысленно перекрестившись и проклиная всё на свете, я вдавил педаль акселератора в пол. Машина резво начала набирать скорость. На перекрёстке немного занесло, не рассчитал скорость, потом, под аркой, я притормозил.

— Двор сквозной, сразу за ним подземная парковка. Придётся пешком идти, – сказала девушка.

Я сдал ещё немного назад, остановился под аркой: над двором кружил вертолёт. Достав из сумки свою футболку с изображением Фредди, я протянул её девушке. Мила поняла меня сразу, начала срывать с себя окровавленный топик.

— Идти сможешь? – спросил я.

— Куда деваться? Упаду, на себе понесёшь. Я ещё около получаса смогу себя контролировать, потом не знаю. Нам нужно вернуться назад, на Приморский бульвар.

Мы, пройдя под аркой, вышли на улицу, повернули направо. Приморский бульвар стоял, все ждали приближение полицейских, смотрели на вертолёт, который почему-то теперь кружил над девятиэтажкой, примерно в сотне метров от домов, соединённых аркой. Мы прошли метров двести по бульвару, Мила потянула меня в сторону жёлтой машины с привычными шашечками. Таксист, молодой парень лет двадцати, молча, не задавая лишних вопросов, тронулся с места после того, как узнал адрес. Я, в принципе, каждый год бывал в Сочи, но если честно, дальше гостиниц, ресторанов и, естественно, моря нигде не бывал, поэтому даже не представлял, куда мы едем, в какую часть города. Мила откликнулась на спинку сидения, закрыла глаза. Я взял её руку в свою, почувствовал, как девушку всю трясёт.

—  Я в норме, мы уже почти приехали. Молодой человек, нам на следующей улице остановите,  – сказала Мила.

Она посмотрела на меня, шепнула:

— Очки надень. У тебя опять с глазами непонятно что происходит.

Я нацепил "звёздные" очки, водитель, увидев меня с этим безобразием на носу, еле сдержал свой смех. Мне же было не до смеха. Я почувствовал, как в районе солнечного сплетения у меня разгорается пожар. Оплата проезда произошла примерно так, как я и предполагал: Мила протянула правую руку, таксист провёл по запястью каким-то прибором, похожим на сканер. На приборе зажёгся зелёный светодиод, двери машины разблокировались.

— Нам пройти три дома и мы на месте, – сказала Мила, взяв меня под руку. – Я одного не пойму, Юра, почему это именно с нами произошло?

— Долго рассказывать, но всё это из-за меня. Твой мир меня выдавливает, старается избавиться от чуждого элемента. Где-то в вашем мире существую другой я. Вот и все объяснения. Мила, совершенно спокойно, произнесла:

— Значит ты – «скользящий». Что-то подобное я сразу и думала. Тебе нужно обязательно всё рассказать моему деду. Он в таких вопросах спец. Главное,  чтобы он был дома и не укатил на работу. Вот и дом деда. Жми на кнопку домофона.

Огромный забор из металлопрофиля тёмно-синего цвета, широкие ворота, калитка. Кнопка домофона и камера слежения, куда же без неё? Но не было привычных «кто такие», «по какому вопросу». Калитка разу приоткрылась, вышли два здоровенных парня. Один из них остался на улице, другой, взяв Милу на руки, понёс её в дом. Увидев на ступеньках трёхэтажного особняка профессора Преображенского, я, почему-то, не удивился. По всей видимости, мой внутренний «удивлятор» приказал долго жить.