Мы так мечтали..

Настроение с утра щебетало птичками, хотелось летать. Посмотрел на спящую Ольку и понял, что люблю ее так, что хочется сжать в объятиях и не отпускать. Щечка помятая, слюнка на краю губы запеклась... Жена моя! Надо же, двадцать лет уже почти вместе. Дети взрослые, учиться уехали, а мы вдруг, наконец-то, остались вдвоем.

Мы так мечтали, когда будем предоставлены сами себе. Строили планы: целый день заниматься сексом, потом в ванную с бутылочкой шампанского, а потом снова любить друг друга до умопомрачения. Я усмехнулся: уже две недели без детей, а до секса так и не добрались - все недосуг. Неожиданно захотелось жену так, что скрутило внутри и больно стукнулось в джинсы. Скинуть их к чертям и к Ольке пристроиться? Войти в нее сонную, посасывая нежную мочку ушка. Бросил взгляд на часы - не успею. Напряжение тут же спало. Ласково укрыл жену и на цыпочках вышел из спальни. Безбожно опаздываю, времени на завтрак не осталось, потратил на любование женой, ну и черт с ним! Стройнее буду! Перепрыгивая через пять ступеней, слетел вниз и Тойота радостно поприветствовала меня.

- Привет, Птаха! Славный сегодня денек! - сказал ей, усаживаясь. - Морозец с утра, а ты у меня в летней обувке щеголяешь. Надо вечерком тебе зимние сапожки одеть, ты уж потерпи чуток, дорогая!

Определенно, день сегодня расчудесный! Зеленая улица, отсутствие пробок (такое вообще возможно?!), народ вокруг какой-то другой или это мне так кажется? "Может после планерки послать все и махнуть домой? - мелькнула сумасшедшая мысль. - Олька, наверное, еще спать будет. Куплю цветы, вино, устрою ей сюрприз. Разбужу поцелуем и проведем целый день в кровати, как мечтали!"

Мысль решила обосноваться в голове и укрепила свои позиции. Настолько укрепила, что я еле дождался окончания планерки.

Уже проснулась моя любовь - за дверью явно слышался шум. Я переложил ромашки в другую руку и, придерживая пакет с вином, бочком, бочком вошел в квартиру. Где она? Попытался определить по звуку. В детской (вернее, уже бывшей детской, дети-то скоро сами уж родителями будут) - уборку что ли затеяла?

- Пада-ба-дам! - выкинув вперед руку с цветами, влетел я в комнату и забавно выглянул из-за букета.

Пакет выпал из руки, пальцы сжали тонкие стебли, ломая их, кроша, давя в мясо. На детском ( на детском, ****ь!!!) диванчике сидел голый хмырь, а на нем верхом восседала Оленька. Мать детей моих. Жена. Любимая...

Полыхнуло так, что оглушило. Видел, что они вскочили, что-то говорят, но звука не было и картинка плыла. Почему-то кинулся в глаза целлюлит на ляжках жены и грудь как-то некрасиво висящая, все это мелкими титрами по общей картинке... И тут сердце туду-ту-ду, словно кузнечные меха раздули, и звук включился визгливым фальцетом.

- Выйди! Выйди отсюда!

И толчки в плечи.

Это она мне что ли? Мне выйти!? А сама грудь пледом прикрывает, Маринкиным, с мишками. Отвращение плеснулось, дернул плед на себя и, резко развернувшись, вышел. Зацепил краем глаза, как Олька, не удержавшись от рывка, упала на пол и хмырь кинулся к ней.

По привычке на кухню пошел. А зачем? Так с пледом в руках в машину и спустился. Птаха даже остынуть не успела, рванула с визгом, прочь, прочь от этого дома!

Гололед, занесло, поцарапал левый бок моей ласточки. Остановился. Надо прийти в себя. Посмотрел на розовый плед на сиденье и заколотило. Словно в мороз лютый голого выкинули. Потянулся к сигарете - достать не могу, руки трясутся. Крик сам вырвался, стукнулся в лобовушку, аж стекла задребезжали. А кулак в клаксон. Ору и луплю кулаком. Ору и луплю! Полегчало. Пацан лет пяти напротив машины стоит и лупает глазенками. Испугал мальца, придурок! Растянул рот в улыбке, мол нормально все, не сцы, малой! А он наутек. Правильно, нечего около машин с идиотами тереться! Звонок. Дочка.

- Привет, па! - пропела на одной ноте.

- Привет, до! - по-привычке пропел я.

- Я не приеду на выходные, не против?

- О! - только и вырвалось у меня.

- До мамы не могла дозвониться, передашь ей, оки?

- Оки...

- Все! Люблю, целую и все такое! Чмоки-поки!

Пи-пи-пи...

Ничего теперь не оки! Ни-че-го! А что теперь? Не знаю... Больно, гадко... А перед глазами пшеничное поле с васильками, как мы молодые по нему с Олькой на велосипедах мчим, а она кричит: "Генка! Догоню, изнасилую! Прямо в васильках!"…

Автор Алиса Атрейдас