Мальчишки нашего двора

Посвящается мальчишкам нашего двора 1964 года.
Выражаю искреннюю признательность моему старому  другу Юре Борискину, подсказавшему идею рассказа и напомнившему некоторые  события давно прошедшего прекрасного времени.


Предисловие

Каждый день я прохожу мимо  дома моего детства. И не испытываю, к своему стыду,  приступов ностальгии по прошедшей юности. Но, однажды, в серый промозглый мартовский день, что-то взволновало меня, когда я увидел приоткрытой дверь подъезда.  Я зашел.  Прислушался. Никого. Вызвал лифт. Очень-очень знакомый металлический скрежет.   Как много лет назад. Поднялся на пятый этаж. Вот и наша старая квартира. Здесь живут другие люди. В горле слегка запершило. Немного постоял и пошел по лестнице вниз, попутно вспоминая, кто, где жил из ребят нашего двора. Никого уже здесь нет. Может, даже не только здесь, но и вообще. Дошел до второго этажа и остановился напротив квартиры, где когда-то жил мой приятель Олежка Куваев. Озорной такой рыжий парнишка с зелеными плутоватыми глазками в крапинку...

                ***

- Смотрите, там не связывайтесь ни с кем, - мама засунула в мой рюкзак  пакет снеди. - Здесь котлеты, съешьте их первыми, пока они теплые.
- Мам, ну, куда столько еды?
Основательные сборы, которые затеяла мама, меня раздражали.
- Еще положила бутерброды с колбасой, - мама сделала вид, что не слышит меня. - Кстати, когда ты вернешься?
- Поздно вечером.
- Почему поздно? - мама строго посмотрела на  меня. - Возвращайся к обеду.
- Ну, мам. Еще же вечерний клев надо не пропустить.
- Никаких вечерних клевов. Мы с папой будем волноваться.
- Да, ладно! Там, знаешь, сколько людей рыбачит! - успокоил я маму.
- Это-то и пугает, - мама засунула в рюкзак пакетик с печеньем "Юбилейное". - Народ всякий бывает. А кто еще едет?
- Я же говорил. Олег, Юрка и Хоба.
- Хоба? - удивилась мама. - Он что -  грузин?
- Да ты что! - возмутился я. - Женька из соседнего подъезда. Ты совсем, что ль, не помнишь?
- Значит, у него есть хобот?  - пошутила мама. - Буду знать.
- Да нет! Просто он везде сует свой нос. Как слоненок хобот, - мне самому стало смешно. 
- А этот, дружок твой,  Олег. Болтается вечно сам по себе, - мама осуждающе покачала головой. 
- Просто самостоятельный. Олег за Волгу с двенадцати лет один ездит. Он там, как дома.  В этом году он в разлив мотался туда за ландышами. Потом продал на рынке, - заступился я за товарища.
- Продал? - мама поморщилась. - Как некрасиво. А еще и комсомолец,  наверно.
Я понуро проследил, как очередная порция еды отправляется в мой рюкзак. 
- Вот Юра, - мама улыбнулась, - очень разумный мальчик. Ты с ним  дружи. У него мама в мединституте преподает.
- И папа на железной дороге работает инженером! Очень интеллигентная семья, - подпел я.
- За Волгой комарья тучи, - мама внезапно сменила тему. - Лосьон тебе кладу.
- Олег сказал, что полынью будем отмахиваться.
- Костер смотрите не разжигайте, - мама погрозила пальчиком. - Запалите лес. Сухостой, какой стоит весь июль.
- А как же уху варить? 
- Привезете рыбу домой, я и сварю, - сказала мама.
- Без дымка? - спросил я с ехидной улыбочкой.
- Зато и без мух в котелке, - мама повертела перед моим носом кусочком  "Детского мыла" и сунула  его в рюкзак. - Мой хорошенько руки, а то подхватишь какую-нибудь заразу.   
- Юркина мама спасет, - сказал я, затягивая веревку на горловине неприподъемного рюкзака. - Я друзей с умом выбираю. 
Умник, ты наш! - мама трижды перекрестила меня на дорожку.

                ***

Ракета* стремительно рванула, и мы откинулись в креслах с глуповатыми улыбками подростков, освободившихся от родительского контроля. Некоторое время мы наблюдали  за проносящимися мимо моторными лодками, которыми рулили  прожженные волжским  солнцем  мужики. Я ни о чем не думал, в голове было легко и светло. Ракета неслась в полную мощь своих двигателей. Казалось, еще немного, и мы взлетим.
*«Ракета» — название серии советских пассажирских речных судов на подводных крыльях.


И тут Хоба недовольно заворчал:
- Сколько нам еще так тащиться?
- Ходу часа полтора, - Олег достал из кармана ручной компас. - Идем на зюйд-вест!
- А где здесь этот, как его, ... гальюн? -  Хоба начал недовольно вертеть головой  по сторонам.
- Говори громче, - посоветовал Юрка.  - Слышишь, как ревут моторы!
- Где здесь сортир? - заорал Хоба прямо в ухо Юрке.
Пассажиры вокруг повернули головы в нашу сторону  и с интересом принялись нас разглядывать.
- Жень,  а тебе, зачем туалет? - спросил Юрка.
- А вдруг у меня морская болезнь! - Хоба окинул взглядом наблюдающих за нами  пассажиров.
- Хочешь сказать, кинетоз*? - поправил Юрка.

*Кинетоз или болезнь движения — ощущение тошноты и «укачивания» из-за монотонных колебаний (впервые люди столкнулись с этим феноменом при морских путешествиях).         

- По-русски нельзя что-ли? - Хоба подозрительно посмотрел на Юрку. - Все тебя тянет на английский! Язык шпионов и угнетателей несчастных индусов.
- Так по латински называется морская болезнь, - пояснил Юрка. - А насчет английского ... 
Юрка не успел договорить. Ракету основательно подбросило на встречной волне, и мы, на миг оказавшись в невесомости,  завизжали, как ненормальные.   
- Вы что орете, киндеры? - к нам подошел стюард в оранжевом спасательном жилете -  молодой парнишка старше нас года на три.  - Будете орать, сниму с рейса на Нижнем Пляже.
- У нашего товарища приступ морской болезни, - пояснил Олег, указывая на Хобу.
- Так беги скорее в туалет,  - стюард повернулся к Хобе.
- А у вас разве не предусмотрены специальные пакеты для таких случаев? -  встрял  в разговор Юрка. -  Как в самолете.
Стюард переключился на Юрку.
- Умный, что-ли? - стюард наклонился  к Юркиному лицу. - А я тебя узнал! Ты, случайно, не из запанских* будешь?

*Запанское - рабочий поселок за железнодорожным вокзалом в Самаре.

- Я - нет, - Юрка опасливо отодвинулся от стюарда. - Но у меня там тетка живет.  Иногда мы с отцом ходим к ней в гости.
Олег, Хоба и я открыли рты от изумления. Запанское  пользовалось  дурной славой. Там жили, по  нашим представлениям,  одни бандиты и хулиганы, или их такие же забубенные родственники. Оказывается,  Юркина интеллигентная семья корнями была оттуда!   
- То-то, смотрю, знакомое лицо. Тебя как звать - то? - стюард дружелюбно протянул руку Юрке.  - Меня - Василий.
- Юра, - Юрка пожал крепкую ладонь Василия.
Мы встали с кресел и тоже по очереди пожали руку Василия. Дипломатический контакт был установлен. Нужное дело в то лихое время мальчишеских разборок между дворами и слободками.
- Ну, мужики, если что, обращайтесь ко мне, - покровительственно сказал Василий. - А мне пора в рубку. Учусь на капитана в речном техникуме. В этом году экзамены по судовождению, - Василий гордо тряхнул головой.   
Мы понимающе кивнули и пожелали Василию ни пуха, ни пера.
Стюард Василий убежал, а его место заняла бодрая старушенция,  которая все время присматривалась к нам
- На, сынок, пососи леденец. Помогает от тошноты, - старушонка протянула Хобе конфетку. 
- Спасибо, бабушка, - Хоба быстро сунул конфетку в рот. - А я в козленочка не превращусь, бабушка?
- Козлы в козленочков не превращаются, - лихо парировала бабуля.
Мы с Юркой отвернулись к иллюминатору,  тихо хихикая. Олег осуждающе посмотрел на Хобу,  и повертел у виска указательным  пальцем. 
Довольная своим поступком и удачной словесной пикировкой старушка уселась на свое  место,  продолжая наблюдать за Хобой.
- Я сейчас подавлюсь конфетой, - сказал Хоба. - Бабуля все время смотрит на меня.
- А ты вынь изо рта и отдай ей остаток леденца. Может, бабуля - фея. Спасает всех, кому плохо. И притом, одной и той же конфеткой, - посоветовал я.
- Хочешь, поделюсь, - предложил Хоба и полез в рот за конфетой. - Скажи только: "Сорок восемь - половину просим".
- Сорок один - ешь один, - ответил я в тон Хобе и свернулся калачиком в кресле.
Ракета мерно покачивалась на ходу. Клонило ко сну. На некоторое время воцарилось молчание. 
- Может в картишки? - предложил Олег.
- Неохота - Юрка лениво зевнул. - Ты лучше расскажи, куда едем  - то.
- На Змеиное озеро, - с энтузиазмом начал Олег.
- Название, какое страшное! - удивился Хоба. - За что так нарекли?
- Там место змеиных свадеб, - пояснил Олег. - Сам в мае видел. Гадюки висели на деревьях и свивались в клубки.
- Бе, какая гадость, - ужаснулся Хоба.
- Когда их в клубке становится много, то ветка не выдерживает, и падает на землю. И твари расползаются в разные стороны, - Олег сделал страшные глаза.
- Интересно, - задумчиво произнес Юрка, - они уже оплодотворенные расползаются?
- Времени не было их расспрашивать. Деру дал. Они за мной до пристани  гнались. Мужики помогли отбиться, когда они на пристань полезли. Шкипер со страху даже в воду сиганул. Так гадюки за ним в воду прыгнули. И тут ..., -  Олег сделал паузу, - ... откуда ни возьмись, анаконда. И  давай змеюг жрать.
- А шкипера? - спросил Хоба.
- Его не тронула. Потому что свой -  волжанин! - закончил Олег свою байку.
- Ну, загнул!  - восхитился я. - Анаконды в Волге не водятся!
- В Шелехметь придем, у местных на пристани спросишь, - серьезно сказал  Олег. - У тех, конечно, кто в живых остался.
Мы сначала  посмеялись над Олеговым трепом, а потом притихли.  Я начал размышлять, что Олег хоть и завирает, но не зря же озеро Змеиным называется. Вдь мама меня предупреждала, не ввязываться в Олеговы бяки!   
- У людей тоже свадьбы  бывают, - сказал я.
-  Чтобы того, ... да? - Хоба сделал неприличный жест руками.
- А что? - я неодобрительно посмотрел на Хобу. - Змеям можно,  а людям нельзя?
- Можно и людям, - поддержал меня Юрка. - Главное, чтобы это не выглядело, как у змей.
"Все-таки мама была права, когда советовала мне побольше дружить с Юрой, - мелькнуло в голове". 
- У людей немного не так, - Олег хитровато ухмыльнулся, что заметил Хоба.
- Ты чего лыбишься? - спросил  Хоба.
- Ничего, просто видел кое-что.
- Чего? - спросил Хоба.
-  Да соседи, у нас в ванной развлекались, - спокойно сказал Олег.
- Ну-ка, ну-ка? - завелся Хоба.
- Да, ладно, - отмахнулся Олег. - Дело житейское.
- Колись. Тем более, нам же надо житейский опыт перенимать, -  поддержал я Хобу.
- Ну, ладно,  -  сдался Олег, и рассказал следующую историю.
Дядя Витя и его жена тетя Наташа,  соседи Олега по коммуналке,  уединились в ванной комнате. Олег подкараулил момент, чтобы подглядеть за ними. Дверь имела внизу несколько дырочек для вентиляции. В них, если встать на колени,  можно было увидеть, что твориться за дверью. Дяди Вити почти не было видно, только голова торчала из ванной. А тетя Наташа была вся на виду. Она скинула халатик и залезла к дяде Вите в ванну,  уселась на него и стала подергиваться. Потом дядя Витя захрипел, как будто его придушили. "Ну, всё?  - спросила тетя Наташа и слезла с дяди Вити". "На сегодня - да, - сказал дядя Витя. - А вообще что-то мы редко стали этим заниматься". "И так, уже двое детей есть, - сказала тетя Наташа. - Больше не прокормишь".
- Всё? - Хоба был разочарован.
- Всё, - Олег сделал невинное лицо.
Мы с Юркой пожали плечами: ничего особенно полезного  мы для себя не услышали.
 - А давайте   покушаем, - внезапно предложил Хоба. - Мама  пирожков  нажарила. Теплые  еще.
Хоба достал целлофановый пакет с пирожками, расстелил на столике газету и вывалил пирожки. Мимо как раз проходила его знакомая  старушка. Она скосила глаза на пирожки.
- Угощайтесь, бабушка, - предложил Хоба. - Долг платежом красен.
- Спасибо, сынок, - старушка взяла один пирожок, поклонилась и  пошла  на свое место.
- А мне можно пирожок? - тихо сказал мальчик лет пяти, непонятно откуда взявшийся.
- И тебе можно, - Хоба был щедр, как никогда.
- А моему братику? - мальчик протянул руку к пирожкам.
- И братику возьми, - согласился Хоба.
- А папе и маме? - начал наглеть шкет.
- Возьми папе и маме, - разрешил Хоба и недовольно нахмурился.
Папа и мама попрошайки застенчиво и благодарно заулыбались Хобе со своих мест.
На столе осталось четыре пирожка.
- А могло быть и больше, - буркнул Олег.
Подошел стюард Василий.
 - Мужики, скоро ваша остановка Шелехметь. А что это у вас? -  Василий увидел пирожки и сглотнул слюну.
- Хочешь? - предложил Хоба.
- Не откажусь. Возьму один. Как раз к чаю, - обрадовался Василий. -  А можно для капитана и старпома?
-  Бери. Для хороших людей ничего не жалко, - Хоба был сама щедрость.   
Василий схватил три пирожка и испарился. Мы тоскливо посмотрели на один оставшийся пирожок.
- Ладно, пацаны, я его съем, чтобы вы не мучались дележом! -  Хоба с удовольствием вонзил зубы в пирожок. - Ммм, какая вкуснотища! Просто объеденье, -   Хоба   зачавкал от удовольствия.
Через пару секунд от пирожка не осталось и следа.
- Что это у тебя около губ слева? - Олег пристально уставился на Хобу.
- Капуста, наверно, - Хоба вытер губы ладонью.
На ладони остался какой-то шевелящийся беловатый кусочек.
- Опарыш! - воскликнул Олег. - Хвостик живого опарыша!
- Опарыш из пирожка? - удивился Юрка.
- Как он туда попал? - меня слегка замутило.
- Да вы чего, ребята, - Хоба побледнел и полез в свой рюкзак.
Покопавшись в нем,  Хоба вытащил разорванный целлофановый пакет с остатками беловатой трухи.
- А где опарыши? - удивился Хоба.
- Чего думать,  - сразу сообразил Олег. - В пакете у тебя были опарыши. Пакет порвался, опарыши расползлись по рюкзаку. И залезли в пирожки.
Хоба позеленел и рванул в туалет. С соседних кресел нам благодарно улыбалась семья, закончившая лакомиться пирожками. Старушка мирно дремала, переваривая Хобино угощение. Где-то на камбузе команда корабля чаевничала с Хобиными пирожками.
Юрка украдкой следил за семьей мальчишки - попрошайки  и бабулей. Ждал, наверно, когда из них полезут опарыши. Возвратился притихший Хоба. Я старался не думать о том, что если команда обнаружит в пирожках опарышей, то нас могут повесить на рее, если она есть на Ракете.
Но ничего страшного не произошло. Вскоре Ракета причалила к пристани. Мы бочком протискивались в узеньком проходе к выходу.  Люди провожали нас теплыми взглядами. Редко, ведь, когда встретишь   таких добрых подростков, как мы. Особенно улыбалась нам семья, накормленная пирожками. А благодарная старушка изловчилась засунуть Хобе в карман целую горсть леденцов.
- Спасибо, спасибо, - мы раскланивались, как актеры на сцене, стараясь поскорее покинуть радушный корабль.
Когда мы оказались на суше и отошли немного от пристани, Хоба отбежал в сторону и его вывернуло наизнанку.
-  Intoxicatio, - диагностировал Юрка. - Жаль, нет марганцовки.
- Ничего, полынью* отпоим, - со знанием дела сказал Олег.
* На Руси очищение организма полынью было первым делом.Полынь хорошо помогает при чистке кишечника от паразитов.

- А не угробим Хобу?  -   спросил я.
- Тогда здесь и похороним. Заодно и червей накопаем, - мрачно пошутил Олег. - Опарышей то нету!
Мы потопали дальше. Хоба сначала отстал,  а потом нагнал нас.
- Парни, вроде бы прочистился, - радостно оповестил  Хоба.
Мы заулыбались и стали хлопать Хобу по плечам, а потом всю дорогу до озера гоготали, вспоминая поездку.

                ***

Около часа  мы  шли по высокому берегу Волги вниз по течению, потом свернули направо. Олег периодически останавливался, принюхивался,  окидывал  взглядом окрестности. Основательно подустав, мы, наконец, доплелись до места.
- Вот и Змеиное. Бивуак разобьем здесь,  -  Олег остановился  на пятачке растрескавшейся глины, окруженном высохшей желтой травой.
-  Почему здесь? - поинтересовался Юрка. - И где озеро?
- Потому, что место чистое, без травы. Змеи не рискнут напасть. И продувается ветерком. От комаров поможет. А озеро вон, - Олег указал на густые заросли камыша.
Мы приступили к доставанию рыбацких принадлежностей из рюкзаков. Возились больше получаса. Потом взяли палки и принялись что есть силы хлестать по траве, отпугивая кишащих вокруг, как нам казалось, змеюг.
- Ну, пора на рыбалку, - сказал Олег.
Мы прихватили снасти и направились к озеру,  которое встретило нас парным пеклом, болотным запашком и изголодавшимися по человеческой крови слепнями. За неимением опарышей, мы сделали хлебные шарики и насадили их на крючки. Забросили пару донок, и принялись терпеливо ждать, спрятавшись от солнца в тени разлапистой ивы. Вскоре Олег принес охапку полыни, которой мы принялись отмахиваться от кровососов. Все прелести рыбалки мы получали в одном флаконе, как принято говорить сегодня.
Солнце перевалило далеко за полдень, а у нас еще не было  ни одной поклевки. Жара и скука постепенно сгущались над нашими головами. Олег куда-то пропал.  Хоба ловил садящихся на него мух, и складывал в пустой спичечный коробок. Юрка с надеждой посматривал на  тоскливо висящие колокольчики закидушек. Я подумывал о том, чтобы искупаться. Но пугали запашок, исходящий от  озера, и подход к озеру по чавкающей жиже, засасывающей ноги по щиколотку.   Я уже собирался пойти проверить насадку, как  один из колокольчиков звякнул. Хоба пулей бросился к удилищу. Я за ним. 
- Есть! Подсек! - закричал Хоба. - Ого-го! Крупняк!
-  Не так резко, а то оборвет, -  я волновался не меньше Хобы. - Дай слабину, а потом тащи снова. Пусть устанет!
-  Сопротивляется! - Хоба выделывал замысловатые па с удилищем,  которое запуталось своим верхним концом в ветвях ивы.
Юрка ухватился за леску и принялся тащить. Вскоре мы увидели малюсенькую сорожку, которую Юрка подтягивал к берегу. Внезапно, метра за три до берега, откуда - то из засады, выскочил полосатый окунек  и вцепился намертво в нашу несчастную сорожку. И когда Юрка подтянул  добычу почти к самому берегу, произошло невероятное. Задвигались кусты, растущие в воде, и зеленоватое чудовище прямо на отмели торпедой атаковало окуня, схватив его своей зубастой пастью. Это была щука. Мы завопили. Юрка не растерялся и  выволок   щуку на берег. Очумевшая разбойница подпрыгнула, ударив хвостом о землю, и порвала леску. До воды ей оставался  всего один бросок.  Но, не тут-то было. Я упал на нее сверху, придавив животом в болотную жижу.  Хоба упал на меня, отчаянно матерясь. Уйти от нас у  щуки не было никаких шансов. Если бы кто-то видел нас со стороны, наверняка подумал, что это сумасшедший дом веселится на летней даче. Счастливые, мы лежали в грязи на пойманной щуке, из пасти которой торчал хвост незадачливого окунька, позарившегося на нашу сорожку.
Не успели мы прийти в себя, как вдруг прямо перед нами, метрах в двадцати от берега, что-то огромное тяжело плеснулось, издав булькающие звуки.
- Сом, - ахнул Юрка.
- Или анаконда, - пошутил Хоба, но на всякий случай сделал пару шагов от берега.
Гладь озера вновь заволновалась, что-то белое, похожее на человеческое тело, на мгновение всплыло и  вновь скрылось под водой.
- Это утопленник! - страх холодком пробежал по моей спине.
- Олег! Ты где?!- закричал Хоба, озираясь по сторонам. - Здесь утопленник!
- А ведь Олега давно уже нет ..., -  испуганно и тихо заметил Юрка. - Может...
- Это труп Олега?  - содрогнулся  Хоба.
И тут перед нами предстал Олег, целый и невредимый, по пояс в воде, в маске и трубке для подводного плавания. Голову Олега украшал венок из    грязно-зеленых водорослей, свисающих почти до плеч.
- Живой! - воскликнул радостно Хоба.
- Олег? - удивился Юрка.
- Ты рехнулся, что ли? - завопил я.  - Мы чуть со страху не померли!
- Спокойно, пацаны, я исследовал акваторию, - Олег с трудом вылез на берег. - Дно здесь мерзкое, сплошной ил, - сказал Олег. - Но я кое-что нашел.
- Где? - спросил я.
- Прямо перед нами.
- И что же? - спросил Хоба.
- Надо проверить, - сказал Олег.
- А не утонем? - спросил Юрка.
- Как получится,  - отрезал Олег. - Мы же не можем оставить это там. Вдруг, это - клад.
- Чей? - удивился Хоба.
- Степана Разина, например, - серьезно сказал Олег. - Места здесь такие, исторические.
Стали обсуждать, как нам добраться до клада. На всякий случай Олега привязали веревкой за талию. Олег перекрестился  и осторожно стал продвигаться вглубь озера. Когда вода дошла до шеи, Олег нырнул, сверкнув на солнце грязными пятками. 
- Есть, - закричал Олег, выныривая. - Здесь какая - то тяжеленная корзина,  не могу вытащить. Сейчас привяжу к ней веревку, а вы тащите.
- Ты же утопнешь!- крикнул я.
- Я буду держаться за веревку, -  Олег снова скрылся под водой.
Потом вынырнул и крикнул:
- Тащите!
Мы ухватились за веревку. Немного помучившись, мы вытащили вместе с Олегом  подобие клетки, плетеной из лески. В ней было не меньше двух ведер раков.
- Ё - моё, морда*! -  воскликнул Олег. - Отличная добыча.   
*Морда - разновидность раколовки

Почему-то мы  не разделили радость Олега.
- У этой раколовки должны быть хозяева, которые её установили, - сказал Хоба.
- И они скоро за ней придут, - уточнил Юрка.
- И вломят нам по самое не хочу, - подытожил я.
- Чего бздите! -  Олег быстро принял единственно правильное решение, - Через сорок минут Ракета идет в город. Быстро сворачиваемся.
И мы дали деру, напихав раков в рюкзаки, вперемежку с пойманной рыбой, снастями и несъеденной едой. Подгоняемые страхом, мы неслись, как угорелые - настоящий армейский марш бросок с полной выкладкой.  Едучий пот заливал глаза, а летающие кровососы  угрожающе кружились над нашими головами.
Когда мы оказались на пристани, к ней как раз пришвартовывалась Ракета. И, о, ужас! На палубе в полный рост стоял стюард Василий. Он размахивал канатом, готовясь набросить петлю на швартовочный кнехт* пристани. Нам показалось, что петля предназначалась для нас. Расплата за пирожки должна была свершиться. Но провидение распорядилось иначе. Увидев нас, стюард Василий заулыбался.

*Кнехт (морской термин) - парная тумба с общим основанием на палубе судна или на причале для крепления тросов.

- Ну, как клев? - крикнул Василий, лихо соскочив с пришвартовавшегося судна. - Капитан просил передать большое спасибо за пирожки.
От сердца у нас немного отлегло.  Но ненадолго.
- Смотрите, мужики какие-то бегут, - воскликнул испуганно Хоба, указывая рукой на берег.
И на самом деле. Несколько здоровенных парней уже подбегали по берегу к пристани.
- Вась, можешь нас спрятать от этих? - сдерживая волнение, спросил  Олег.- Мы на озере немного нашкодили.
 А то! - Василий и бровью не повел. - Быстро в машинное отделение вниз прямо за дверью. Сидите там тихо, а с этими я разберусь.
Мы кубарем скатились в машинное отделение, и навострили уши. Через открытый иллюминатор было слышно, как парни препирались с Василием:
- Здесь пацаны только что загрузились.
- Ну? - невозмутимо протянул Василий.
- Они у нас раков сперли, -  негодовали парни.
- И что? - в голосе Василия прозвучал неприкрытый вызов. 
- Да ты нас пусти, мы этих пацанов тряхнем слегка, - напирали парни.
- Где билеты?  - голос Василия зазвенел  металлом.
- Да, ладно, выпендриваться! - парни начали заводиться. -  Начальник, что ли, большой?
- Билеты есть? - перешел в наступление Василий. - Нет? Посторонитесь, не мешайте посадке.
-  Ты чо? - возмутились парни.
- Ни чо, деревня! - в тон парням ответил Василий. -  Билеты покупайте, тогда пущу.
- Да мы не едем никуда. Мы чо, дураки, что ли, билеты покупать.   У нас и денег то нет, - начали оправдываться парни.
- Тогда валите, мы отчаливаем, - приказал Василий.
- Ну, ты еще нам попадешься! - парни перешли к угрозам.
- Смотри-ка, какие борзые! Капитана позвать? Он вам мозги быстро вправит! - задиристо пригрозил парням Василий. 
В этот момент взревели  моторы, и Ракета, слегка качнувшись, отчалила от пристани. Прощальные проклятия парней потонули в реве двигателей.  Мы  облегченно вздохнули.
- Вылезайте, хлопцы, -  Василий свесился из люка над лестницей, ведущей  в машинное отделение. - Что там у вас  с ними было?
Мы вылезли и взахлеб рассказали Василию о всех наших приключениях. Всю обратную дорогу домой весело проболтали с Василием. За помощь и на добрую память мы подарили Василию щуку, в пасти которой продолжал торчать хвостик полосатого окунька.

                ***

Когда подходили к дому, было уже около семи вечера.
- Что с уловом будем делать? - спросил я.
- Раков я запущу на ночь в ванну,  а утром сварю. Продадим  на Дне*. Так что к одиннадцати завтра приходите, - предложил Олег.
 На том и порешили.

*Дно - популярное в народе место продажи разливного пива в Самаре около пивзавода на берегу Волги.

                ***

Мама обрадовалась моему возвращению.
- Как рыбалка? - спросила мама и обняла меня.
- Нормально, - я был немногословен.
- Вот видишь, теперь тебя можно со спокойным сердцем отпускать, хоть куда, - мама любовалась мною целым и невредимым. -   Главное, быть осторожным и не ввязываться в сомнительные истории.
Я промолчал. Приняв прохладный душ, завалился спать. Уже под утро, еще в дреме, принялся в уме пересчитывать барыши, которые мы получим от продажи раков: "Маленький - пять копеек, средний - десять, большой - пятнашка, всего раков ...". Итоговый результат умножения никак не получался, и я начинал все сначала.  В конце концов, разозлился сам на себя, и снова уснул.

                ***

Около одиннадцати часов я, Юрка и Хоба отправились к Олегу домой. Он открыл дверь, но нам показалось, что не хотел нас пускать. 
- Сварил? - спросил Хоба.
- Неа, - Олег смущенно опустил глаза.
- А чего? - спросил я.
- Раки протухли, - тихо сказал Олег.
- Как?! - воскликнул Юрка.
 - Вот так, -  сказал Олег.
Пока мы, ошарашенные новостью, смотрели непонимающими глазами на Олега, за его спиной возник толстенький мужичок небольшого росточка.
- Это кто такие? - от мужичка за версту несло пивом и ядреными сигаретами "Прима".
- Это мои друзья, - сказал Олег.
- А я Олегов дядя, - мужичок ни с того, ни с сего захохотал. - Айда,  за мной.
Мы пошли за мужичком. В комнате, где обитала семья Куваевых, за столом сидели Олегов отец и еще несколько мужчин, нам незнакомых. Все были под хмельком. Посреди стола на газете была навалена куча рачьей шелухи и стояла наполовину опорожненная трехлитровая банка с пивом. На нас никто не обратил внимания.
- Давай, Олежка,  убери со стола. И неси новую порцию рачков, - распорядился мужичок. - Пиво вам еще рано, мальчишки, а вот рачков попробуйте. Прямо сладкие, какие-то, получились. Не зря я целый день вчера в озере лазил, - выдал неожиданно мужичок, даже глазом не моргнув.
Мы обомлели и раскрыли рты, не веря своим ушам. Вскоре прибежал с кухни Олег с тазиком, в котором дымились пряным ароматом  только что сваренные раки. Тут же появились соседи Олега - дядя Витя со своей женой тетей Наташей. Они принесли бутылку водки, которую встретили с большим энтузиазмом, мгновенно откупорили  и стали разливать по заляпанным стаканам, из которых только что пили пиво. Я искоса поглядывал на тетю Наташу, не понимая, чем она могла нравиться дяде Вите. Простая  толстая  баба с короткими ножками в застиранном халате. 
- Так, мальчишки, -  сказал толстый мужичок, который пригласил нас. - Берите  по раку и марш гулять.
Нам и самим хотелось побыстрее слинять из этой компании. Раков брать не стали. Из принципа.
Олег выскочил из подъезда вслед за нами:
- Парни, я с вами. Вчера вечером родня понаехала. Увидели раков и завелись прямо с утра.
- А нам-то что? - обиженно сказал Хоба.
- Зря что-ли вчера жизнью рисковали? - сказал Юрка.
- И барыш тю-тю, - ехидно добавил я.
Олег молча, выслушал нас, а потом сказал:
-  У меня есть новый план, парни.
- Какой? - спросил Хоба.
- Поедем на Зелененькое - это озеро на Проране*.  Там сорожка крупная клюет и красноперка. Килограммов десять натаскаем, засолим и  продадим на Дне.
- А если клева не будет? - поинтересовался Хоба.
- Тогда на косынки** пойдем, - сказал Олег.

*Проран - большой остров на Волге, напротив города Самары.
**Косынка - маленькая треугольная, или прямоугольная сетка для ловли рыбы, размещаемая вертикально в  воде и привязанная верхним концом к ветке, или большому поплавку.

Предложение оказалось настолько заманчивым, что мы принялись его детально  обсуждать, забыв о раках. Причем, ни разу не подумали о том, что можем быть поколочены хозяевами этих самых косынок. Привычка к риску -  это же вторая натура. Главное,  ничего не говорить маме.

   Послесловие из музея Прадо

- Диего Веласкес является одним из символов художественной эпохи своего времени. Он сделал блестящую карьеру дипломата при дворе испанского короля Филиппа IV и прославился, как величайший живописец. Картины художника  - искренние и "холодные", жизненные и таинственные,  но всегда удивительно талантливые, как и сама жизнь гениального мастера, - экскурсовод окинула безразличным взглядом нашу группу и продолжила,  подняв руку в сторону портрета какого - то надменного  горбоносого сеньора, с презрением смотрящего на нас. - Это портрет поэта Луиса  де Гонгора -и - Арготе. Был написан в 1622 году...
Дальше я перестал слушать. Это был сотый  портрет подряд каких-то чванливых людей с одутловатыми лицами и выпученными глазами.  Они все смешались в моей голове. Больше всего меня заботила духота. Струйка пота стекала по спине, лицо покрылось испариной. Примерно так же чувствовали себя и другие любители  изящных искусств. Ничего из увиденного и услышанного здесь  не навевало и не волновало. Всё было чужим.
Я незаметно отдрейфовал  в сторону лестницы, ведущей в тенистый  дворик. Последнее, что заметил,  был вполоборота брошенный на меня взгляд герцога Оливареса, под толстым задом которого просел конь. Я показал герцогу язык. С меня было достаточно испанского Ренессанса.
В садике я устроился на лавочке в тени мраморной колонны и облегченно вздохнул.
- Вам тоже надоело болтаться по музею? - спросил меня по-русски незнакомец.
- Да, - вяло согласился я.
- Выходишь, а в голове ничего не осталось, - незнакомец пытался меня разговорить. - Какие - то герцоги, графы, короли.
Я кивнул.
-  Вот недавно съездил на родину, - незнакомец присел на другой край лавочки и принялся обмахиваться рекламным проспектом музея. - Зашел во двор дома, где когда - то жил в юности. И ...
- ... и зашли в подъезд,  - продолжил я.
- Как вы догадались? - удивился незнакомец.
- Не догадался, а знаю. Рассказывайте,  не стесняйтесь,  - подбодрил я незнакомца.
Его не надо было просить дважды. Он оказался интересным рассказчиком. Он также, как и я, зашел в подъезд, поднялся на верхний этаж. А потом начал спускаться вниз, вспоминая в каких квартирах, жили его приятели. И дошел до квартиры, где жила  девочка, в которую он был когда-то влюблен. И незнакомец, слегка волнуясь,  рассказал столько хорошего об этой девочке, сколько я не слышал о женщинах за всю свою достаточно большую жизнь!  Думаю, что души баронов, поэтов и художников эпохи испанского Ренессанса, обычно обитающие в таких местах, слетелись подслушать наш неторопливый разговор. Даже, если они и не знали по-русски ни одного слова. 

Вячеслав Антонов
Самара,  июнь 2019